Фальстарт для фюрера. Как Гитлер Пивной путч устроил и проиграл

После окончания Первой мировой войны и революции положение Германии было очень тяжёлым. Не настолько тяжёлым, как полностью разорённой РСФСР, но далёким от славных довоенных дней. Огромная инфляция, безработица, тяжелейшие экономические трудности, дополнительно отягощённые огромными репарационными выплатами победителям. После демобилизации большей части армии огромное количество военных оказалось не у дел. Германии было запрещено иметь более-менее крупную армию, и десятки тысяч офицеров были уволены из вооружённых сил. В условиях экономического кризиса у них не было шансов найти работу. Миллионы неприкаянных фронтовиков не могли найти себе места в новой Германии и очень остро переживали и крушение собственных идеалов, и своё нынешнее положение.

Неудивительно, что именно эта среда стала благодатной для появления множества объединений и союзов, которые придерживались правых и ультраправых позиций и стали своеобразными предтечами нацистской партии, которая в те времена только зарождалась и её известность не выходила за пределы нескольких дешёвых мюнхенских пивных.

У власти находились умеренные социалисты, но они были неспособны ничего противопоставить странам-победительницам. Франция сполна отыгралась на немцах за унижения войны 1870–1871 годов, когда немцы не просто разгромили её, но и провозгласили создание своей империи прямо в Версале, что стало незабываемым унижением для французов.

Полвека они ждали мести, и вот Германия была повержена. Из всех стран-победительниц именно Франция настаивала на самых жёстких вариантах обхождения с немцами.

Мало того что французы по итогам войны отобрали очень выгодные с экономической точки зрения Эльзас и Лотарингию и угольные шахты Саара, так ещё и выступали в роли жёстокого коллектора. По условиям мира немцы должны были выплачивать крупные репарации.

Практически после каждой просрочки Франция вводила войска в приграничные германские города и устанавливала там режим оккупации до тех пор, пока все нарушения не устранялись. В 1921 году французы оккупировал Дюссельдорф и Дуйсбург. В том же году по решению союзников был проведён Силезский референдум. Силезия была важным районом с большим количеством угольных шахт, где добывалась пятая часть всего немецкого угля. В регионе проживало много этнических поляков, но большинство было за немцами. Хотя на референдуме 60% участников проголосовали за германскую Силезию, по настоянию французов часть региона была передана Польше, что в Германии было воспринято как национальное унижение.

В 1922 году экономическое положение Германии продолжало ухудшаться, и союзники договорились о "натуральных" репарациях. Вместо денег немцы должны были отдавать ресурсы и промышленные товары.

В начале 1923 года французы под предлогом того, что немцы не выполнили план выплат репараций, ввели свои войска в Рурский бассейн. Этот регион был важнейшей частью Германии. Мало того что он занимал почти десятую часть страны, там ещё была сосредоточена львиная доля промышленности. Большая часть угля добывалась именно там. Там же располагалась большая часть сталелитейных заводов.

Возмущённые немцы устроили всеобщую акцию неповиновения, а правительство отказалось выплачивать репарации. Но французы только этого и хотели. Они давно засматривались на богатый регион и подумывали о том, чтобы настоять на его передаче под управление Лиги Наций, а всей промышленности — под контроль Франции.

Немецкое правительство ничего не могло сделать с французами, а отказ от выплат репараций и забастовка только ухудшали ситуацию. В конце концов руководство Веймарской республики вынуждено было смириться. Слабость правительства и действия победителей вызывали сильное негодование в стране.

Традиционно Германия существовала не в виде единого централизованного государства, а в качестве отдельных земель. Только в третьей четверти XIX века страна была объединена в современное централизованное государство. Однако некоторые атавизмы сохранились от старых времён. Например, в Германской империи было несколько королей. Они признавали над собой власть императора, но не переставали быть королями в своих владениях.

