Герои глубин. Лучший подводник Черноморского флота

Михаил Васильевич Грешилов родился в 1912 году в крестьянской семье. Нельзя сказать, чтобы его перспективы поначалу казались блестящими. Маленькая деревня под Курском, полуголодное детство, отец — инвалид Первой мировой, с трудом тянущий семью и часто прикладывающийся к бутылке. Однако учительница местной школы Анна Умеренкова разглядела в мальчике талант к наукам и похлопотала о его переходе в железнодорожную школу. Насколько бедствовала семья Грешиловых, говорит один факт: у Михаила не нашлось ботинок и в город он отправился, позаимствовав башмаки у матери. Он уходил без сожалений: за спиной оставалось мало того, что могло бы вызвать ностальгию.

А вот впереди открылись новые горизонты. Школа и училище выявили в Грешилове немалые технические таланты. Физика и математика давались ему блестяще. Молодой человек быстро рос как профессионал: сначала простой электрик, затем мастер. Бывший курский крестьянин не упускал ни одного случая развить навыки и занять в обществе достойное место. СССР отчаянно нуждался в специалистах, так что возможности выдвинуться у энергичных и толковых молодых людей имелись.

Именно профессиональные амбиции толкнули Грешилова на флот. Там он мог быстрее получить навыки настоящей работы. Однако преподаватели Ленинградского военно-морского училища оценили энтузиазм и знания молодого человека даже выше, чем он сам. Грешилова отправляют в дивизион, готовивший штурманов и командиров подводных лодок. Опыт работы в промышленности, собственная цепкость и спокойный деловой подход к работе позволили Грешилову легко пройти все испытания. И вот 1937-й, Михаил Васильевич — лейтенант Черноморского флота.

Грешилов попал на подводную лодку с не особо звонким названием — "Сельдь". Она относилась к массовой серии советских подлодок 30-х годов — "Щ", они же "Щука". Не будучи чем-то из ряда вон выходящим по боевым качествам, "Щуки", однако, стали основой советского подводного флота в Великую Отечественную. Из 44 подлодок этого класса погибнет 31. Но в 37-м об этом, конечно, никто не мог знать. Грешилов стал одним из семи офицеров на своей субмарине и с первых дней должен был работать изо всех сил, чтобы стать квалифицированным морским офицером. Снова на его усилия обращают внимание — в 1939-м Михаил Васильевич стал старпомом на другой подводной лодке.

Здесь ему пришлось увидеть флот не с лучшей стороны. Капитан распустил команду, службу несли кое-как, и сам командир подводной лодки никакого рвения не проявлял. Так что Грешилов фактически пахал за себя и за командира субмарины, приводя лодку в боеспособное состояние. Эти усилия не пропали даром: летом 1940 года Грешилов наконец получает первое самостоятельное назначение — командиром на лодку М-35.

Служба на "Малютках" была далеко не синекурой. Дело в том, что СССР, как и Россия сейчас, должен был оборонять множество не связанных между собой акваторий. Поэтому ключевым требованием при проектировании этой серии лодок была возможность перевозки по железным дорогам. "Малютки" отвечали своему названию, но это означало спартанские условия жизни их немногочисленных экипажей. Шторм легко играл этой лодкой, из-за невозможности взять большой экипаж люди должны были нести вахту по 12 часов в сутки, лодка была очень тесная, а слабые внутренние переборки означали гибель даже при сравнительно небольших повреждениях. На этих лодках стояло лишь по одному двигателю, то есть ухаживать за имеющимся требовалось с величайшим тщанием. Наконец, из-за отсутствия лишнего места отсутствовал кок, а спали команды буквально на боевых постах.

И всё же это была настоящая боевая подлодка. На ней Михаил Грешилов встретил 22 июня 1941 года.

В самый длинный день Севастополь, где базировалась М-35, уже бомбили. Лодка Грешилова пошла на боевое задание практически сразу. Однако первые рейды принесли одно разочарование. Лодка сутками бороздила акваторию Чёрного моря, но не только не добивалась успеха, но даже не встречала противника. Дни шли за днями. В светлое время лодка шла в подводном положении, отыскивая противника, на ночь всплывала для зарядки батарей. Азарт медленно иссякал. Первый выход прошёл безрезультатно. Затем ещё один. И ещё. В пяти первых выходах М-35 не встретила никакого врага, не потопила ни одного судна. В это время на земле немцы уже прорвались к Смоленску, шли по Прибалтике, а на Чёрном море вышли к Одессе.

