Забытый котёл: Как немцы Гитлера не спасли

В феврале 1945-го Красная армия захватила плацдармы за Одером. Вермахт отчаянными усилиями восстановил фронт. С этого момента за защиту рубежей перед немецкой столицей отвечала 9-я полевая армия вермахта. Это был уже третий её состав: первый был уничтожен в Белоруссии летом 1944-го, второй — на Висле в январе 1945-го. Однако не следует думать, что Берлин было некому защищать. Вермахт по-прежнему насчитывал миллионы солдат, и войска на Одерском фронте непрерывно усиливались в течение более чем двух месяцев. Здесь были и сильные, хорошо вооружённые части вроде дивизии СС "Фрундсберг", и плохо обученные и оснащённые батальоны фольксштурма. Рейх в последнем усилии ставил в строй всех, кто был способен держать оружие.

Цель этого войска сформулировал его командующий Теодор Буссе: "Мы будем считать свою задачу выполненной, если нам в спину ударят американские танки". Буссе отлично понимал, что это максимум, на который способны немецкие части.

Тем не менее вермахт собирался дать серьёзный бой РККА.

На противоположной стороне фронта готовили свою операцию маршалы Жуков и Конев. Берлинскую операцию разрабатывали как двойную битву на окружение. С одной стороны, требовалось изолировать сам Берлин от всех его потенциальных спасителей и спокойно разгромить гарнизон. Эта задача в первоначальном плане целиком ложилась на 1-й Белорусский фронт Жукова. Однако не менее важной целью был разгром войск, способных прийти на помощь Гитлеру в его бункере. И здесь на первый план выходил 1-й Украинский фронт маршала Конева, действовавший южнее Берлина. Он должен был обойти столицу рейха по широкой дуге, выйти в тыл основным силам 9-й армии и разгромить их в отдельном окружении, не давая вырваться из ловушки.

16 апреля 1945-го началось грандиозное наступление: 1-й Белорусский фронт рвался к Берлину короткой дорогой, а для 1-го Украинского началась своя битва.

В ночь перед наступлением Конев приехал на компункт 13-й армии, одной из участниц наступления на Нейсе. КП был хорош всем, кроме одного: он находился в зоне огня немецких пулемётов, во время сражения пуля даже зацепила стереотрубу, в которую маршал наблюдал за полем боя. В этот момент на западном берегу Нейсе уже действовали разведроты. Эти отряды обнаружили, что немцы, ожидая артподготовки, отвели основные силы во вторую траншею, но ровно этого от них и ожидали. Артиллерийский огонь обрушился уже на главный оборонительный рубеж.

В течение сорока минут шла артподготовка. Командующие РККА стянули для наступления колоссальное количество артиллерии, позволявшее очень быстро выпустить необходимое количество боеприпасов. Через 35 минут над полем боя поставили циклопическую дымовую завесу в 100 километров шириной.

Чудовищная огневая мощь, скорость и ярость атаки привели к почти мгновенному взлому первой линии обороны вермахта. Немцы вскоре начали отход, а у них на плечах уже сидели танковые и механизированные корпуса 1-го Украинского фронта. Благодаря чёткой работе сапёров спустя несколько часов через Нейсе навели множество переправ, включая 60-тонные мосты.

Немцы не угадали направление главного удара, и часть их резервных дивизий осталась в стороне от основного поля боя. Тем не менее нацисты располагали под Берлином резервными соединениями, в том числе танковыми, которые и бросили под каток наступления. Уже 17 апреля резервы пошли в дело. В этот и последующий день друг в друга врезались советские 3-я и 4-я танковые армии и подходящие из глубины немецкие силы.

В эти же два дня Конев принял решение о повороте танковых армий на север, к Берлину. Немецкие резервы, собравшиеся для контратаки в районе Шпремберга, просто обошли, и их начали "душить в объятиях" уже стрелковые дивизии. Между Котбусом и Шпрембергом в немецких построениях зияла дыра, и в эту дыру втягивалась стальная змея двух танковых армий. Локальный котёл в Шпремберге обложили стрелки, и немецкие части начали методично выкуривать оттуда.

Снаружи красноармейцы развернули около 1250 орудий и, не пытаясь вступать в контактный бой, избивали окружённые части градом снарядов из-за линии горизонта. В итоге остатки "Фрундсберга" и дивизии "Охрана фюрера" с трудом бежали в леса южнее. Кто-то из советских офицеров мрачно заметил по этому поводу: "Охрану Гитлера ликвидировали, осталось добраться до него самого".

20 апреля Гитлер без особого вдохновения праздновал последний день рождения. В это время с юга "поздравлять" юбиляра неслась целая стая танковых корпусов. Немцы дрались отчаянно, но против механизированной волны они не имели никаких шансов.

В рядах немцев развились шпиономания и поиск паникёров. Эсэсовцы расстреливали не только бегущих, но заодно и специалистов, которые могли попасть в руки русских. Резервы шли в бой с колёс и быстро погибали. На станцию Барут ворвались всего три советских танка, но там они застали разгружающийся эшелон и мгновенно устроили побоище, расстреливая из пушек и пулемётов вагоны с солдатами. Прибывшие тем же эшелоном танки немцы просто не успели сгрузить с платформ.

Правда, стремительный прорыв был палкой о двух концах. В тылу наступающих осталось множество крупных и мелких групп, даже отдельных немецких солдат.

