Мятежный Кронштадт. Как матросы с большевиками воевали

В 1920 году ключевые конфликты Гражданской войны закончились. Белое движение было разгромлено, интервенты покидали страну, с внешними противниками красные смогли заключить мир. Однако Россия лежала в руинах. Страна недоедала, глубинка сотрясалась от крестьянских восстаний, крупные области были охвачены анархией. Политика военного коммунизма, реквизиции продовольствия не способствовали популярности советской власти. К тому же теперь именно она-то и стала начальством и именно она вела продразвёрстку. Инфляция разогналась, по городам гуляли эпидемии. Переход от войны к миру оказался едва ли менее мучительным, чем сама война.

В Петрограде сокращали пайки, процветал чёрный рынок, предприятия закрывались, на фабриках и заводах шли протестные митинги, а затем и массовые забастовки. Словом, атмосфера была наэлектризованной. Что беспокоило власти — рабочие постепенно переходили от социальных и экономических требований к политическим.

База Балтийского флота в Кронштадте не осталась в стороне от общих потрясений. Ещё в 1917 году во время Февральской революции матросы перебили более сорока офицеров и адмиралов. Позднее именно балтийские матросы убили двух бывших министров Временного правительства, разгоняли Учредительное собрание, а во время Гражданской войны балтийские матросы отметились на фронтах буквально повсюду. Правда, анархистские нравы, царившие в этой среде, создавали им проблемы в отношениях с командирами, пытавшимися привить этой вольнице хотя бы начатки дисциплины.

Неудивительно, что и теперь моряки оказались одной из бунтарских групп населения. К тому же пайки резали везде и флот не был исключением. Советская власть реагировала на брожение административными мерами. Матросов пытались призвать к порядку. Однако на Балтийском флоте уже отвыкли подчиняться и даже сокращение срока отпусков вызвало небольшой мятеж. Наконец, на флот приходили вести от родных: матросы в большинстве своём родились в деревнях, а там происходило мало хорошего. Коммунистические ячейки на Балтике быстро теряли людей.

Масштабы митингов в Петрограде всё возрастали. В конце февраля из Кронштадта в Северную столицу отправилась делегация моряков с линкоров "Петропавловск" и "Севастополь". Матросы обнаружили, что Петроград буквально кипит, а по улицам ходят вооружённые солдаты. По возвращении делегатов 28 февраля прошло флотское собрание, которое сформулировало требования к властям — перевыборы Советов, обеспечение свободы слова и печати для оппозиционных левых партий, свободы профсоюзов, освобождение политических заключённых, отмена монополии большевиков на власть и фактически ликвидация колхозов.

1 марта в Кронштадте прошёл митинг, на котором присутствовали 15 тысяч человек. Пытавшихся выступить агитаторов от большевиков прогнали. Выгнали даже приехавшего по такому случаю Калинина. Одномоментно выплеснулось всё недовольство событиями последних лет, ораторы выкрикивали сразу все претензии скопом. Когда неизвестно кто крикнул, что приближаются вооружённые красноармейцы, страсти только распалились. Подавлять восстание ещё никто не приехал, но Рубикон уже был перейдён. Коммунистам предъявили ультиматум, дав на исполнение требований 24 часа. Комиссаров арестовали, один из них сумел ускакать по льду на лошади. Восставшие учредили временный комитет во главе с бывшим коммунистом — корабельным писарем Петриченко. Так началась короткая бурная история Кронштадтского мятежа.

Кронштадт был отлично устроен для обороны. Крепость на острове, запасы вооружения и боеприпасов, кое-какой провиант — морякам было не нужно даже строить баррикады. Кроме того, среди восставших имелся настоящий военный профессионал — генерал-майор Александр Козловский. Военспец старой армии, он возглавлял артиллерию крепости. Именно его красные рассматривали в качестве лидера восстания: объявить о борьбе с мятежными матросами было неудобно, и фигура Козловского позволяла (возможно, искренне) считать происходящее белым мятежом царских офицеров. В действительности кронштадтцы даже не были убеждёнными противниками революции — речь шла только о противостоянии тому, что они считали диктатурой и произволом.

