Карлос Шакал: Меня продали, как проститутку

В СМИ его называют террористом, сам он считает себя революционером. Его карьера началась в начале 70-х годов, на самом пике холодной войны. Ильичу Рамиресу Санчесу, гражданину Венесуэлы, удалось создать вооружённое подполье в Восточной Европе, снабжая оружием самые различные движения: от баскских сепаратистов ЭТА до знаменитой "Фракции Красной армии" Германии.

Перовой его громкой акцией стал захват министров стран — участниц ОПЕК в 1975 году. Эта операция принесла Карлосу всемирную известность и статус "террориста № 1". Его портреты публиковали самые крупные европейские газеты, а на него самого спецслужбами мира была устроена настоящая охота. Тогда же он получил от врагов прозвище Шакал — за особое чутьё и способность выходить из любых ловушек. Ему приписывали сотни терактов в разных уголках мира, но что совершил Карлос, а что нет — не известно до сих пор. Он дружил с Саддамом Хуйсейном и Муаммаром Каддафи, а его безопасностью занимались Штази и КГБ.

После крушения Советского Союза иностранным спецслужбам удалось добраться до него в Судане. С 1994 года он находится в заключении. Сегодня он отбывает три пожизненных заключения во французской тюрьме Пуассе. О том, что он думает о современных террористах, папе римском и Октябрьской революции, Карлос Шакал рассказал писателю Игорю Молотову специально для Лайфа.

— В этом месяце отмечается 100-летие Великой Октябрьской социалистической революции. Я думаю, для вас это важно. Какое значение сегодня имеет это событие?

— Мой ответ будет короток и прост. Отец учил меня, — и он был прав, — что человеческая история делится на две части: до Октябрьской революции 7 ноября 1917 года и после. Ведь тогда впервые социальный, экономический и духовный строй общества был перевёрнут с ног на голову. Всё это сделали Ленин и его товарищи. Так что моё мнение: большевистская революция — самое важное событие в истории человечества. Больше ничего не оказало на неё такого влияния.

Доказательства? Сегодня такие густонаселённые страны, как Китай, становятся крупнейшими экономическими и военными державами в мире. Есть страны, как Вьетнам, которые противостояли американцам, социалистические страны с коммунистическим проектом. Куба в одиночку на протяжении многих лет противостояла западной идеологии… Я знаю, что можно за многое критиковать Советский Союз, но годовщина Октябрьской революции напоминает мне, что это наиважнейшее для человечества историческое событие.

— В России нашлось много людей, которые выступают за пересмотр вашего дела. Несколько месяцев назад 30 российских писателей подписали петицию в вашу поддержку, вы слышали об этом?

— Да, я в курсе. Мне сообщили, что российские писатели (в том числе Эдуард Лимонов) и депутаты Госдумы вступились за меня, чтобы Франция меня освободила. Ещё они написали президенту Алжира Абделю Азиз Бутефлике и президенту Венесуэлы Николасу Мадуро с просьбой вмешаться. Я хочу поблагодарить российских товарищей за их солидарность. Действия Франции — это позор. Позор для страны, для следующих правительств, находящихся под влиянием американских империалистов.

— Одной из самых тёмных страниц вашего уголовного дела является ваше похищение. Как французским службам удалось вас арестовать?

— Не французские службы меня остановили. Тогда в Судане находился глава антитеррористического центра ЦРУ Кофер Блэк, — они следили за Усамой бен Ладеном. В конце концов Судан продался за саудовские деньги. Это Саудовская Аравия платила, не ЦРУ. Судан согласился выдать американцам четырёх человек. Первый из них — бен Ладен, второй — Имад Мугния, третий — я, четвёртый — Абу Нидаль, ещё один боец.

Нам сказали, что Судан предал нас. Там находились исламские силы — члены суданского "Комитета сорока". Это они сообщили нам. Как всё произошло? Египетские службы Мухабарат вышли на контакт со мной и Абу Нидалем, чтобы пригласить нас в Египет. Абу Нидаль тогда проходил обучение в разведывательной академии в Египте. Я приглашения не принял, поэтому я просто поблагодарил их, и всё. А Абу Нидаль серьёзно заболел. Мы думали, что через десять дней покинем страну по дипломатическим паспортам и уедем в Ливию. Но этого не произошло.

