Самопровозглашённая инквизиция: феномен Поклонской

По сути, сторонники Натальи Поклонской, обвиняющие тех, кто критикует их кумира в том, что они автоматически принимают сторону режиссёра Учителя и выступают за поношение расстрелянного монарха, осознанно или нет, передёргивают карты. Большинству оппонентов экс-прокурора Крыма глубоко фиолетово творчество кинохудожника, чьи способности даже в среде профессиональных киношников не оцениваются как безусловная величина. Одни считают Учителя успешной посредственностью, другие ценят лишь отдельные его картины, указывая, что у режиссёра были и удачные, и провальные ленты. Некоторые, как я, полагают, что общий уровень его произведений существенно ниже среднего. В любом случае горячих поклонников, утверждающих, что он безусловный гений, у Учителя едва ли наберётся много. Мне, по крайней мере, такие не попадались вовсе.

Спор о приемлемости кампании, которую развязала Поклонская, таким образом, следует вообще рассматривать безотносительно к принятию или отрицанию того, что делает и сделал кинорежиссёр. Само по себе указание на исторические ошибки и фальсификации — дело вполне рассудительное и нужное. Если фильм утверждает, что у Николая Второго была связь с Кшесинской, а это не подтверждается никакими свидетельствами, то право возмутиться вольной интерпретацией прошлого есть у каждого человека, в особенности специалиста-историка. Однако вопрос этот до сих пор не имеет ответа — потомки Кшесинской утверждают, что у государя и балерины был даже общий ребёнок, хотя в своих дневниках Кшесинская опровергает факт интимной близости. То есть некоторые основания для того, чтобы снять историю с адюльтером, у Учителя всё же были, и он воспользовался ими вовсе не для того, чтобы унизить православие, монарха и русский народ, он просто хотел сделать кино в очень традиционном для разных стран жанре, этакую "Анжелику — маркизу ангелов".

В таких картинах нешуточные страсти — удел великих мира сего. Короли, цари, правители европейских держав влюбляются, интригуют, ревнуют, страдают из-за невозможности примирить своё высокое положение и обязанности, им вменяемые, с обычными человеческими чувствами, которые они, как и обычные люди, имеют обыкновение испытывать. Такая нехитрая и по большей части пошлая драматургия имеет свой круг поклонников, которые испытывают не слишком здоровый интерес к происходящему в монарших альковах. Никакого отношения к русофобии такие поверхностные экскурсы в историю не имеют, они предпринимаются исключительно из соображений коммерческой выгоды.

Какие претензии можно предъявить к Поклонской? Ослеплённая своей больной страстью к покойному государю, она во всём склонна видеть признаки русофобского заговора, умышленного святотатства и поношения русских. На прошлой неделе её даже занесло в компанию совсем уж непотребных антисемитов, когда она процитировала якобы найденную в подвале, где происходил расстрел, сатанинскую надпись на неведомом науке семитском наречии, в которой истинные организаторы убийства похваляются своим злодеянием. Этот факт народный депутат почерпнула из низкопробного, черносотенного исследования, в коих альтернативная конспиративная история недостатка не знает. В приличном обществе такие ссылки считаются, мягко говоря, признаком очень невысокого образовательного уровня.

Недобросовестное обобщение вовсе не обязательно порождено злым умыслом. В случае Поклонской речь идёт об ослеплённой, разгневанной, неумной женщине, сотворившей себе кумира и бросающейся на его защиту со всем пылом неофита, не утруждающего себя знакомством ни с церковным каноном, ни с правилами, устанавливающими границы, выход за которые превращает человека в лёгкую добычу бесов.

Одержимость — это состояние, захватывающее человеческое существо целиком, без остатка. Оно лишает зрения, слуха, способности видеть всю сложность и противоречивость устройства жизни, в которой тесно переплетаются Божественное и земное. Однако фанатичному взгляду народного избранника видимы только свет и мрак, гламурные экзерсисы Учителя для неё — повод объявить его врагом рода человеческого. В переводе на известные ей реалии — государства, православия, нации.

Кроме того, Поклонская кардинально переписала решение церкви, канонизировавшей Николая за духовный подвиг принятия мученической смерти, она же силой безудержного произвола распространила святость на весь жизненный путь государя, не имея на то никаких оснований, кроме исступления. На звание ересиарха ей претендовать ещё рано, но пребывание в духовной прелести вполне могло бы стать одним из объяснений её диковинного энтузиазма.

Бьющая в глаза неадекватность слов и поступков молодой женщины по большей части собирает вокруг неё людей, столь же некритичных и одержимых, как и она сама. Они с какой-то даже карикатурной злобой набрасываются на всякого имевшего неосторожность задеть их кумира. В сварах, устраиваемых ими, очень мало христианского смирения. По употребляемым выражениям, обилию угроз, яростному вареву ненависти, переполняющей адептов секты, вы никогда не сможете понять, если не знаете о сути разногласий, что они выступают в защиту чьей-то святости, что они мнят себя поборниками православия, русского образа мыслей и жизни.

Есть среди её сторонников и относительно вменяемые персонажи, которым почему-то кажется, что некоторые закидоны Поклонской не отменяют той глубинной правды, которую она не боится высказывать. Но проблема в том, что правды в её правде очень мало, поскольку слепота и фанатизм обратили её обожание покойного царя в комическую и вредоносную языческую пляску вокруг фантома, который не имеет отношения ни к Николаю Второму, ни к вере, ни к истории.