Закрытый междусобойчик: Виолетта Волкова о том, как сделать карьеру судьи

СВЕТЛАНА АНДРЕЕВСКАЯ: Слушатель пишет: "Судья — вершитель судеб. От его решения зависят жизни. Их по объявлению набирают?"

ВИОЛЕТТА ВОЛКОВА: Нет, по объявлению судей набрать нельзя, но очень часто происходит такая ситуация, когда в судьи попадают их помощники, которые с ними сидят, работают. Дальше они сдают квалификационный экзамен. Небольшой междусобойчик, потому что со стороны, например мне, в судьи попасть очень тяжело, хотя я понимаю, что я бы была очень профессиональным судьёй в том же корпоративном праве или по уголовным делам, которые связаны с экономическими преступлениями.Тем не менее если я попытаюсь подать соответствующую заявку, попытаюсь сдать квалификационный экзамен, то, скорее всего, в этот узкий коллектив ограниченных людей я не попаду.

Полную версию программы "Позиция" с Виолеттой Волковой слушайте в аудиозаписи.

С. АНДРЕЕВСКАЯ: Здравствуйте! У нас в студии сегодня Виолетта Волкова, адвокат.

В. ВОЛКОВА: Здравствуйте!

С. А.: Добрый вечер! Передо мной новость о публикации в СМИ постановления судьи, от которого у Путина волосы встали дыбом. Вы ещё не читали его?

В. В.: Я читала это постановление.

С. А.: Напомню, Владимир Путин 8 декабря на заседании Совета по правам человека признался, что у него "волосы дыбом встали", когда он прочитал один из документов, предоставленных на встрече Игорем Каляпиным — председателем общественной организации "Комитет по предотвращению пыток".По словам президента, в постановлении суда было написано: "Такой-то — фамилия — совершил преступление путём написания заявления в липецкую прокуратуру". По словам Владимира Путина, когда он на такое смотрит, у него "волосы, оставшиеся на голове, дыбом встают".

В. В.: Фишка этого постановления не в этой фразе, а в том, что человек подал заявление в прокуратуру. Абсолютно нет разницы, какая статья. Дело частного объявления, соответственно, судья возбуждает его по заявлению лица, которое считает, что его права нарушены. Только должны быть основания. 

С. А.: А в чём там суть? Он сказал, что этот человек подал на него заявление в областную прокуратуру, где написал что-то порочащее его.

В. В.: Если говорить о порочащих словах, то оснований для этого нет, потому что прокуратура проверяет правильно или неправильно написано заявление, подтверждаются факты или не подтверждаются. Невозможно привлечь человека за то, что он жалуются в правоохранительные органы и просит проверить какие-то факты. Поэтому в данном случае такое дело не может быть принято к производству.

С. А.: Почему оно принято здесь?

В. В.: У представителей судебной власти регалий и опыта достаточно много к моменту перехода в Верховный суд. Но судьям низшего звена на заседании хочется иногда объяснить процессуальное право, иногда материальное право разжевать. Я не один раз за свою судебную практику сталкивалась с судебными актами и в Москве, и в регионах.

С. А.: В Москве часто такое случается, или регионы этим грешат больше?

В. В.: Дело не в Москве и не в регионах, а в том, что, к сожалению, страдает каким-то образом система проверки судей на профессиональную пригодность. Аттестация проходит, они сдают квалификационный экзамен. Да, они судят, но судят с большой натяжкой. 

С. А.: В последнее время что-то часто на судебную систему жалуются, привлекают к ней внимание.

В. В.: На неё не в последнее время жалуются, на неё жалуются очень давно. По-моему, в 2012 году проводился опрос о доверии к судебной системе. Я до сих пор помню эту цифру — поразилась. Думала, что недоверие к судебной системе большое, но когда 5% опрошенных доверяют, то цифра шокирующая.

О некомпетентности судей

С. А.: А может, такое из-за того, что люди не очень часто сталкиваются с судами, не хотят связываться, поэтому такой маленький процент?

В. В.: Я думаю, нет. И с судами очень часто связываются, и суды загружены. Мещанский суд загружен настолько, что я захожу в кабинет судьи, где проходят судебные заседания, а там всё завалено делами. Там 25 тысяч дел, а судей всего несколько человек. Они должны рассмотреть это всё вовремя, ничего не нарушить.

С. А.: Со сроками строго? Их наказывают за это или нет?