Французы не могли меня экстрадировать, потому что во Франции на меня ничего не было, все дела против меня были сфабрикованы, в том числе и "дело улицы Тулье" (по версии обвинения, Карлос застрелил в перестрелке на улице Тулье двух полицейских и информатора. — Прим. Лайфа). Это такая игра, американцы отдали приказ министру внутренних дел Франции Шарлю Паскуа — с которым у нас были контакты, о чём американцы не знают, — прислать самолёт с генералом Рондо на борту, американским агентом, отправленным президентом Миттераном в DST (Разведывательное сообщество Франции), чтобы он был на виду у американцев. Они прилетели и посадили меня во французский самолёт, который доставил меня сюда. Когда я вышел из самолёта в Вилакубле, офицер разведки, полицейский, сообщил мне, что я арестован. Меня не экстрадировали во Францию, потому что дела против меня были сфабрикованы.

— Вас обвиняют в том, что вы террорист. Вы согласны с этим определением? Что для вас означает слово "террорист"?

— Мы всю жизнь боролись с террористами, с Израилем, с Моссадом, с Правительством США. Всех, кто сражается с империалистами, обвиняют в терроризме. Я не террорист. Террорист — это тот, кто использует методы террора, но у термина "террорист" ограниченное значение. Революционер-коммунист зовётся сталинистом, а не террористом. Но мне плевать, если меня считают террористом. По правде сказать, даже сегодня я навожу страх на некоторых людей.

— Количество террористических атак существенно увеличилось с 1980-х годов. Почему мир становится всё более опасным?

— Не думаю, что атак стало больше. Просто мы постоянно об этом говорим из-за рекламы, мировых СМИ, международных телеканалов. Всегда происходят какие-то атаки — взрывы, убийства и т.д. Всё это не ново. Однако имеет место манипуляция общественным мнением. Средства массовой дезинформации — иногда даже независимые — говорят, что мир становится опаснее.

Сегодня можно путешествовать куда угодно, высок уровень мобильности — и это делает людей более лёгкими мишенями. Приезжающие во Францию люди рискуют, на них могут напасть в любое время. Факт, что большая часть жертв — это люди, которым было делать нечего. Ещё государственный терроризм повсюду. Так или иначе, я не террорист. Более того, я сам убил достаточно много террористов. Чем горжусь.

То, что стало значительно больше атак? Нет, я так не считаю. Если говорить о Вьетнаме, о бомбах, от которых гибнут люди каждый день, например, в Лаосе или Камбодже — разве это не проявления терроризма? Это не террористические акты? Там происходят атаки, и никто об этом не рассказывает. Мы обсуждаем только то, что происходит здесь — набрасывающихся с ножами на полицейских людей, бедных копов. Это печально, но таков мир, в котором мы живём.

— Но атаки 70-х годов отличаются от современных тем, что они приносили меньше жертв. Вы с этим согласны?

— Я бы так не говорил, но это факт. Мы находимся в состоянии бесконечной мировой войны, и это империалисты её начали. Люди борются всеми доступными средствами, и, к сожалению, большая часть жертв — невинные люди. Вот возьмём теракт в "Батаклане". "Батаклан" был в списке принадлежащей израильским бизнесменам собственности, не рекомендованной к посещению (речь о 70-х годах). Недавно там погибло множество людей. Нужно кое-что понять, неважно, согласны вы с этим или нет, но, если человек собрался совершить какую-то операцию, атаку, в которой он собирается пожертвовать собой, — это заслуживает почёта. Хотя я не согласен с причинами, которые заставили их совершить этот акт.

Почётно, что они пожертвовали собой, своими жизнями. Что может быть больше, чем отдать свою жизнь?

— Вы выросли в христианской культуре. Почему вы приняли ислам? В чём отличие ислама от христианства?

— Да, я родом из страны с католической традицией, моя мама — католичка, отец был атеистом. Он учился на католического священника, но спустя несколько лет объявил о том, что он атеист и антиклерикал, — из-за поведения священников. Отец был студентом во французском институте, епископ хорошо к нему относился. Он ещё не стал священником, поэтому он встречался с девушками. С племянницей епископа в том числе. Как-то отец увидел, как епископ рано утром выходит из комнаты племянницы. Он был шокирован. В общем, меня вырастили в атеизме.

В последние годы жизни отец — он умер в 90 лет — в ожидании смерти начал обращаться к вере. Он умер во время чтения католической молитвы.

