Спарта или Афины? Как Борис Джонсон и Мария Захарова о истории поспорили

"Я читал "Историю пелопоннесских войн" Фукидида. Для меня было ясно, что Афины с их демократией, открытостью, культурой и цивилизацией похожи на США и Запад. Россия казалась мне закрытой, недружественной и недемократической, как Спарта", — цитирует политика Sunday Times.

Это, пожалуй, одно из самых смешных заявлений, сделанных любым политиком в XXI веке. Начнём с основ: читанный Джонсоном Фукидид — богатый афинский гражданин, да к тому же ещё и стратег (высшая государственная должность). То есть Джонсон взял и поверил книжке афинского политика, в которой написано, что Афины — открытые и демократичные, а Спарта — нет. Это выдающийся результат. Такую детскую незамутнённость и доверчивость редко увидишь у современного политика.

Чтобы понять, как было на самом деле, обратимся к другим источникам. Была ли Спарта закрытой, недружественной и недемократичной?

Увы, её границы были всегда открыты и для своих, и для чужих. Хотя греческая традиция и приписывает Спарте времён легендарного Ликурга изгнание праздношатающихся иностранцев и запрет поездок за рубеж, в исторические времена спартанцы вполне разъезжали по тем же Афинам.

Не сковывали и приезжих. Это было единственное государство Древней Греции, в которой существовала практика обучения "трофимои" (выкормышей) — иностранцев-детей, которых их родители отправили в Спарту понабраться ума-разума. Да-да, на растерзание тому самому "жестокому" спартанскому воспитанию, которое так красочно описывают в литературе. Кто же был настолько ненормальным, чтобы посылать своих детей на убой в "закрытое и недружественное государство"? Да много кто. Например, афинский политик Ксенофонт воспитал обоих своих сыновей именно так, в Спарте. У спартанского воспитания, правда, был один большой риск — воспитанные там дети часто не хотели возвращаться на родину и присоединялись к спартанскому обществу.

О том, какой "закрытой" была Спарта, можно судить и по её культуре, о которой Джонсон ничего не сказал. Дело в том, что Спарта была одним из крупнейших культурных центров Эллады. Туда мигрировал известный поэт с Лесбоса Терпандр, основатель греческой классической музыки. Точно также туда мигрировал и столь же известный поэт Алкман. Что характерно, спартанские поэты в Афины почему-то не мигрировали, хотя из страны регулярно выезжали. Куда же? А на соревнования поэтов. Кроме Олимпийских игр в Греции были и Пифийские, где соревновались поэты и музыканты. Спартанские представители там многократно выигрывали.

Как отмечает Плутарх, их "Пению и музыке учили с неменьшим тщанием, нежели чёткости и чистоте речи". Спарта также была самым крупным центром художественного танца. Как единогласно отмечают все греческие авторы, танцевальные соревнования здесь были чаще всего и самыми впечатляющими. Дело доходило до того, что фиванцы, вторгнувшись в Спарту, "захваченным в плен илотам велели спеть что-нибудь из Терпандра, Алкмана или лаконца Спендонта" — настолько велика была слава Лакедемона (Спарты) в культурном плане. Скажем прямо: если в страну поэты бегут, а из неё не хотят, то это называется "культурный центр", а не "закрытое государство".

Как ни смешно, но развитой была и материальная культура этого народа. Ложа, кресла и столы у них были лучшие в мире, самые удобные и эргономичные, "ибо ремесленники, вынужденные отказаться от производства бесполезных предметов (роскоши. — Прим. ред.), стали вкладывать всё своё мастерство в предметы первой необходимости". Спартанцам же принадлежит и первая в мире шифросвязь (палка-скитала).

Что с недружественностью? И здесь Джонсон с Фукидидом не угадали. С VI века до нашей эры Спарта была гегемоном крупнейшего в Элладе Пелопоннесского союза, но добыла это место совсем не войнами. Такой мощный полис, как Коринф, вступил в союз после того, как Спарта малыми силами освободила его из-под власти тирана. С другим полисом, Тегеей, спартанцы проиграли войну и, уважая его военную силу, предложили ему постоянный оборонительный союз.

Сочетая дипломатию с помощью государствам, временно попавшим под тиранию или вражеское иго, они завоевали непререкаемый авторитет. Опять процитируем Плутарха: "Лакедемон... главенствовал в Греции, добровольно и охотно ему подчинявшейся, низвергал беззаконную и тираническую власть, решал споры воюющих, успокаивал мятежников, часто даже щитом не шевельнув, но отправив одного-единственного посла".