Однако сам командир "Малютки" относился к происходящему стоически. Экипаж приобретал опыт уже не учений, а настоящих боевых выходов. "Малютка" вступала в войну постепенно и ждала только шанса, чтобы проявить все качества команды и капитана.

Шанс впервые выпал осенью 1941 года. 17 октября М-35 шла вдоль румынских берегов. Аккуратно пройдя минные заграждения, лодка скользила в воде близ порта Констанца. И наконец в два пополудни на лодке объявили боевую тревогу.

Цель выглядела не грандиозной, но это была законная военная добыча –буксиры с баржами. Субмарина шла к цели, буквально цепляясь днищем за дно. Лодка выходит на боевую позицию, залп…

…и промах. Торпеды были установлены на слишком большую глубину, и просто прошли под килем румынских судов. Грешилов разочарован. После стольких усилий вытянуть счастливый билет и не использовать его. Однако боевого духа он не потерял. Через несколько дней он возвращается к Констанце. Опять мучительное ожидание — и снова на горизонте показывается группа судов. Флаги немецкие, можно атаковать.

Однако осадка буксиров слишком небольшая, если пустить торпеды, можно опять расстрелять морское дно. Грешилов решает преследовать конвой и атаковать его из надводного положения с помощью 45-миллиметрового орудия подлодки.

Идея рискованная: пальба из надводного положения делает субмарину очень уязвимой, а "Малютке" для фатальных повреждений много не надо. Однако такой способ атаки даёт лучшие шансы уничтожить противника. Грешилов дождался темноты, когда самолёты не могли поддержать суда.

Около половины седьмого вечера лодка всплыла, расчёт занял позиции. Лодка медленно догоняет буксиры. К замыкающему парому подошли почти вплотную, всего три кабельтовых. Пушка открывает беглый огонь.

С буксира пытались отстреливаться из винтовок, но подводники установили на мостике пулемёт, так что сопротивление было недолгим. Около получаса "Малютка" гнала караван, обстреливая из своей маленькой пушки и пулемёта. В конце концов, после почти полного исчерпания боекомплекта, субмарина отвернула. Результаты не выглядели впечатляющими. Однако Грешилов и его команда и знать не знали, что в действительности они добились куда лучших результатов, чем думали. Дело в том, что, попав под обстрел, румынский буксир просто обрубил канаты и ушёл в темноту, бросив немецкие самоходные паромы на произвол судьбы. Обе баржи вылетели на берег, причём одна на фоне предыдущих повреждений развалилась. Всё это стало известно только после войны из немецких и румынских документов.

На следующий день Грешилов напал на немецкий транспорт. По иронии судьбы, на сей раз ситуация противоположная: "Малютка", прикрывшись завесой дождя, атаковала, наблюдала взрывы, и Грешилов с командой решил, что уничтожил цель. На деле он даже попал одной торпедой, но из-за заводского дефекта та не взорвалась. Вторая торпеда "поразила" морское дно.

Как бы то ни было, домой М-35 вернулась с первой победой в активе, хотя и не той, о которой подумали.

Однако в это время на земле творились дела куда более мрачные. Вермахт ворвался в Крым. Многие лодки ушли к кавказским берегам, но субмарина Грешилова вернулась и выполняла задания, базируясь на осаждённый порт. Люди даже не сходили на берег, размещались прямо на лодке. Сам Грешилов только один раз сходил домой. Смотреть там было нечего: окна выбиты, мебель растащили на дрова.

Без дела "Малютки" не сидели. Лодка Грешилова ходила на разведку в район ставшей чужой Одессы. На многих моряков эти походы производили гнетущее впечатление. Значительная часть матросов призывалась с Украины, несколько человек на борту были из самой Одессы, а у них была необходимость прятаться возле родных берегов.

