Звезда плавания Стася Комарова: Тупых спортсменов не бывает!

В Международный женский день собеседницей Лайфа стала вице-чемпионка Олимпиады, многократная чемпионка Европы и секс-символ мирового плавания 2000-х Станислава Комарова.

"Вот и всё. Твоя мечта сбылась. Чем ты будешь заниматься дальше?" — мучительно думала про себя 18-летняя белокурая девушка с грустными карими глазами, стоя на ступеньке олимпийского пьедестала. А вокруг всё шумело, кричало и радовалось.

Юная спортсменка вспоминала о маме, которая растила её одна, о своём непростом детстве и только сильнее сжимала в руках заветное серебро...

Дело было в Афинах, в 2004-м. А девушкой была российская, тогда 18-летняя пловчиха Стася Комарова.

Лайф встретился со Станиславой в преддверии 8 Марта в бассейне на Ленинградском шоссе. Некогда одна из самых популярных спортсменок России вернулась со сборов и радовалась встрече со своими учениками. Ведь теперь она тренер.

— Я с детства хотела открыть свою школу плавания. И у меня получилось... Правда, не сразу. В моей жизни сначала был профессиональный спорт, затем телевидение, и только потом ученики.

Спортивную карьеру Станислава закончила довольно рано — в 22 года. Так получилось, что она сразу вышла замуж и ей поступило предложение с телевидения.

— Поскольку любая девочка мечтает быть на телевидении, чтобы её красили и красиво одевали, я, конечно, согласилась и стала ведущей программы "Футбольная ночь".

Из меня сделали эдакую девушку с длинными белокурыми волосами и приятными формами, которая мало что понимала в футболе. Вот только этот образ совсем не вязался со мной настоящей. Я попыталась как-то разобраться в футболе, но оказалось, что от меня этого и не требовалось. Такое положение дел меня, естественно, не устраивало, но я очень благодарна Юре Черданцеву, который меня заметил и пригласил в проект.

Через полгода программа закрылась, а я поняла, что надо двигаться дальше.
Михаил Решетов, который сейчас работает на "Матч ТВ", как-то встретил меня и сказал: "Стася, что ты переживаешь? Пойдём к Анне Дмитриевой". Я тогда испугалась: "Как же я к ней пойду? Кто я, а кто она!" А Миша сказал: "Не бойся. Пойдём вместе".

Мы поговорили с Анной Владимировной. Я честно призналась ей, что ничего не умею — ни монтировать, ни говорить, — но очень хочу работать и готова учиться. Даже бесплатно. И первое, что она сделала, — отправила меня изучать монтаж. Я начала с нуля, с азов, так сказать, и это при довольно звёздной карьере в спорте. Но мне нравилось учиться новому.

Спустя полгода мне предложили делать авторскую программу про футбол — "Футбол от кутюр". Мы с соведущей ездили в гости к футболистам и расспрашивали их о машинах, девушках, одежде. Самое сложное было договориться с ними о встрече: у нас не было редакторов, поэтому звонили мы сами.

— Разве кто-то мог отказать Станиславе Комаровой?

— Не все меня знали. Начали узнавать позже, когда программа уже выходила некоторое время. Я звонила и говорила: "Здравствуйте! Это Стася Комарова". И на другом конце провода раздавалось: "О! "Футбол от кутюр". (Смеётся.) Мы снимали Диму Тарасова, Андрея Воронина, многих тренеров.

— Кто особенно впечатлил?

— Знаете, все! Много говорят о том, что футболисты зазвездились и зря получают огромные деньги, но у каждого из них очень душевная история. Многие ребята вышли из бедных семей, сами себя сделали. И в том, что они сейчас получают большие деньги, они не виноваты. Это как дополнительный бонус к их труду. Понимаете, им, как и мне в своё время, ничего просто так не давалось.

Тренер Леонид Слуцкий — мой кумир, как человек и тренер. Он из всего хочет создать нечто невероятное, и это меня поразило в нём. Слуцкий, кстати, в отличие от многих, меня знал, он хорошо общался с Виктором Борисовичем Авдиенко, нашим тренером, поэтому не смог мне отказать, когда я ему позвонила.

Программа "Футбол от кутюр" просуществовала почти три года, и, быть может, Стася сделала бы головокружительную карьеру на телевидении, но однажды ей позвонила подруга Юлия Тихомирова.