Итак, из спартанских пороков осталась одна воинственность. Как уже догадывается читатель, с ней тоже проблемы. Во-первых, законы спартанцев (ретры) жёстко не рекомендуют долго воевать с одним и тем же государством, чтобы не научить его воевать на уровне спартанцев. Спарта однажды попробовала отклониться от этой нормы во время долгой войны с Месинией — и чуть не сгорела в огне гражданской войны. Пока все мужчины-спартиаты тридцать лет воевали, у их жен выросли дети от лиц, пожелавших остаться неизвестными. Все долго разбирались, признавать ли их гражданами или нет, и в конце концов решили помочь им построить отдельный город-государство в Италии (Тарент). С тех пор длительных войн спартанцы всячески избегали.

Даже афинские источники отмечают, что Пелопоннесская война началась не из-за Спарты, а из-за того, что афиняне напали на члена Пелопоннесского союза — Коринф, которому Спарта была обязана помогать в случае войны. После серии поражений афиняне послали в Спарту посольство, и спартанцы не потребовали от них вообще ничего, кроме возвращения к довоенным границам — то есть отказа от афинских завоеваний. Благо спартанцы за всю войну никаких завоеваний не сделали.

Особенностью Пелопоннесского союза и его резким отличием от возглавляемого Афинами "союза" было то, что мнение негегемона — малых союзных государств — в нём уважали. В 440 году до нашей эры один из членов афинского "союза", Самос, восстал против афинского господства. Спарта созвала делегации от союзников и поставила вопрос о помощи Самосу. Но собрание союзников было против интервенции, и Афины беспрепятственно подавили выступление.

Более того, возобновление Пелопоннесской войны случилось из-за удушения Мегар (один из союзников Спарты) торговыми санкциями и требования Коринфа (ещё одна жертва торгово-экономического давления Афин) к Спарте немедленно объявить афинянам войну, или же Коринф покинет Пелопоннесский союз. Лишь с большой неохотой спартанцы пошли на это.

Джонсон и даже Мария Захарова из российского МИД называют Афины демократией, а Спарту — олигархией. Увы… Впрочем, вы уже и так догадались, что всё было не так.

Дело в том, что власть и в Афинах, и в Спарте одинаково принадлежала меньшинству — свободным гражданам. В Спарте рабами были илоты, потомки неубитых местных, живших в Лаконии до спартанского вторжения. Афиняне же, с их обычаем убивать местных мужчин, своих рабов покупали за рубежом. Говоря "демократия" в отношении древних греков, имеют ввиду демократию для свободных граждан. Однако не только афинское, но и спартанское свободное меньшинство управлялось вполне демократически.

Ещё Аристотель в своей "Политике" отмечает: "Спарта суть демократия с элементами "аретэ" (ἀρετή, что значит "добродетель")". Как поясняет этот авторитетнейший источник по древнегреческим политическим концепциям, в древности Спарта ещё была была близка к аристократии. Но после ограничения власти царей выборными эфорами (Аристотель однозначно понимает их как институт народовластия) это государство явно перешло к демократии.

Разложение спартанского государственного порядка (с элементами олигархии) случилось уже очень поздно, фактически — лишь после Пелопоннесской войны, и по причинам, не связанным с внутриполитическими проблемами. Ключевая причина упадка Спарты и её перехода к власти немногих — резкое сокращение числа спартиатов. В этом были виноваты как войны, так и применявшиеся там чрезмерно эффективные средства депиляции.

Спартанские женщины использовали мышьяк для полного и устойчивого депилирования лобка и области половых органов. Яд действительно убивал волосяные луковицы, но регулярное его втирание не лучшим образом сказывалось на репродуктивном здоровье женщин. Но не стоит смеяться над спартанцами. Наши современники, например, стабильно употребляют активно рекламируемые зубные пасты с триклозаном (в России они — среди самых популярных). И это притом, что триклозан наносит серьёзный ущерб здоровью, отчего учёные давно пишут массовые петиции с требованиями его запрета.

Всё познаётся в сравнении. Спарта, как мы видим, довольно открытое, дружелюбное, государство, при том верный союзник. Может, Афины были ещё лучше? Попробуем сравнить.

