Настроения меняются. Леонтьев о том, пойдёт ли ОПЕК на заморозку добычи нефти
Пресс-секретарь "Роснефти" Михаил Леонтьев отметил, что Россия всегда показывала себя как конструктивный игрок на нефтяном рынке.
Фото: © РИА Новости/Виталий Тимкив
Д. НАДИНА: Михаил Леонтьев к нам присоединился. Насколько реальна заморозка добычи нефти, о готовности к которой сегодня заявил президент? Пойдут ли на это страны ОПЕК?
М. ЛЕОНТЬЕВ: Ничего нового принципиально, радикально не произошло. Конечно, слово президента очень весомо, придаёт больший вес позиции России, которая всегда заключалась в том, что, если все договорятся о заморозке, мы поддержим.
До определённого времени казалось, что единственный смысл — изменить риторику, общую атмосферу изменить, ряд стран принципиально не присоединялся к этому, наращивал добычу. Например, Иран. Ну нет аргументов заставить Иран замораживать добычу до уровня, который был вызван санкциями. То есть продлевать, пролонгировать санкции против себя — с какой стати иранцы это будут делать? Но и остальные страны, которые говорили о возможности заморозки, действий не предпринимали. Саудовская Аравия продолжала наращивать добычу.
Здесь несколько аспектов: первый аспект позитивный, настроение изменить.
Насколько они готовы предписать реальные действия... Потому что поводов отказаться будет достаточно всегда. Добиться консенсуса невозможно. Никогда ОПЕК не обуславливал решение о сокращении добычи с первых дней своей истории тем, что все страны консенсусом это поддерживали, все нефтепроизводители.
Но посмотрим, позиция России в том, что если все — то мы. Даже если не удастся добиться результата — мы себя показываем как лояльный к остальным производителям, конструктивный игрок на рынке. Не мы, заметьте, срываем договорённости.
Д.Н.: Ещё вопрос: биржи резко отреагировали, нефть уже подорожала.
М.Л.: Биржи всегда реагируют. Нефть подорожала ещё до заявления президента, на заявления президента отреагировала напрямую — то есть спекулянты отыграли это. Некая повышательная тенденция на рынке. Рынок же чувствует реальное приближение дефицита нефти.
А главное, о чём сказал президент, — он сказал, что огромное недоинвестирование. Сначала был огромный приток инвестиций в отрасль, который позволил в том числе развивать и новые технологии, и трудно извлекаемые запасы… Сейчас то, что мы видим на рынке, то предложение, связано с той нефтью, которая была проинвестирована при сверхвысоких ценах и не была бы проинвестирована, если бы они такими не были. При этом полтриллиона выпавших капиталовложений в отрасль неизбежно приведут к формированию дефицита. Я всегда говорил очень важную вещь: это дестабилизирует рынок, мировую экономику, которая совершенно не находится в спортивном идеальном состоянии, политику. Потому что нефть — это политика, и будет ей оставаться в ближайший обозримый период. Когда у вас обостряется борьба за ресурсы — это редко ограничивается сферой экономических взаимоотношений.
Д.Н.: Следует ожидать повышения цен на нефть в краткосрочной перспективе?
М.Л.: Могу сказать о том, о чём всё время заявлял Сечин: это расчёты и позиция компании, что цены не могут не восстановиться в среднесрочном периоде до уровня инвестиционных. Иначе вы ниоткуда не возьмёте нефть, которая это предложение закроет.
Единственные новые крупные ресурсы, крупные нефтегазоносные провинции, которые могут быть открыты в мире, — это Арктика.