Прогноз МЭА мог быть оптимистичнее, если бы не лобби стран — потребителей нефти
Фото: © REUTERS/Sergei Karpukhin
Международное энергетическое агентство во вторник повысило прогноз по мировому спросу на нефть в 2016 году на 100 тыс. баррелей в сутки — до 96,07 млн б/с. Однако в вопросе достижения баланса между спросом и предложением МЭА дало довольно консервативную оценку, отложив его на 2017 год. Как считают опрошенные Лайфом эксперты, это говорит о предвзятости агентства.
Рынок продолжает двигаться в сторону баланса и, возможно, уже к будущему году может перейти от переизбытка нефти к её дефициту. Как прогнозирует агентство, вслед за стоимостью нефти продолжится рост и спроса на неё: в 2016 году — на 3 млн б/с, до 96 млн б/с; а в 2017-м — на 1,3 млн б/с, до 97,4 млн б/с.
В первую очередь рынок приходит к балансу за счёт снижения добычи в странах, не входящих в ОПЕК. По итогам 2016 года ожидается, что она "просядет" на 0,9 млн б/с — до 56,8 млн б/с. Участники картеля, по оценкам МЭА, сохранят добычу на уровне 31—32 млн б/с. Между тем профицит нефти на рынке медленно, но верно сокращается. К концу 2016-го, считают в МЭА, он может составить всего 200 тыс. б/с против 1,3 млн б/с в начале года.
Фактически к началу 2017-го ситуация на рынке станет противоположной — мировой спрос на нефть вырастет как раз на эти 1,3 млн б/с — до 97,4 млн б/с, предрекают в МЭА. О вероятности скорого наступления дефицита топлива уже говорили некоторые российские нефтяники (к примеру, глава "ЛУКойла" Вагит Алекперов). Но сейчас такую вероятность признали и в МЭА — по расчётам Лайфа, составленным на основе предсказаний МЭА, в 2017 году спрос будет выше предложения на 8,6 млн б/с.
На стоимости нефти, впрочем, такой бурный рост сильно не скажется. В МЭА считают, что нельзя не брать в расчёт потенциальное восстановление добычи в Нигерии и Ливии, а также высокие запасы нефти, которые росли на 1 млн б/с на протяжении последних трёх лет.
Впрочем, как показывает практика, ожидания МЭА не всегда соответствовали реальности. За последний год им приходилось как минимум трижды пересматривать баланс спроса и предложения.
К примеру, в феврале 2016-го Агентство предрекало, что к концу первого полугодия дисбаланс составит 1,7 млн б/с, но в мае оценки понизились до 1,3 млн б/с, а в июне — и вовсе до 800 тыс. б/с. На конец второго полугодия 2016-го МЭА ставит новую планку — 200 тыс. б/c. При этом ещё в своём февральском прогнозе агентство вообще не рассматривало возможность балансировки рынка раньше 2018 года.
Предсказать баланс спроса и предложения так же сложно, как и стоимость нефти. Это нормально, когда прогнозы МЭА не сбываются и их приходится часто пересматривать, говорит ведущий эксперт Фонда национальной энергетической безопасности (ФНЭБ) Игорь Юшков.
Рынку запомнился случай с "пропавшими баррелями", всплывший в СМИ в начале марта этого года, вспоминает в разговоре с Лайфом ведущий аналитик Международного энергетического форума (IEF) по странам Азии Кристоф ван Агт.
Как писала американская Wall Street Journal, в 1,9 млн баррелей профицита неучтёнными оказались около 800 тыс. баррелей — остальные же по документам МЭА проходили как перевозимые в танкерах (300 тыс. б/с) и хранящиеся в береговых хранилищах (779 тыс. б/с).
— При прогнозировании цен на нефть я бы скорее ориентировался на иные, более предсказуемые факторы, чем оценки МЭА по спросу и предложению. К примеру, на курс доллара, — предлагает аналитик.
Кроме баланса спроса и предложения, на стоимость нефти влияет и ставка ФРС, соглашается Юшков из ФНЭБ. Вероятность высокого влияния дефицита топлива на стоимость маловероятна — даже при достижении баланса спроса и предложения приличные запасы нефти будут оставаться в хранилищах, напоминает эксперт.
— То, что МЭА не видит вероятности превышения спроса над предложением уже в этом году, в очередной раз доказывает предвзятость агентства, — замечает ван Агт из IEF. — Очевидно, что пока прогнозы следуют за рынком, а не наоборот.
