"Все девочки облысели". Жертв таганрогского отравителя не признают потерпевшими

Растрёпанный мужчина под два метра ростом в светло-голубой рубашке растерянно смотрит на журналистов. Тридцатишестилетний Владислав Шульга, ведущий инженер-конструктор — главный и пока единственный подозреваемый в деле об отравлении таллием работников авиазавода имени Г. М. Бериева. Он просит присутствующих в зале суда Таганрога не задавать ему вопросов и извиняется за свой внешний вид.

Его задержали ещё 28 марта за административное правонарушение. Якобы он ругался матом на улице — по крайней мере, так написано в решении на сайте Таганрогского суда. А уже 3 апреля он вместе с адвокатом, видимо, прямиком из спецприёмника, оказался у следователя, где и признался в отравлении своих коллег таллием.

Шульга молча выслушивает решение судьи отправить его под домашний арест на два месяца и ни слова не говоря, опустив голову, в сопровождении сотрудников ФСИН выходит из зала. Вместе с ним выходит и его адвокат. Невысокая блондинка почти пробегает мимо телекамер, в ужасе оглядываясь на журналистов. Решение судьи — отправить отравителя домой, вместо того чтобы заключить его под стражу, кажется, не возмущает никого из присутствующих в зале.

По версии следствия, Владислав Шульга хотел отомстить двум людям. Первый — его руководитель. Как пишет телеграм-канал Mash, он обещал Шульге продвижение по службе, но вместо него повысил коллегу Владислава. Шульга подсыпал таллий в кулер своему начальнику, но из бутылки выпили замы руководства и инженер-конструктор, пострадавший от отравления больше всего, Константин Колесников.

Кроме того, недавно Шульга попал в мелкую аварию. Он снёс зеркало автомобиля своего коллеги из юридического отдела Сагиля Махмудова. Шульга скрылся с места ДТП. Махмудов предложил ему компенсировать расходы, но Шульга отказался. Суд лишил Владислава водительских прав, после чего мужчина решил отомстить Махмудову. И подсыпал таллий в кулеры юридического отдела. Вещество он якобы выделил из паяльного припоя. В своём гараже устроил лабораторию, с помощью водяной бани и нескольких приборов извлёк таллий. Его поместил в банку. На работу пришёл чуть раньше коллег и подсыпал тяжёлый металл. Причём, как сообщал Mash, всё это время он принимал противоядие.

По словам знакомых Шульги, он был очень замкнутым, как принято говорить в таких случаях, со странностями. Всю жизнь мужчина жил с мамой в общежитии. Серое, четырёхэтажное типовое здание.

Бывшие соседи говорят, что и мама и сын ни с кем не общались.

— Продали квартиру и переехали в новый дом. Здесь больше не появлялись, — утверждают они.

— Я здесь когда купил квартиру у них, здесь такой бомжатник был, ужас! Я не знаю, как они вообще здесь жили. Такое ощущение, что жили алкаши или бомжи! Одна розетка, проводки не было. В коридоре одна лампочка горела, там даже не горела. Стёкла были разбиты, рамы. Я не знаю, как они зимой здесь жили. Туалет не работал, — говорит нынешний владелец. Говорит, купил, потому что дёшево продавали — всего за 500 тысяч. По его словам, мать на тот момент работала в организации, которая и строила дом, куда мать и сын Шульга в итоге въехали.

Владислав закончил инженерно-технологический институт и сразу устроился в ТАНТК им. Г. М. Бериева. Здесь он проработал больше 15 лет. Как отмечает его коллега инженер-конструктор Константин Колесников, по работе с ним проблем у него никогда не было.

— Все вопросы решались легко и бесконфликтно, — говорит он. Поэтому и пострадавшие не возражали против домашнего ареста.

— Мы в общем-то согласны с ним, с таким решением. У нас есть вопросы к дознанию. В тех представленных материалах в суд мы увидели основания для того, чтобы избрать в отношении него не заключение под стражу, а домашний арест. Хотя всё основывается на его собственном признании, — говорит адвокат Александр Попков сразу после судебного заседания. Он представляет интересы пятерых пострадавших от отравления таллием: Константина Колесникова, Инны Алейниковой, Дмитрия Кузнецова, Виктории Лебеденко и Светланы Сакевич.

