Чемпионат изгоев

— Уважаемые гости! Убедительная просьба, если это возможно, постарайтесь не курить на трибунах!  — неуверенно произносит диктор.

Он выдерживает паузу и будто извиняясь добавляет:

— Это запрещено.

Стадион "Динамо" в Сухуме, как и вся Абхазия, принимает первые в своей истории крупные соревнования по футболу — чемпионат мира. Правда, обладателей "Золотого мяча" на поле нет. Турнир проходит среди футбольных ассоциаций непризнанных или частично признанных государств и нацменьшинств: Абхазия, Курдистан, Лапландия и Западная Армения, острова Чагос и Падания, Пенджаб и Реция, Северный Кипр и Секейский край, Сомалиленд и корейцы в Японии. На официальной футбольной карте мира их нет.

Федерации-изгои объединились в Конфедерацию независимых футбольных ассоциаций (ConIFA) три года назад, но первый чемпионат провели лишь в прошлом году (в Швеции). ConIFA объединяет 36 федераций стран, которые остались за пределами "большого футбола", то есть FIFA.

ConIFA — организация некоммерческая, и даже президент не получает зарплату. Пер-Андерс Блинд — саам, он представляет сборную Лапландии. Как и положено для родины Санта Клауса, новоявленный функционер держит несколько оленей.

Блинд играл в футбол 14 лет, а после стал судьёй. ConIFA для него — хобби, которое помогает отвлечься от основной работы. Он совсем не похож на важного футбольного босса: услышав просьбу подняться на трибуну, Блинд начинает скакать по ступеням, не забывая улыбаться на камеру.

По словам Блинда, в целом в Международной федерации футбола идею альтернативного чемпионата поддерживают. ФИФА не запрещает игрокам своих чемпионатов соревноваться в ConIFA и оставляет этот вопрос на усмотрение клубов.

Пока что ConIFA не может себе многое позволить. Например, участников чемпионата мира определил не отборочный турнир, а голосование ассоциаций.  Из стран постсоветского пространства в ConIFA входят Нагорный Карабах, Южная Осетия, Луганская Народная Республика и Абхазия. Но выступить на соревнованиях смогла только Абхазия, остальные не набрали нужных голосов.  

Во время грузино-абхазской войны 1992/93 годов Сухум был почти полностью разрушен. Но эхо войны продолжает звучать.

— Ребята, а вы только про войну снимаете, или про мир тоже? — у двухэтажного дома, на котором видны десятки следов от снарядов, встречаем мужчину в футболке с флагом Абхазии.

Енверу Порцхол-оглы был 21 год, когда он пошёл воевать против грузин. На вопрос "в каких войсках" угощает.

— Да какие войска? Мы все в ополчении служили! Давайте я вам лучше киви покажу, вы же его только в магазине видели.

В саду, куда нас приводит Енвер, созревают обещанный киви, мушмула, хурма, инжир, фейхоа, яблоки и виноград. Спустя минуту выходит хозяин: оказывается, Енвер привёл нас к соседу. Затем новый знакомый приглашает нас уже к себе во двор.

Гость в Абхазии, может, и не божество, но, судя по поведению местных жителей, что-то священное в нём есть. За минуту на столе появляется домашнее вино и сулугуни.

— Мы сдаём туристам комнаты, и в 2008-м мы умоляли наших гостей уехать, за них переживали, как за себя. Но даже в тот август народу было много. И слава Богу, после признания независимости туристов здесь становится только больше.

Такое число гостей Сухум не видел с  2011-го, когда здесь проводили чемпионат мира по домино. Уж где-где, а в столице Абхазии знают толк в настольных играх.

На набережной неспокойно. Три десятка пенсионеров сражаются в домино, шахматы, и, само собой, нарды. К игрокам то и дело подходят знакомые и не очень люди, чтобы обсудить последние новости.

Мнения совпадают не всегда, отсюда и название этого пятачка — Брехаловка.

Дяде Симону за 70. Преданный болельщик местного Динамо, накануне он ходил на стадион поддержать свою сборную. Правда, когда абхазы забили 9 безответных голов команде Чагос, пенсионер начал переживать за гостей: хотелось, чтобы наши ну хотя бы один мяч пропустили! — говорит Симон, постоянно оглядывается, чтобы оценить обстановку за столом.

— Человека один раз изгнали из рая. Нас же выдворили из него дважды!

Джим Бруно Бертран прогуливается по пляжу и с тоской смотрит на море. На турнире он играет за острова Чагос, что в Индийском океане. Представить себе сказочные пейзажи этого архипелага нетрудно, достаточно вспомнить рекламу батончика "Баунти": бесконечная береговая линия с белоснежным песком, изумрудная вода, коралловые рифы и богатейшая тропическая природа.