По большей части разведывательные выходы шли в рутинном режиме. Однако в апреле 42-го "Малютка" Грешилова выступила в неожиданной для подлодки ипостаси. Советская авиация долго и без особого успеха работала по аэродрому Саки у Евпатории, с которого немцы бомбили Севастополь. Поэтому М-35 использовали как плавучий корректировщик. Для этого в экипаж включили офицера авиации. Во время очередного авианалёта лодка дежурила в непосредственной близости от берега в надводном положении и по радио корректировала удар с воздуха. Эффект от налёта неизвестен, но в пределах аэродрома насчитали почти сотню разрывов. Как это часто бывает на войне, реальные собственные успехи зачастую нет возможности оценить.

На разведывательной операции у крымского берега участие М-35 в обороне Севастополя закончилось. Лодка была слишком изношена. Но война продолжалась. Пока субмарина была прикована к берегу, немцы успели занять Севастополь. М-35 снова вышла в море в сентябре 42-го — и чуть не погибла. Дело в том, что кроме опытных подводников на лодке находился курсант. Во время срочного погружения он по неопытности начал вращать один из маховиков не в ту сторону, и лодка начала неконтролируемо падать на дно, где её просто раздавило бы забортным давлением. Исключительно благодаря стремительной реакции самого Грешилова и его команды подлодке удалось вовремя всплыть.

Ну а в октябре "Малютка" наконец добилась настоящего успеха.

В промозглый октябрьский вечер М-35, прятавшаяся у румынского берега, обнаружила конвой с крупным транспортным судном. На сей раз экипаж Грешилова сработал как на учениях. Накладок не было. В точке атаки глубина составляла всего-то 11 метров, при высоте лодки 7,5 м, однако лодка прошла этим узким коридором образцово — и выпалила двумя торпедами.

Акустик с криком сорвал наушники: его оглушило близким разрывом. Но наблюдать за результатами удара было некогда: тральщик и канонерка сопровождения тут же принялись забрасывать район атаки глубинными бомбами. В этот момент "Малютка" лежала на дне в какой-то паре сотен метров. Уходить было нельзя: на такой малой глубине лодку нашли бы просто по поднятому илу. В это время вокруг шла настоящая вакханалия. Немецкие и румынские охотники забрасывали бомбами весь квадрат. В лодке стал заканчиваться кислород, близкие разрывы раскачивали субмарину на её илистом ложе. В конце концов Грешилов приподнял лодку на минимальную высоту и впритирку ко дну на сверхмалом ходу ушёл из района атаки.

На лодку сбросили 32 глубинные бомбы. Она уцелела только благодаря железным нервам и высочайшей квалификации капитана и команды. В момент когда подводники позволили себе всплыть, чтобы глотнуть воздуха, люди уже едва стояли на ногах от нехватки кислорода. А немецкий танкер "Прогресс" с нефтью и бензином пошёл ко дну.

Этот успех оказался последним для Грешилова в качестве капитана "Малютки". По возвращении на базу он узнал, что снова переходит на "Щуку", более крупную и мощную субмарину. Прежний командир попросту боялся ходить на операции и вдобавок спился. Прощание с экипажем было трогательным, но теперь Грешилову предстояло подтянуть к приличному уровню уже новую подводную лодку. Это оказалось не самой простой задачей. В первых боях торпедисты мазали, механики работали плохо, так что Михаилу Васильевичу приходилось изрядно погонять подчинённых у своих берегов. Он добивался тех же качеств, что на родной "Малютке": слаженности, профессионализма, умения выполнить любой приказ.

Несколько выходов прошло без результатов, хотя Грешилов действовал с привычной изобретательностью и дерзостью. Однажды он обстрелял немецкий конвой, пройдя для этого прямо через своё минное поле, в другой раз — пытался повторить "кавалерийский набег" в надводном положении с расчехлённой пушкой, однако успехов не было. Отчасти сказывалась слабая подготовка подводников "Щуки", отчасти ей просто не везло. Однако Грешилов твёрдо намеревался сделать из этой "банды неудачников" сильный экипаж. И именно с "Щукой" он сумел добиться главного успеха.

