Каннибалы большие и маленькие. Зачем животные и люди едят себе подобных?

По определению, каннибализм — это поедание животными особей своего вида. На первый взгляд может показаться, что это очень выгодно с биологической точки зрения: еда животного в таком случае по составу не отличается от него самого, а значит, всё необходимое в ней уже есть. На деле оказывается, что различные соединения перевариваются и усваиваются по-разному, и кое-чего будет не хватать и при питании себе подобными. Кроме того, у представителей одного вида и паразиты одинаковые, а кое-какие из них вполне себе передаются с пищей. Так что каннибализм никогда не являлся основной стратегией добычи еды.

И тем не менее каннибализм всё-таки существует, а значит, он для чего-то нужен. Пожалуй, самый известный пример этого явления — поедание самцов пауков самками после или во время спаривания. У животных со слабо развитым интеллектом самцы редко вносят какой-либо вклад в потомство, кроме собственных сперматозоидов. О детёнышах они не заботятся, от хищников их не защищают, пищи не приносят. Чтобы отчасти это компенсировать, паучихи многих видов съедают своих половых партнёров. Питательные вещества, полученные самкой из тела самца, пойдут в том числе на развитие яиц.

Самцам приходится умирать, потому что в противном случае они рискуют вообще не размножиться и никому не передать свои гены. Это с точки зрения эволюции ничем не лучше. И всё-таки быть съеденным не очень приятно, так что пауки стремятся этого избежать. Некоторые приносят самкам съедобные подарки — завёрнутых в паутину заранее пойманных насекомых. Пока избранницы заняты разворачиванием презента, самцы потихоньку начинают половой акт. Пауки вида Pisaura mirabilis пошли в плане личной безопасности ещё дальше. Они показывают даме подарок и тут же прикидываются мёртвыми, не выпуская свёрток из лапок. Когда самка начинает есть полученное насекомое, самец "оживает" и приступает к копуляции.

Есть ещё одна стратегия. Её применяют самцы чёрных вдов Latrodectus hasselti. Они предпочитают спариваться с юными самками, у которых уже развились семяприёмники, но размер этих особей пока ещё недостаточно велик, чтобы быть серьёзной угрозой для самца. Сперма хранится в семяприёмниках до окончательного созревания паучих. И гены переданы, и самцы целы.

Паукам каннибализм помогает поднять численность, а насекомым — её снизить. Вот один из примеров. Кузнечики-мормоны Anabrus simplex при миграции сбиваются в многомиллионные стаи. По пути они, конечно же, едят, и если такая стая задержится где-то надолго, то растительности там очень быстро не останется. Поэтому по мере увеличения плотности стаи растёт и уровень агрессии к соседним особям, особенно к тем, кто мешает движению общего потока насекомых. Один кузнечик кусает другого, другой — третьего… и за счёт этого ряды насекомых продвигаются вперёд. Чем больше народа, тем больше укусов и тем быстрее скорость перемещения стаи.

В случае кузнечиков-мормонов укус не обязательно должен быть смертельным, тут надо просто подвинуть мешающего пройти. А вот гусеницы кукурузных листовых совок Spodoptera frugiperda уничтожают друг друга, чтобы остановить распространение болезней. Они, конечно, делают это не сознательно — просто крупные особи едят мелких, выживает сильнейший, ничего личного. Но дело в том, что слабейший появляется в результате действий вируса. Он тормозит развитие гусениц, и скромный размер последних служит сигналом к их уничтожению. К счастью для совок, этот вирус не передаётся от хищника к жертве, так что поедание слабейших несёт для популяции только положительные санитарные последствия.

Склонность к каннибализму нашли даже у тираннозавров. На ряде костей, принадлежавших особи вида Tyrannosaurus rex, обнаружили отметины от крупных зубов. Притом некоторые из этих следов расположены так, что их можно было сделать уже только после смерти животного: пока тело тираннозавра было цело, повреждённые участки костей оставались закрыты сухожилиями и добраться до них, предварительно не разорвав большую часть тканей, было невозможно. Размеры следов, оставленных зубами хищника, такие большие, что напрашивается вывод: они принадлежали другому тираннозавру. Более крупного хищника было найти непросто, а тогдашние крокодилы вряд ли были способны на такое — как, впрочем, и сегодняшние. Но нет оснований утверждать, что один тираннозавр специально убил другого, чтобы его съесть: может, голодный ящер просто увидел уже мёртвую особь и не побрезговал падалью. В условиях недостатка ресурсов и не на такое пойдёшь.

