Недалёкое будущее. Экономист о том, почему мир не готов к глобальной безработице

И. ИЗМАЙЛОВ: Думаете, малое предпринимательство и сфера услуг вытащат нашу экономику в лидеры, в то время как остальной мир переходит на рельсы роботизации, через несколько десятилетий неизбежно столкнёмся с ситуацией, когда рабочие руки не нужны будут, потому что такси будет ездить само.

В. СТРОЕВ: Всё правильно. Мало того, проблема безработицы грядёт во всём мире. И весь мир пытается к ней готовиться, но не знает пока как.

И. И.: Почему не знает? Что делает наша экономика с человеком, который ей не нужен? Она его оптимизирует. Если она его сначала оптимизирует с какой-то конкретной рабочей должности, то в рамках страны и мира будет оптимизация в сторону кладбищ. Я не очень понимаю, зачем капиталистическая экономика рыночная, с одной стороны, а с другой стороны, фашизирующаяся везде, зачем ей нужен человек долгоживущий вообще? И человек, в частности, который не будет делать ничего? Куда его?

В. С.:  Мнений здесь миллион, как всегда. Каждый участник будет прав. Вот вы слушателей запугали, что их будут готовить непонятно к чему. Это не так. На самом деле, во всём мире растёт продолжительность жизни сейчас. Это не секрет. Медицина развивается, технологии развиваются, поэтому продолжительность жизни увеличивается. Почему идёт увеличение и пенсионного возраста везде и трудоспособного возраста. Потому что в связи с этими технологиями люди неизвестно, до скольких лет будут жить дальше. Конечно, мы не берём библейские сюжеты, где люди жили до тысячи лет. Но, в принципе, до 100 лет — это реально. Поэтому встаёт задача, насколько они будут трудоспособны и до скольких лет они смогут рожать детей. Есть такие расчёты, что женщины будут свободно рожать и после 45, до 50 лет в перспективе, причём в ближайшей. Да это и происходит уже сейчас. Перестройка экономики происходит и будет происходить независимо от желания самих руководителей. Это сама жизнь так устроена. Она диктует эти правила. Кроме этого, для чего и куда нам готовить. Конечно, нужно готовить в первую очередь под новые технологии, под новые задачи. Это IT-технологии какие-то современные. Чем будет заниматься человек через 25 лет, сказать сложно, потому что мы понимаем, что, не хотелось бы никого пугать, но бухгалтеров может заменить программа 1С, допустим, то есть программа, которая будет сама считать, и не нужно будет бухгалтерии по 200 человек. И каждая такая отрасль самосовершенствуется. Автомобили без водителей, которые по всему миру уже ездят. И эти разработки есть, они будут внедряться в ближайшее время. Что будет отведено человеку, мы можем только сейчас фантазировать. Но это, видимо, какие-то высокоинтеллектуальные вещи, которые не сможет и спрогнозировать машина. Соответственно, людей нужно готовить и развивать под такие направления, которые помогут им дальше жить и существовать.

Полную версию программы "Экономика по-русски" с Владимиром Строевым читайте ниже и слушайте в аудиозаписи.

И. ИЗМАЙЛОВ: Здравствуйте. У нас в гостях  Владимир Строев, и. о. ректора ГУУ, доктор экономических наук, профессор. Владимир Витальевич, приветствую.

В. СТРОЕВ: Доброе утро.

И. И.: Последняя новость, от неё оттолкнёмся. Сегодня некоторые СМИ написали о ней, но всё сводится, в общем, вот к чему. В течение ближайших нескольких лет обещают сокращение финансирования госпрограммы развития образования и второй госпрограммы развития науки и технологий. Минобрнауки может провести массовые сокращения в вузах и исследовательских институтах. Могут быть уменьшены стипендии для студентов, сокращено на почти половину количество бюджетных мест. Выделение денег сильно урежут. Увольнения коснуться в 2017 году до 500 научных сотрудников. И так далее. Что-то слышно об этом? Есть подтверждение этих данных? Хотя бы по части финансирования?

