Маленький человек во главе большого зла. Как Эйхман отправлял евреев на смерть

Адольф Эйхман родился в 1906 году в весьма благополучной семье. Его отец, также Адольф, работал сначала бухгалтером, затем коммерческим директором одной из фирм. После Первой мировой войны он приобрёл небольшую шахту. Помимо этого он также исполнял обязанности пастора в местной евангелической общине.

С другим Адольфом — Гитлером — Эйхмана помимо имени роднил один факт. Они учились в одной школе в австрийском Линце. Правда, в разное время. Гитлер был на несколько лет старше и к тому времени, как Эйхман начал в ней учиться, он уже давно её покинул. Тем не менее в годы Третьего рейха это вполне могло быть предметом для гордости.

Эйхман не относился к "потерянному поколению", искалеченному войной. Проливавшие кровь на полях сражений молодые ветераны, после революции оставшиеся ни с чем, активно объединялись в различные организации и пытались участвовать в политике. Эйхмана это практически не коснулось. Когда завершилась война, ему было 12 лет. Его семья достаточно прочно стояла на ногах. Он не познал лишений тех лет.

После учёбы он некоторое время проработал на отцовской шахте. Затем благодаря связям отца некоторое время работал учеником-волонтёром в одной из электротехнических компаний. Позднее отец подыскал ему место в компании, занимавшейся установкой и обслуживанием бензонасосов.

Политикой он практически не интересовался, хотя и состоял в Молодёжном союзе фронтовиков, куда вступил по настоянию своего лучшего друга, который был его активистом.

В начале 30-х годов на фоне сильного экономического кризиса популярность нацистов в Германии резко возросла. Они стали респектабельной политической партией и понемногу начали распространять своё влияние на соседнюю Австрию. Там началась вербовка активистов из общественных организаций фронтовиков в СС, поскольку нацисты уже задумывались о будущем аншлюсе.

В СС Эйхман оказался практически случайно благодаря ещё одному своему давнему знакомому — Эрнсту Кальтенбруннеру, который в будущем станет очень крупным нацистским функционером. В своё время Кальтенбруннеры тоже жили в австрийском Линце и отец Эрнста, видный местный юрист, был хорошо знаком с отцом Эйхмана. Позднее, уже на допросе в Израиле, Эйхман так описывал обстоятельства своей вербовки: "В один прекрасный день в погребке — такая, знаете, большая пивная на баварский манер, с мартовским пивом — было собрание НСДАП, как они себя называли. Выступал тогдашний гауляйтер Боллек. И ко мне подошёл некий Кальтенбруннер, Эрнст. Мы немного знали друг друга… Так вот, Эрнст Кальтенбруннер категорически потребовал: "Ты поступаешь к нам!" Так уж это получилось, бесцеремонно как-то... Я сказал тогда: "Ну ладно". Так я и попал в СС".

Канцлер Австрии Дольфус, видевший в нацистах угрозу, запретил австрийские движения, ориентировавшиеся на НСДАП и СС. После этого Эйхман был уволен с работы и перебрался в Германию. Там он некоторое время прослужил в Австрийском легионе — эта военизированная организация была создана из нацистов, уехавших от преследований в Австрии. Его планировалось использовать в свержении враждебного режима Дольфуса.

Однако Эйхман надолго в ней не задержался, строгая военная дисциплина его не слишком вдохновляла, и он сумел перевестись в СД, которая как раз искала новые кадры. Служба безопасности рейхсфюрера СС (так называлась СД), несмотря на своё название, занималась не охраной Гиммлера, как можно было подумать из её названия, а была особой спецслужбой. Карательных функций она не имела, занимаясь в основном аналитическими вопросами.

СД составляла картотеки и анализировала положение дел во враждебных политических лагерях и движениях, которых у нацистов было немало. Эйхман попал в масонский отдел и занимался составлением картотек и написанием аналитических материалов по масонству. Эта работа показалась ему скучной, и, когда стали набирать людей в новый отдел, он перевёлся туда.

Отдел этот занимался евреями. В первое время после прихода нацистов к власти еврейский вопрос не был первостепенным. Но по мере укрепления их влияния они стали уделять ему всё больше внимания.

Отдел был совсем небольшим, в штате числилось всего несколько человек. Они должны были составлять интересовавшую вышестоящие ведомства статистику по евреям, писать аналитические записки, встречаться с представителями еврейской диаспоры по вопросам эмиграции. Поначалу немцы стремились выдавить евреев из Германии и принудить их к эмиграции. Эйхман даже ездил в Палестину, однако англичане не пустили его на контролируемую ими территорию.

После аншлюса Австрии Эйхмана перевели в аналогичный отдел СД в Австрии. Там он занимался тем же самым, чем и в Германии. Он прославился как рационализатор, предложив такой метод ведения дел, который позволял значительно увеличить и ускорить объём рассматриваемых заявок на эмиграцию.