В. В.: С одной стороны, строго, с другой — не очень. Насколько я знаю, их не особо за это ругают, когда в суде не хватает кадров, когда огромное количество дел. Понимаете сами, нереально работать, когда тысяча дел, с которыми надо правильно работать, которые надо правильно оформить, судья должен отписать все решения. 

С. А.: А это разве редко бывает? Мы сегодня разговаривали с Кравцовым, он сказал, что дело в этом. Значит, у них 60 дел в день, посчитал — 7 минут на дело. Естественно, они это сбрасывают на своих помощников, а потом — это 18–20 лет.

В. В.: Потом не успевают уже следить, да.

С. А.: Они доверились. Вот, помощница или помощник есть.

В. В.: Помощник — это, например, студент юридического заведения.

С. А.: Как потом? Ты же должен пойти в вышестоящую инстанцию, потом ещё выше.

В. В.: А вышестоящие инстанции повторяются. У нас, например, не просто так называют Мосгорсуд и Московский областной суд Мосгорштампом и Мособлштампом. Там судьям обидно, потому что действительно там люди работают, но есть такое название у народа, а народ просто так названия не даёт.

С. А.: После таких звонков, после того как Путин обратил внимание. Я не помню такого за последние годы — чтобы президент сказал про судебное решение. Что-то поменяется или нет?

В. В.: Я думаю, что не совсем поменяется. Может быть, будут внимательнее к текстам судебных актов. Я не думаю, что тот — или та — судья, который принимал это решение, сейчас пострадает, потому что решение ещё 2009 года.

С. А.: Она сказала сегодня о том, что делала первую часть, а заканчивал за неё коллега, потому что она в отпуск ушла. То есть она вообще сняла с себя ответственность. Да, у меня было это дело, я его вела определённым образом, а он закончил всё.

В. В.: То определение, которое мы видели сегодня, — это определение о принятии дела к производству. В конце есть подпись, чья подпись — того и тапки.

С. А.: У нас вопрос от слушателя: "Теперь отменят решение суда? Сам Путин ведь говорил, что он не может вмешиваться в решение суда при этом".

В. В.: Дело в том, что такое решение — это уголовное дело. По оспариванию кассации уголовного дела по большому счёту сроков давности нет. Если такое дело передаётся уполномоченным лицом на рассмотрение соответствующей коллегии судей, то, конечно, они должны вынести соответствующее решение.

С. А.: Другой слушатель пишет: "У меня жена работает руководителем аппарата Мирового суда. Ей приходится ежедневно поправлять судью".

В. В.: И такое бывает. Иногда сидишь на процессе, судья, извините, городит такое, что очень хочется спросить: "Человек, где ты учился?" Но неудобно, это непрофессионально и не по статусу, поэтому сидишь и думаешь, что же делать.

С. А.: Как же повлиять на процесс потом? Кто-то за ними следит или нет?

В. В.: Следит вышестоящая коллегия судей. Например, если судья косячит непосредственно в процессе, а ты знаешь, что процесс будет растянут на достаточно длительное время, то пожаловаться ты на него не можешь. Тебе скажут: "Извините, это давление на судью, который ведёт дело. Поэтому когда дело закончится уже, решение вступит в силу, тогда, если будут обнаружены нарушения, жалуйтесь, пожалуйста, в квалификационную коллегию". А иногда уже бывает поздно.

Я однажды позволила себе в процессе, в уголовном судопроизводстве, пожаловаться на судью. И председателю того суда, где всё происходило, и в вышестоящий суд. Естественно, мне были даны ответы, что как вы можете, товарищ адвокат! Вы давление на судью оказываете! Вдруг мы приходим, и как в сказке Пушкина о золотой рыбке — бац! — у нас новый судья.

С. А.: То есть что-то сделали всё-таки.

В. В.: Видимо, рассмотрели. Нарушения были настолько глобальны и настолько недопустимы — нарушали УПК, — что, ответив мне подобным образом, тем не менее суд нашёл основания для замены состава.

С. А.: Это когда глобальные нарушения. А когда нарушения не очень глобальные, я так понимаю, что это всё проходит мимо.

В. В.: Естественно.

О грани между личным мнением и экстремизмом

С. А.: От наших слушателей поступило очень много вопросов. Скоро их будем обсуждать.

К слову, о нашей судебной системе: люди боятся выражать своё мнение из-за статьи о экстремизме и многого по тому же принципу, так сказать, правосудия.

В. В.: Не стоит мешать мух и котлеты в один фарш, потому что экстремизм экстремизмом, но когда человек говорит, например, что всех этих жидов поубивать надо, то давайте мы не будем говорить, что этот человек не должен привлекаться к ответственности. Я считаю, что необходимо привлекать таких лиц к ответственности.