Так или иначе, католиком я не рос, а в 1975-м в Йемене стал мусульманином. Это произошло за несколько дней до моего дня рождения, наш коммандос был в Найроби, и, как обычно, все наши командующие были арабами. Один шиит и все остальные сунниты. И был всего один христианин. Мы тогда совершили атаку на самолёт авиакомпании "Эль аль", летевший из Южной Африки. Была проблема в том, что нам нужно было отправиться в Сомали, чтобы спастись, и нас могли подстрелить вертолёты по дороге. Мы все находились в Йемене, и один из товарищей сказал, что неважно, если мы погибнем, мы умрём как мученики. "А как же Салем? — ответил другой товарищ. — Он не мусульманин!" Мне как командиру было необходимо, чтобы я повёл их с собой в рай! Так я стал мусульманином.

Тогда это началось, тогда были вопросы… по-настоящему я стал мусульманином позже и смог понять некоторые вещи.

В чём разница между двумя религиями? Я не думаю, что между ними большая разница. Очевидно, существуют теологические различия. Ислам говорит о печати откровения, пророке Мухаммеде, посланце Бога, которому было ниспослано откровение и священное писание — Коран, несущее печать божественного откровения. Единый Бог, как и во всех монотеистических религиях. Но откровения отличаются.

— Нынешний папа римский родом из Латинской Америки. Он считается довольно прогрессивным. Каково ваше мнение о нём?

— Не скажу, что согласен со всеми позициями папы, но Папа римский Франциск — пожалуй, лучший понтифик за последнее столетие или больше. У него итальянские корни, его семья — бедные мигранты из Аргентины. Он родился в бедном районе в окрестностях Буэнос-Айреса. Он стал священником. И со всей этой коррупцией в Ватикане и историями о сексуальных извращениях — он пришёл, чтобы убрать всё это, побороть коррупцию и так далее.

Папа защищает христиан, и в этом он прав. Это его обязанность. Но он прогрессивный человек, один из лучших священников. Мне кажется, он не продажный человек. Он хорошо говорит по-испански. Он бывал на Кубе, сделал там много хорошего.

— Ну вот был атеистический СССР. Вы замечали признаки кризиса Советского Союза?

— Я приехал в Москву в начале октября 1968 года, перед своим днём рождения, чтобы получить высшее образование. В ноябре 1969 года меня арестовали после атаки на иранское посольство коктейлями Молотова. Кремль приказал освободить меня, потому что я был под защитой Венесуэлы. Я выступал за вооружённую борьбу, за командующего Дугласа Браво. Он наш исторический лидер, Браво жив до сих пор, он настоящий коммунист, настоящий революционер, истинный лидер.

Так или иначе, я был в Венесуэле с коммунистической молодёжью. Я остановился в Каракасе и после того, как получил разрешение на выезд, отправился во Францию, после чего — обратно в Москву. Там меня пригласили в Народный фронт освобождения Палестины — это сделал один христианин из Иерусалима, с которым мы вместе учились в университете. Мы отправились на поезде в Иорданию, после чего нас вместе с 17 другими людьми, включая моего брата Ленина, выслали из Советского Союза. Это произошло в конце июня 1970 года, в период, когда меня пытался завербовать КГБ. Тогда я начал — и продолжаю по сей день — бороться за освобождение Палестины и сражаться за мировую революцию.

Уже тогда был виден упадок Советского Союза. Чрезмерная бюрократизация, сложные игры КГБ с Андроповым и так далее. СССР пришёл в тот момент, когда для меня все двери были закрыты. Были соглашения с американцами, которые просили Сирию отдать им меня. Я был на грани смерти. Всё решили деньги, меня продали, как проститутку. Судан находился в состоянии конфликта с США, он был в блокаде, но Саудовская Аравия заплатила ему миллионы. Неизвестно, какую сумму точно, но однажды мы это выясним. Меня обманули, хотя правительство было на нашей стороне! Вот так, есть люди, готовые продать собственную мать, пойти ради денег на всё. Я до сих пор жив и продолжаю бороться, как могу.

— В вашей книге "Революционный ислам" вы пишете, что в 1992 году вы передали своим товарищам некоторые свои мемуары для посмертной публикации. Что в них будет?

— Никаких тайн нет. Я завершил мемуары. Я закончил их в 1992 году, а в 93-м доставил две напечатанные копии очень богатым людям, которым можно доверять. Они не являются членами нашей организации, но находятся с нами в контакте. Эти копии будут опубликованы после моей смерти, через 20 лет после того, как я умру. В этом нет тайны, там есть некоторая правда о некоторых вещах, которую никто не знает, но которую знаем мы. Обязательно, чтобы это было прочитано после моей смерти. А в моей семье все живут до 90. Так что у меня есть ещё 22 года.