Регион

Уведомления отключены

25 августа 2016, 12:38

Выход из кризиса любой ценой: экономист – о том, как банки превращаются в зомби

По мнению эксперта, мировая банковская система перестала производить реальные доходы и перешла на самообслуживание.

Фото: © РИА Новости/Максим Блинов

Фото: © РИА Новости/Максим Блинов

Д. МИТЯЕВ: Банковскую систему спасают всеми возможными способами. Но спасают условно — превращают в зомби. Мировая банковская система находится в состоянии зомби, она не может производить сейчас реальных доходов и вытаскивать их из реальной экономики. Она последние 25 лет работает с целью перераспределения прибыли и добавленной стоимости из реальных секторов в свою пользу. То есть доля банковского сектора всегда занимала 20—30%, а доля прибыли в отдельные годы доходила до 70—80%. То есть это — система не оказания услуг, а самообслуживания.

В. ГИНЬКО: Вчера у нас был в гостях Гарегин Тосунян. Он сказал то же самое — банки чувствуют себя не очень хорошо. Но я смотрю, что за январь — июль они увеличили прибыль до 459 миллиардов рублей, что в 13,5 раза больше, чем в аналогичный период прошлого года.

И. ИЗМАЙЛОВ.: Греф всё жалуется на банковский кризис, а Сбербанк бьёт все рекорды.

В. Г.: Это же не доходы и не выручка, а прибыль выросла.

Д. М.: А кто говорит, что зомби не могут активничать?

В. Г.: Может быть, мы познакомимся с этими зомби? Они же растут, цветут. Может, это лучше, чем нормальный банк, где падает прибыль? А если серьёзно, что происходит?

Д. М.: Вы же знаете специфику банковской статистики. У них в расходах в основном, уменьшает или увеличивает прибыль динамика создания резервов под выданные кредиты. Соответственно, если кредиты не выдаются, новых резервов не надо создавать. И при этом завышенные ставки и уровень маржи, к которым наши банки привыкли, — это 5—7%, а не 1—2%, как в западных банках.

В. Г.: Так это ответ тем, кто спрашивает, какую профессию выбирать. Банкиром надо становиться.

Д. М.: Я лет 15 назад был банкиром и хочу сказать, что профессия эта — несладкая.

Полную версию программы "Экономика по-русски" с Дмитрием Митяевым читайте ниже и слушайте в аудиозаписи. 

И. ИЗМАЙЛОВ: Доброе утро!

В. ГИНЬКО: У нас в гостях Дмитрий Аркадьевич Митяев, кандидат экономических наук. Рады вас приветствовать!

Д. МИТЯЕВ: Доброе утро!

В. Г.: Давайте сразу обсудим такую важную тему, как наши экономические программы — Кудрина и Глазьева. Сергей Глазьев раскритиковал решение правительства заменить индексацию пенсий единовременной выплатой в размере пяти тысяч рублей. Это действительно плохо?

Д. М.: На мой взгляд, это решение вынужденное. Денег нет, по их расчётам, и они скоро вообще закончатся, как сказала первый замминистра финансов Татьяна Нестеренко. По её словам, в следующем году у нас не будет денег на пенсии и зарплаты бюджетников в принципе. Но я думаю, что есть обязательства государства, в том числе сохранение покупательной способности пенсии. С экономической точки зрения, пенсионеры действительно это одна из наиболее стабильных категорий потребителей, поэтому, уменьшая их покупательную способность, мы подкашиваем экономику. 

В. Г.: Но зато не будет нового витка роста цен.

Д. М.: У нас сейчас дефляция, если вы знаете. Наш Центробанк может гордиться этим. Но, с точки зрения реальной экономики, это достигнуто за счёт того, что у нас 21 месяц подряд падают реальные доходы населения. И если такого рода борьба с инфляцией является достижением, тогда мы действительно должны сказать ЦБ спасибо. Но с точки зрения перспектив, мы тем самым закрываем себе возможности экономического роста.

Рост рынка и укрепление рубля – два "спасибо" Центробанку?

