"Каждую неделю в России выявляют ячейки ИГИЛ"

Где и как вербуют террористов, каков на сегодняшний день уровень террористической опасности в регионах и зачем Эрдогану русские ваххабиты, Лайфу рассказал профессор кафедры мировой культуры Института международных отношений и социально-политических наук Московского государственного лингвистического университета, заместитель председателя Экспертного совета по религиоведческой экспертизе при Министерстве юстиции РФ Роман Силантьев.

— Буквально на днях в Белгороде суд приговорил к трём годам заключения имама местной мечети, у которого был обнаружен целый арсенал оружия (пистолеты, граната, тротил). В конце апреля в Самаре была ликвидирована молельня местной группировки салафитов (мусульманских фундаменталистов, которых также называют ваххабитами), где также хранилась взрывчатка, а члены группировки уезжали на войну в Сирию. Неужели в России за пределами Северного Кавказа существует целое вооружённое исламистское подполье?

— В Белгороде я был недавно как раз по этому вопросу, в Самаре — чуть раньше.

Самарская область — относительно спокойный в плане религиозного радикализма регион, хотя развитый, богатый, террористам интересный ввиду высокого процента мусульманского населения, кое-где проживающего весьма компактно. Спокойный он во многом потому, что все мечети там подчиняются Центральному духовному управлению мусульман России Талгата Таджуддина и самарский муфтий — человек адекватный.

В связи с этим местная ячейка "Исламского государства" (ИГИЛ, запрещена в России) построила себе собственную молельню, там они и собирались, в официальные мечети не ходили. Возглавлял их русский мусульманин — такие примеры мы всё чаще наблюдаем по стране.

В Белгороде имам имел репутацию ваххабита, чудом избежал уголовной ответственности как член бандформирования в Дагестане (там его судили, но оправдали). Перебравшись в Белгород, возглавил здесь общину в юрисдикции Духовного управления мусульман РФ Равиля Гайнутдина.

Из этой общины вышел целый ряд террористов, в том числе русский мусульманин Алексей Пашинцев, ставший позже организатором убийства духовного лидера мусульман Дагестана шейха Саид-афанди Чиркейского. Пашинцева завербовали в вузе, он был активистом белгородской исламской общины, потом учился в Египте, а затем стал полевым командиром на Северном Кавказе. К настоящему времени уже покинул наш мир ввиду переизбытка свинца в организме...

Что касается самого белгородского имама Файзуллы Исмаилова, есть основания полагать, что он также был вербовщиком ИГИЛ, готовил теракт, и сейчас ему добавят ещё ст. 205 УК РФ.

— Примеры таких террористических образований в российской глубинке — это исключение или уже тенденция?

— К сожалению, тенденция неутешительная — сейчас в среднем раз в неделю по стране то тут, то там выявляются ячейки ИГИЛ.

География их очень широкая — это и Москва, и Подмосковье, и Красноярск, и волгоградская глубинка, и Ставрополье, и Белгород...

— С чем связан такой перенос радикальной идеологии и на какой почве она произрастает?

Ваххабиты свободно действуют у нас почти тридцать лет, конечно, они освоили уже все регионы — их можно встретить и в Мурманске, и в Калининграде, и на Камчатке.

— Как можно рассортировать регионы по степени террористической угрозы?

— На первом месте по уровню угрозы прежде всего регионы с преобладающей долей мусульманского населения. Самая высокая террористическая активность — в Дагестане и Кабардино-Балкарии. Ранее то же было в Чечне, Ингушетии и Карачаево-Черкесии, но сейчас там ситуация улучшилась.

На втором месте — регионы с высокой долей мусульманского населения (Татарстан, Башкортостан, Адыгея, Астраханская область).

Повышает интерес террористов многолюдность региона (Москва, которая вообще едва ли не самый проблемный регион, Санкт-Петербург, Краснодарский край, все города-миллионники) и его денежность (тут надо приплюсовать к упомянутым регионам Тюменскую область с Ямало-Ненецким и Ханты-Мансийским автономными округами: населения там немного, но оно богатое и молодое). Они также находятся в повышенной зоне риска.

Также в повышенной зоне риска находятся регионы, прилегающие к тем, где отмечена высокая террористическая активность. Волгоградская и Астраханская области, Ставропольский край долгое время использовались террористами для отдыха, для тылового обеспечения, для транзита. Там тоже бывали теракты. В меньшей степени сюда относятся Ростовская область и Калмыкия.