Король Пруссии одновременно был императором. А вот второе по статусу и значимости королевство — Бавария — традиционно было несколько обособленно. Регион был богат и хорошо развит. Немаловажным фактором обособленности служило и то, что Бавария была преимущественно католической, а не протестантской.

Крайне тяжёлое положение послевоенной Германии, а также бессилие социалистических властей Германии привели к тому, что баварская обособленность трансформировалась в тягу к сепаратизму. В регионе стали набирать популярность идеи отделения от Германии и восстановления монархии, свергнутой в 1918 году. Тем более что законный наследник правившей династии Виттельсбахов — принц Рупрехт был жив и здоров и находился в самом расцвете сил.

23 сентября 1923 года Правительство Веймарской республики объявило о прекращении всех форм сопротивления французам и на всякий случай ввело чрезвычайное положение на территории всей страны. Опасаясь выступлений радикально настроенных политических активистов как слева, так и справа, правительство потребовало от региональных руководителей арестовать лидеров наиболее активных и радикально настроенных военизированных объединений и движений.

Однако в Баварии это сочли удачным моментом, чтобы продемонстрировать свою особую позицию. В ответ на распоряжения Берлина в Мюнхене назначили комиссаром региона с абсолютными полномочиями премьера Густава фон Кара, убеждённого монархиста и сторонника Виттельсбахов. Его помощниками стали глава баварского рейхсвера Отто фон Лоссов и шеф баварской полиции Ханс фон Сейсер, сосредоточившие в своих руках всю власть.

Кар отказался исполнять распоряжение центра, заявив, что чрезвычайное положение не распространяется на Баварию. Кроме того, Кар приказал никого не арестовывать. Берлин попытался сместить командующего баварским рейхсвером фон Лоссова с его должности за невыполнение приказа, однако фон Кар объявил приказ недействительным и распорядился, чтобы полиция и рейхсвер Баварии переприсягнули баварскому руководству, а не берлинскому.

Это был почти открытый мятеж. Берлин заявил, что баварское выступление будет подавлено силой, если на него всё же решатся. В этих условиях на сцене и появился Адольф Гитлер и ещё больше запутал и без того запутанное положение.

К этому моменту Адольф Гитлер был относительно известной фигурой в Мюнхене и Баварии и почти неизвестной за пределами региона. Партии НСДАП симпатизировало несколько тысяч человек. По меркам Мюнхена это была пусть и не самая влиятельная, но сила, которую нужно было учитывать и считаться с ней.

Гитлер весьма активно расширял свои контакты, пытаясь заручиться симпатиями двух категорий: уважаемых и видных военных, оставшихся не у дел, которые могли придать ему вес и положительно повлиять на его имидж, а также крупных буржуа, которые могли финансировать партию и тем самым обеспечить её дальнейшее развитие.

Ему удалось завоевать умеренные симпатии главы баварского рейхсвера фон Лоссова (который в решающий момент путча всё же остался верен баварскому правительству), но самой большой удачей стало привлечение на свою сторону Людендорфа.

Эрих Людендорф был живой легендой германской армии. В годы Первой мировой он был сначала начальником штаба немецкой армии, а затем её фактическим командующим. Именно с его именем были связаны все основные успехи немцев в той войне. Людендорфа боготворили в войсках, и само присутствие такого человека в рядах партии существенно возвышало её.

За Людендорфом стояли объединения бывших солдат, и это была мощная сила. В конце концов, если кто и мог перетянуть лояльные Берлину части рейхсвера на свою сторону, это был только он. Оба лидера испытывали симпатию друг к другу и объединили свои усилия, чтобы вырвать власть из рук социалистов, которых они винили во всех бедах.

Между Гитлером и новым баварским руководством начались переговоры. Хотя нацисты и сепаратисты имели диаметрально противоположные цели, они нуждались друг в друге и рассчитывали использовать друг друга в своих интересах, а затем избавиться от вынужденных союзников.