В. С.: Все последние годы планомерно финансирование, на самом деле, увеличивается и в общем образовании, и в высшем. Поэтому я не вижу пока причин к уменьшению финансирования в целом. Тем более стипендий. Они планомерно увеличиваются или как минимум остаются достаточно стабильными всё это время. Поэтому права студентов и преподавателей очень чётко отслеживаются министерством. Я не думаю, что это возможно.

И. И.: А у вас в вузе когда была последняя индексация стипендий или зарплат у преподавательского состава? Наверное, за последние годы в связи с многочисленными реформами государственный вуз полностью на бюджетном финансировании или та часть, которую он получает от студентов, он тоже в свой фонд может пускать?

В. С.: Финансирование вуза — сложная тема, конечно, и строится из нескольких составляющих. Безусловно, бюджетная составляющая очень важна. И в частности, в этом году у нас где-то более 700 мест бюджетных. Но при этом будет более двух тысяч абитуриентов, которые поступают за собственные средства. Естественно, все эти средства используются полностью на обеспечение образовательного процесса. Абсолютно всё полностью используется на обеспечение деятельности образовательного учреждения. В частности, увеличение зарплат. Постепенно в течение года они растут. Это тоже отслеживается государством.

И. И.: Корректно ли говорить о средней зарплате?

В. С.: На самом деле, не совсем корректно. Эта цифра открытая. По каждому вузу она своя. В нашем вузе это более 86 тысяч для преподавателей.

И. И.: То есть пока у вас не было информации о сокращении, урезании бюджета и так далее?

В. С.: Нет, не было.

И. И.: Что касается вашего вуза, специализации, университет управления. Мы хотели коснуться темы качества образования. Много сейчас говорится о том, что образование уже не то. Мягко сказано, образование падает, затраты растут. Людям приходится больше платить. А на выходе вместо хорошего фундаментального образования, как раньше, стало узкоспециализированное и совершенно не подходящее для применения профильного.

В. С.: Разве узкоспециализированное образование — это плохо? Может, это не плохо, если оно будет таковым.

Это не будет человек, который будет получать общее образование, как это было раньше. Мне кажется, это нормально, к этому надо переходить. Не так давно на экономическом форуме в Санкт-Петербурге президент РФ сказал, что времена непростые, надо меняться, меняться во всех смыслах, и в экономике, и в образовании тоже.

И. И.: Оно нас не подведёт — узкое образование?

В. С.: Он как раз сказал про проектное управление, проектный метод. Я глубоко поддерживаю это давно. Мне кажется, нужно на этот метод переходить, потому что эта двухуровневая система и должна быть таковой. Бакалавр должен быть специалистом в чём-то конкретном. А потом магистр — это тот, кто начинает претендовать на какие-то более высокие уровни. Чтобы это не являлось просто проходной системой, вместо пяти — шесть лет. В этом ничего такого страшного нет.

И. И.: Сегодня в связи с качественным изменением экономики, связанные с роботизацией производств, где нужно качество от выхлопа человека, придётся переучиваться многим. Вот та узкая специализация, которую человек получил, придётся потом идти получать новые узкие специализации, наверное, не один и не два раза. Чем было хорошо широкое фундаментальное образование? Тем, что это фундамент, на который можно было всегда легко навесить любую ниточку. А узкоспециализированное подразумевает, что профессионал в одной сфере, а в другой ты идёшь и по новой учишься. Иначе говоря, мы поднимаем человека, в серьёзном смысле, делаем человека умного и вкладываем в человека, или мы делаем человека как некую трудовую единицу, сегодня она нужна в этой узкой специализации, а завтра уже нет.

В. С.: Я думаю, что специалист всегда будет востребован. Тот человек, который интересуется конкретной специальностью. Но тут сразу несколько проблем. Наверное, это все замечают, что сейчас поколение поступающих, поколение гаджетов, современных технологий, несколько иное, чем даже то, что было лет 10—15 назад. И далеко не всегда эти ребята понимают точно, куда они хотят поступать. За рубежом к этому пришли достаточно давно. Они понимают, что возраст взросления такого несколько сдвинулся. Конечно, если мы говорим про общее образование, то оно в данной ситуации было бы хорошо. Но с другой стороны, нам нужно сейчас в связи с проблемами в экономике затачивать ребят на конкретные отрасли, направления, чтобы кто-то в дальнейшем эту экономику поднимал. Здесь есть и одна сторона, и другая.