— Какие ещё обстоятельства увеличивают риск проникновения радикалов в преимущественно русские регионы страны?

— Есть ещё такой фактор, как наличие студентов — из зарубежных исламских стран и мусульманских регионов России. Поэтому в том же традиционно православном Белгороде могла возникнуть мусульманская община, в которую входили учащиеся местных вузов — пакистанцы, дагестанцы. Если кто-то из них оказывался ваххабитом, то мог вести агитацию и в общежитиях.

В Воронеже глава местной мусульманской общины, студент-сириец Мухаммад Хассун, оказался единомышленником террористов, как и значительная часть ходивших к нему в мечеть студентов с Ближнего Востока и Северной Африки. В итоге сам он уехал на войну в Сирию, а до этого активно разжигал в Воронеже вражду между шиитами и суннитами.

В Петрозаводске студент-палестинец Висам Али Бардвил создал и возглавил мусульманскую общину, костяк которой составили иностранные студенты из местного медицинского вуза. Затем в общине закрепились ваххабиты.

Такая же ситуация в Курске, Астрахани; в Пятигорске очень много проблем с вербовкой студентов в ряды террористов...

— Бывает ли целенаправленная засылка эмиссаров?

— Есть в Мордовии такое большое татарское село Белозерье, куда в 1997 году приехал специально обученный вербовщик из Астрахани — русский мусульманин Олег Марушкин. Он создал такую ситуацию, что сейчас выходцы из этого села имеют наивысшее присутствие (от общего числа населения) в списке террористов и экстремистов Росфинмониторинга. Позже Марушкин уехал в Бельгию, как говорят, даже обосновался в печально известном брюссельском предместье Моленбек.

Я помню, был случай, когда несколько лет назад в крупном татарском селе Алькино Самарской области появилась ваххабитская ячейка, начали создавать проблемы в местной мечети — но их сельским сходом оттуда местные мусульмане выгнали.

— Различается ли ситуация с присутствием радикалов в разных духовных управлениях мусульман (ДУМ)?

— Да, есть такой дополнительный момент, как принадлежность мечетей. Одно дело, когда ваххабитов из мечети выгоняют, как в том же селе Алькино, и другое, когда сам имам становится вербовщиком, как тот же воронежский имам Мухаммад Хассун. Такие люди в официальных мечетях сильно ухудшают ситуацию в целом в регионе.

Когда мечеть подчиняется Таджуддину, ДУМ Дагестана, ДУМ Татарстана, муфтию Альбиру Крганову, то, скорее всего, там ничего опасного не будет. Есть только эпизодические случаи, скорее исключения.

Если эта мечеть подчиняется Совету муфтиев, то там это имеет систематический характер. Только за последний год стало известно шесть случаев: упомянутые выше имамы из Воронежа и Белгорода, осуждённый недавно за финансирование террористов в Сирии имам из Белозерья Равиль Абдуллов, привлечённый за распространение экстремистской литературы имам мечети в городе Асбесте Свердловской области Антон Шпак (причём, что интересно, он ещё и наркотиками приторговывал, за что получил срок), внесённые в список террористов и экстремистов Росфинмониторинга муфтий Свердловской области Альфрид Мустафин и муфтий Тюменской области Фатых Гарифуллин. А всего таких случаев под тридцать.

Арестованная в феврале в Екатеринбурге ячейка террористов ИГ молилась и обсуждала свои планы во вполне конкретной мечети — Медной мечети в городе-спутнике Верхней Пышме, которая подчиняется Гайнутдину. В эту мечеть перешла часть верующих из мечети, которая называлась сначала "Рахмат", а затем, после ликвидации, "Рахман", она подчинялась другому сопредседателю Совета муфтиев Нафигулле Аширову. Сейчас в Медной мечети один за другим проводят обыски, изымают запрещённую литературу, проверяют прихожан на принадлежность к экстремистам.

Сейчас в Свердловской области мы наблюдаем ситуацию, когда власти просто переводят мечети в проблемных местах (Красноуфимск, Первоуральск, Асбест) в подчинение Таджуддину. Потому что правоохранители видят, что происходит.

— Известно, что в августе готовится конференция в Грозном, посвящённая запрету ваххабизма во всероссийском масштабе.

— Да, такая конференция планируется, инициаторами её выступают чеченцы, хотя есть поддержка и со стороны муфтиятов Татарстана, Дагестана, в целом всего Координационного центра мусульман Северного Кавказа.

Дело в том, что давно уже ставился вопрос о запрете ваххабизма, о признании его экстремистской террористической идеологией по модели запрета фашизма.

