Тюрьма для стариков. Илья Яшин сдал родную бабушку в дом престарелых

Известный оппозиционер и столичный муниципальный депутат Илья Яшин не устаёт поражать всех своим лицемерием. На публике он предстаёт в образе борца за права стариков, обещает добиться для них повышения пенсий. В реальной жизни Яшин проявляет заботу весьма странным образом. По данным Лайфа, он сдал свою бабушку — 84-летнюю Александру Дмитриевну Яшину — в дом престарелых в Красногорске, который его пациенты между собой называют тюрьмой.

На выборах в областное Законодательное собрание Костромской области столичный оппозиционер Яшин волновался за стариков, раздавал щедрые обещания. "Мы прибавим пенсии. 6–8 тысяч в Костромской области. Я даже не сравниваю с Москвой, где пенсии 24 тысячи", — говорил Яшин на предвыборных дебатах. Когда речь зашла о деньгах, он запнулся — возможно, в этот момент он вспомнил о своей бабушке, которую отправил доживать век в дом престарелых.

В подмосковном Красногорске есть улица Лесная Сторожка. Здесь стоит неприметный двухэтажный дом, по внешнему виду которого тяжело понять его предназначение. Это частный дом престарелых "Гостеприимный", который входит в сеть подобных заведений "Дарить добро". На сайте есть раздел "Акции" с единственным предложением: "Всем успешно пережившим три месяца четвёртый месяц зимы — в подарок!" Если это акция для больных и немощных стариков, то звучит несколько зловеще.

Просто так туда попасть нельзя — в приют пускают только по предварительному звонку и в сопровождении администратора. Всего тут 28 мест, но постоянно проживает 21 человек и персонал — 5–6 человек.

Внутри в нос сразу же бьёт резкий и неприятный запах. Сама обитель состоит из нескольких зон. Первый этаж для тех, кто может передвигаться самостоятельно, — дойти до туалета и столовой, выйти в общую комнату и включить телевизор. На первом этаже находятся комнаты, где живут по 3–4 человека. Есть обычные палаты, где стоят кровати, небольшой шкаф для хранения памперсов, пелёнок, таблеток, витаминов. А есть и койко-места: в коридоре вместо стен натянуты шторки, за которыми и стоят кровати. Удобства минимальные, но бабушки как-то доживают. Старики только жалуются на запах, потому что кто-то ходит под себя или в биотуалет, а персонал всё это выносит и меняет бельё не всегда вовремя.

Здесь есть общая комната с диваном и креслами, полки с книгами и таблетками, детская доска для рисования и телевизор. Это единственный телевизор во всём доме, но его включают по расписанию. Всё остальное время старики бродят из комнаты в комнату и ищут, с кем бы поговорить. Страшнее выглядят те, кого поразило слабоумие, — они ищут в коридорах соседей или родственников.

Второй этаж можно назвать настоящей обителью скорби: здесь лежат те, кто не может ходить и обслуживать себя сам. Комнаты рассчитаны на 3–4 человека, но обычно заполнены все места только в женских. В мужских комнатах раздолье — один-два старика. Мужчин, в принципе, меньше среди жителей дома престарелых.

Помимо тошнотворного запаха здесь царит очень гнетущая атмосфера. В комнатах очень душно. Старики и сами понимают, что родственники сдали их сюда доживать свой век и никому в этой жизни они больше не нужны. Они называют дом престарелых тюрьмой. Среди стариков ходит шутка про название — "Гостеприимный дом добрых дел и злых людей". Единственное развлечение обитателей — жаловаться на персонал и сплетничать.

В доме престарелых работают два администратора, повар. Стариков обслуживают две сиделки — Гуля и Лена. Смены у них — 15 через 15. З/п — 15 тысяч рублей на руки. По ним видно, что они очень устали от всего. И, конечно же, фальшивые улыбки на все стороны. Больше всего персонал гордится тем, что за последние четыре месяца никто не умер в пансионате.

Среди жительниц второго этажа есть старушка — баба Шура. Ей 84 года, и на самом деле зовут её Александра Дмитриевна Яшина. Это родная бабушка известного оппозиционера Ильи Яшина.