— Она сказала мне: "Стася, я стала заместителем генерального директора в бассейне "Динамо". Не хочешь посмотреть?" И я приехала...

Тут в фойе, где мы беседовали со Станиславой, зашли её воспитанники. Она расплылась в широкой улыбке и распахнула объятия.

— Привет, соскучились? — спросила Стася и по-матерински обняла каждого из своих учеников.

— Юрченко, а ты соскучился?

— Нет! — ответил мальчик, лукаво улыбнувшись.

— Свободен! — рассмеялась Комарова. — На чём мы остановились?.. Так вот, я приехала в "Динамо", и бассейн меня впечатлил. Восемь дорожек, полтинник. И Юля сказала: "А давай школу попробуем?" Я засомневалась, но потом решила рискнуть.

— Наверное, от желающих тренироваться у Комаровой не было отбоя?

— На просмотр ко мне пришло… восемьдесят человек. И это при том, что мы не давали никакой рекламы, просто бросили клич, что Станислава Комарова набирает группу.

Когда я увидела детей, то потеряла дар речи. Восемьдесят ребят от семи до девяти лет глядели на меня как на звезду, а я думала только о том, как я их всех просмотрю. Но с задачей справилась...

Когда я вышла к родителям, поняла, что не смогу чисто физически докричаться до каждого. Тогда я взяла стул, встала на него посреди холла бассейна "Динамо" и начала вещать. (Смеётся.)

Мы взяли всех! Бывают, конечно, "неплавучие" дети, но я убеждена, что из каждого ребёнка, если с ним заниматься, что-то может получиться. Кстати, моя основная группа состоит как раз из того первого набора. Две мои девочки уже чемпионки Москвы, мальчики подтягиваются.

Я получаю от тренерской работы невероятное удовольствие. Энергетику, которую дают дети, ни с чем не сравнить. Конечно, когда ты работаешь на телевидении, получаешь удовольствие как девочка, а здесь... Ну вы сами видели. Меня не было неделю... Они скучают, они меня ждут. И я рада дарить им свои опыт и знания.

— Ваш тренер Алексей Фёдорович Красиков оставил вам после смерти свои записи. Вы пользуетесь его наработками?

— У меня, конечно, уже есть и свои тренерские наработки, но основа всего — это те самые записи Красикова, которые он мне завещал. Также в своей тренерской деятельности я пользуюсь знаниями и других моих наставников: Геннадия Турецкого, Вячеслава Лукинского и моего первого тренера
Игоря Эдуардовича Верёвкина, который не дал угробить мой талант в детстве. Он меня не грузил и очень аккуратно со мной работал, за что я ему очень благодарна.

Красиков часто говорил: "Стася, ты как пенопласт. Тебя стоит только толкнуть, и ты поплывёшь". Понимаете, орать и требовать может каждый, но спортсмену нужен именно наставник.

— А вы орёте или толкаете этот самый "пенопласт"?

— Бывает всякое! (Смеётся.) Конечно, я могу повысить голос, без этого никак. Но в основном я стараюсь быть для своих учеников наставником.

— Вернёмся к Красикову. Станислава, получается, он видел в вас тренера, раз отдал вам все свои записи...

— Как говорил Алексей Фёдорович, я его последняя песня. Дело в том, что он взял меня, когда ему было 70 лет. На тот момент у него уже была олимпийская чемпионка, но тренер сделал всё, чтобы вывести меня на высокий уровень. Он был мне как отец, как дедушка. Он очень меня оберегал.

Когда Красиков перестал со мной работать из-за болезни, я поняла, что потеряла защиту. Поняла, что всё это время жила в каком-то вакууме, а теперь осталась одна. Я металась от тренера к тренеру, не могла найти человека, за которым я была бы как за каменной стеной. Смерть Красикова стала для меня и моей мамы большой потерей, ударом...

— Вы долгое время удивлялись тому, что Красиков делает записи от руки, считали, что это пережиток прошлого. Сейчас, когда вы сами стали наставником, поняли Алексея Фёдоровича?

— Да! (Смеётся.) Это тоже своего рода творческий процесс. Я записываю результаты своих детей, делаю заметки, а потом показываю ребятам. Мои дети всегда знают, что и зачем они делают.

— Стася, здравствуйте, — обратился к Комаровой ещё один её соскучившийся воспитанник, и чемпионка обняла ученика.