И. И.: Есть ли у нас понимание этой экономики, какую экономику мы будем строить и какая она будет. Слушатель спрашивает: "Единственное, что многие талантливые выпускники, которые могли бы внести вклад в развитие экономики России, уезжают за рубеж в поисках лучших условий для трудоустройства. Делает ли что-нибудь, например, ваш вуз, чтобы заинтересовать молодёжь работой в России?". Действительно, проблема есть с оттоком.

В. С.: Мы не занимаемся конкретным трудоустройством. В первую очередь наша задача учить. Я хочу сказать, что из стен нашего вуза вышло достаточное число выпускников, которые вполне себе благополучно трудоустраиваются в России. Но есть и те, кто трудоустраивается за рубежом. Мало того, у нас есть несколько направлений очень серьёзных, совместных программ с зарубежными вузами. Ребята учатся здесь несколько лет, три года, а на четвёртый год уезжают, к примеру, в Голландию. У нас там партнёр больше 20 лет. И получают два диплома, голландский диплом и наш. В большинстве всё-таки они возвращаются потом работать в Россию. Они очень неплохо устраиваются. Правда, это, как правило, иностранные компании в России. Но всё-таки в России. Это больше 90%.

И. И.: А какая сфера из того опыта, который вам известен?

В. С.: Вот эта российско-голландская система — это конкретно маркетологи. Есть программы и с менеджментом связанные, и с экономикой.

И. И.: Давайте затронем вопрос стоимости образования. Оправдана ли сегодня стоимость образования или она непомерно высока для студента? Что предлагает студенту? Ведь он должен платить, значит, он должен работать. Раньше мы знали, что невозможно, особенно если речь идёт о серьёзном фундаментальном образовании, невозможно работать и учиться. В чём-то одном проиграешь, и обычно это проигрыш именно в образовании.

В. С.: Вопрос качества, наверное, наиболее острый. Понятно. Последнее время часто обсуждаемый и на телевидении, и на радио. Если в советское время нам хватало около 500 вузов, то на конец двухтысячных это более трёх тысяч. И сами вузы, и филиалы, вся эта сеть. При том что это был СССР, а это отдельно Россия. Поэтому, конечно, такой интерес, с одной стороны, был приятен, но с другой стороны, качество неминуемо падало. В общем-то, мы понимаем, к чему это пришло. Большую работу проводит министерство, Рособрнадзор по работу с такими заведениями, по их ликвидации, по проверкам таких образовательных программ, которые не соответствуют современным требованиям. В принципе, никаким требованиям многие не соответствуют. На этом фоне идёт работа и с государственным вузами.

В общем-то, это очень правильная политика. На самом деле, у меня часто об этом спрашивают. Опять же, кивая на зарубежных коллег, у них эти объединения идут уже больше 10 лет. Мы ничем таким особенным не отличаемся. Процессы глобализации во всех сферах — и в образовании тоже.

И. И.: Катастрофы есть в нашем образовании сегодня? Вы наблюдаете? К вам же идут школьники?

В. С.: На данный момент у нас больше 26 тысяч заявлений на поступление от бывших школьников. Это ребята с разным уровнем подготовки, с разными баллами. Естественно, все они разные. Но по некоторым предметам иногда приходится подтягивать на первом курсе. Но всё-таки ЕГЭ сейчас вышел на такой уровень, что баллы соответствуют действительности.

И. И.: А что с точки зрения затрат на образование? Человек приходит, если ему нужно платить, как дальше? Он параллельно работает? И как это сказывается? Сколько, кстати, семестр стоит?

В. С.: Абсолютно разные программы по-разному.

И. И.: Минимально хотя бы.

В. С.: Начиная от 200 тысяч в год.

И.И.: Не каждый сможет заплатить и работая.