У старушки была сломана нога в двух местах, поэтому передвигается она плохо, с палочкой. Её перевели на второй этаж недавно. Если раньше баба Шура могла спокойно выйти сама на обед, то сейчас всё время проводит в комнате и самостоятельно доходит максимум до туалета. Гулять выходит только летом, да и то — когда есть силы. Вывести лишний раз на прогулку не хочет просить сиделок, потому что "у них и так слишком много забот", а ей не хочется быть обузой.

Спускаться на первый этаж нет ни сил, ни желания, а комнату, да и вообще весь пансионат, называет только одним словом — тюрьма. В комнате вместе с бабой Шурой лежат ещё три бабули. Вот с ними она и обсуждает последние сплетни и новости.

В принципе, она не обижается на персонал, не жалуется, со всем пытается справиться сама, да ещё и соседкам помогает. Говорит, что у неё молодая душа. Баба Шура понимает всё, что происходит, всё помнит. Но не любит рассказывать о себе и о том, почему она здесь оказалась. На все вопросы отвечает очень неохотно, начинает придумывать, что уже забыла или что этого с ней не было, но видно, что всё она переживает в себе.

— Завтра будет 75! Не знаю, я уже не знаю, сколько мне лет, совершенно не знаю, потому что документов никаких нет, ничего нет… Кто скажет, сколько мне лет? Сын? А он говорит, тебе это надо? — ей это обстоятельство кажется смешным, и старушка улыбается. Заверяет, пусть и с иронией, что у неё всё хорошо. — Эээх! У меня всё очень хорошо! Я всё отдала! Всё! У меня даже… Пуговицы моей нет на мне, всё государственное.

Баба Шура говорит, что её переезд в дом престарелых — больной вопрос, но при этом даже пытается оправдать своих родственников: куда они, мол, будут с ней, хворой, справляться?

— Ты вот можешь одна дома? Без помощи? Ну так о чём говорить? Всё! Что я могу? Ничего, — рассуждает бабушка. — Я теперь тут вечно. Все дети о нас заботятся, чтобы дома не мешали. Что я могла, когда у меня нога в двух местах сломана, я инвалид, что я могла? Что я могу без них? А зачем им квартира тогда нужна? А кому она не нужна? Зачем [им] за мной ухаживать?.. Ну зачем?

На вопрос, хочет ли домой, отвечает коротко: "Ещё как. Правда, у меня его нет. У меня нет уже никакого дома, откуда? Всё его".

Он — это любимый внук, на которого, по словам пенсионерки, она переписала свою московскую квартиру. Правда, столь щедрый подарок со стороны бабушки внук — Илья Яшин — не оценил и даже не навещает её.

— Зачем переписала квартиру? Да кто его знает? Потому что внук (Илья Яшин), но он не ходит. А зачем? Мне и так хорошо. Зачем ходить-то? — задаётся в пустоту вопросом бабушка оппозиционера.

Когда разговор заходит о внуке — Илье, то по глазам понятно, что баба Шура очень скучает и мечтает, чтобы он приехал и навестил её. Но это только мечты — последний раз она его видела, когда подписывала документы на квартиру, а может, и того раньше. Самое страшное, что Александра Дмитриевна понимает, что здесь она встретит свою смерть, и спокойно говорит о том, какая ей разница, где её положат в гроб, — здесь или дома.

К концу разговора 84-летняя пенсионерка несколько раз постучит тросточкой по полу и в сердцах бросит: "Я много чего хочу сказать! Только это никому не надо!"

Когда-то у бабы Шуры была квартира в Москве, в Северном Тушине. Это девятиэтажка серии П-49 по адресу: улица Фомичевой, дом 14, корпус 3. Дом был построен в 1967 году. Двухкомнатные квартиры здесь продаются в среднем за 7–8 млн рублей. Здесь тихий зелёный двор, до станции метро "Сходненская" буквально несколько минут ходьбы. Недалеко и до "Планерной".

Именно поэтому этот район очень востребован у арендаторов. Илья Яшин об этом хорошо знает, потому что он, по словам его бабушки, и стал хозяином её квартиры, после того как сдал родственницу в дом престарелых.

Возможно, что теперь он её сдаёт. Агентства предлагают снять двухкомнатную квартиру в этом доме в среднем за 40 тыс. рублей в месяц.

И, конечно, все деньги он пустит на борьбу с нынешним режимом! Правда, непонятно, ради кого он борется, учитывая, что его родной человек брошен им в доме престарелых.

Получить комментарий у Ильи Яшина не удалось — на телефонные звонки он не отвечал.