Из них официально потерпевшим признали только Константина Колесникова. Остальные, несмотря на все предоставленные дознанию документы, до сих пор проходят по делу свидетелями.

С Инной Алейниковой мы говорим сразу после её визита в местное УВД, где её отказались признать потерпевшей.

Сейчас ей ненамного лучше, чем в январе. Три месяца назад Инну постоянно тошнило, она не могла есть и едва стояла на ногах. Именно благодаря Алейниковой и ещё нескольким пострадавшим прессе стало известно об отравлении работников таллием. Пока руководство авиазавода им. Г. М. Бериева молчало, она опубликовала свои фотографии и видео, на которых у нее при расчёсывании выпадают волосы. Инне 43 года, на авиазаводе она работает юристом. До отравления женщина вместе с семьёй любила ходить в горы. А теперь едва поднимается по лестнице.

— Я в начале декабря это почувствовала. Просто было ощущение, что болела кожа. И позже, с 12–13 числа, я уже чувствовала колики в животе, и симптомы с каждым днём только ухудшались. Где-то к 19-му числу появилась рвота, тошнота. И я перестала принимать пищу. Килограмм семь я сбросила за восемь дней. По совету знакомого врача мы все самостоятельно сдали анализ на тяжёлые металлы. Только во второй половине января, когда первый анализ кому-то пришёл, поняли, что это таллий. У меня в волосах содержание таллия превышало в 11 раз. Пила я воды не больше, чем остальные, — говорит Инна.

Ещё одна коллега Инны, Виктория Лебеденко, говорит, что уже устала общаться с журналистами. Хрупкая девушка сначала отказывается разговаривать, но потом эмоции берут верх.

— В начале декабря, около 10-го числа, начались боли в грудной клетке, было больно дышать. Было больно глубоко вдохнуть, боль в середине груди. Где-то 15-го числа к этому прибавилась боль внизу живота. Я думала, что это аппендицит, — вспоминает она.

Девушка полтора года работала в контрактно-договорном отделе — он находился рядом с юридическим. Как и остальным, ей долго не могли поставить диагноз. К концу декабря Виктория вместе с коллегами обратилась в медсанчасть завода.

— У нас у всех были одинаковые жалобы. Боль на вдохе, к которой потом прибавилась боль внизу живота, у женщин в основном. У мужчин эти боли тоже присутствовали, но это было намного позже. Нас было примерно 10. Пятерым тогда поставили диагноз: гастрит, пятерым — остеохондроз. И отправили на новогодние каникулы лечиться, — говорит Виктория.

3 января у девушки, как и у Инны, начали выпадать волосы. Тогда она решила сдать анализ на тяжёлые металлы: "Я пришла в нашу медсанчасть, а юристы уже были лысые. За новогодние каникулы девочки облысели. Нам сказали: "Это у вас какой-то вирус, и зря вы переживаете". Госпитализировали меня в Москве, только после того как я полетела в институт имени Склифосовского. Анализ крови я сделала только там, результаты анализа, которые я сдавала в Таганроге от медсанчасти завода, я не видела по сей день. В крови у меня было превышение содержания таллия в 34 раза, в моче в 74 раза".

Тяжелее всех состояние у инженера-конструктора Константина Колесникова. Мужчина собирается на очередной курс лечения в Москву, поэтому общаться может только по телефону. Первые симптомы у него появились в ноябре. Врачи поставили диагноз: подозрение на панкреатит.

— Уже 30 декабря невролог на частной консультации поставил другой диагноз. И написал, что есть подозрение на отравление тяжёлыми металлами. Первые анализы сдавал в начале января, — говорит он.

Как и у нескольких пострадавших, у Константина выпали волосы. Сейчас мужчина проходит реабилитацию: "Самостоятельно передвигаться не могу, из-за зрения нарушена ориентация в пространстве. Люди возникают из ниоткуда. Месяц назад у меня было почти стопроцентное зрение".

Не исключено, что на счету отравителя есть не просто пострадавшие, но и жертвы. Двадцатитрёхлетний слесарь завода Максим Терещенко сгорел буквально за месяц. По срокам и симптомам этот случай очень похож на отравление таллием. Его мама Светлана Сакевич пытается докопаться до истины уже не первый месяц.