В августе 43-го Грешилов захотел попробовать утопить транспорт, идущий из Босфора. Дело в том, что Германия закупала разнообразные редкие металлы за рубежом, в частности у Турции. Конкретной целью стало судно, везущее хромовую руду. Хром входит в состав танковой брони. К концу войны нехватка металлов сильно снизила качество немецкой бронетехники: формально толстая и прочная броня раскалывалась даже от вроде бы не слишком сильных ударов из-за нехватки легирующих добавок. Именно по этому больному месту и ударила нацистов "Щука". Дату и место прохождения транспорта сумела добыть разведка. Оставалось воспользоваться сведениями.

Поход к Босфору сначала грозил обернуться очередным провалом. Лодка долго дежурила безо всякого результата. Экипаж постепенно уверился, что транспорт уже проскочил. Шли пятые сутки. Ожидание сменилось разочарованием и апатией. Сколько можно торчать в пустом квадрате! Грешилов решил подождать ещё немного…

…и на этот раз не слишком благосклонная судьба улыбнулась во весь рот! Под вечер драгоценный транспорт в сопровождении целой флотилии эскорта показался на кромке территориальных вод. Охрана впечатляла: два миноносца, четыре катера-охотника, гидросамолёт в небе. Ошибки быть не могло: такая масса кораблей сопровождала драгоценнейший груз.

На сей раз навыки, которые так долго прививал Грешилов своим подчинённым, проявились как должно. Щ-215 мягкими, почти нежными движениями пересекла курс транспорта. Один из эсминцев эскорта прошёл прямо над лодкой. "Щука" некоторое время идёт параллельно немецким кораблям.

19 часов 35 минут 15 секунд 30 августа 1943 года. Транспортное судно "Тисбе" на глазах у двух своих эсминцев и четырёх сторожевиков получает две торпеды в борт. В чреве транспорта взрывается тонна взрывчатки. Судно тонет вместе с 1604 тоннами хромовой руды. Это был укол, заметный в масштабах всего Третьего рейха: хрома, извлечённого из этой руды, хватило бы на несколько сот боевых бронированных машин. Это было поистине "золотое" попадание, само по себе делающее Грешилова и его людей одними из главных героев подводного флота.

Однако времени, чтобы валиться на лавры и почивать на них, не было. Предстояло отбиться от разъярённого эскорта, который носился по квадрату, рассыпая повсюду глубинные бомбы. Самолёт присоединился к бомбардировке. Однако лодка несколько часов уклоняется от бомб и в итоге отделывается несколькими лопнувшими лампочками. Поздно вечером лодка всплывает, и экипаж, у которого уже звенит в ушах, с наслаждением принимает главную награду — чистый морской воздух.

В Батуми лодке устроили торжественную встречу: Грешилову и команде его "Щуки" семафорили поздравления, на кораблях строем стояли экипажи. Ещё бы: за один поход подлодка нанесла противнику урон, сравнимый с неудачей в серьёзном сражении.

Главный военный успех довольно точно совпал с личным. В 43-м из оккупации освободилась семья Грешилова. У подводника свалилась гора с плеч. Родные переехали в Батуми, и больше им ничего не угрожало.

"Щука" Грешилова и позднее добивалась побед, но уже не уничтожала такие серьёзные цели. Весной 1944 года Михаил Васильевич отправился в госпиталь с тяжёлым неврозом. Это легко объяснимо: Грешилова отличали почти маниакальное чувство ответственности, перфекционизм и исключительное чувство опасности. Все эти качества позволили ему выжить и победить там, где погибло множество его сослуживцев по "Малюткам" и "Щукам". Он провёл сквозь войну две подводные лодки и вернул родным живыми десятки моряков, но вычерпал собственные внутренние резервы до дна.

Долгое время он служил на административных и штабных должностях, а затем ушёл в отставку и работал инженером-акустиком. Его жизнь вошла в прочную колею. Вспоминать войну Грешилов не очень любил: слишком многие его друзья и сослуживцы навсегда остались в Чёрном море. Однако сам он дожил до 2004 года и умер почтенным старцем, увидев внуков и правнуков. Михаил Васильевич Грешилов поистине был человеком, который сам сковал свою судьбу. Фортуна не баловала его. Но тяготы нищей юности и мясорубку самой кровавой войны в истории человечества он переборол благодаря собственным исключительным качествам — мужеству, профессионализму и упорству.