В. Г.: Эльвире Набиуллиной спасибо говорит обозреватель The Wall Street Journal. Они пишут, что она молодец, потому что индекс ММВБ вырос с начала года на 25%. Мы знаем, что он достиг максимума на этой неделе — 1989,51 пункта. На таком уровне никогда этот индекс не закрывался за всю историю своего существования. И ещё ей говорят спасибо за то, что курс рубля с начала года подрос на 13%, то есть он укрепился, а доллар подешевел. Там говорится об объёме международных инвестиций в российские ценные бумаги, в этом некоторые видят определённые риски, но это действительно так. Как вы считаете, можно похвалить за эти достижения главу ЦБ?

Д. М.: Первое спасибо за то, что рынок вырос до рекордных значений. Но это, правда, в рублях. Если брать долларовый индекс РТС, то там ещё далеко до максимума. Но это спасибо правильное с точки зрения инвесторов. Потому что сейчас никого, кроме западных спекулянтов, на российском рынке нет, деньги приходят только короткие. Соответственно, этот максимум был достигнут как раз за счёт денег ЦБ и пенсионеров. Порядка 250 миллиардов рублей — это увеличение за последнюю неделю Центробанком лимитов по операциям РЕПО, соответственно, ВЭБ дал деньги пенсионеров на фондовый рынок. 

Второе спасибо связано с тем, что рубль укрепился. Это опять же счётный вопрос. Операции carry trade, которые прошли за девять месяцев, выкачали из российской экономики несколько миллиардов долларов.

В. Г.: Но ведь первое полугодие показало спад чистого оттока капитала — 10,9 млрд долларов. Это в пять раз меньше, чем за первое полугодие прошлого года. То есть отток резко упал. Или в чемоданах вывозят деньги?

Д. М.: Не об этом речь. Отток упал, потому что сальдо платёжного баланса схлопнулось, и просто нечего стало вывозить. Что касается международных спекуляций, вы за них не волнуйтесь, у них с финансовым балансом всё в порядке. Если у вас обязательство какой-то страны приносит 9—10% годовых, а вам ресурсы стоят 0,25% или вообще ноль, то на разницу в эти 2% я и живу. В данном случае это почти 10%. Они их вывозят, они их в стране не держат.

В. Г.: А как? То есть они в статистике ЦБ не учитываются в чистом оттоке?

Д. М.: Пока carry trade нарастает, пока Центробанк держит завышенную ставку и пока на международных финансовых рынках тишь и благодать, они этим вопросом занимаются. Но как только сигнал будет дан, обратный поток будет практически мгновенно, это как лавина. Мы это видели много раз. И я вас уверяю, что это произойдёт в ближайшее время.

В. Г.: Когда?

Д. М.: Я думаю, что сейчас всё завязано на американский Центробанк. Если они в сентябре всё-таки повысят ставку, то мы увидим обвал carry trade по всему миру и сжатие рынков.

В. Г.: С другой стороны, мы знаем, что на российских бондах можно заработать неплохо. Но я смотрю, к примеру, что дисконт больше по украинским гособлигациям, там больше можно заработать. Но туда же не бегут. То есть получается, к нашим инвесторам больше доверия? Они доверяют Набиуллиной и не доверяют Национальному банку Украины, например.

Д. М.: Тут два вопроса. Первый и основной для международных спекулянтов — это ликвидность, которой на украинских рынках нет.

В. Г.: Почему нет?

Д. М.: Потому что львиная часть украинских бондов уже скуплена Templeton и иже с ним под другие задачи.

В. Г.: И что, они уменьшили ликвидность? Они же вроде в объятиях западных партнёров Украины. Почему они не могут им обеспечить?

Д. М.: А зачем? Сама украинская история для международных спекулянтов закончена, потому что курс гривны практически зафиксирован. Там даже нет валютного рынка, там проводят аукционы НБУ, периодически скупая по 50 млн долларов в день. Это крохи, там не проходит менеджмент любого крупного банка или фонда.