Однако кому ни припиши вину в происходящем, а для большевиков мятеж в Кронштадте был крайне неприятной новостью. В двух шагах от Петрограда возникла военная база с 15 тысячами человек, которую было трудно просто так взять приступом и которая сама могла угрожать городу. В марте, по крайней мере, стояли на приколе корабли, а к крепости можно было подойти по льду, но как развернутся события, когда лёд сойдёт, сказать было сложно.

Первая реакция была чисто эмоциональной — встречный ультиматум. В действительности какой-то мощной идеологической платформы у матросов не было, и более мягкие увещевания могли иметь эффект. Но красные, похоже, боялись компромиссов сильнее, чем белогвардейцев и интервентов. К тому же кронштадтцы начали действовать сами, пусть и робко: несколько агитаторов по льду перешло в Ораниенбаум. Там тоже начались волнения, и большевикам пришлось оперативно прислать бронепоезд и пехоту, чтобы подавить возможный мятеж местных моряков в зародыше.

Козловский предлагал действовать активно, но Петриченко и другие лидеры повстанцев отказались — крепость казалась им надёжным местом. Между тем трудно представить, что могло произойти, если бы кронштадтцы прорвались в слишком недавно и непрочно замирённый Петроград. Некоторое число агитаторов пытались отправить и в город на Неве, но их легко перехватили. Тогда в Кронштадте решили уйти в глухую оборону, пока лёд не вскроется.

5 марта в Петроград приехал Троцкий. Лидер красных тут же составил финальный ультиматум, пообещав перестрелять восставших как куропаток, если те сразу не сдадутся. Однако этот призыв вызвал только ярость. Ещё большую свирепость вызвало распоряжение взять в заложники родственников матросов. Переговоры фактически сорвались, не начавшись. Теперь разрешить все противоречия могла только сталь.

Кроме Троцкого в Петрограде уже находился Михаил Тухачевский, один из лучших военачальников красных, толковый, но и жестокий командир. Он начал готовить штурм. Задача была не самой простой. Кронштадт был мощно укреплён, к тому же тяжёлые орудия линкоров могли просто выкосить наступающих.

7 марта началось сражение между повстанцами и красными. Береговые батареи били по фортам Кронштадта, а в ответ громыхал главный калибр линкора "Севастополь". Правда, те и другие, к счастью, стреляли не очень хорошо: потери сторон были минимальны, а вскоре снегопад ослепил сражающихся. Тухачевский решил под прикрытием бурана атаковать крепость. Красноармейцы и курсанты наступали по льду.

Однако из Кронштадта наступающих встретил свирепый прицельный огонь. Наступающие смешались, кто-то тонул в полыньях, пробитых снарядами. Мало того, программа моряков вызвала сочувствие у многих красных: многие добрались до фортов, только чтобы сдаться повстанцам. Красные пытались бомбить форты с воздуха, но без всякого успеха. Укрепления не поддавались маломощным бомбам "этажерок". Тухачевский мрачно констатировал, что "матросня обороняется и артиллерия их отвечает полностью".

В тылу красных свирепствовали трибуналы, но делу это не помогло. Штурм изначально был обречён по чисто военным причинам: взять первоклассную крепость с линкорами было нетривиальной задачей даже для мощной армии. Тухачевский затребовал тяжёлую артиллерию.

Первый штурм Кронштадта окончился сокрушительным провалом. В крепости действовала своя печать и теперь она не жалела громких слов для обличения "фельдмаршала Троцкого". Однако ни риторические упражнения, ни удача на поле боя не решали главного для повстанцев вопроса: что дальше? Части РККА перед Кронштадтом накачивали резервами. Петроград был взят под полный контроль, любые попытки антибольшевистской агитации жестоко пресекались.