Всю эту красоту Джим видел только в Интернете: в середине 60-х чагосцев депортировали с островов. Власти Великобритании сдали принадлежавший им архипелаг в аренду США. Чтобы расчистить территорию для американской военной базы, примерно три тысячи человек вывезли на Сейшелы и Маврикий.

Историю депортации Джим знает по рассказам бабушки и отца, которому тогда было 6 лет. Говорит, что с чувствами чагосцев никто особо не церемонился. Прямо перед отправкой британские власти отловили всех собак. Их затравили выхлопными газами или сожгли, и все это на глазах у хозяев.

Путь до Маврикия по океану занял неделю. Людей перевозили в трюмах грузовых кораблей, и многие не выдерживали — выбрасывались в воду. Компенсацию выплатили, но она оказалась ничтожной. Даже спустя полвека депортированные чагосцы еле сводят концы с концами. Многие уезжают за лучшей жизнью в Великобританию.

Уже семь лет Джим живёт в пригороде Лондона. Работает барменом в аэропорту Гатвик и получает всего 800 фунтов в месяц — для Британии просто крошечная сумма. 

500 фунтов на поездку в Абхазию он копил несколько месяцев. Друзья Джима по команде, как и он, не могут похвастаться успешной карьерой хоть в какой-нибудь сфере, тем более в футболе. Выступали без запасных, на одной из встреч даже остались в меньшинстве из-за травмы нападающего. Они не выиграли ни одного матча, но очень запомнились противникам. "Понимая, что скорее всего проиграют, они всегда выходят на поле с улыбкой", — рассказывает про чагосцев полузащитник сборной Абхазии Владимир Аргун.  

В этом году срок договора Великобритании и США об аренде островов истекает, и пока неизвестно, будут ли его продлевать. На чемпионат в Абхазии команда чагосцев приехала заявить всему миру: мы есть, мы помним о своих правах и мы заставим вас с нами считаться.  

— Чагосцы должны в конце концов вернуться к нормальной жизни — в гармонии и безопасности. Если военные базы ликвидируют — наконец воцарится мир. Пока острова в руках американской армии, шансов на это нет.

В сравнении с чагосцами, команде Курдистана на турнире жаловаться вообще не на что. Делегацию из 40 спортсменов, тренеров, массажистов и функционеров на турнир доставил спецрейс Эрбиль — Сочи, оплаченный правительством. Но повод расстроиться курды всё равно нашли: в Интернете наперебой рассказывали, что их не устраивает уровень гостиницы. Правда, через день извинились.

Спортсмены прилетели из Ирака, где у курдов широкая автономия, но представляли весь народ, разбросанный по миру. Вратарь команды Сарханг Мухсин Надер начинал заниматься спортом в не самые простые для футбола времена — при Саддаме Хуссейне. В 80-е многие родители мечтали, чтобы дети стали чиновниками, это давало надежду на хоть какую-то стабильность. Отец даже запрещал Сархангу тренироваться.

— Каждый раз придумывал разные причины, чтобы уйти из дома, форму прятал. Родители были уверены, что из-за футбола я ничего не добьюсь в жизни. Но сейчас со спортом в Ираке гораздо лучше. У меня есть жена, дочь, я играю в национальном чемпионате и отец с матерью мной гордятся.

— Пираты, на абордаж! — водитель автобуса весело улыбается футболистам, которых по расписанию уже давно пора везти в гостиницу, но мешает очередная автограф-сессия.

По возгласу шофёра нетрудно догадаться: он работает с командой из Сомалиленда. В Гагре африканцы могут похвастаться самым большим числом поклонников. С ними фотографируются дети, прохожие жмут им руки, водители сигналят, проезжая мимо. Причём славу команда сыскала не футбольными победами.

"С нашей внешностью здесь в толпе не затеряешься" — белоснежная улыбка Илиаса Мохаммада контрастирует с чёрной, как уголь, кожей. Рассказывая о своей стране, футболисты просят не путать их с полевыми командирами, убийцами и пиратами, "прославившими" Сомали на весь мир. В 91-м году северная часть страны решила отделиться, не желая оставаться в составе погрязшего в коррупции и бесконечных междоусобных войнах государства. Независимость Сомалиленда до сих пор ни кем не признана, что не мешает стране оставаться одной из самых стабильных в регионе.

В футбольной команде Сомалиленда учителя, чиновники, студенты... Ни одного профессионального футболиста.

Мухаммад Аб Де Хасан готовится стать сотрудником службы безопасности аэропорта. До Сухума он добирался трое суток. Из столицы Сомалиленда, Харгейсы, студент на автобусе доехал до Аддис-Абебы. Из столицы Эфиопии долетел до Дубая. Оттуда в Москву, а затем в Сочи. И, наконец, автобус до Абхазии.