Как известно, Афины практиковали человеческие жертвоприношения — в жертву богам ими были убиты персидские пленники, что признавали все, включая историков-афинян. Приносили ли человеческие жертвы спартанцы? Нет: ни они, ни другие полисы такой дикости не знали, никаких свидетельств об этом не сохранилось.

Не менее известна и афинская политика по отношению к другим народам. В 415 году до нашей эры нейтральный полис Милос был атакован ими вообще безо всякой причины. Местным просто сказали: или вы против своей воли будете воевать с нами против спартанцев, или вас уничтожат. Те отказались. Всех мужчин Милоса убили, женщин и детей продали на рынках в рабство, на остров заселили 500 афинян-колонистов. Как известно, даже план "Ост" не подразумевал таких жёстких мер в отношении завоёванных восточных славян.

Атаковали ли спартанцы кого-то просто так, без повода? Нет, такие примеры неизвестны. Убивали ли они покорённых мужчин? Нет, в самом худшем случае их обращали в рабство (илоты, при основании государства), в большинстве случае — отпускали домой. Слово самим эллинам: "Разбитого неприятеля спартанцы преследовали лишь настолько, насколько это было необходимо, чтобы закрепить за собою победу, а затем немедленно возвращались, полагая неблагородным и противным греческому обычаю губить и истреблять прекративших борьбу. Это было не только прекрасно и великодушно, но и выгодно: враги их, зная, что они убивают сопротивляющихся, но щадят отступающих, находили более полезным для себя бежать, чем оставаться на месте".

Были ли афиняне хорошими союзниками? Нет, они заставляли идти на союз с собой так, как пытались это сделать с Милосом. Иногда "союзники" восставали, после чего их вырезали полностью (мужчин), а женщин и детей продавали в рабство (резня в Скионе). Потом заселяли людьми из дружественных полисов. Да, мы повторяемся, это уже писали выше, но что поделать: ведь у афинян такие акции тоже повторялись. В 414 году до нашей эры тоже случилось и с Микалессом.

Вывод: Борис Джонсон клевещет на США и Запад, сравнивая их с Афинами. Даже в Хиросиме и Нагасаки западному миру не удалось убить всех мужчин. А попыток продать в рабство женщин и детей покорённых народов там не предпринимают с XIX века. Человеческие жертвоприношения на Западе не практикуются уже столетия. Неизвестно и о принуждении врагов США к союзу под угрозой геноцида и колонизации. Чтобы быть похожими на Афины, жителям современного Запада надо быть резче, чем гражданам нацистской Германии. Этого, безусловно, и близко не наблюдается.

Речь Джонсона о том, что "Россия — это современная Спарта", не имеет ничего общего с действительностью. Ответное заявление Захаровой из российского МИД — мол, не надо грязи, мы не Спарта — ближе к истине. Но не по тем причинам, что думает представитель нашего МИД.

Классическая Спарта не знала воровства (у граждан) и коррупции, ибо его обессмыслила замена монеты на железные слитки. Слово Плутарху: "Кому, в самом деле, могла припасть охота воровать, брать взятки или грабить, коль скоро нечисто нажитое и спрятать было немыслимо, и ничего завидного оно собою не представляло". Любому очевидно, что в России с воровством и коррупцией всё в порядке — 22 килограмма долларов вполне по силам унести любому коррумпированному министру.

Спарта завоевала у всего греческого мира такой авторитет в области политики, что союза с ней искали все, кроме Афин. Причём добилась его не войнами, а справедливой и корректной внешней политикой. Наши успехи на этом поприще куда скромнее.

Скорее всего, Борис Джонсон не является тайным агентом Кремля. Он не клевещет на Запад и не превозносит Россию. Он просто вообще не в курсе реальной истории Древней Греции. Видимо, осилил из неё только одну книжку, да и та была ангажированной в антиспартанскую сторону работой афинского политика. В адрес британского министра иностранных дел стоит процитировать известный английский фильм: "Тебе остро не хватает приличного образования. Крайне остро."

Самое забавное в этой истории не то, что Борис Джонсон оценивает реальною Спарту и Афины по киноподелкам уровня "про трёхсот спартанцев". Куда смешнее, что западные элиты не могут корректно оценить государства, умершие тысячи лет назад. Именно поэтому они уравнивают свою страну с древним любителем геноцида и понуждения к "союзу".

Одновременно та же самая элита берётся ставить диагнозы государствам-современникам. Куда нас заведёт такое наклеивание бирок функционально неграмотными политиками — бог весть.