Фон Кар был настроен на оборону. В первую очередь он рассчитывал решить вопрос путём переговоров с Берлином, выторговав если и не независимость, то хотя бы широкую автономию. Гитлер же находился под сильнейшим впечатлением от прошлогоднего марша на Рим Муссолини и собирался точно так же войти в Берлин. Он полагал, что наличие на его стороне Людендорфа автоматически решает все проблемы. Солдаты рейхсвера, едва увидев своего любимого командира, побросают винтовки и сразу же присягнут ему. Никакой стрельбы не будет, так и произойдёт триумфальное шествие Людендорфа и Гитлера на Берлин.

Но и те и другие нуждались в союзниках. Людендорфу и Гитлеру нужен был баварский рейхсвер, который станет базовым ядром армии для наступления на Берлин. А Кару нужны были отставные фронтовики из военных союзов и объединений, стоявших за Людендорфом, которыми Кар рассчитывал усилить силы рейхсвера, чтобы Берлин тысячу раз подумал, прежде чем попытаться решить вопрос силой в "час Х", когда Бавария объявит о восстановлении монархии.

Именно в этом вопросе стороны смогли добиться компромисса. В октябре 1923 года баварские части рейхсвера в режиме секретности получили негласное усиление за счёт влившихся в их ряды членов военных союзов и штурмовиков, которых они активно готовили под видом манёвров.

Пока шли "манёвры", содержание боевого актива взял на себя баварский рейхсвер. Но манёвры скоро закончились, и боевики остались в подвешенном состоянии. С одной стороны, они продолжали оставаться в мобилизованном состоянии, ожидая выступления со дня на день. С другой стороны, они вынуждены были бросить работу и все свои дела и остались без средств к существованию. НСДАП была ещё слишком бедна, чтобы взять на полное содержание такую толпу.

В рядах актива начинался ропот. Гитлер заверял, что выступление вот-вот состоится, а сам наседал на Кара и Лоссова, требуя действовать как можно скорее. Однако баварские власти вели свою игру, и в их планы не входило немедленное выступление. Они постоянно откладывали активные действия, и, в конце концов, Гитлер, боявшийся растерять мобилизованный боевой актив, решил действовать на опережение, принудив своих вынужденных союзников к активным действиям.

8 ноября 1923 года в статусной пивной Бюргербройкеллер, завсегдатаями которой в основном были обеспеченные слои общества, было назначено выступление Кара и остальных лидеров Баварии. На выступление должна была пожаловать вся баварская политическая верхушка. Гитлер был уверен в том, что именно там они наконец сделают своё заявление о намерении восстановить баварскую монархию.

Это был удачный шанс, когда все яйца оказались в одной корзине, и Гитлер рассчитывал силой принудить их к мятежу против Берлина. Тем более что, как заметная в Мюнхене политическая фигура, Гитлер был официально приглашён на встречу.

Вечером 8 ноября в зале пивной собралось около трёх тысяч человек. Своё выступление начал фон Кар. Гитлер тоже был в зале, слушая оратора и периодически попивая пиво с самым невинным видом. Тем временем его штурмовики уже окружали здание пивной.

Пока Кар говорил, в вестибюле пивной было установлено два пулемёта. Примерно в 20:45 в зал, где шло выступление, ворвался Геринг (тогда возглавлявший штурмовиков) в окружении нескольких вооружённых подчинённых. Гитлер тут же кинулся к трибуне, вскочил на стул и выстрелил из пистолета в потолок, прокричав: "Началась национальная революция! Рейхсвер за нас!"

Затем он запретил публике покидать свои места и объявил, что правительство низложено, казармы рейхсвера захвачены, полиция также на стороне восставших.

После этого в зал привезли Людендорфа, который не был осведомлён о путче. Фактически захватив в заложники баварское руководство, Гитлер рассчитывал силой вынудить его действовать в своих интересах.