Слово "сборная" подходит команде Сомалиленда как ни одной другой. Половина игроков прилетела из Европы, куда бежали их родители.

— Мне было 8, когда мы уехали в Лондон. Самое яркое воспоминание детства — мне почти не встречались люди, которые могли бы похвастаться тем, что у них есть все 4 конечности. Идёшь по улице, а кругом взрослые и дети без рук и без ног, — свой рассказ Илиас продолжает уже без фирменной улыбки. О погибших в войне родственниках он принципиально молчит. — Мы все кого-то потеряли, и история моей семьи ничем не отличается от других.

Интервью прерывает группа школьников, которая просит африканских футболистов попозировать для очередного селфи.

— У людей из непризнанных стран так мало возможностей путешествовать, узнавать другие культуры. — Илиас не скрывает, что рад такому вниманию. Во время чемпионата они встретили столько народов, сколько вряд ли увидят за всю свою жизнь. Рассказать о себе и узнать других людей — это именно та идея, за которую мы и сражаемся.

Сборную Абхазии ещё до старта турнира нарекли фаворитом. И не только потому, что в их арсенале был "двенадцатый игрок" — многотысячная армия болельщиков. В команде Джумы Кварацхелии  ни одного повара, стюарда или почтальона — только футболисты. Большинство выступает в чемпионате Абхазии, но есть игроки и из российской премьер-лиги. Например, капитан команды Анри Хагуш — экс-спартаковец, который сейчас выступает за тульский "Арсенал".

Войну с Грузией спортсмены помнят обрывочно. Нападающему подмосковных "Химок" Дмитрию Ахбе было 6, когда его папа ушёл воевать.

— Отец собирался на моих глазах. Было 6 утра. С дядями они разложили на траве бронежилеты, автоматы, боеприпасы… И всё, что было, разделили поровну.

Отец приезжал домой раз в неделю, отдохнув день, возвращался на передовую. Через несколько месяцев семья переехала подальше от шума снарядов, в Майкоп.

— Папу не видели месяцами. И это было неописуемое счастье, когда он с братьями вернулся.

Весь чемпионат в Сухуме обсуждали не только амбиции Абхазии на чемпионство, но ещё и перспективу войти в ФИФА. На турнир даже приехали представители Международной федерации футбола: матч-агент Даг Ларссон и тренер-селекционер Сергей Азизов. Вспоминали прецедент Косова. В мае эту республику приняли в ФИФА, хотя в регламенте организации чёрным по белому написано: вступить в Федерацию может только государство, входящее в ООН.

Белград уже опротестовал этот случай, и теперь в Сухуме ждут судебного решения по делу. Если Косово останется в ФИФА, Абхазия вполне может отправить свою заявку.

— Абхазия способна проводить такие крупные мероприятия, может играть в футбол. И это нельзя игнорировать в течение долгого времени, — заявил Даг Ларссон.

Остановить абхазов на пути к финалу кубка мира не смогли ни чагосцы, ни саамы, ни команды Западной Армении и Северного Кипра.

Стадион "Динамо" в Сухуме вмещает 4300 человек. Но за матчем Абхазия – Пенджаб следят примерно вдвое больше. Те, кто все же не смог протиснуться на трибуны, смотрят игру с деревьев, балконов соседних домов и сидя на заборах. Причём национальный гимн оккупировавшие забор подростки умудряются слушать стоя.

Пенджаб — регион на севере Индии и востоке Пакистана. Команда молодая, сильная физически (пенджабовцы на полголовы выше соперников) и богатая. Большинство игроков прилетели из Лондона, а их поездку в Абхазию оплатил богатый менеджер-сикх.

Пульс, который и без того зашкаливает, устанавливает абсолютный рекорд, когда Пенджаб забивает. Вопль отчаяния разносится на пару километров. До конца матча остаётся три минуты, когда Сухум содрогается уже от неистового ликования: Руслан Шония сравнивает счёт. Впереди серия пенальти.

И снова абхазы проигрывают, причём сразу два мяча. Народ безмолвствует, пока вратарь Алексей Бондаренко не отбивает один удар за другим. На табло горит 5:5, когда Пенджаб ошибается, а Абхазия — нет. Общий счёт 7:6.

Полиция даже не пытается остановить толпу, которая вырывается на поле — это бесполезно. Женщины плачут, юноши танцуют лезгинку, девушки пытаются сфотографировать своих героев, а люди, которые видят друг друга впервые, обнимаются словно братья.

Праздник продолжается и на трибунах, где тихо сидят двое мужчин. Всего несколько минут назад они увидели, как чемпионом мира стал их племянник Дмитрий Ахба.

— Почему вы молчите? — спрашивает кто-то из толпы.

Даже не поворачиваясь к собеседнику, один из мужчин задумчиво отвечает:  

— Наконец мы видим, ради чего мы воевали. Это — счастье.