— Ребята обращаются к вам по имени?

— Да, Стася, Станислава... Это нормально! Мы и пошутить можем, и посмеяться вместе. Они должны понимать, что я рядом с ними, что я на их стороне. Но, если что, они знают, что мало не покажется.

— Признайтесь, вы ведь хотите вырастить олимпийского чемпиона?

— Конечно, я спортсменка, а значит, амбициозный человек. И если изначально тренерская деятельность была моим хобби, то сейчас я хочу, чтобы мои дети добились своего максимума. Правда, пока они ещё маленькие, и мне хочется дольше подержать их в спортивной сказке.

Я не говорю им сразу, что им предстоит адский труд, я просто рассказываю им свою историю, дозирую информацию, а они делают выводы сами.

Станислава родилась в Москве в небогатой семье врача и химика. Будущая спортивная звезда была поздним, а потому очень желанным ребёнком. Малышку назвали в честь папы — Станислава Ивановича, — но так сложилось, что отец умер, когда девочке было всего три года.

— Папа был врачом-реаниматологом, и однажды они с другом решили организовать свою практику. Это были девяностые, надо было крутиться, зарабатывать. Как-то раз мама позвонила в офис и попала на товарища отца, тот пошёл в кабинет, чтобы передать трубку папе, и нашёл его мёртвым.

У отца случился инсульт. Вот такая судьба... Он помогал людям, а себе помочь не смог. Через год не стало моей бабушки — мамы отца. Она умерла от тоски по сыну. Это произошло в день годовщины папиной смерти. Она лежала в постели и улыбалась. Позднее мама похоронила и сестру, которая её вырастила.

Так маленькая Станислава с мамой остались одни на всём белом свете.

— Мама работала на трёх работах, чтобы обеспечить мне нормальное детство, — вспоминает Стася. — Бывало, что мы месяцами ели одни макароны, и я чётко понимала, что должна вырасти и обеспечить маме ту жизнь, которой она достойна. Ей пришлось пережить много горя. Я слышала, как она плакала по ночам, и однажды пообещала себе, что сделаю всё для того, чтобы она больше не плакала. На свои первые призовые деньги я купила маме стиральную машину, а себе — джинсы.

Знаете, даже если бы я не стала пловчихой, я всё равно была бы кем-то.

— Вы были прилежной ученицей в школе?

— Училась я хорошо, но мне не нравилось, просто я не хотела огорчать
маму. У меня хорошо шла математика, но были проблемы с русским языком. Как-то раз, в восьмом классе, когда я уже была в школе олимпийского резерва, я подошла к учительнице русского языка Наталье Александровне и сказала: "У меня между тройкой и четвёркой. Но, если у меня будет тройка, моя мама огорчится. Давайте сделаем так, чтобы у меня была четвёрка".

Понимаете, я всё в своей жизни делала для кого-то. Школа — для мамы, музыкалка — тоже для мамы. И только бассейн — для себя.

Сейчас у меня есть ребёнок, и все свои силы я трачу на него, но о себе никогда не забываю. И если мне не хочется что-то делать, я не делаю.

Заниматься плаванием Станислава начала в семь лет. В бассейн она пришла вместе с подругой, да так и осталась.

— Никто пловчиху из меня делать не собирался, — рассказывает Стася. — Я училась в математической школе, занималась музыкой. Была такой девочкой-принцессой, которую мама растит одна. Но при этом мама всегда относилась ко мне как к взрослой и принимала мои решения. Когда в пятом классе я решила уйти в спортивный класс, она меня поддержала.

Но всё началось с того, что к нам в школу пришёл тренер. "Будете плавать", — сказал он, указав на меня и мою подругу. Так получилось, что у Маши началась аллергия на хлорку, она была вынуждена закончить с плаванием, а я осталась.

— Это было ваше первое знакомство с бассейном?

— Нет, мы с мамой до этого уже ходили в бассейн. Дело в том, что когда-то она занималась греблей и однажды мальчики перевернули её лодку. Она тогда чуть не утонула и решила, что обязательно научится плавать. В общем, она ходила в бассейн, а я с ней. Это было здорово... Я получала от плавания удовольствие.