С. А.: Вот что люди не понимают: они думают, что если оскорбил, то это он своё мнение выразил. Как вы меня можете за это судить? Это моё мнение! Где грань?

В. В.: Когда ты своё мнение выражаешь корректно и нормально, то к тебе прислушаются. Тебя, может быть, даже услышат. Такое не то что случается, такое регулярно происходит. Если ты приходишь в суд, правильно выразил своё мнение, правильно написал исковое заявление, то что сможет суд сделать против того, что совершенно верно оформлено?

С. А.: Шансов нет.

У нас звонок. Здравствуйте!

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте! У меня вопрос к Виолетте Волковой. Вы, как адвокат, часто сталкивались, наверно, с таким обстоятельством, что в протоколе суда неверно записано то, что сказал истец. Слова перевёрнуты с ног на голову. И когда начинаешь писать возражения, протокол, то они говорят: "Нет, вы ошиблись!" Почему они не исполняют нормы об аудио- и видеофиксации протокола судебного заседания?

В. В.: Я не знаю, почему не выполняют нормы об аудио- и видеофиксации. Дело в том, что те суды, в которые я хожу в последнее время, наверно, последний год, делают аудиофиксацию. Я не видела ни один суд, где не было бы аудиофиксации. Кроме того, если что-то неправильно отражено в протоколе судебного заседания, вам никто не запрещает в самом начале заседания уведомить суд о том, что вы сами ведёте такой аудиопротокол. Если суд неверно отразил или исказил то, что проходило на судебном процессе, как раз в этом случае никто вам не запрещает приложить к протоколу вашу аудиозапись и отправить жалобу в квалификационную коллегию судей, где решают эти вопросы. Практика уже сложилась. Если судья намеренно искажает то, что было сказано на суде, и потом выносится неправомерное судебное решение, то квалификационные комиссии очень жёстко на это реагируют.

С. А.: Слушатель пишет: "Судья — вершитель судеб. От его решения зависят жизни. Их по объявлению набирают?"

Дальше они сдают квалификационный экзамен. Небольшой междусобойчик, потому что со стороны, например мне, в судьи попасть очень тяжело, хотя я понимаю, что я бы была очень профессиональным судьёй в том же корпоративном праве или по уголовным делам, которые связаны с экономическими преступлениями.

Тем не менее если я попытаюсь подать соответствующую заявку, попытаюсь сдать квалификационный экзамен, то, скорее всего, в этот узкий коллектив ограниченных людей я не попаду. Хотя, например, бывший следователь или представитель правоохранительных органов попадёт туда гораздо проще, чем адвокат. Я не знаю, с чем это связано, но есть какой-то определённый корпоративизм, к сожалению, в наборе в судьи.

С. А.: У них есть какая-то таблица, график, сколько я должен оправдать, сколько должен посадить?

В. В.: Нет, графика никакого нет. Понимаете, всё это должно зависеть от того, какие ты материалы на руки получил. Давайте вспомним дело участниц группы Pussy Riot. Да, их осудили к двум годам лишения свободы. Девчонки провели в колонии два года. Статья 5.26 административного кодекса. Их поступок должен был рассматриваться в рамках КоАП. Они должны были получить штраф не более полутора тысяч рублей. И тем не менее они получили свои два года.

Об изменениях судебной системы 

С. А.: Мы опять возвращаемся к судебной системе. По-вашему, она как-то трансформируется с годами? В какую сторону она идёт?

В. В.: Никак она не трансформируется. Я не знаю, что надо сделать с нашей судебной системой, чтобы её реформировать окончательно. 

С. А.: А на Западе другая судебная система. Вам она больше импонирует?

В. В.: Она мне не больше импонирует. Там тоже есть определённые сложности. Например, Европейский суд по правам человека — ужасно политизированное место, где судьбы вершатся точно так же. Я смотрю абсолютно аналогичные дела, буквально списанные друг у друга жалобы. Одни жалобы проходят, и по ним уже выплачены компенсации. Другие жалобы до сих пор лежат.

С. А.: Какая-то безысходность после того, что вы говорите.

В. В.: К сожалению, да. Сломать это в один день, щёлкнуть пальцами — и завтра у нас стала хорошая, замечательная, правильная процессуальная профессиональная судебная система — нет.

С. А.: По своей практике, по ощущениям и впечатлениям больше справедливости было или несправедливости?