Через несколько недель после начала Второй мировой войны СД, гестапо и ещё ряд полицейских служб были объединены в РСХА (Главное управление имперской безопасности) во главе с Гейдрихом. Оно отличалось весьма разветвлённой структурой. В нём существовало семь крупных управлений, в каждом из которых было несколько отделов, а в каждом отделе несколько секторов. В общей сложности секторов насчитывалось более 50. Главой одного из таких секторов в 4-м управлении и стал Эйхман. Сектор отвечал за еврейский вопрос.

В популярной литературе и СМИ Эйхман нередко называется архитектором холокоста или главным ответственным за окончательное решение еврейского вопроса. Однако это существенное преувеличение его масштабов. Всё же он был слишком незначительной фигурой, чтобы принимать решения на высшем уровне. Он не имел влияния на принятие решений, он их исполнял. Над Эйхманом было немало непосредственных начальников. Сначала начальник отдела Хартль, затем начальник управления Мюллер, затем шеф РСХА Гейдрих. Над ним стоял Гиммлер, а ещё выше — Гитлер. Поскольку еврейский отдел считался важным, Эйхман пользовался некоторыми привилегиями. Например, работать непосредственно с начальником управления Мюллером, минуя шефа отдела. В некоторых источниках сообщается, что Эйхман пользовался особым расположением Гиммлера, однако сам Эйхман на суде уверял, что встречался с ним лишь несколько раз.

Архитекторами массового уничтожения можно назвать Гитлера, Гиммлера или Гейдриха, но никак не Эйхмана. Скорее он был важным винтиком, очень исполнительным и полезным в системе уничтожения. Но он не был создателем этой системы.

Нельзя назвать Эйхмана и главным ответственным за уничтожение евреев. Система была организована так, что главного ответственного вообще невозможно назвать. Одни ведомства занимались депортацией евреев в лагеря. Другие их уничтожением в лагерях. Третьи отвечали за массовые убийства на оккупированных территориях в СССР.

Сектор Эйхмана занимался принудительной депортацией еврейского населения в концентрационные лагеря. Депортация производилась не только из Германии, но и из многих европейских стран, находившихся в сфере влияния нацистов. Хотя лично Эйхман не занимался уничтожением людей, он отличался изрядным рвением и исполнительностью на своей должности. Из-за этого рвения немало евреев, которые могли бы спастись в других странах, в итоге оказались в лагерях.

На посту ему постоянно приходилось координировать свою деятельность с другими ведомствами. С Министерством железных дорог, которое должно было предоставлять эшелоны для депортируемых, с Министерством иностранных дел, которое вело переговоры о депортации с государствами-союзниками и периодически интересовалось судьбой иностранных граждан еврейского происхождения, оказавшихся на немецких территориях.

Эйхману без особых проблем удалось скрыться после войны, поскольку его мало кто знал. Высшему руководству нацистской Германии действительно было трудно спрятаться, а чиновникам второго ранга это было не так сложно. К концу войны Эйхман был всего лишь оберштурмбаннфюрером (т.е. подполковником). Очень немногие знали его в лицо.

В мае 1945 года он был арестован американскими солдатами, выдав себя за человека по фамилии Экман. Вскоре он сделал себе новый паспорт и пять лет спокойно жил в Германии. Однако оставаться там было опасно. На послевоенных судебных процессах его имя неоднократно фигурировало в показаниях нацистских преступников. При помощи нескольких поддерживавших нацистов католических священников ему удалось получить документы Красного Креста и выехать по ним в Аргентину, где он взял имя Рикардо Клемент.

Эйхман чувствовал себя достаточно спокойно, каких-то особых его поисков не велось, очень многим людям его ранга удалось ускользнуть, а искать их начали существенно позже (например, комендант концлагерей Треблинка и Собибор Франц Штангль совершенно спокойно жил под своей фамилией в Бразилии). А в первые годы после войны всем было не до этого. Эйхман даже вернулся в Европу, чтобы забрать жену и детей.

В Аргентине он устроился в местное подразделение Mercedes-Benz и даже сделал карьеру, дослужившись до начальника отдела.

Найти Эйхмана удалось случайно благодаря не самому разумному для скрывающихся людей поведению его сына. В Аргентине тогда жил бежавший из Германии еврей Лотар Герман, почти все родственники которого погибли в концлагерях. Дочь Германа однажды поведала ему, что познакомилась с молодым человеком по имени Николас Эйхман, который хвастался, что его отец был функционером Третьего рейха. Герман по понятным причинам весьма внимательно относился к таким вопросам, к тому же он встречал фамилию Эйхмана в газетах. Он попросил дочь сходить к ним в гости на разведку.