На компункт Уральского танкового корпуса случайно вышел немецкий офицер, который принялся стрелять по комкору и офицерам. Пока генералы и полковники нашаривали пистолеты, немца выстрелом навскидку в стиле ковбоев с Дикого Запада уложил 12-летний сын полка Толя Якушин.

Резервы вермахта быстро исчерпывались. Так, навстречу танкам 1-го Украинского фронта бросили поразительное формирование. Дивизия "Фридрих Людвиг Ян" была буквальным воплощением оборота "одна винтовка на троих". В её составе насчитывалось десять с половиной тысяч солдат и офицеров, но всего две тысячи стволов огнестрельного оружия. Почти полное отсутствие артиллерии окончательно превращало дивизию в комплект пушечного мяса. Дивизия пыталась выдвинуться навстречу армии Конева, но была разгромлена в течение всего нескольких часов.

22–24 апреля челюсти щёлкнули: танки охватили Берлин с юго-запада, пехота добралась до южных окраин и соединилась с частями фронта Жукова. Это означало, что Берлин будут оборонять те части, которые есть: войска, способные защищать город и долго сражаться на его улицах, были окружены к юго-востоку от столицы.

Окруженцами руководил командующий 9-й армией генерал Теодор Буссе. Часть его войск осталась севернее, за пределами котла, зато южнее попали в ловушку силы соседа — 4-й танковой армии. Перед Буссе встал нехитрый выбор: либо пробиваться выручать любимого фюрера, либо спасать себя. Из Берлина, пока была связь, категорически требовали прорываться в столицу, к Гитлеру. Однако Буссе после недолгих размышлений решил, что итогом такого манёвра станет встреча им Нового года где-нибудь в Воркуте, и решил спасать себя и своих людей.

Ключевым географическим пунктом на его пути к спасению стала маленькая станция Хальбе неподалёку от моста через реку Даме. Для Буссе было жизненно важным дотащить до участка прорыва хотя бы какое-то количество танков и тяжёлого оружия, иначе его шансы спастись равнялись нулю.

Котёл тут же начал терять управление. Командиры 21-й танковой дивизии и разведбата войск СС, оказавшиеся в окружении вместе со всеми, решили, что, выходя самостоятельно, они будут иметь лучшие шансы остаться в живых. Однако впереди оставались десятки километров по лесам. Конев переориентировал часть своей пехоты на разгром беглецов — и преуспел. До 28 апреля стрелки недавно прибывшей из Восточной Пруссии 28-й армии прошли огнём и мечом по лесам, зачистив их от остатков немецких войск. За пару дней пехота захватила остатки танковой дивизии — более трёх тысяч человек — в плен и покончила с первой попыткой прорыва. Однако за танкистами шла огромная масса отчаявшихся людей — главные силы 9-й армии.

Немцы успешно прятались в густом сосняке, но на дорогах и перекрёстках оставалась техника. К тому же на окруженцев сыпались снаряды артиллерии, бившей неприцельно по основным перекрёсткам. Дорога на Хальбе и железнодорожный переезд превратились в настоящий путь смерти. Постепенно к обстрелу колонн начала подключаться артиллерия, бившая прямой наводкой. Танки шли буквально по грудам наваленных трупов и раненых. В самом Хальбе образовался затор. Командир головного танка посчитал, что впереди засада, и начал разворачивать на узкой улочке тяжеленный "королевский тигр".

В этот момент оказалось, что он угадал: спрятанные пушки открыли огонь, подбив несколько танков. Около Хальбе управление немецкими войсками развалилось. Красноармейцы, занявшие удобные позиции для отстрела, изо всех сил рассчитывались за 1941-й. Те, кто не желал умирать, толпами сдавались в плен.

Окруженцы возлагали надежду на 12-ю армию Венка. Это формирование, считавшееся последней надеждой рейха, наступало на Берлин с юго-запада, то есть перпендикулярно дорогам, по которым из последних сил бежали остатки 9-й армии. Однако до его позиций ещё надо было дойти. Дороги были забиты налезающими друг на друга танками, автомобилями, автобусами, тягачами. И между этих груд железа лежали мёртвые и ещё живые.

К 30 апреля 33-я армия РККА закончила неблагодарную работу по зачистке лесов от остатков немецких солдат. Около 30 тысяч из них всё же смогли мелкими группами выйти по лесам к своим. Почти все они были ранены. Все остальные погибли или попали в плен. Буссе сумел уйти на запад и сдаться американцам. Приняв остатки 9-й армии, командующий 12-й армией генерал Венк решил, что его дело сделано, и тоже пошёл на запад сдаваться.

Поздно вечером 29 апреля Гитлер отправил последнюю радиограмму из берлинского бункера.

"Где застрял Венк? Когда он начнёт? Где 9-я армия? Где группа Хольсте? Когда он начнёт?"

Как видим, помимо широко известной армии Венка фюрера интересовал вопрос именно о 9-й армии. Получив известия о её печальной судьбе и об остановке армии Венка, тоже связанной со спасением остатков разбитой 9-й, Гитлер совершил самоубийство.

Избиение у Хальбе поразительным образом не стало широко известным в нашей стране сражением. Но эта эпопея достойна изучения и памяти: катастрофа армии Буссе стала одним из крупных окружений Второй мировой, она не позволила немцам отвести в Берлин крупные силы и затянуть войну.