В. С.: У нас не самые высокие цены в Москве. Естественно, это не очень дёшево. Но обучаясь на дневном отделении, конечно, непросто работать, потому что большая часть дня должна быть посвящена учёбе. Иначе какое качество получим мы с вами на выходе. Кроме этого, вуз предполагает кроме образовательной деятельности всегда какую-то внеобразовательную и ребята должны совершенствоваться во всех направлениях. Иначе какими лидерами они будут на выходе. То есть они должны посещать различные мероприятия, всё, что касается студенческой среды. Начиная от более увеселительных мероприятий до действительно серьёзных, как сейчас "Территория смыслов" проходит на Клязьме. На каждой смене наши студенты присутствуют.

И. И.: Я не очень понимаю, как студент может оплачивать 200 тысяч в год. Просто парень из глубинки, да и из Москвы, то есть он отрезан, получается, от образования более-менее качественного. Какой у него путь?

В. С.: У него путь в первую очередь хорошо учиться, сдать ЕГЭ и поступить на бюджет, потому что бюджетных мест пока достаточно. Второй путь — это путь учиться за плату. Но есть вузы с более удобными условиями для оплаты. Но, может быть, если мы говорим о том, что человек вообще не способен получать высшее образование, то, может, он и не должен в этот момент получать. Может, он потом должен получить заочно, как это было раньше всегда. Почему он должен на очном отделении учиться? Логично? Вот тогда он идёт работать и получать заочку.

И. И.: Слушатель у вас спрашивает: "Последнее время Министерство образования и науки России проводит реформы с объединением вузов, при этом получена экономия бюджетных средств? Или основная цель — это что-то другое?".

В. С.: Я не чиновник Министерства образования, чтобы такие тонкости рассказывать. Но точно знаю, что особой экономии бюджетных средств, наверное, это не приводит. Это приводит к консолидации ресурсов образовательных учреждений, в первую очередь интеллектуальных, а не материальных ресурсов. Потому что мы очень сильно потеряли за эти годы и преподавательский состав интеллектуальный, научный. Эти объединения позволяют выйти на новый уровень новых образовательных программ, новых образовательных технологий. Поэтому я считаю, что это благо в данный момент.

И. И.: "В этом году моя дочь подала документы для поступления в ваш вуз, надеемся, что поступим, так как баллы ЕГЭ у нас очень хорошие. Но я слышала о том, что в связи с кризисной ситуацией в стране многие юридические, экономические специальности закрываются. Будет ли в связи с этим возможность доучиться? И будет ли полученное образование востребованным?" Помните, нам и Медведев говорил, что нам не хватает инженеров. Как, по вашим наблюдениям, спрос не падает на такие специальности?

В. С.: Я понял, чем вызван такой вопрос. Действительно, информация такая была в прессе о том, что есть такая мысль ограничить поступление на экономические, юридические, управленческие специализации. Но была оговорка, что только по заочной форме обучения. Про очную форму никто не говорил. Есть ли переизбыток таких специалистов, сложно сказать. По нашему вузу, судя по поступлению, количество поступающих у нас увеличилось за последние годы, а не уменьшилось.

И. И.: Народ всё равно ломится на эти специальности?

В. С.: Абсолютно на разные. Видимо, всё зависит от самого образовательного учреждения, от доверия к нему и, может быть, смотрят по выпускникам. То есть это не очень коррелируется с самой экономической ситуацией.

И. И.: "Бакалавр — это незаконченное высшее образование. Это просто недоучка. В прошлом году магистратура была платной, многие потеряли деньги и время. Второе высшее раньше было три года, сейчас на дебильном бакалавриате пять лет", — пишет нам слушатель. Со вторым высшим тоже всё ухудшилось? Пять лет теперь?

В. С.: Если это говорить про заочную форму.

И. И.: "Хорошее образование становится элитарным, как на Западе. Ломоносовых не видать", — пишут нам. И ещё: "У кого нет денег, тому незачем учиться. Иди работать на завод". Был бы ещё завод, на который можно было бы пойти работать. А что с Дальним Востоком? Вы же оттуда? Окончили Дальневосточный государственный университет. Сейчас туда вроде пытаются людей переманить, "дальневосточный гектар", хороший вуз сделали. Что с точки зрения оплаты? Дешевле/дороже, чем в Москве жить, учиться?

