Как помочь нашему шпиону

В ноябре 1996 года россиянин Владимир Галкин был арестован в нью-йоркском аэропорту имени Джона Кеннеди. Российская пресса этого вообще не заметила. А небольшая заметка, появившаяся позднее в одной из американских газет, делала акцент на том, что арестованный — бывший оперативный сотрудник иностранного отдела КГБ. Проще говоря, простой советский шпион.

Мимо такой истории отделение ТАСС в Нью-Йорке пройти не могло. Мне случайно стало известно об этом на следующий день после задержания (сильно помогли связи среди юристов-эмигрантов). Тут же нахожу адвоката нашего родного, российского, Джеймса Бонда, а тот и говорит, что в тот же день вечером, кажется в шесть часов, в городе Вустере, штат Массачусетс, пройдут первые слушания этого дела в суде.

Одновременно выясняется множество странных деталей. Во-первых, арестованный был отставником, проще говоря — на пенсии. Во-вторых, подавая заявление на получение визы, он не скрывал факта своей службы в КГБ. В-третьих, выйдя в отставку, Владимир Галкин, как и многие уволившиеся офицеры в те годы, занялся бизнесом и начал работать в частной структуре, и именно по этой причине совершенно легально прибыл на американскую территорию.

Хоть и задержали Галкина тогда в Нью-Йорке, но ордер на его арест выписывала прокуратура штата Массачусетс, а потому-то и повезли нашего человека сначала на самолёте в Бостон, а оттуда в городок Вустер, где и велось его дело.

И вот, чем больше выясняется подробностей дела, тем яснее становится, что надо успеть на судебные слушания в этот самый Вустер.

— Лёха, давай, — сказал мне мой начальник. 

Ребята успели по телефону заказать билет на рейс, и через полтора часа я уже сел в бостонском аэропорту, а где этот Вустер — да хрен его знает! Спасло такси. Водила — здоровенный афроамериканец — быстро сговорился за 100 баксов отвезти меня туда, подождать и привезти обратно в аэропорт. Ехали ещё часа полтора, и всё это время меня терзали две мысли. 

Первая: надо успеть! Вторая: только бы Москва утвердила расходы на командировку!

А если не утвердит, то главное, чтобы о растрате на такси 100 долларов из семейного бюджета не узнала жена. 

В зал суда я зашёл одновременно с бывшим шпионом. В ходе самого слушания Галкин не сказал ни слова (говорил только адвокат). Когда его стали уводить, то я рискнул подойти поближе и сказать, что напишу о его аресте в России. В ответ — ни слова.

"В тюремной робе, в сопровождении нескольких охранников, с руками, скованными пластиковыми наручниками за спиной, седой человек с усталыми глазами вошёл в зал судебного заседания" — эту фразу, с которой я в тот вечер, вернувшись в нью-йоркский офис, начал свою тассовку, запомню навсегда.

На следующий день, как всегда, на хвост нам, тассовцам, сели все коллеги — и в Штатах, и из Москвы. Хотя "на следующий день" — это неправильно. Звонки в квартире у меня начали раздаваться ещё ночью, от телевизионщиков. Мы никому не отказывали: рассказывали, делились контактами, советовали. Было понятно: если не поднять бучу, то нашего посадят лет эдак на 25 как минимум. 

Из кратких разговоров с адвокатами выяснилось, что Владимира Галкина обвиняют в следующем: якобы ещё в советское время он встречался с одним индийским бизнесменом, который хотел продать ему что-то из списка американских товаров, которые продавать представителям СССР было запрещено, а в Индию — можно. Если я всё правильно помню, сделка не состоялась, а индийский бизнесмен, попавшись на каком-то другом деле и решив пойти на сделку с прокуратурой, рассказал обо всех и обо всём. Так и оказался Владимир Галкин вместо гостеприимного номера нью-йоркского отеля в камере массачусетской тюрьмы.

История закончилась самым чудесным образом. Через несколько дней по личной просьбе Виктора Черномырдина, который должен был тогда через несколько дней поехать в Штаты, с нашего экс-разведчика обвинения сняли и отпустили прямо в зале суда. И вот уж "освобождать" его (вернее, встречать после освобождения) съехались и Первый канал, и НТВ, и даже корры газет.

Когда они с адвокатом вышли из здания суда, Галкин выдернул меня из общей группы журналистов и попросил встать рядом. Увидев в руках у меня мобильник, он попросил набрать Москву — поговорить с семьёй. Но соединения не получилось. А там налетели консульские-посольские, усадили в машину, и больше я его никогда не видел. Интересно, что стало с человеком? Надеюсь, жив-здоров.

На фото АП, которое опубликовало в Штатах несколько газет и которое на следующий день мне подарил знакомый американский фотограф, стояли адвокат, экс-шпион и журналист ТАСС.