Что нас ждёт? О двух вариантах развития событий на фондовом рынке России

В. Г.: Но всё-таки получается, к нам доверие международных инвесторов больше?

Д. М.: Это вопрос терминологии. Если понимать под доверием тот факт, что ЦБ гарантировал спекулянтам завышенную процентную ставку и возможность мгновенного выхода без всяких фильтров, налогов и обременений, то да. Пока это так. Эта игра будет продолжаться, пока на внешних рынках не будет изменена ситуация. Тогда всё поменяется, и мы с вами это сразу увидим.

В. Г.: То есть вы ожидаете обвал на фондовом рынке России?

Д. М.: Нет, я прогнозирую один из самых вероятных сценариев.

До американских выборов или сразу после них будет некий прокол этих финансовых пузырей на рынке облигаций
Д. МИТЯЕВ

И. И.: А что нас ждёт?

Д. М.: Я вижу две возможности. Первая, наиболее вероятная, — использование тех или иных предлогов и поводов для протыкания внешнего пузыря. Там несколько пузырей, везде они разные, но очень долгосрочные. Если брать облигации, из которых уже больше трети приносят отрицательную доходность на мировых рынках, это — беспрецедентная история. И уже многие предвещают, что этот глобальный финансовый невиданный эксперимент так же невиданно закончится.

Вторая история — с бюджетами целого ряда стран и вообще состоянием экономик, начиная с Японии. Про Европу мы знаем, Греция давно под водой, там просрочка по кредитам 40%. Соответственно, первая возможность — это жёсткая фаза сжатия, обрушение цены на нефть. Вчера вышло сообщение Reuters о том, что Иран готов пойти на заморозку добычи нефти ради восстановления рынка. Нефть моментально подскочила выше 50.

Наиболее вероятен неспадающий полугодовой тренд по нефти, на мой взгляд
Д. МИТЯЕВ

Вторая возможность — это то, что они не заметят выборы и погонят этого зайца дальше ещё на полгода. Опять будут обновлять все фондовые рынки, и тогда мы можем увидеть рубль не в районе 75—80 и выше, а в районе 50—55. Что лучше для нашей экономики, я бы рассуждать не взялся. На мой взгляд, сейчас рубль переукреплён. Невозможно допускать такое укрепление национальной валюты при том, что у нас не решены вопросы с внешними долгами и нам предстоит пик выплат в следующем и в 2018 годах по корпоративным бондам и кредитам. Наш ЦБ, родной и любимый, проводит политику не в интересах тех же компаний. Такой крепкий рубль, как сейчас, приводит к тому, что Министерство финансов должно тратить свои валютные резервы не по той цене, которая заложена в бюджете. Поэтому мы имеем ту динамику расходов Резервного фонда, а именно — его возможное исчерпание к концу года.

О программе Глазьева и её слабых местах

В. Г.: Нам всем понятно, что вы больше склоняетесь к программе Сергея Глазьева. А есть ли в этой программе слабые места?

Д. М.: Конечно, в любой программе есть слабые места.

Самое слабое место программы Глазьева — это то, что её формально могут взять и использовать негодяйским образом для противоположных целей
Д. МИТЯЕВ

Эмиссия идёт, несмотря на то что Глазьева "бьют" за это. Всё это идёт по линии санации банков, то есть банковскую систему спасают всеми возможными способами. Но спасают условно — превращают в зомби. Мировая банковская система находится в состоянии зомби, она не может производить сейчас реальных доходов и вытаскивать их из реальной экономики. Она последние 25 лет работает с целью перераспределения прибыли и добавленной стоимости из реальных секторов в свою пользу. То есть доля банковского сектора всегда занимала 20—30%, а доля прибыли в отдельные годы доходила до 70—80%. То есть это — система не оказания услуг, а самообслуживания.

В. Г.: Вчера у нас был в гостях Гарегин Тосунян. Он сказал то же самое: банки чувствуют себя не очень хорошо. Но я смотрю, что за январь — июль они увеличили прибыль до 459 миллиардов рублей, что в 13,5 раза больше, чем в аналогичный период прошлого года.