Количество пищи ограничено у животных и сейчас. Оттого бывает рационально съесть слабую или больную особь, а не тратить ресурсы на её выращивание. Поэтому самки крыс и многих других млекопитающих порой пожирают собственных новорождённых. А у обыкновенных песчаных акул Carcharias taurus, самки которых имеют множество половых партнёров, "оптимизация" начинается ещё в утробе. Как и многие другие акулы, эта рыба живородящая, и зародыши до поры до времени развиваются в матке. Более крупные эмбрионы поглощают тех, что помельче. Нередко оказывается, что выжили потомки только одного самца. Таким образом, конкуренция за право передать свои гены у этих рыб переносится с момента ухаживания на более позднее время: соревнуются уже не сперматозоиды, а зародыши.

Ну хорошо, пауки и кузнечики — это сравнительно примитивные животные. Да и акулы не то чтобы венец эволюции, а про тираннозавров нельзя точно установить, ели ли они друг друга или так вышло случайно. По-прежнему актуальный вопрос: есть ли каннибализм у приматов, и если да, то зачем он им нужен?

Ответ неутешителен. Самые умные дикие обезьяны, шимпанзе и бонобо, убивают своих сородичей и иногда едят их. Первый такой случай зафиксировали в начале 1970-х. И если от шимпанзе это более-менее ожидаемо (представители этого вида весьма агрессивны), то сообщения о каннибализме среди бонобо, которые якобы все конфликты решают сексом, звучат дико. Тем не менее они задокументированы. Можно было бы предположить, что обезьянам просто не хватает животного белка, но тут надо вспомнить, что те же бонобо ловят мелких антилоп и прочую вполне мясную живность. Не вполне понятно, зачем группе самок этого вида, обитающих в Конго, нужно было есть уже подпорченный труп детёныша.

У бонобо пока зафиксировали только один случай поедания родственников. У шимпанзе их известно уже больше — около десятка. Последнее такое происшествие осветили многие СМИ. Бывшего альфа-самца из сенегальских лесов Фудуко забили свергнувшие его несколькими годами ранее — за то, что он попытался спариться с самкой. При этом сородичи не бросили его труп, а некоторое время отрывали от него части и, возможно, ели их. Когда учёные, наблюдавшие за той группой обезьян, наконец забрали тело для похорон, выяснилось, что у Фудуко отсутствуют половые органы и часть глотки. Это не самые питательные и уж точно не самые крупные части тела, так что есть все основания предполагать, что сородичи выбрали их в неких ритуальных целях, а не из-за недостатка пищи.

Неприятно думать, что ближайшие родственники людей не гнушаются каннибализмом, тем более таким изощрённым. Именно поэтому, когда появились предположения о том, что и наши непосредственные предки ели сородичей, многие не хотели в это верить.

Палеоантропологи обвинили в каннибализме не только Homo sapiens, очевидно, способных к поеданию себе подобных, но и неандертальцев, и "человека-предшественника" Homo antecessor. Авторы всех этих работ увидели на найденных костях такие повреждения, как если бы с них неким инструментом соскребали мясо. Вряд ли бы они появились, будь те Homo "просто" убиты, не для того, чтобы их съели. К тому же на обнаруженных рядом костях животных нашли очень похожие отметины. Кстати, тот факт, что останки людей и животных лежали вместе, свидетельствует в пользу того, что каннибализм неандертальцы и "предшественники" практиковали в пищевых целях. Иначе бы останки сородичей они складывали бы отдельно, а так получается, что жертвы людоедов были полностью приравнены к еде.

Но есть и другая точка зрения. В начале 2017 года вышла научная статья, авторы которой подсчитали энергетическую ценность человека, и она оказалась крайне невысокой (Лайф писал о ней). Конечно, у людей каменного века не было такого разнообразия продуктов, как на полках современных супермаркетов, но даже тогда 130 килокалорий, которые потенциально может дать тело взрослого мужчины, не смогли бы покрыть энергетические потребности едоков.