В. С.: Вот мы вспомнили Дальневосточный федеральный университет. Действительно, внешне даже если на него посмотреть, очень рекомендую, он является образцовым образовательным учреждением. Может быть, лучшим в РФ. Он полностью вновь отстроенный. На отдельной территории. Там просто по территории приятно ходить. Такое ощущение, что находишься в элитном заведении каком-то. Со своими спортивными сооружениями, с гостиницами, с аудиториями шикарными и так далее. Это ли не вложение в развитие Дальнего Востока, как минимум в образование. И эти вложения, безусловно, оправдаются, потому что все обучающиеся там, которые сейчас там находятся, понятно, гордятся этим заведением и получают нужные специальности для региона.

Она и была всегда основной проблемой. И нынешнее выделение гектара, и бесплатные земли, это отголоски столыпинские. Дай бог, чтоб сработали и ясно, что очень много желающих людей, знаю сам эту территорию, что там происходит. Часто спрашивают про эти гектары, есть желающие в центральной части России эти земли использовать. Но всё-таки основная проблема — заселённость. На мой взгляд, в девяностые и двухтысячные годы был отток. Как в советское время это воспроизводилось. Это были распределения молодых специалистов, и на учёбу люди ехали, и распределяли в научные институты. Там очень сильное подразделение Академии наук существовало и существует до сих пор. Каким-то образом надо людей туда в реальные отрасли привлекать. Кроме этого, военно-промышленный комплекс, Тихоокеанский флот. Нужны специальные программы по привлечению туда населения из центральной части.

И. И.: А что оно там делать будет?

В. С.: Чтобы территорию развивать, кто-то на ней должен работать. А что вы предлагаете, её просто зачистить?

И. И.: Нет, наоборот. Гектар — хорошо. Человек приедет, а что он там делать будет? Где он будет работать?

В. С.: Гектар — это отдельная история. На мой взгляд, есть смысл туда привлекать людей в образование. У нас есть предложения, у ГУУ, мы их до соответствующих структур довели. Возможно, есть необходимость в создании государственных программ бюджетных. Ребята учатся здесь два года, получают какую-то основную базу и уезжают на два года уже под какие-то конкретные отрасли учиться там. Соответственно, такой возраст, когда люди там, может быть, останутся. Возможно, не 100%, конечно, это очень сложно сейчас сделать. Да это и не нужно. Думаю, естественным образом это будет происходить. Если эта программа будет работать, то в течение 10—15 лет население грамотное, молодое и толковое увеличится.

И. И.: С Китаем плотно сотрудничают образовательные сферы?

В. С.: С Китаем сейчас очень хорошие отношения. Время самых хороших отношений настало сейчас. Юбилей договора о дружбе и добрососедстве. Президент был в Китае в июне, торжества были в Пекине. Китай готов с нами работать по всем направлениям. Очень видна их активность и в плане образования тоже. В частности, за последние два месяца посол КНР был три раза у нас в университете. И один раз выступал с открытой лекцией для студентов об экономике Китая. Наши студенты в нескольких университетах обучаются постоянно. И потребность такая есть, желающие есть. И сейчас мы ведём переговоры о том, чтобы китайские ребята к нам приезжали. Они очень живо интересуются российской экономикой, историей, культурой. Наверное, это видите по улицам, насколько увеличился поток китайских туристов. Я недавно был в Санкт-Петербурге, там это тоже заметно. И у нас в центре столицы, и там это огромные массы людей, которые посещают Россию, есть интерес, и не только к экономике. Интересна сама страна, люди и так далее.

И. И.: "В какой мере платное образование стимулирует коррупцию в вузах и среди родителей студентов?" — слушатель спрашивает. Как с коррупцией в образовании вообще? Это же рыночный инструмент — решить вопрос за деньги.

