Первый спутник. Победа с привкусом поражения

Шестьдесят лет назад, 4 октября 1957 года, группе советских конструкторов удалось немыслимое. В космическое пространство был запущен первый в мире искусственный спутник ПС-1 (Простейший спутник первой модели). И теперь уже не так важно, что от триумфа до неудачи их отделяли доли секунды. Отказавшая на шестнадцатой секунде система опорожнения баков привела к тому, что центральный двигатель отключился на секунду раньше. Ещё мгновение — и спутник не вышел бы на орбиту.

Но победителей не судят. Имена великих конструкторов и специалистов, работавших над этим проектом, будут навсегда вписаны в историю космоса. Обиднее другое: плодами этой победы мы не смогли воспользоваться в полной мере. Почему же так получилось?

Умение рассказывать о своих победах и пользоваться представившимися возможностями — отдельное искусство. И, увы, советские чиновники — впрочем, как и их российские коллеги — не сильны в этом. Советский Союз не смог сполна воспользоваться пропагандистским потенциалом этого запуска. Рассказать всему миру, что это триумф советских конструкторов, показать всем, как мы собираемся мирно осваивать космос. Внушить не страх, но уважение и восхищение.

В тот момент космические исследования считались лишь приложением к военной программе создания баллистических ракет, а потому о спутнике и людях, создавших его, мир не узнал практически ничего. Реакция зарубежной прессы формировалась самостоятельно, в условиях практически полного отсутствия информации. Именно поэтому возникло столько слухов о том, что запущенный спутник выполнял военные задачи.

И это в тот момент, когда до ключевых событий холодной войны оставалось всего несколько лет. Идеальный случай, чтобы говорить о себе не как об "империи зла", но как о научной державе, искренне заинтересованной в мирном решении мировых проблем.

Даже о создателях советской космической программы мир ничего не знал. Роль "отца спутника" пришлось взять на себя академику Леониду Седову, специалисту по аэро- и гидродинамике. В тот момент он находился на открытии Международного конгресса по астронавтике в Барселоне, где и сделал сенсационное для всего мира заявление о запуске первого советского спутника.

Спустя несколько лет СССР изготовит несколько макетов ПС-1 и будет дарить их, но время реакции на запуск первого спутника уже было безвозвратно упущено.

Совсем другая ситуация была в это время в Америке, вчистую проигравшей старт космической гонки. "Когда мы узнали о запуске русскими искусственного спутника Земли, мы пришли в шоковое состояние и в течение недели не могли ни принимать решения, ни разговаривать друг с другом", — рассказывал об этом президент Джон Кеннеди.

Всё дело в том, что американские специалисты были уверены, что первенство в вопросах запуска было уже у них в кармане. В тот момент над запусками работали сразу две команды: одна — созданная под руководством военно-воздушных сил, а второй управляло флотское командование. Обе они не успели, хотя в тот момент на американском телевидении вопрос запуска космического спутника считался практически решённым. "90 процентов разговоров об искусственных спутниках Земли приходилось на долю США. Как оказалось, 100 процентов дела пришлось на Россию…" — впоследствии скажет об этой ситуации United Press.

Первоначальный страх прошёл достаточно быстро. В своих мемуарах президент Эйзенхауэр так оценивал это время: "После запуска первого советского спутника многих американцев, казалось, внезапно охватил страх, что наша оборонная система рассыпалась в прах, но помимо этого их мучила в равной мере неоправданная тревога, что вся наша образовательная система оказалась несостоятельной".

И вместо того чтобы искать виноватых, американцы начали реформировать свою систему образования. При этом реформа была очень серьёзная — начиная с первых классов школы. В сторону улучшения преподавания физики и математики были пересмотрены школьные программы, добавлено множество специализированных стипендий и конкурсов. Отдельному пересмотру в "техническую" сторону подверглись институтские программы.

Для желающих обучаться естественным наукам и математике в колледжах были созданы льготные займы, упрощён отбор. Американское образование делало всё, чтобы найти талантливых студентов и направить их на изучение тех наук, что смогут в дальнейшем продвинуть вперёд американскую космическую программу. По колледжам и институтам регулярно ездили специальные комиссии, отбиравшие самых лучших, самых перспективных.

Впечатляет размах: из бюджета на это был выделен один миллиард долларов (более пяти миллиардов нынешних), по тем временам — огромные деньги. Кроме этого именно проигрыш американцев послужил толчком к созданию NASA как отдельной организации вместо нескольких военных проектов, конкурировавших друг с другом.

В 1958 году создаётся DARPA — Управление перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США, специальное ведомство, отвечающее за разработку и создание новых технологий, способных помочь вооружённым силам своей страны. Именно в нём начинают аккумулироваться все исследования, способные стать прорывными. Деятельность этого управления, особенно в последние 30–40 лет, можно назвать достаточно спорной, но тем не менее.

Естественно, все принятые решения не могли повлиять на ситуацию в ближайшие годы, и Советский Союз блистательно показал это, запустив в космос первого человека, а также целую плеяду научных спутников. Однако критическая масса американской реакции на спутниковый шок сработала позже. И вот уже в "лунной гонке" американская космическая программа вырвалась вперёд.

Способность после проигрыша вставать, собираться, анализировать ошибки и работать над их исправлением — едва ли не важнейшее качество людей, организаций и целых стран. И, к сожалению, именно советская космическая программа показала его отсутствие. Сразу после американской высадки на Луне у нас решительно "обрубили" работы по лунной программе, обнулив усилия тысяч советских конструкторов, инженеров и исследователей. Впрочем, это уже совсем другая история.

Сегодня стоит помнить одно: мы были первыми в космосе, но, чтобы оставаться в лидерах сейчас, нельзя почивать на лаврах, нужно бежать — и, возможно, даже чуть быстрее, чем изо всех сил.