И. И.: Греф всё жалуется на банковский кризис, а Сбер бьёт все рекорды.

В. Г.: Это же не доходы и не выручка, а прибыль выросла.

Д. М.: А кто говорит, что зомби не могут активничать?

В. Г.: Может быть, мы познакомимся с этими зомби? Они же растут, цветут. Может, это лучше, чем нормальный банк, где падает прибыль? А если серьёзно, что происходит?

Д. М.: Вы же знаете специфику банковской статистики. У них в расходах в основном, уменьшает или увеличивает прибыль динамика создания резервов под выданные кредиты. Соответственно, если кредиты не выдаются, новых резервов не надо создавать. И при этом завышенные ставки и уровень маржи, к которым наши банки привыкли, — это 5—7%, а не 1—2%, как в западных банках.

В. Г.: Так это ответ тем, кто спрашивает, какую профессию выбирать. Банкиром надо становится.

Д. М.: Я лет 15 назад был банкиром и хочу сказать, что профессия эта — несладкая.

В. Г.: Там всегда ЦБ на ковёр вызывает.

Д. М.: Вопрос даже не в этом. Вопрос в том, что сейчас четыре-пять банков имеют эту львиную часть прибыли, прежде всего, конечно, Сбербанк, который имеет профит от того, что в нём пенсионеры практически бесплатно держат остатки своих денег. Соответственно, Сбербанк получает завышенную маржу. Ещё есть ВТБ, "Газпромбанк", банковская группа "Открытие" и "Альфа-банк".

В. Г.: Всё-таки какие-то конкретные минусы есть? Кто пострадает, если программа Сергея Глазьева будет реализована?

Д. М.: Пострадают финансовые спекулянты и представители олигархии.

В. Г.: Вам их не жалко?

Д. М.: У них накоплены такие резервы! У Глазьева есть интересная мысль, которая нуждается в доказательствах, о том, что приватизация, которая сейчас планировалась, была вызвана тем, что карманы жгут эти заработанные на пустом месте деньги от валютных спекуляций.

В. Г.: Так, может, стоило им дать приватизировать?

Д. М.: А дальше что будет?

В. Г.: В бюджет пошли бы деньги, пенсии бы, может, подняли.

Д. М.: К сожалению, это не те деньги, которые решат все наши проблемы.

В. Г.: Ну, пенсионерам бы по 500 рублей накинули.

Д. М.: Хорошая ирония. Ещё раз: программа Глазьева нехороша в том, что она бьёт по интересам финансовых кругов. 

В. Г.: И как на них скажется программа Глазьева?

Д. М.: Она практически заставит тех, кто управляет экономикой, заниматься реальными делами. Не формировать каждые два-три месяца новые прогнозы и потом выбрасывать их в корзину, а заниматься программированием, отслеживать реальные результаты.

В. Г.: Это вы как экономист-математик рассуждаете. Ещё есть альтернативная программа, более радикальная, чем у Сергея Глазьева?

Д. М.: Это как раз некий маркер, показатель того, что не всё хорошо в государстве. Финансовый университет в лице его ректора и целой группы сотрудников выпустил небольшой доклад, который, на мой взгляд, ушёл даже дальше Глазьева. Там идёт речь о том, что валютные ограничения надо вводить в полном объёме, что нужно целиком уходить от пресловутого таргетирования инфляции, фиксировать курс и целый ряд других вещей, которые дополняют программу Глазьева, на мой взгляд, в правильном направлении. Но, к сожалению, содержательной дискуссии по этой программе тоже нет. 

