Циолковский — о любви, революции и науке

— Противно копаться в старом не потому, что оно плохо, а потому, что я рвусь вперёд, — отвечал Циолковский на просьбы написать свою автобиографию.

Однако регулярно брался описывать собственную жизнь. Первый вариант, правда, занимал всего девять строчек. Но со временем всё же он написал "Черты моей жизни", которые закончил в январе 1935 года, за девять месяцев до своей смерти. Что писал великий учёный о себе и своих изобретениях?

Учёный объясняет, что в науку его "толкнули" три фактора: глухота, отсутствие друзей и материальная беспомощность. Циолковский пишет, что революционера из него не получилось из-за тех же факторов: он не общался с теми, кто "горел" идеей переворота, и не слышал многое из того, что обсуждалось вполголоса.

— Исход моим реформаторским стремлениям был один: техника, наука, изобретательство и естественная философия. Сначала всё это было в области мечтаний, а потом моё новаторство стало выползать наружу, — писал о себе Циолковский.

Учёный сам говорит, что был выскочкой и реформатором в мире науки. Он честно признаёт, что коллеги по цеху не признавали из-за отрицания "основы основ" — заключений Лобачевского и Эйнштейна.

Константин Циолковский был уверен, что его род берёт начало в XVI веке, а самым далёким предком был некий бунтарь Наливайко. О нём известно то, что он поднял восстание казаков и воевал с поляками. Когда Наливайко обратился к королю Речи Посполитой и предложил сдаться, тот отправил войска, которые разбили бунтарей. Наливайко и его сподвижников сдали свои же. Бунтаря казнили.

Если говорить о родителях будущего великого учёного, то отца Циолковский вспоминает как очень тихого человека, а вот мать, напротив, — слишком импульсивной.

К науке мальчика пристрастил именно отец. Он сам любил различные эксперименты. Однажды, например, смастерил молотилку. С сыновьями регулярно строил модели домов и дворцов.

Что касается матери, Константин Циолковский вспоминал её как "натуру сангвиническую, горячку и хохотунью".

— Матери мы не боялись, хотя она иногда и потреплет не больно. Но отец внушал страх, хотя никогда маленьких не бил и не ругал. Никогда даже не горячился и не кричал, — писал учёный.

— Матери привозят письмо. Умер мой дедушка, её отец. Мать рыдает. Я, глядя на неё, начинаю реветь. Меня шлепают и кладут спать, — таким выглядит первое воспоминание трёхлетнего Кости.

Родители учили мальчика читать, когда ему было пять лет. Мотивировали "по старинке" — деньгами. За каждую распознанную букву он получал копейку. Что касается игрушек, Циолковский вспоминает, что все их ломал, но из чистого любопытства — посмотреть, что внутри.

Впрочем, таких опытов было много — то проткнуть яблоко спицей, то проверить, как лопаются лампочки, если их слюной намочить, то вместе с воздушным змеем запустить "таракана-лётчика".

На всю жизнь у Циолковского осталась глухота. В 10 лет он катался на санках и простудился. В качестве осложнения появилась скарлатина, ребёнок впал в бред.

— Думали, умру, но я выздоровел, только сильно оглох, и глухота не проходила. Она очень мучила меня, — вспоминает Циолковский.

После этого Циолковский вспоминает, что окончательно замкнулся. Далее в своей биографии он часто называет себя инвалидом.

Мать будущего великого учёного умерла, когда мальчику было всего 12 лет.

— Однажды за утренним чаем мать говорит мне и младшему брату: "Будете ли вы плакать, если я умру?" Ответом были горькие слёзы. Вскоре после этого мать заболела, прохворала очень недолго и умерла, — пишет автор.

Он вспоминал, что, когда женщина была при смерти, детей позвали проститься. Она лежала уже без сознания, но из глаз текли слёзы.

— Я утирал их платком и плакал. Но горе детей не бывает глубоким и разрушительным. Через неделю я уже лазил на черёмуху и качался с удовольствием на качелях, — вспоминает Циолковский.

В 14–16 лет будущий великий учёный уже собирал самодвижущиеся коляски и локомотивы.