В. С.: Платное образование стимулирует коррупцию? Понятно, что это недопустимые вещи в образовании. И о каком качестве мы тогда можем говорить, если все эти вещи из лихих девяностых до сих пор будут в вузах процветать. Они, наверное, присутствуют. Честно говоря, довольно безжалостно мы пытаемся с этим бороться. И не оставлять без внимания ни один этот случай. Потому что это нужно искоренять. Даже когда это один раз случится, ребятам дальше учиться и понимать, что они учатся сами. И у них нет другого выхода, как учиться, учиться, учиться.

И. И.: ЦБ оставил ставку неизменной в пятницу. Будут бороться с инфляцией, с одной стороны. С другой стороны, до конца 2017-го достичь инфляции в 4% вряд ли удастся. Но он всё равно он будет держать эту жёсткую кредитно-денежную политику, которую он проводит последнее время. К чему мы придём к концу 2017 года? В каком состоянии будет наша экономика? И студенты, которые будут приходить, они что видеть-то будут?

В. С.: Тут, наверное, есть смысл говорить вот о чём. Прогнозировать рост экономики или её падение — очень малоперспективное занятие сейчас, потому что разные структуры государственные дают разные прогнозы. Но то, что мы слышали на той же "Территории смыслов", высказывания чиновников о том, что может не хватить резервных фондов на выплату средств, я чётко убеждён, видимо, трудоспособный возраст будет увеличен. Это точно ясно. Пенсионный возраст в первую очередь и трудоспособный возраст. Там очень много различных есть моментов, связанных, в частности, и с образованием тоже, потому что всех этих людей надо будет переобучать, готовить дальше к нашей экономике.

И. И.: Тут вопрос такой, что они будут делать-то в этой экономике?

В. С.: Вопрос хороший. Здесь нет каких-то секретных советов, которых может дать экономист. Понятно, что все сейчас говорят о счастливом будущем только после ухода от сырьевой экономики.

И впереди время совсем иное, это время интеллектуальной продукции, сферы услуг и малого предпринимательства. Я думаю, что все экономисты примерно одни и те же слова скажут.

И. И.: Думаете, малое предпринимательство и сфера услуг вытащат нашу экономику в лидеры, в то время как остальной мир переходит на рельсы роботизации, через несколько десятилетий неизбежно столкнёмся с ситуацией, когда рабочие руки не нужны будут, потому что такси будет ездить само.

В. С.: Всё правильно. Мало того, проблема безработицы грядёт во всём мире. И весь мир пытается к ней готовиться, но не знает пока как.

И. И.: Почему не знает? Что делает наша экономика с человеком, который ей не нужен? Она его оптимизирует. Если она его сначала оптимизирует с какой-то конкретной рабочей должности, то в рамках страны и мира будет оптимизация в сторону кладбищ. Я не очень понимаю, зачем капиталистическая экономика рыночные, с одной стороны, а с другой стороны, фашизирующаяся везде, зачем ей нужен человек долгоживущий вообще? И человек, в частности, который не будет делать ничего? Куда его?

В. С.: Мнений здесь миллион, как всегда. Каждый участник будет прав. Вот вы слушателей запугали, что их будут готовить непонятно к чему. Это не так. На самом деле, во всём мире растёт продолжительность жизни сейчас. Это не секрет. Медицина развивается, технологии развиваются, поэтому продолжительность жизни увеличивается. Почему идёт увеличение и пенсионного возраста везде и трудоспособного возраста. Потому что в связи с этими технологиями люди неизвестно, до скольких лет будут жить дальше. Конечно, мы не берём библейские сюжеты, где люди жили до тысячи лет. Но, в принципе, до 100 лет это реально. Поэтому встаёт задача, насколько они будут трудоспособны и до скольких лет они смогут рожать детей. Есть такие расчёты, что женщины будут свободно рожать и после 45, до 50 лет в перспективе, причём в ближайшей. Да это и происходит уже сейчас. Перестройка экономики происходит и будет происходить независимо от желания самих руководителей. Это сама жизнь так устроена. Она диктует эти правила. Кроме этого, для чего и куда нам готовить. Конечно, нужно готовить в первую очередь под новые технологии, под новые задачи. Это IT-технологии, какие-то современные. Чем будет заниматься человек через 25 лет, сказать сложно, потому что мы понимаем, что, не хотелось бы никого пугать, но бухгалтеров может заменить программа 1С, допустим, то есть программа, которая будет сам считать, и не нужно будет бухгалтерии по 200 человек. И каждая такая отрасль самосовершенствуется. Автомобили без водителей, которые по всему миру уже ездят. И эти разработки есть, они будут внедряться в ближайшее время. Что будет отведено человеку, мы можем только сейчас фантазировать. Но это, видимо, какие-то высокоинтеллектуальные вещи, которые не сможет и спрогнозировать машина. Соответственно, людей нужно готовить и развивать под такие направления, которые помогут им дальше жить и существовать.