К третьему классу в секции плавания у меня были друзья, своя тусовка. Мне нравилось тренироваться, но через несколько лет, когда нагрузка увеличилась, я начала сильно уставать. Я ведь ещё ходила в музыкальную школу. График у меня, 11-летнего ребёнка, был невозможный. Утром тренировка, потом школа, затем вторая тренировка, а вечером я спешила в музыкальную школу. Спать я ложилась в девять вечера. Мама помогала с уроками, читала на ночь литературу.

Хорошо помню, как зимой мне хотелось пойти на горку кататься, как все дети... Но я понимала, что должна работать, чтобы вытащить себя и маму из той бедности, в которой мы жили.

— На музыку ставку не делали?

— Нет! Музыка была для моей мамы. Она всегда мне говорила: "Когда я стану старой, ты будешь мне играть". Вот я и играю теперь. Маме уже 70 лет.

— Когда вы поняли, что 200 метров на спине — ваша дисциплина?

— Да практически сразу. У меня не было долгих метаний. Просто эта дисциплина давалась мне проще всего. Я была очень выносливая, вторая сотка у меня была лучше всех в мире, даже на Играх в Афинах я проплыла вторую половину быстрее остальных. Если бы это была дистанция в 400 метров, то я стала бы олимпийской чемпионкой.

— Стася, вам никогда не хотелось переметнуться из спорта, скажем, в модельный бизнес? Рост и внешность позволяли.

— Мне это было неинтересно. Я человек спорта. Мне, конечно, как и всем девочкам, нравились платья, юбочки, но те эмоции, которые ты испытываешь, когда выходишь на бортик, ни с чем не сравнимы. Такого адреналина больше нигде нет.

Слава пришла к Комаровой в очень юном возрасте. В 15 лет Стася выиграла серебро взрослого чемпионата мира и в одночасье стала знаменитостью. Миловидное лицо российской пловчихи появилось на обложке модного журнала "Вог", у неё начали брать автографы, а мальчишки смотрели с обожанием.

— Это было невероятно, но никакой звёздной болезни со мной не случилось, наоборот, я стала работать ещё больше — надо было готовиться к Олимпиаде. Я мечтала об Играх, как и любой амбициозный спортсмен. Спросите у детей. Они смутно себе представляют, что такое чемпионаты Европы и мира, но все знают, что такое Олимпиада. Своё серебро на Играх я считала успехом, победой и была очень рада.

— Тем не менее Красиков был недоволен вашим выступлением в Афинах, даже не разговаривал с вами какое-то время...

— Он сказал, что это мой проигрыш, что я сама упустила золото. И, знаете, я с ним согласна. Я проиграла в Афинах не из-за того, что меня неправильно тренировали: Алексей Фёдорович сделал для этого всё. Я просто не смогла справиться с эмоциями. Первая Олимпиада — это, скажу я вам, очень страшно. Когда я выходила на старт, не слышала ни трибун, ни стука своего сердца. Я даже не помню, как плыла. Стресс был очень сильный...

После Олимпиады я год не могла восстановиться. У меня начало падать железо в крови, постоянно выскакивали какие-то простуды на губах. Иммунитет был очень низким — настолько сильно я себя загнала. В течение всего олимпийского года я не ложилась спать позже десяти часов. Даже в Новый год, когда все друзья отдыхали, я пришла домой и легла спать. Это был единственный Новый год, который я не встретила.

Передо мной стояла цель, и мой тренер, как любой гений, хотел максимального результата, а я его подвела. Тогда, правда, я не понимала этого. Думала: ну как же так? Я ведь единственная тогда в плавательной команде выиграла медаль.

— Вы простили Красикова за этот вольный или невольный бойкот?

— Я никогда не обижалась на Алексея Фёдоровича: если бы не он, я была бы никем. Он меня сделал. Очень интересный случай был с точки зрения психологии, о котором я сейчас рассказываю детям.

У нас был юношеский чемпионат Европы в Австрии. Представьте себе: лето, жара, 40 градусов. Мне предстоит плыть финал на дистанции в 50 метров, до этого свои коронные двести метров на спине я уже выиграла. Чтобы вы понимали, полтинник — это не моя дистанция, я никогда её не плыла.

И тут Алексей Фёдорович мне сказал: "Стася, где твои шерстяные носки?" "Какие шерстяные носки? Жара на улице!" — удивилась я. А он мне опять про носки. Меня начало трясти, я злилась, а он повторял: "Пока ты не найдёшь шерстяные носки, на старт не выйдешь". Я его ненавидела в этот момент. (Смеётся.) В итоге кто-то из ребят дал мне носки, я вышла на старт и выиграла полтинник.