Кроме того, в британской пещере Гау (Gough’s Cave) обнаружили кости с занятными отметинами — глубокими диагональными бороздами. Возраст этих костей — приблизительно 12–17 тысяч лет. Повреждений на них много, и они, по всей видимости, инструментальные. Вероятно, с этих бёдер счищали мясо. Только вот борозды явно не помогали в отделении мяса от костей. К тому же их форма и расположение напоминает таковые у линий, которые обычно находят на предметах мадленской культуры. Эта культура как раз была распространена в Европе во времена, когда её населяли обладатели "украшенных" костей. Наносить специальные борозды на пищевые отбросы явно нерационально, из чего можно сделать вывод, что человеческие кости служили древним британцам для каких-то ритуальных целей.

В любом случае, спор относительно того, зачем люди в древности убивали и разделывали своих соплеменников, пока не окончен. Современных представителей вида Homo sapiens хотя бы можно спросить, зачем они занимаются такими дикими вещами, как поедание соотечественников. По итогам этих опросов для прогрессивного человечества плохие новости.

Людоедство свойственно многим народам, и те, кто его практикует, как правило, психически совершенно здоровы — просто их верования диктуют такие вот нормы поведения. Как правило, родственники поедают умерших членов семьи, чтобы сохранить в себе их душу либо унаследовать отдельные черты характера. Бразильские индейцы вари до недавнего времени жарили усопших родственников, предварительно вынимая из них внутренние органы. Считалось, что поедание мяса умершего способствует сохранению его души в родственниках, участвовавших в трапезе.

Нечто подобное проделывали и люди из племени форе (Папуа — Новая Гвинея). Вот только вместо того, чтобы избавляться от внутренностей, они как раз их и ели. Особенное внимание уделяли мозгу умершего главы рода. Его отдавали женщинам, чтобы им достались мудрость и другие полезные качества бывшего "патриарха" (а ещё потому, что это весьма питательная часть тела, состоящая во многом из жироподобных веществ). Вероятно, часть своей ритуальной порции женщины отдавали детям, потому что обе категории населения заболевали куру — смертельным недугом, при котором мозг под действием неправильно сложенных молекул прионного белка буквально превращается в губку. При куру сначала появляются усталость и головная боль, а потом судороги и слабость вплоть до неспособности глотать. От первых симптомов болезни до гибели обычно проходит меньше года.

Только после полного запрета ритуального каннибализма в 1959 году число жертв куру удалось уменьшить, и нет никого рождённого после этого времени, у кого бы диагностировали эту болезнь. Однако отдельные случаи изредка появлялись вплоть до 2009-го, так как инкубационный период может составлять десятки лет. Интересно, что, хотя ритуальное поедание мозгов умерших форе практиковали лишь с конца XIX века, у них успела распространиться генетическая мутация, снижающая восприимчивость к куру.

Как мы видим, поедание особей своего вида — вовсе не признак нарушений психики. Несомненно, тех, кто специально убивает людей, нужно проверять на вменяемость (как и любого совершившего убийство), но нет никакой гарантии, что психиатрическая экспертиза выявит что-то необычное. Кроме того, существует огромный пласт людоедов, которых никому в голову не придёт обвинять в тяжких преступлениях. Это молодые матери, съевшие плаценту после родов.

Практикующие это утверждают, что поедание плаценты способствует крепкому здоровью матери и малыша и даже облегчает течение послеродовой депрессии. Возможно, это было бы так, если бы жители западных стран, подобно диким животным, были по нескольку дней лишены возможности поесть после родов. Для последних это порой единственный источник пищи, чего нельзя сказать о Ким Кардашьян и прочих знаменитостях, практикующих плацентофагию. А меж тем плацента может быть заражена бактериями и прочими патогенными организмами, так что лучше без большой необходимости её не есть.

Всё перечисленное говорит нам о том, что каннибализм в природе — явление довольно обычное. У животных попроще он вызван насущной необходимостью, а у приматов, в том числе Homo sapiens, поедание себе подобных обусловлено культурой. И хотя людоед — это не обязательно опасный невменяемый тип, каннибализм нашему виду никакой пользы не приносит. Напротив, он может способствовать распространению смертельных болезней.