Моряки рассчитывали на всеобщее восстание, но теперь о нём и мечтать не приходилось. Запасы продовольствия не были бесконечны. Вдобавок произошло ещё одно поколебавшее позиции повстанцев событие: восстание раскритиковал Ленин. Он пользовался на порядок большим авторитетом, чем Троцкий, а тем более другие функционеры, и его речь разочаровала многих в Кронштадте. В крепости появились первые сторонники прекращения восстания и ухода в нейтральную Финляндию.

Тухачевский готовил новую попытку штурма. Времени у красного командующего было впритык: скоро должен был растаять лёд. В Петроград стягивались эшелоны, под ружьё ставились курсанты, накапливалась артиллерия. Под Кронштадтом расположилась группировка в 24 тысячи солдат, позднее её довели до 50 тысяч. Штурмующих старались разбавлять идеологически заряженными коммунистами и комсомольцами. Однако несколько робких попыток перейти в наступление до середины марта кончались одинаково — пулемётные очереди, артогонь, трупы на льду, отход.

Город обстреливали из орудий всех калибров. Форты стояли под огнём, но раненые постепенно накапливались, а медикаменты вскоре иссякли, и лечить их стало нечем. Долгий обстрел неизбежно находил жертв. Быстро заканчивалось продовольствие и топливо. Голод, холод и неизбежно грядущие эпидемии могли покончить с мятежниками скорее, чем красные.

Взять "размягчённую" крепость было проще. 16 марта начался ураганный обстрел Кронштадта. В туманную ночь на 17 марта красные пошли в бой. На этот раз большевики соблюдали строжайшую дисциплину — не шумели, не курили, не выдавали себя ничем. Красных обнаружили только перед самыми фортами.

Два укрепления были взяты на штык. Орудия Кронштадта изрыгали огонь, однако красным удалось зацепиться за форты и теперь они методично очищали позиции, хотя платили страшную цену за каждый шаг. Повстанцы сопротивлялись отчаянно, но целостность обороны уже была нарушена. Поразительно, но ещё недавно так вяло действовавшие советские части на этот раз пробивались по улицам Кронштадта, несмотря ни на какие потери. В этой бойне, где русские стреляли в русских, обе стороны сражались с величайшим ожесточением, не прося о пощаде.

Однако заряда повстанцев хватило только на день 17 марта. Когда стало ясно, что удержать Кронштадт не удастся, гарнизон массово начал уходить в Финляндию по льду. Всего до финского берега добралось около восьми тысяч человек. До тысячи были убиты в боях, остальные начали сдаваться.

18 марта красные взяли под контроль линкоры. В течение дня в городе были подавлены последние очаги сопротивления. Красные лишились нескольких тысяч человек убитыми и ранеными.

Победа оставила горькое ощущение, как любой триумф гражданской войны. Сотни людей были расстреляны в ближайшие недели, других распределяли по лагерям. Лидер восстания писарь Петриченко ушёл в Финляндию, работал там плотником, его выдали после Великой Отечественной. Он умер в тюрьме. Военспец Козловский тоже жил в Финляндии и скончался в 1940 году. Судьбы Троцкого и Тухачевского широко известны — первый был убит в эмиграции, второй — расстрелян в 1937 году.

Волнения и восстания под занавес Гражданской войны возымели своеобразный эффект. Пока ещё длилась осада, Ленин провозгласил введение новой экономической политики. Она ослабляла до предела закрученные во время военного коммунизма гайки и позднее помогла восстановить разрушенную до основания экономику страны. Часть требований повстанцев — не только в Кронштадте, но и в Сибири, на Тамбовщине — была фактически выполнена. Напряжение в обществе спадало. Интересно, что очень критично к истории Кронштадта отнёсся Сталин: будущий всесильный генсек откровенно признал, что с введением НЭПа опоздали и Кронштадт подтолкнул либерализацию жизни в советском государстве. Как это часто случается, колесо истории поехало вперёд по чьим-то костям.