В. В.: 50 на 50. В моём понимании, в моей 15-летней адвокатской практике как минимум 3 человека были осуждены, на мой взгляд, незаконно, без каких-либо оснований: девчонки из Pussi Riot, Сергей Удальцов и было ещё одно дело.

О внезапных антитеррористических учениях в центре "Патриот"

С. А.: Сегодня социальные сети взорвались от сообщения о том, что в Ленинградской области в одном из колледжей подростков решили научить... Местным центром "Патриот" были созданы антитеррористические учения. Собрали ребят в актовом зале. Туда неожиданно врывается шахидка и террорист с оружием. Они разыгрывают там определённую картину. Она угрожает, что сейчас себя взорвёт. Он ходит по рядам и всех пугает.

Первоначально была такая информация: якобы они начали там кого-то к стенке приставлять, кому-то к виску дуло приставлять, угрожать, что убьют его друга, если он сейчас не сядет. Ребята в истерике, стало плохо. Разразилась такая история. Потом сказали, что это учения.

Мы позвонили в центр "Патриот", поговорили с руководителями. В этом центре работает уникальный человек. Глава этого центра сказал: "Предупреждать мы никого не собирались. Зачем предупреждать? В этом смысл учения. Если мы кого-то напугали, это хорошо и правильно. Теперь эти подростки никогда в жизни в социальных сетях не поддержат ИГИЛ*".

В колледже, конечно, опровергли, сказали, что не так всё страшно было, несколько секунд. Ребята были предупреждены, что что-то готовится.

В данном случае какую правовую оценку имеет ситуация? Что может быть руководству колледжа, тому же центру "Патриот"? Кто за этим должен следить?

В. В.: Следить за этим необходимо правоохранительным органам. Я думаю, что в такой ситуации оценка будет дана жёсткая. Я об этом слышу впервые, если всё так, как вы рассказываете. В моём понимании, это абсолютно незаконные действия.

Когда у нас идёт разбой с муляжом пистолета, то это расценивается как разбой с обычным оружием, потому что так человек это воспринимает.

С. А.: А там подростки.

В. В.: Мало того что подростки, а если у кого-то сердечные заболевания? А если бы там кто-то умер от страха? Кто бы за это отвечал?

С. А.: Кто бы за это отвечал?

В. В.: А за это бы отвечали те лица, которые это организовали: руководство колледжа. Точно так же, как они будут сейчас отвечать. 

С. А.: Глава центра "Патриот" сказал, что если кому-то что-то не нравится — идите, жалуйтесь. У нас для этого прокуратура есть. Он не знает зону своей ответственности?

В. В.: Это человек, который немножечко, скажу своими словами, не совсем далёкий и, наверно, не понимает, что такое патриот.

Думаю, что можно переименовать этот центр в "Идиот". Это будет правильно.

С. А.: Если проверка всё-таки начнётся, она начинается с заявления?

В. В.: Нет, по факту.

С. А.: И СМИ тоже могут начать проверку?

В. В.: Дело в том, что сообщение в СМИ — а вы прочитали, я так понимаю, в СМИ — является самостоятельным основанием для проверки правоохранительных органов. То, что эта информация появилась в Сети, является основанием для проверки надзорными органами. Я думаю, что в данном случае никаких заявлений дополнительных не надо. Что, директор колледжа будет сам на себя писать? Нет, конечно.

С. А.: Она пыталась сбежать от журналистов. Видимо, поняла всю суть происходящего, но что-то потом сказала.

В. В.: Я думаю, что всё закончится увольнением этого человека. Я не думаю, что она будет продолжать работать в данном учебном заведении. Есть у меня такое предположение.

С. А.: А правда, что подобные учения проводятся только с разрешения ФСБ?

В. В.: Естественно. Во-первых, с разрешения ФСБ, во-вторых, в правоохранительные органы точно так же должны быть уведомлены. В-третьих, муляж автомата должны были проверить. Должно быть понимание, что это действительно муляж. Потом людей предупреждают, как это может быть.

У нас такие учения иногда проводятся. Сидишь дома и слышишь, что сирена завыла на весь город. Так нас предупреждают за двое суток о том, что будут проводиться учения и соответствующие мероприятия, чтобы у кого-то случайно инфаркт не случился или инсульт. А то скажут: "Ух ты! Америка напала". Всё же бывает. Старички — они же такие.

С. А.: По итогам программы 61% слушателей с вами сегодня согласны, 39% — не согласны. 

* Деятельность организации запрещена на территории РФ по решению Верховного суда.