Понимая, что сопротивление бессмысленно, Кар, Лоссов и Сейсер заявили о поддержке Гитлера. В обмен Гитлер объявил о назначении Кара регентом Баварии, Сейсера — имперским шефом полиции, Лоссова — министром рейхсвера, Людендорфа — верховным главнокомандующим, а себя назначил канцлером Германии. Желая заручиться симпатиями зала, он даже упомянул в своей речи принца Рупрехта и намекнул, что не будет против реставрации Виттельсбахов.

В зале находились журналисты, поэтому приятель Гитлера Ганфштенгль провёл импровизированную пресс-конференцию, объявив о формировании нового германского правительства.

Однако не всё шло гладко. Штурмовикам удалось захватить только один штаб сухопутных войск. Рейхсвер и полиция не спешили переходить на сторону революции. Воспользовавшись тем, что Гитлер на время покинул пивную, Лоссов, Кар и Сейсер смогли улизнуть, клятвенно пообещав Людендорфу не чинить препятствий революции.

Однако своего слова они не сдержали. Едва освободившись, Кар запретил НСДАП и отряды штурмовиков, мобилизовав армию и полицию. Утром 9 ноября путчисты всё ещё находились в пивной, но уже начали падать духом из-за голодной и бессонной ночи. Геринг предложил отступить и собрать силы для нового выступления. Людендорф настаивал на том, что надо занять центр Мюнхена.

Тем временем рейхсвер и полиция уже заняли все ключевые точки города, а штурмовики, захватившие штаб сухопутных войск, оказались заблокированы войсками. Гитлер в конце концов склонился к предложению Людендорфа.

Путчисты со свастиками на знамёнах отправились на центральную площадь города — Мариенплатц. Однако на одной из улиц дорогу им заслонили силы рейхсвера и полиции. Гитлер попытался выступить с речью, требуя от них сложить оружие, однако они остались верны баварскому правительству.

Началась перестрелка, после которой неудавшиеся путчисты разбежались. Геринг получил ранение в пах, но при помощи штурмовиков был вынесен из-под пуль и позднее перебрался в Австрию. Гитлер вывихнул плечо и бежал с поля боя. Всего в перестрелке погибло 14 путчистов (ещё двое погибли в перестрелке в штабе) и трое полицейских.

Гитлер укрылся у своего приятеля Ганфштенгля, где его и арестовали через два дня.

Зимой следующего года начался суд над Гитлером, Людендорфом и их соратниками. Хотя предъявленные им обвинения в государственной измене и мятеже почти гарантировали им пожизненное заключение, в действительности они отделались очень мягкими сроками. Гитлер и несколько его активных сподвижников получили всего пять лет (из которых четыре — условно), а Людендорф в знак признания его заслуг вообще был оправдан. Рядовые путчисты отделались условными сроками.

Все путчисты отбывали срок в тюрьме Ландсберг в очень мягких условиях. Именно там Гитлер начал работу над своим манифестом "Моя борьба". В заключении он провёл всего 9 месяцев, после чего был освобождён.

Такая необычайная мягкость приговора объяснялась тем, что, задумав мятеж против берлинской власти, Гитлер фактически оказал ей услугу. Своим поспешным выступлением он спутал все карты баварскому правительству, которое в итоге так и не решилось осуществить свои намерения и восстановить в независимой Баварии монархию. Гитлер презирал берлинское правительство, но невольно помог ему своими действиями. К тому же Гитлеру симпатизировал министр юстиции Баварии Гюртнер, потребовавший, чтобы прокурор отозвал свою апелляцию на мягкое наказание путчистам. Впоследствии Гюртнер стал рейхсминистром юстиции Германии при Гитлере.

Судебный процесс над путчистами сопровождался огромным вниманием публики. Гитлеру было разрешено много говорить, и он превратил суд в трибуну для агитации за свои идеи. Его речи появлялись на передовицах германских газет. Всё это привело к тому, что Гитлер, попавший в тюрьму известным лишь в Баварии активистом, освободился через девять месяцев уже политиком национального масштаба.