— Приводились они в движение спиральной пружиной. Сталь я выдёргивал из кринолинов, которые покупал на толкучке. Я также увлекался фокусами и делал столики и коробки, в которых вещи то появлялись, то исчезали. Всё это были игрушки, производившиеся независимо от чтения научных и технических книг.

Когда подросток собрал коляску с ветряной мельницей, которая могла двигаться против ветра, отец задумался о дальнейшем образовании сына.

В итоге 16-летнего мальчика в 1873 году отправляют учиться в Москву. По пути подросток теряет письмо с рекомендациями и никуда не поступает, но снимает комнату рядом с нынешней "бауманкой" и начинает ходить в библиотеку при учебном заведении.

Денег в семье практически не было. Отец-клерк в "лесном ведомстве" в Вятке и пятеро братьев.

— Я получал из дома 10–15 рублей в месяц. Питался одним чёрным хлебом, не имел даже картошки и чаю. Зато покупал книги, трубки, ртуть, серную кислоту и прочее. Я помню отлично, что, кроме воды и чёрного хлеба, ничего не было. Каждые три дня я ходил в булочную и покупал там на 9 коп. хлеба. Таким образом, я проживал 90 коп. в месяц.

Подросток самостоятельно начинает осваивать вузовскую программу. Причём, читая теоремы, старается их доказывать самостоятельно, только потом читая верное решение. За три года Константин самостоятельно освоил гимназическую программу, а также часть университетской.

Первая любовь, впрочем, довольно странная, случилась у Константина в 17 лет. Хозяйка квартиры, где снимал комнату Циолковский, была прачкой "в доме известного миллионера Ц.".

Дочь этого миллионера заинтересовалась Константином, и они стали переписываться. Так продолжалось несколько месяцев, пока родители девушки не нашли письма. В итоге отец строго-настрого запретил поддерживать связь.

— Девушку я ни разу не видел, но это не мешало мне влюбиться и недолгое время страдать, — вспоминает Циолковский.

В 1876 году появилось окончательное понимание, что работа в Москве необходима, но пока возможности её найти нет. Друзей, которые могут помочь с трудоустройством, не имелось, а средства необходимы: отец собрался на пенсию и содержать больше не сможет.

В итоге Константин возвращается в Вятку. Отец помогает найти частных учеников, которым молодой человек начинает давать уроки.

В 1878 году Циолковские переезжают на малую родину, в Рязань. Здесь Константин сдаёт экзамены на учителя и по направлению отправляется преподавать в Боровское уездное училище Калужской губернии. Здесь он находит комнату, хозяин которой — вдовец, живущий с дочерью. Последняя в итоге становится супругой учёного.

— Я женился на ней без любви, надеясь, что такая жена не будет мною вертеть, будет работать и не помешает мне делать то же. Эта надежда вполне оправдалась. С женой мы всегда и всю жизнь спали в отдельных комнатах, иногда и через сени, — вспоминал Циолковский.

Свадьбу не отмечали никак — за четыре версты от дома съездили, обвенчались. Вечером на пороге дома появились музыканты, но и их выпроводили. Учёный позже писал, что супруга была единственной женщиной, с которой он был знаком в личном плане.

В своей автобиографии Циолковский честно признаётся, что ему приходилось влюбляться — то соседка, то даже замужняя девушка. Правда, ни одной из них он так и не решился признаться в своих чувствах.

Циолковский продолжал свои опыты и разработки. Так, делал поршневые воздушные насосы, паровые машины.

— В 32 года я увлёкся опытами по сопротивлению воздуха. Потом занялся вычислением и нашёл, что закон Ньютона о давлении ветра на наклонную пластину неверен, — пишет исследователь.

В феврале 1892 года учёный с семьей переезжает в Калугу. Вскоре выходит его "Аэростат металлический управляемый" в двух томах.

Тем временем исследователь обживается в Калуге и изучает всё, что его окружает.