В 1999 году в четырёх субъектах Российской Федерации были приняты законы о запрете ваххабизма, но после 2000 года региональное законодательство должно было быть приведено в соответствии с федеральным, а на федеральном уровне ваххабизм не запрещён. Поэтому эти законы либо исчезли, либо, как в Дагестане, остались, но практически не действуют.

Такой закон нужен, об этом говорили неоднократно и представители прокуратуры и Следственного комитета, и духовные лидеры мусульман.

По одним данным, эта конференция будет посвящена именно запрету ваххабизма. По другим — отличиям нетрадиционного ислама от традиционного и рекомендациям властям, как эти отличия законодательно прописать.

— Нельзя не заметить, что в последние месяцы мы наблюдаем и серьёзную уличную активизацию салафитов в Дагестане.

— Да, к сожалению, в Дагестане сейчас ситуация непростая. Опять звучат предложения протянуть руку салафитам. Проиграно серьёзное сражение, когда не смогли закрыть ваххабитские мечети, когда ваххабиты массовыми публичными акциями вынудили власти пойти на попятный. Это очень серьёзная ошибка, которая может в будущем привести к резкой активизации терроризма в республике.

Последний раз, когда с салафитами/ваххабитами заигрывали, — в 2012 году — традиционные мусульмане понесли наиболее тяжёлые потери. Рекордное количество представителей их духовенства было убито именно после начала диалога с салафитами, который активно продвигали власти. Сейчас опять наступают на те же грабли...

Но надо заметить, что традиционные мусульмане пришли в себя после этих ударов, окрепли и создали свою структуру. Это партия "Народ против коррупции", в первую тройку которой вошли близкие родственники людей, погибших от рук ваххабитов — отец муфтия Дагестана Сайидмухаммада Абубакарова (убит в 1998 году), сын шейха Саида-афанди Чиркейского (убит в 2012 году) и сын ректора Института теологии и международных отношений Максуда Садикова (убит в 2011 году).

Это партия не религиозная (религиозные партии у нас создавать нельзя), но по факту она отражает интересы мусульман-традиционалистов, суфиев, конкретно мюридов Саида-афанди Чиркейского.

Многие этим уже недовольны, например советник губернатора Дагестана Деньга Халидов, который открыто поддерживал салафитов, оскорбляет мусульман-традиционалистов. Но, думаю, традиционалисты давлению не поддадутся и свои права будут отстаивать.

— В чём логика московских либералов, сейчас активно поддерживающих на Северном Кавказе салафитов, которые в принципе отрицают идею либеральной демократии?

— Специфика либералов состоит в поддержке любых меньшинств (политических, сексуальных, национальных). Меньшинство, с их точки зрения, всегда имеет приоритет над большинством.

Салафиты, по их мнению, это невинные жертвы "кровавой гэбни", а то, что все террористы у нас тысячами выходят из числа салафитов, — так это чистая случайность.

Некоторые деятели лет десять назад приезжали в Кабардино-Балкарию, когда террористы чуть не захватили Нальчик, защищали боевиков, называли их даже элитой местных мусульман, которую надо пустить во власть, и даже вообще отдать им власть, а проклятых ментов отвести в лес и дать перестрелять. Реально вот такое слышал.

Сейчас уже не нулевые, выводы вроде бы все сделали. Хотя, как мы видим в Ингушетии, многие люди не учатся на ошибках...

— В 2011—2012 годах либералы запугивали свой электорат мусульманами, Каспаров даже открыто предлагал Дагестану отделиться и присоединиться к Пакистану, если хотят носить у себя хиджабы и жить по шариату. А теперь вдруг стали видеть в исламистах своих главных друзей? В чём логика?

— Для записного либерала друг — тот, кто враг Путину. Будь ты хоть фашистом, хоть сатанистом — главное, чтобы ты хотел зла "проклятому режиму" и нового Майдана.

На Украине мы уже видели самые необыкновенные альянсы, где нацисты-язычники воевали плечом к плечу с ваххабитами. Так же и у нас противники власти находят друг друга.

— А какую ситуацию переживает сейчас запрещённый в нашей стране "Хизб ут-тахрир", ещё недавно весьма активный в Поволжье и Западной Сибири? Его члены также играли первую скрипку среди крымских исламских радикалов, а после Майдана пополнили ряды украинских мусульманских батальонов.