"Вот это проявление таланта", — сказал мне тренер после финиша. И так было во всём. Он что-то делал, а потом объяснял мне зачем. У Красикова на все случаи жизни были педагогические приёмы.

— Давайте вернёмся к Афинам. Вы сказали, что первая Олимпиада — это страшно...

— Мне было очень сложно психологически. Мой финал пришёлся на восьмой день Олимпиады, плавательная сборная шла без медалей. Утром в день моего заплыва была комбинированная эстафета, в которой я должна была плыть на спине. Но мы с тренером решили, что я не поплыву, и наши девочки не попали в финал из-за меня.

Я потом никак не могла им объяснить, что у меня на кону стояла золотая медаль, а в эстафете шансов у нас не было. Ну пришли бы мы восьмыми. В общем, когда я выходила на старт, со мной не разговаривала ни одна из девочек. Это было тяжело. Плюс я знала, что это будет прямая трансляция, знала, что все на меня рассчитывают, что моя мама очень переживает. Кстати, когда ей позвонили после моего заплыва, чтобы поздравить, она не могла даже разговаривать.

Когда Комарова объявила о завершении карьеры, все удивились. Как же так? В 22 года жизнь в большом спорте порой только начинается. Но Стасе было всё равно. Она просто устала...

— Наверное, если бы был жив Алексей Фёдорович, я бы плавала до 30 лет. Но его не стало в 2010 году, а до этого он тяжело болел, вступиться за меня было некому. Я оказалась одна против всех. Во-первых, я не могла найти общего языка с федерацией, потому что никогда не была человеком, который молчит. Я всегда говорила правду в лицо. Во-вторых, мне не давали зарабатывать деньги. Плюс суды... Всё, что сейчас происходит с Юлией Ефимовой, происходило и со мной в своё время.

Кроме того, в меня не верили. В 22 года я оказалась неперспективной. Меня не хотели брать на Олимпиаду в Пекин. Право выступать в Китае мне пришлось вырывать зубами. Помню, как мне было больно, когда всем раздали бумажки о том, что они являются членами сборной, а я такое удостоверение не получила. Все наплевали на мои старые заслуги, выкинули и забыли.

Я на всю жизнь запомнила отбор на Игры в Пекин. Когда я доплыла, я не могла достать руку из воды. Мне было так больно физически и эмоционально! Когда я приплыла и поняла, что в составе, ко мне стали подходить тренеры, чтобы поздравить. А мне так и хотелось им сказать: "Слушайте, а где вы были раньше? Почему не поддержали?" И я поняла, что мне проще закончить карьеру, чем сражаться со всем этим.

То, что я пережила как спортсменка, никому не пожелаю.

— В прошлом году с околоспортивными баталиями столкнулась наша пловчиха Юлия Ефимова. Переживали за неё?

— У неё была чудовищная ситуация, но она справилась и навсегда останется для меня героем. На бедную девчонку навалили всё. Ей кто-то из тренеров сказал: "Юля, твои заслуги на первой Олимпиаде уже никому не нужны. Об этом все давно забыли". Я, конечно, извиняюсь, но у нас в плавании не так много медалей.

После развала Союза медали есть у Зуевой, у Ефимовой и у меня. В смысле "забыли"? Как это можно забыть? Я не могу понять, как люди, которые работают в спорте, не понимают, что работают для спортсменов. Если с каким-то моим ребёнком, когда он попадёт в сборную, случится нечто подобное, я загрызу. Не допущу, чтобы моим детям пришлось пережить то, что пережили мы с Юлей.

— На Олимпиаду в Пекине вас вывели Геннадий Турецкий, наставник Александра Попова, и Вячеслав Лукинский. Вы сразу начали сотрудничать с ними...

— Так получилось, что Красиков в определённый момент не смог со мной работать из-за болезни, и я стала искать нового наставника, однако своего человека я нашла не сразу. Понимаете, очень трудно работать с тренером, которого ты сам можешь чему-то научить.

Одним из выходов для меня был отъезд в Швейцарию к Геннадию Турецкому — воспитаннику моего тренера. Я очень долго собиралась это сделать, но в итоге решилась.