В доме Эйхманов дочь встретила самого Адольфа, который, однако, назвался дядей Николаса и предложил подождать его у них (Николаса не было дома). Но когда сын возвратился домой, он обратился к Адольфу как к отцу, а не как к дяде. Узнавший об этом Герман укрепился в своих подозрениях насчёт новых знакомых.

Он связался с немецким юристом Фрицем Бауэром. Бауэр тоже был евреем, чудом спасшимся от преследований (он сумел бежать в Швецию). Бауэр поделился информацией во время встречи с израильской делегацией. Так об Эйхмане узнал Моссад. Прибывшие в Аргентину агенты долгое время вели за ним наблюдение и в конце концов пришли к выводу, что это и есть разыскиваемый Эйхман.

Израильское руководство дало добро на нелегальную операцию, поскольку слишком велика была вероятность, что Эйхмана не выдадут. Во-первых, между странами не было договора о выдаче. А во-вторых, он был немецким гражданином, совершал преступления в Германии, а страны Израиль в тот момент ещё не существовало. Однако даже выдача Эйхмана в ФРГ не устраивала Израиль, поскольку там опасались слишком мягкого приговора.

В итоге на операцию были отправлены агенты Моссада, которые в случае провала обязаны были всеми силами отрицать свою причастность к израильским спецслужбам и выдавать себя за добровольцев-мстителей.

11 мая 1960 года семеро агентов скрутили Эйхмана на безлюдной улице и отвезли на конспиративную квартиру. Там ему закрыли глаза, приковали к кровати и несколько раз допросили, после чего сообщили об успехе операции в Израиль.

Эйхман девять дней провёл в этом помещении, поскольку агенты ждали самолёта в Израиль, на котором должна была улетать делегация, приехавшая на торжества по случаю годовщины независимости Аргентины. Перед вылетом Эйхмана заставили подписать добровольное согласие на судебный процесс в Израиле, в противном случае международное сообщество могло потребовать его передачи Германии или даже международному трибуналу.

Эйхмана накачали транквилизаторами до невменяемости и под видом попавшего в аварию бортпроводника из израильской делегации вывезли в Израиль. Через два дня премьер-министр Израиля сделал заявление о том, что Эйхман схвачен и предстанет перед судом.

Это вызвало бурю негодования в Аргентине и недовольство в других странах. Аргентинцы были возмущены из-за столь грубого и бесцеремонного нарушения их суверенитета и пожаловались в ООН. В июне состоялось специальное заседание Совета Безопасности ООН, на котором аргентинские претензии были признаны справедливыми. Из десяти постоянных и временных членов Совбеза восемь проголосовали в поддержку Аргентины и двое воздержались (СССР и Польша). Однако Израиль продолжал настаивать на своей непричастности к похищению, заявляя, что это было инициативой добровольцев, не связанных с государством. После полутора месяцев переговоров Аргентина и Израиль пришли к соглашению. По всей видимости, после компенсации со стороны Израиля.

Имя Эйхмана было практически неизвестно во время войны, поэтому могло быть так, что давшие показания против него сразу после войны Хесс и Вислицени попросту наговаривали на него, перекладывая свою вину. Эйхман это понимал, поэтому придерживался соответствующей тактики. Он всячески пытался представить себя незначительным и маленьким человеком, от которого мало что зависело и чья компетенция была очень узкой.

Тем не менее он охотно признал, что именно он организовывал депортацию миллионов европейских евреев в концентрационные лагеря. При этом он не отрицал, что был прекрасно осведомлён о том, что происходит в этих лагерях. Однако наотрез отрицал свою причастность к убийствам, постоянно заявляя, что никогда не убил и не приказывал убить ни одного еврея или нееврея и что такие вопросы находились вне его компетенции.

У суда имелись старые показания некоторых нацистских функционеров, а также отдельные документы ведомства и часть переписки Эйхмана с другими ведомствами. В том числе и такие, где он проявлял особое рвение в вопросах депортации. На это Эйхман заявлял, что имел чёткий приказ сверху, как отвечать на любые запросы (всех отправлять на восток, т.е. в лагеря).

Тем не менее ухищрения Эйхмана не помогли. 15 декабря 1961 года он был приговорён к смертной казни и через несколько месяцев казнён. Его казнь стала последней в истории Израиля на данный момент.

Адольф Эйхман не был архитектором холокоста. В том смысле, что не он принимал решение об этом и не он осуществлял общее руководство уничтожением людей. Но он был весьма активным и рьяным исполнителем. Он никогда не предпринимал попыток не то что саботировать какую-то депортацию, но хотя бы просто не слишком рьяно исполнять свои обязанности. Напротив, он проявлял изрядное рвение в осуществлении своих полномочий. Он также не предпринимал никаких серьёзных попыток уклониться от своих обязанностей каким-то образом. Например, перевестись на другую работу или хотя бы на фронт. Эйхман прекрасно знал, куда и зачем везут людей его эшелоны, но, по всей видимости, это его не смущало.