— Мне кажется, "Хизб ут-тахрир" уже сходит со сцены. Они хотят построить всемирный халифат, но на фоне ИГИЛ выглядят очень жалко: пока они обещают его построить в отдалённой перспективе, ИГИЛ его уже строит. Этот факт уже вчистую разрушает их пропаганду.

Поэтому "хизбутовцы" в России массово переходят в ИГИЛ. Могу вспомнить такого русского мусульманина Алексея Алексеева из Тюмени, который был активистом "Хизб ут-тахрира", получил за это судимость, уехал в Турцию к братьям-мусульманам, а потом его опознали среди задержанных в ноябре 2015 года членов ячейки ИГИЛ, готовившей теракты в Анталье.

В местах заключения сейчас вербуют уже не в "Хизб ут-тахрир", а в ИГИЛ.

— Параллельно с войной на Северном Кавказе происходил и выезд исламистов из самых разных регионов на жительство в Турцию. Они даже называли это новой "хиджрой" (уподобляя это переселению пророка Мухаммеда из Мекки в Медину), а себя — мухаджирами.

— Эрдоган уже давно создал режим благоприятствования для так называемых мухаджиров. Я видел на разных сайтах рекламу целых кварталов для русскоязычных мусульман, которые строились в разных городах Турции, в том числе и курортных. Эти мусульмане легко получали вид на жительство или даже гражданство, им полагалось какое-то вспоможение при переезде.

По моим данным, всего туда выехало несколько десятков тысяч человек.

— За какие годы?

— За несколько лет, начиная с 2013 года. До этого ваххабиты побеждали, но когда произошли события в Дагестане, изменилось отношение, стали гораздо жёстче с ними бороться, создавать им невыносимые условия для жизни, попросту выдавливать.

И поехали они из Дагестана, из Ингушетии, из Кабардино-Балкарии. Но в целом по всей стране мы это наблюдаем.

Приезжаю я вот в город Лангепас Ямало-Ненецкого автономного округа, а мне говорят — у нас тут семья неофитов уехала в Турцию. В городе Адыгейске имам, сторонник "Исламского государства", несколько семей увёз туда же — несколько десятков человек.

В том же Новом Уренгое лидеры разгромленной местной общины ваххабитов братья Черноморченко уехали в Турцию. Известны случаи, когда даже из Смоленска ваххабиты уезжали в Турцию...

Хотя попробуй пойми, в Турцию они уехали или в ИГИЛ, туда же ехали через Турцию. Но в основном, думаю, перебирались они всё-таки именно в Турцию.

— Уезжали они же наверняка не навсегда, надеясь вернуться, когда обстоятельства сложатся в их пользу, а как минимум оказать влияние на события в России.

— Конечно, они и пытаются влиять, создают ваххабитские русскоязычные сайты вроде "Голоса ислама" под редакторством старшего из братьев Черноморченко. В Турции осела и часть руководства Национальной организации русских мусульман (НОРМ). 

Сейчас уже серьёзно обсуждается вопрос о лишении их гражданства.

— Насколько актуальна тема перехода в ислам (ваххабизм или некую гибридную религию с сочетанием элементов ислама и нацизма, которую они называют исламофашизмом) русских ультраправых?

— Вполне актуальна. Руководство той же НОРМ — откровенные фашисты. Переехавший в Турцию ваххабит из Смоленска модератор паблика "Русские мусульмане поймут" — большой поклонник боснийской дивизии СС "Ханджар". Такой вот исламофашизм. На Украине мы наблюдаем таких неофитов, воевавших в карательных батальонах.

Я могу с ходу назвать несколько десятков таких новообращённых. Сейчас я дописываю книгу о русских мусульманах, там о них будет специальный раздел.

— Глава НОРМ Вадим (Харун) Сидоров в последние годы поёт оды Украине, где, по его словам, впервые со времён Хорватии 1941—1945 годов создаётся "белый ислам". Получается, эти радикалы делают ставку и на украинских ультраправых, пытающихся сейчас прийти к власти?

— Мы наблюдаем нечто подобное по всему бывшему СССР. Последние годы растёт число русских мусульман, включённых в список экстремистов и террористов Росфинмониторинга. Я насчитал таких уже порядка тысячи человек, получивших судимости за экстремизм и терроризм. Многие погибли, многие, выйдя на свободу, уехали за границу. Так что их движение в упадке.

Я всё-таки надеюсь издать "Атлас экстремистских и террористических угроз в России", где будет всё максимально чётко расписано — какие и где есть террористы, как с ними бороться правильно и неправильно. Такую настольную книгу для сотрудников правоохранительных органов.