Когда я попала к Геннадию Геннадьевичу в 2006 году, он сказал: "Стася, ты уникальная спортсменка". И он единственный меня защитил тогда, когда на меня выливали тонны грязи. В каком-то интервью он сказал: "Вы о чём? Эта девочка трудяга". Он поставил мне голову на место, но на чемпионате России я выступила плохо и поняла, что с точки зрения психологии я должна оставаться дома.

Так я перешла работать к Вячеславу Лукинскому, и мы по-настоящему подошли друг другу. Действительно, в том, что я вообще попала в Пекин, заслуга Турецкого и Лукинского. Я им очень благодарна: они поверили в меня, когда не верили другие.

— Почему тогда в Пекине вы не смогли выиграть медаль?

— Понимаете, я ехала не побеждать. У меня не было должного настроя, я в себя не верила. Людям, которые были против меня, удалось-таки сломить мой дух.

После окончания карьеры меня очень долго не отпускало: хотелось в бассейн, плавать. Но в какой-то момент, мне было, наверное, лет 27, я поняла, что всё прошло. Я пришла в бассейн и ничего не почувствовала.

Несмотря на то что Олимпиада в Пекине сложилась для спортсменки неудачно, именно в Китае Стася встретила своего первого мужа. Избранником звезды стал волейболист сборной России Алексей Остапенко.

— В олимпийскую деревню приехал Владимир Путин, и вся сборная, конечно, вышла на улицу. "Комарова, лезь вперед, — шутили ребята. — Он увидит твою улыбку и сразу растает. Тогда плавание будет у нас на высоте, спонсоры попрут".

Я стала пробираться вперёд сквозь толпу и наткнулась на огромного человека ростом два метра семь сантиметров. Он пристально смотрел на меня. Это был Лёша. Он тогда дружил с нашим пловцом Сергеем Фесиковым и спросил у него: "Кто эта девушка?" Сергей ответил: "Стася Комарова из Москвы, наша пловчиха". "Познакомишь?" — поинтересовался Алексей, и Сергей согласился. Однако познакомились мы позже.

Лёша сам нашёл меня в соцсети и завел непринуждённую беседу. "А ты как звонишь домой?" — спросил он. Я написала, что у меня есть специальная карточка. И тогда Остапенко попросил меня показать ему, где я её приобрела. Я согласилась ему помочь.

Когда увидела его, удивилась. Смотрю: идёт парень, носки по колено, шлёпанцы. "Господи, что это за чудище?" — подумала тогда я. (Смеётся.) Честно говоря, в тот момент я и не собиралась строить с ним отношения. После Олимпиады мы некоторое время просто дружили и только потом
начали встречаться.

— С его стороны это была любовь с первого взгляда?

— Не знаю, лучше спросите у Лёши. Но, наверное, да. Он увидел меня и понял, что я особенная.

— Чем же он вас покорил? Своей блестящей игрой?

— Я в волейболе никогда не разбиралась, и, мне кажется, Алексей ценил то, что я не была фанаткой. Лёша очень красиво ухаживал, а на день рождения подарил мне машину. Мне таких подарков до него никто не делал, но покорил Лёха меня не только своей щедростью. Понимаете, он взял все мои проблемы на себя, дал понять, что рядом со мной есть мужчина и мне не надо напрягаться. Это была серьёзная заявка. Мы поженились...

— Что же пошло не так? Вы были очень красивой парой.

— Мы развелись через пару лет, потому что вступили в брак очень молодыми. Лёхе ещё хотелось тусоваться, а я уже подумывала о детях, хотелось семьи в полном смысле слова. Мы расстались без скандалов и обид друг на друга. А потом... Потом я встретила любовь всей моей жизни...

Вторым мужем Комаровой стал внук известной советской теннисистки и комментатора Анны Дмитриевой — Андрей. Супруги познакомились на телевидении, но долгое время были только друзьями.

— Мы давно друг друга знали, часто пересекались на каких-то мероприятиях. А однажды мы пошли гулять — и Андрей признался мне в любви. У меня даже татуировка на запястье есть с его именем. Это сумасшедшая любовь, которая длится уже много лет.

Андрей — это космос, он абсолютно космический человек. Он очень спокойный, но при этом очень мужественный. Представляете, мы за шесть лет ни разу не поругались, и к малышу мы вместе шли. Ярослав — копия папы. А я поправилась тогда на 30 килограммов. (Смеётся.)