— Однажды увидел я у соседей маленького ястреба — японскую игрушку, сделанную из камыша и папиросной бумаги. Она была испорчена и не летала. С помощью пантографа я увеличил все её размеры в несколько раз, так что размах крыльев был около аршина. Мой раскрашенный чернилами ястреб прекрасно летал, — пишет исследователь.

Игрушку часто принимали за живую птицу. Когда её дергали за нитку, крылья колебались, и было очень похоже на полёт. Для детей по тем временам это было настоящим шоу.

— В 1897 году мне дали уроки математики в казённом реальном училище. Там были недовольны тем, что у меня не вышло ни одной годовой двойки. Кроме того, приехал новый директор и отобрал у меня уроки для себя, — пишет Циолковский.

Денег в семье было, мягко говоря, немного. Впрочем, Циолковский позже сам признавался, что его это не слишком волновало — он был увлечён в первую очередь исследованиями.

— Работы мои печатались в журналах, но проходили незамеченными. Только в душе моей они оставляли след, и я благодаря им стремился всё выше и дальше. Учение о реактивном звездолёте только тогда было замечено, когда начало печататься вторично, в 1911–1912 годах, — писал учёный.

В 1914 году его приглашают в Петербург на III Всероссийский Воздухоплавательный съезд.

— Взял с собой ящик моделей в два метра длиной и делал доклад с помощью этих моделей и диапозитивов, — пишет автор.

Как оказалось, никто из студентов даже не представлял, что именно у него за разработки, пока не увидели, о чём идёт речь.

— Революцию все встретили радостно. Надеялись на конец войны, на свободу. Я относился, по моим годам, ко всему сдержанно, не придавал значения побрякушкам и ни разу не надевал красных ленточек.

В училище, где преподавал Циолковский, даже назвали его ретроградом и заподозрили в том, что он противник революции. Но, как сам учёный вспоминает, он показал книгу коммунистического направления, изданную ещё при Николае II, и вопросы отпали.

— С Октябрьской революцией преобразовали школу, изгнали отметки и экзамены, вводили общий для всех паёк и всеобщее право на труд. Одним словом, вводили самые идеальные коммунистические начала, — пишет автор.

Он отправил автобиографию в Москву, был избран членом академии. Но переехать в столицу не смог, из-за чего сначала оставил академию, а после и вовсе ушёл в отставку. Итог преподавательской работы Циолковского: стаж — 40 лет, около 2000 учеников, множество работ.

— Наука, наблюдение, опыт и математика были основой моей философии… СССР идёт усиленно, напряжённо по великому пути коммунизма и индустриализации страны, и я не могу этому не сочувствовать глубоко, — закончил Циолковский.

За всю жизнь великого исследователя более 400 работ увидели свет. Основные его труды были связаны с четырьмя большими проблемами: научным обоснованием дирижабля, обтекаемого аэроплана, поезда на воздушной подушке и ракеты для межпланетных путешествий.

За шесть дней до смерти Циолковский написал Иосифу Сталину послание, в котором горячо благодарил и большевиков и партию за то, кем стал.

— До революции моя мечта не могла осуществиться. Лишь Октябрь принёс признание трудам самоучки: лишь советская власть и партия Ленина-Сталина оказали мне действенную помощь. Все свои труды по авиации, ракетоплаванию и межпланетным сообщениям передаю партии большевиков. Уверен, что они успешно закончат мои труды, — значилось в послании.

Он скончался 19 сентября 1935 года, так и не увидев ответ.

— Примите мою благодарность за письмо, полное доверия к партии большевиков и Советской власти. Желаю Вам здоровья и дальнейшей плодотворной работы на пользу трудящихся. Жму Вашу руку. И. Сталин.

Что мы получили благодаря Циолковскому

1. Первую в России аэродинамическую лабораторию и аэродинамическую трубу.
2. Методику изучения аэродинамических свойств летательных аппаратов.
3. Теоретические основы ракетостроения.
4. Схему газотурбинного двигателя.
5. Теорию реактивного движения.
6. Доказательство необходимости использования ракет для космических путешествий.
7. Модель цельнометаллического дирижабля.
8. Управляемый аэростат.
9. Идею о старте ракеты с наклонной направляющей.