В. Г.: 22 сентября 2015 года президент сказал, что есть ориентир Правительства РФ — держать дефицит бюджета 3% ВВП. Сейчас по январю — июлю мы видели 3,3%. Я вижу в этом некие плюсы — действительно не хотят раздувать дефицит бюджета. Например, в США дефицит бюджета 3,2% ВВП на следующий год. У нас дефицит бюджета приличный, мы стремимся его сделать около 3%. Плюс ещё мы видим, что доллар не вырвался из рук, рубль не рухнул в четыре раза. Также министр труда говорил, что в мае — июне реальные доходы выросли по всей России, международные резервы выросли на 28 млрд с начала года. Да, розничный товарооборот падает, но это можно объяснить тем, что люди стали экономнее в рублях. Многие люди понесли деньги в банки, таких сумм банки ещё не видели. Так, может, не так всё плохо?

Чем опасна новая фаза обострения экономической ситуации?

Д. М.: Мне нравится ваш объективный подход к реальности. Я думаю, что та стабилизация, которую мы имели последние полгода, к сожалению, заканчивается. Но подготовились ли мы к новой фазе обострения? Я думаю, что нет. Вы упомянули дедолларизацию, но по факту ничего подобного не происходит. Вы сказали, что в Америке дефицит бюджета 3,2%, у нас — 3,4%. Но Америка занимает со всего мира, в том числе и в России.

В. Г.: В той валюте, в которой сама и печатает, кстати.

Д. М.: Мы у внешнего мира не занимаем, мы практически перекладываем деньги из Резервного фонда. Это фактически накопленные резервы, которые мы проедаем. Да, мы выборы проведём, у нас политическая система стабильна, это большой плюс. Но мы свою внешнюю уязвимость не понизили за этот период. А тут как с Олимпиадой — большую часть до неё допустили, но затем последовало жёсткое решение, как с Паралимпийскими играми.

В. Г.: То есть вы считаете, что существующая стабилизация хрупкая?

Д. М.: Я думаю, она не может выдержать очередного периода падения цен на нефть.

В. Г.: До какого уровня?

Д. М.: Любого. Это же вопрос скорости и динамики. У них, на мой взгляд, дна нет. Это вопрос не краткосрочных движений, а долгосрочных трендов.

Нефть уже не будет расти в ближайшие 5—10 лет
Д. МИТЯЕВ

В. Г.: Если нефть не будет расти, почему США так активничают на этом рынке?

Д. М.: Потому она и не будет расти, что они вышли на рынок. Раньше были регулятором саудиты, теперь — американские сланцевики.

 О влиянии геополитической напряжённости на экономику

В. Г.: Получается, этим выгодно заниматься?

Д. М.: Конечно, нефть будет таким же ресурсом. Система нефтедоллара рушится, в этом основная опасность. Доллар не во что будет дальше пузырить, его уже запузырили куда только можно, включая акции и облигации. Дальше нефть его уже не может абсорбировать.

И. И.: А чем будут поддерживать доллар?

Д. М.: Сейчас доллар поддержат геополитической напряжённостью. К сожалению, если эта линия будет нарастать, то там тоже границ нет.

В. Г.: Во время холодной войны США тратили 525 млрд долларов, сейчас у них бюджет — 600 млрд. То есть они тратят больше на поддержание военных баз в текущих сопоставимых долларах, чем во время холодной войны. То есть ситуация нам говорит о том, что мы сейчас вступили во вторую холодную войну.

И. И.: Означает ли это, что после выборов в США они будут решать вопрос более принципиально и приводить ситуацию близко к военной?

Д. М.: Вопрос в том, кого выберут.

Есть такая версия, что, для того чтобы гарантированно выиграла Хиллари, требуется до выборов осуществить какую-то серьёзную операцию или серию операций
Д. МИТЯЕВ

Мы видим обострение в Сирии, турки начали...

И. И.: Они застряли в Сирии и на Украине.

Д. М.: По мнению американцев, это мы и там и там застряли. Поэтому это вопрос сложный, жёсткий, но он непосредственно связан с экономикой.

В. Г.: У меня ещё один вопрос. Джозеф Байден, как репей, пристал к политике и экономике Украины. С точки зрения нормальной логики, поведение Байдена не подпадает под уголовные наказания? Когда вице-президент США утверждает, обращаясь к Порошенко: "Вы не получите свой миллиард долларов, если не проведёте кадровые изменения". Это вообще нормальное поведение?