— Максим рос здоровым ребёнком. У него не было хронических заболеваний. Первый раз он пожаловался на недомогание в начале декабря. Его тошнило и болела голова. Он обратился в поликлинику на территории завода. Там ему дали больничный и назначили стандартные анализы. Потом Максим стал плохо разговаривать, у него сильно болела голова, — рассказывает сквозь слёзы Светлана. — Двадцать девятого мне позвонили и сказали, что сына госпитализировали. Я быстро собралась, побежала в больницу, к главврачу обратилась. Попросила, чтобы вызвали из Ростова нейрохирургов. Они сказали, что бесполезно, 75 процентов мозга умерло. Сутки он полежал под аппаратами, а 30-го числа в три часа дня констатировали смерть мозга и отключили от аппаратов. Я ещё не знала, что люди отравились таллием. Об отравлении я узнала в начале марта. 11 января я подавала заявления в прокуратуру и Следственный комитет. У меня есть документы с печатью, что это всё приняли.

До сих пор она не получила ответа и теперь намерена добиться эксгумации тела сына и проведения анализов на наличие тяжёлого металла. У Максима остались жена и маленький ребёнок.

Что касается версии следствия про отравленную воду — в неё на заводе верят охотно. Там есть своя скважина, из которой рабочие набирают в 19-литровые кулеры воду. Их потом разносят по отделам (каждый кулер подписан). Ёмкости не закрываются герметично, поэтому, по словам одного из пострадавших, попросившего не называть его имени, туда можно подсыпать всё что угодно.

Камерами оборудованы не все помещения. Поэтому проследить, кто же подсыпал в воду смертельное вещество, практически невозможно. При этом отравились люди только в двух корпусах. Один из них — это административное здание. Его верхние этажи занимает руководство завода, чуть ниже отделы, чья работа связана с повышенной секретностью. На первом этаже в трёх комнатах располагались юридический (там работает Сагиль, обидчик Шульги по версии следствия) и контрактно-договорной отдел. Пострадали люди только из этих двух помещений. При этом воду они пили из разных бутылок.

Ещё в одном корпусе, где пострадали люди, располагается инженерный цех. Там долгое время работал Владислав Шульга, а вместе с ним и один из потерпевших — Константин Колесников.

По словам пострадавших, отравившихся людей гораздо больше. Кто-то не хочет говорить о своём состоянии после "инструктажа" с завода. Людей запугали, они боятся потерять постоянный заработок. В 250-тысячном Таганроге работы почти нет. А авиационный научно-технический комплекс им. Г. М. Бериева даёт возможность заработать почти семи тысячам человек. Причём, как отмечал источник, заработки у некоторых доходят до 100–150 тысяч рублей. За такие деньги люди готовы жертвовать здоровьем и даже отказываются сдавать анализы на наличие таллия.

Не исключено, что к ответственности позже привлекут и кого-то из медиков Таганрога. Пострадавшие начали обращаться за помощью ещё в декабре. Кто-то — в медсанчасть на предприятии, кто-то в городскую больницу. И почти месяц всем ставили ложные диагнозы: ОРВИ, гастрит или остеохондроз. Людей отправляли на больничный, а потом с теми же симптомами заставляли выходить на работу.

Только в январе пострадавшие сами решили сдать анализ на тяжёлые металлы. Кто-то прошёл процедуру в Таганроге, другие обратились в московский институт имени Склифосовского, где почти всех обратившихся госпитализировали. При этом лечение они проходят за собственный счёт. Чтобы полностью вывести таллий из организма, им понадобится от года до пяти лет. Руководство завода, по их словам, никакой компенсации (кроме затрат на лечение) не предлагает, видимо, там надеются, что скандал быстро затихнет и всем недовольным можно будет под угрозой увольнения заткнуть рты.

Шансы на это действительно есть. Ведь в отличие от крупных трагедий, как в Кемерове, сюда не приехало высокое начальство из Москвы, да и десанта московских следователей не наблюдается. А местные правоохранители как будто и не хотят замечать масштабов ЧП. Иначе как объяснить, что из более чем 30 отравившихся официально пострадавшими на данный момент признаны только четверо.