У красавицы-спортсменки два высших образования. После школы Станислава поступила в РГУФК, отучилась там шесть лет, а потом вместе с бывшим пловцом Евгением Коротышкиным грызла гранит науки в МГУ на факультете менеджмента культуры и спорта. В общем, в плавании Станислава настоящая дока.

— Стася, почему сейчас у нас мало громких имён в плавании?

— Я вижу несколько причин такого положения дел. У нас очень много детей, которые занимаются спортом, очень много, но до вершины доходят единицы. В моё время было как? Либо пан, либо пропал. Сейчас такой целеустремлённости у детей нет. Это первое...

Во-вторых, у тренеров небольшие оклады. Кто поумнее, уходит из профессии, а есть тренеры, которые требуют результатов от воспитанников здесь и сейчас, выжимают их. Я, наоборот, стараюсь ребят поберечь, так как в своей школе я хозяйка.

В общем, многие таланты не доплывают до зрелого возраста, к сожалению. Сейчас планируется объединение водных видов спорта, что я считаю правильным. Это даст возможность привлекать иностранных специалистов. Я не говорю о том, что у нас нет тренеров, но они поставлены в чудовищные рамки и не могут творить.

В общеобразовательных школах не подстраиваются под детей-спортсменов и часто говорят следующее: "Зачем тебе это надо? Тебя используют и выкинут". Так говорили мне. Чтобы из ребёнка вырос зрелый спортсмен, всё должно работать на него. К сожалению, сейчас успеха добиваются только исключения...

— Наши призёры Рио Антон Чупков, Евгений Рылов и Юля Ефимова как раз исключения?

— Да. Антон, например, воспитанник того же училища олимпийского резерва, что и я. Там созданы все условия для тренировок, там учителя подстраиваются под ребят. Юля вообще уникум: она сама приняла решение уехать в США в своё время, и всё наконец стало складываться в её карьере удачно. Плюс у Юли есть отец, который за неё горой, а это очень важно. Мне как-то довелось брать у него интервью, и Андрей Михайлович сказал очень правильные слова: "В любой ситуации я буду за Юлю. Потому что она моя дочь". Вот рассказываю вам, и у меня мурашки по коже.

Что касается Жени, то на него работает целая команда.

— Вы как-то сказали, что все выдающиеся спортсмены — интеллектуалы...

— Тупых спортсменов не бывает! Каждый день ты сталкиваешься с задачами, которые надо решать. И если ты тупо выполняешь то, что говорит тебе тренер, ничего не добьёшься в спорте.

Я всегда размышляла, моя голова была моей проблемой. Даже на олимпийском пьедестале, когда все кайфовали, я думала о том, что будет дальше. Я отвечала за семью, маму. И моя ответственность перед мамой была моей фишкой.

Два года назад Комарова стала мамой. Маленький Ярослав буквально купается в материнской любви. Стася старается проводить с ним всё своё свободное время и даже берёт на сборы.

— Долгая разлука для меня немыслима, — призналась спортсменка. — Поэтому Ярослав растёт у меня сыном полка.

— Наверное, малыш обречён на то, чтобы стать пловцом?

— Если моему ребёнку будет доставлять удовольствие плавание, то я отдам его в бассейн. Если же он скажет, что его тошнит от воды, то не стану на него давить. Мама на меня никогда не давила. В конце концов, у Ярослава есть ещё вариант — теннис. Прабабушка ведь Анна Дмитриева... (Улыбается.)

— Если Ярослав выберет плавание, тренировать его будете сами?

— Ни в коем случае! У меня есть помощница, второй тренер, вот она и будет его тренировать, если Ярослав захочет. Посмотрим. Летом попробуем начать плавать — у нас недалеко от дома есть отличный бассейн.

— Вы сумасшедшая мама?

— Абсолютно! Очень переживаю за сына. Из-за любого чиха сразу вызываю врача... (Смеётся.) Вот недавно на сборах увидела у него сыпь, сразу начала звонить знакомому доктору. Оказалось, что это была обычная потничка. Наверное, надо рожать второго. Да что там... Я очень хочу второго ребёнка — девочку.

Международный женский день Станислава Комарова празднует на работе. Впрочем, празднует — громко сказано. Считаные дни остались до чемпионата Москвы по плаванию, в котором примут участие и воспитанники нашей героини. Поэтому отдыхать тренеру Стасе некогда...