Нецарственная клоунада: страхи и комплексы Дональда Трампа во Вьетнаме

Центральное событие форума АТЭС — анонсированная и проанализированная политиками и экспертами в мельчайших деталях встреча Владимира Путина и Дональда Трампа — так и не произошло, хотя вот совсем нет оснований говорить, что сюжет остался без фабулы. Напротив, невстреча двух лидеров явилась казусом куда более прихотливым и мудрёным, нежели ожидавшееся рандеву, которое могло увенчать лаврами великих переговорщиков — президентов России и США. Могло увенчать, но точно так же могло и не увенчать. У американского лидера был выбор: ему нужно было сделать довольно сложный выбор из двух продуктов для продажи на внутреннем американском рынке.

Первый из них — сложный, противоречивый и, несомненно, высокотехнологичный — это переговоры с Путиным по ряду серьёзных международных проблем. Это потребовало бы непростых маркетинговых шагов для того, чтобы пройти по минному полю, в которое превратилось сейчас продолжающее множить конфликты пространство внутренней политики США. Для Трампа, чьё имя сейчас треплют аж в четырёх процессах по поиску "русского следа" в самых разных областях, актив под названием "Владимир Путин" был высокорискованным, поскольку мог сыграть как в одну сторону, добавив убедительности аргументам оппонентов, обвиняющих президента в "связях с русскими", так и в другую, представив главу США кудесником, развязывающим на пару со своим русским коллегой запутанные узлы международной политики. Часть маркетинговых шагов была сделана — сам американский президент задолго до форума заявил в интервью о желательности встречи, о ней говорили вплоть до последнего дня официальные представители администрации и Госдепа.

Во втором случае — отказе от встречи — в какой-то особой маркетинговой политике необходимости уже не было. Это товар очень простой, легко продаваемый, не требующий ни рекламной кампании, ни какой-то сложной работы по подавлению политической тревожности конкурирующих групп. Невстреча, состоявшаяся по инициативе американской стороны, если так можно выразиться, не требует никаких усилий для осмысления. В ней всё предельно ясно. Сильный парень игнорирует слабого, которому нечего сказать и предложить. Глава внешнеполитического ведомства США Рекс Тиллерсон именно так и выразился: дескать, у американцев нет уверенности в том, что возможен разговор по существу.

Судя по информации корреспондента "Коммерсанта" Андрея Колесникова, который обычно знает о происходящем в кулуарах больше других, представители администрации США, оговаривая условия встречи, вели себя, мягко говоря, не слишком учтиво. Они настаивали, чтобы беседа проходила на их стороне, хотя в этот раз право принимать собеседника было у российского президента, поскольку во время первой встречи Путин играл роль гостя Дональда Трампа. Кроме того, американцы предложили крайне неудобное время, а попытки согласовать иные сроки и вовсе проигнорировали. Судя по всему, в последний момент было решено, что срыв рандеву можно выставить на торги с куда большей выгодой, чем те договорённости, которых могли бы достичь или о которых могли бы объявить президенты по итогам личной беседы.

На самом деле хамство — это традиционный продукт, продвигаемый американцами в дипломатии. Европейская дипломатия ценит выработанные веками правила и особенности дипломатического поведения: способность договариваться, уступать, вежливость, щепетильность, пунктуальность, подчёркнутое уважение и внимание к оппоненту. Конечно, это прежде всего стилистика: за кулисами может происходить схватка людоедов, но на людях нужно отдавать дань великому принципу благопристойности, являющемуся визитной карточкой европейской политической школы. И это не просто регламент: расшаркивание, обмен любезностями, галантность — это знаки, указывающие на понимание того, что избежать взаимного уничтожения людям, народам и государствам помогает искусство компромисса, умения подвинуться в своих кратковременных интересах, чтобы достичь долговременных.

США, как молодое государство, привнесло в дипломатический инструментарий изрядный элемент варварского задора, уверенности в том, что демонстрация силы, пренебрежения к партнёру, умение публично унизить — это такие отличные штуки, которые тоже помогают одерживать политические победы. Но на европейской кухне превыше всего ценится сдержанность и даже некоторая холодность, и, кстати, с демонстрацией этих двух качеств лучше всех на различных внешнеполитических площадках справляется именно Владимир Путин.

Отдельная американская специфика оказалась умножена ещё и личными свойствами Трампа — мужлана, мачо и реднека. Но я, честно говоря, совсем не уверен, что ему удастся продвинуть на рынок сорванную им или его окружением встречу как грандиозную победу. Да, он, конечно, обошёлся со своим потенциальным визави демонстративно наплевательски, но подорвало ли это хоть как-то реноме Владимира Путина, который вёл себя на саммите абсолютно невозмутимо, не проявляя ни раздражения, ни радости, вообще никаких эмоций, — в полном соответствии с европейским дипломатическим этикетом.

Бодрый и жизнерадостный американский питекантроп смотрелся на его фоне очень живо и красочно, но слегка, по-моему, проигрывал своему российскому коллеге по части собранности и даже безмятежности. У Владимира Путина точно нет никаких причин бояться последствий встречи с Трампом у себя дома: встретится — хорошо, не встретится — тоже. Любой результат будет принят российским обществом спокойно. А президенту США приходится постоянно оглядываться и разыгрывать клоуна: подхамливать, суетиться, всё равно подъезжать с рукопожатием, что-то бормотать, использовать момент, чтобы переброситься словечком, — дескать, не обижайся. И всё равно не иметь никаких гарантий против того, что по возвращении ему зачтётся его героический заплыв. Увы, не зачтётся.