Д. М.: С точки зрения американской политической культуры, оно не только нормальное, но и единственно возможное. Байден рассматривает Украину как некий приз в той игре, которую они провели. Американцы оттуда не уходят, это затягивает их в некоторую спираль непосильных затрат.

Я надеюсь, что Америка Украиной подавится, что всё-таки там есть элементы родственной нам славянской души
Д. МИТЯЕВ

В. Г.: Я решил поизучать Байдена и его семью и узнал, что они с Бараком Обамой неплохо зарабатывали на исках против производителей асбеста — сотни миллионов долларов. Но я приведу один пример. Брат Джо Байдена Джеймс Байден стал исполнительным вице-президентом одной крупной строительной компании. Он до этого не имел никакого отношения к строительству. После того как он пришёл, эта фирма получила контракт на строительство 100 тысяч объектов жилой недвижимости в Ираке. Я потом спрашивал у людей, они говорили, что 100 тысяч они точно не видели. И третье: когда спросили главу этой компании, как им удалось выиграть госконтракт на полтора миллиарда долларов, он ответил: "Отчасти благодаря тому, что младший брат вице-президента США работает у нас". Это вообще что?

Д. М.: Есть такой фонд Билла и Хиллари Клинтон, там за 10 лет собрали больше миллиарда. А сколько фонд потратил на благотворительность? Какие-то проценты. Львиная часть ушла на зарплаты, на поездки. И это уже становится поводом для разбирательства в Америке. Но это всё вопрос политики, там победителей не судят. Если Байден сейчас вице-президент, он в каком-то смысле может делать всё что хочет.

В. Г.: Я имею в виду, что, когда он приезжает на Украину, не преследует ли он какую-то корыстную цель?

Д. М.: Конечно, вопрос этот на грани криминального рассмотрения. Давайте вернёмся к нашей истории. Байден приезжает на Украину, а к нам приезжает миссия МВФ, пишут какие-то рекомендации, которые мы неукоснительно выполняем.

В. Г.: Но мы же тут — один из учредителей МВФ.

Д. М.: Понятно, но если эти рекомендации ведут к тем проблемам, которые мы потом имеем, как это можно оценивать? Это же не первый раз. Была комиссия по дефолту 1998 года в Совете Федерации...

В. Г.: Они цепкие ребята. Они теперь в Белоруссию ездят, говорят, что им нужно строить экономику самостоятельно и так далее.

Д. М.: Кстати, Украине они деньги не дают.

В. Г.: Да, сейчас не дают. Вообще, мы понимаем, кто стоит за спиной МВФ.

Д. М.: Не так всё просто. Украине не дают деньги ещё и в том числе потому, что она не урегулировала три миллиарда с Россией.

В. Г.: Что вы думаете по поводу последнего предложения Бориса Титова не рассматривать вариант кредитной амнистии?

Д. М.: Он немного о другом говорил. Он как представитель бизнеса сказал, что кредитная амнистия не целесообразна. А кредитная амнистия — это как раз то, что требуется сейчас всему миру.

И. И.: Так что, мы-то останемся без денег?

Д. М.: Нет, я смотрю на ситуацию оптимистично. У нас есть ресурсы, баланс с внешним миром положительный.

В. Г.: То есть если из Резервного фонда валюта перейдёт под управление ЦБ, она же никуда не исчезнет? Мы просто рубли печатаем.

Д. М.: Конечно.

В. Г.: Так получается, что мы не проедаем иностранную валюту, она у нас внутри страны остаётся.

Д. М.: Она остаётся на счетах ФРС и принадлежит Центробанку, который отделён от государства, как они считают.

В. Г.: Спасибо. В студии был Дмитрий Аркадьевич Митяев, кандидат экономических наук.

Подписаться на LIFE
  • yanews
  • yadzen
  • Google Новости
  • vk
  • ok
Комментарий
0
avatar

Новости партнеров