И. И.: Примем звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Улучшение материально-технической базы, о которой говорит ваш гость, не означает повышение уровня образования. Выпускники школ за небольшим исключением — это незнайки. Поэтому катастрофа, которая идёт полным ходом, а вы её не замечаете и поддерживаете эту американскую систему, которая делает наших детей дебилами. США устранило в науке конкурента после поражения СССР в холодной войне. Вот что происходит. А вы не говорите об этом.

В. С.: Я бы не согласился с вами в том, что дети выглядят так, как вы их назвали. Это не так. Я как преподаватель, преподаю с середины девяностых.

Понятно, они были во всех отраслях, на мой взгляд. Сейчас это не так. И очень много ребят, которые заточены на учёбу, у которых глаза горят, которые хотят чего-то добиться. Я бы не сказал, что они каким-то образом там не развиты. Вот у нас в вузе работает 22 молодёжных объединения. Начиная с КВН, есть студии разные, секции. Они все заполнены. Постоянно огромное число желающих там участвовать. Ребята ездят в детдома, помогают, волонтёрами работают, участвуют в поисковых операциях, в корпусе спасателей молодых МЧС работают. Разве это те ребята, о которых вы говорите? Нет, я бы сказал, что ребята становятся лучше с каждым годом. У них есть интерес, есть желание что-то делать.

И. И.: Отличается человек, который может заплатить свыше 200 тысяч в год, от студента, который не может этих денег заплатить, но хочет получить образование.

В. С.: Но не забывайте, что у нас более 700 мест в этом году. В прошлом году было ещё больше. Это бюджетники только. Понятно, что это те ребята, которые сумели достичь высот в образовании школьном. Так и правильно, что они в вуз идут.

И. И.: Кстати, есть какие-то обязательства? Государство же оплачивает их обучение с тем, чтобы они по выходу как-то или заплатили, или отработали, помните, была такая история. Сейчас что с этим?

В. С.: Нет, государство оплачивает. Человек реализует своё право на бесплатное образование.

И. И.: Примем ещё один звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Стране нужны не всякие учёные, а именно рабочие руки, кто будет устраивать всякие сложные проекты и руководить ими. Простых работяг не хватает в экономике.

В. С.: Очень верно, но не совсем к высшему образованию. И сейчас очень многое делается. И программа, которую поддерживает президент. Программа подготовки кадров,  как мы раньше говорили, среднего профессионального образования. Ищут талантливых ребят, да и просто национализация этого образования должна быть в ближайшее время. Кадры для СПО готовятся. Это, наверное, даже приоритетная программа в данный момент.

И. И.: Ещё звонок.

СЛУШАТЕЛЬ: Вот женщина говорила про образование. И ответил собеседник не совсем на тот вопрос, который она сказала. Она не говорила, что детишки дебилы. Она сказала, что система, которая их обучает, их заставляет быть дебилами. А дети тянутся, действительно, но из них люди получаются не потому что, а скорее вопреки. Вот о чём она хотела сказать.

И. И.: Но при всём, что пытается сделать Владимир Путин и пытается сделать высшее руководство страны, есть силы, течения или тенденции, которые так или иначе направляют это в непонятное какое русло. Может, об этом речь?

В. С.: Мне кажется, что у каждого человека есть свой какой-то опыт. У меня тоже есть свой опыт. С каждым ребёнком, видимо, нужно работать отдельно.

И. И.: Владимир Строев, и. о. ректора ГУУ, доктор экономических наук, профессор, был у нас в гостях.