Перечёркнутая жизнь. Как врачи исправляют карты умерших пациентов

У жительницы Челябинска Натальи Звигинцевой в больнице умерла мама. Медики хотели выписать пациентку домой, утверждая, что у неё рак. Наталья умоляла их этого не делать — и в итоге оказалась права, потому что диагноз был поставлен неверно. Но правильно лечить пациентку стали слишком поздно.

Наталья сфотографировала медицинские документы умирающей мамы — в них были грубые исправления. Потом карту Наталье больше не давали, и она боится, что документы теперь переписаны вообще полностью. Фонд ОМС назвал оказанную помощь некачественной, но уголовное дело пока не двигается с мёртвой точки. Ко всему прочему главврач больницы — депутат Челябинской городской думы.

Жизнелюбию и энергичности челябинки Любови Звигинцевой мог позавидовать любой. Своим примером она показывала, что пенсионный возраст не приговор и не серые унылые будни. Её имя говорило само за себя. Любовь. Любовь ко всему — к семье, работе, путешествиям. К своим 62 годам женщина побывала во многих уголках земного шара. Особенно её тянуло в жаркие экзотические страны — ей нравилось буйство красок и экзотика.

Несмотря на пенсионный возраст, Любовь много работала. Она держала в городе несколько магазинчиков, где продавала картины, люстры, настенные часы. Для неё много значил домашний уют. В семье тоже царила полная идиллия: муж, две взрослые дочери, трое внуков. Они часто все вместе собирались на даче, где гостеприимная мама и бабушка Любовь баловала близких вкусными обедами. Казалось, что спокойная и счастливая вереница дней никогда не закончится. Но беда пришла, откуда её не ждали.

В середине октября прошлого года женщина заметила, что её кожа вдруг стала желтушного цвета. Без промедления Любовь села за руль своей машины и поехала в поликлинику. Специалисты объявили, что ей срочно нужно в больницу. Любовь повезли туда на машине скорой помощи прямо из поликлиники.

В областной клинической больнице № 3 пациентка провела мучительные 37 дней и умерла. Её дочь Наталья утверждает, что сотрудники больницы допустили много ошибок, а потом замели следы.

Замглавврача Александр Ионин отказался отдавать Наталье медицинские документы умершей мамы. Но пока Любовь была в сознании, она подписала согласие на то, чтобы её дочь могла ознакомиться с этими документами. Наталья сфотографировала каждый листочек и копии, заверенные больницей.

На снимках есть зачёркнутые строчки и вклеенные, добавленные задним числом записи. Зачёркнуто, например, то, что Любовь из хирургического отделения (где ей отвели желчь с помощью катетера и сделали несколько операций) выписали домой наблюдаться у онколога (с трудом, но это можно разобрать). Вместо этого ручкой дописано, что пациентку переводят в отделение гастроэнтерологии.

Через полгода эксперты ФОМС нашли много других несоответствий в медицинских документах пациентки. Например, написано, что Любовь перевели в отделение гастроэнтерологии "в удовлетворительном состоянии" (как мы помним, её туда сначала брать не хотели, отправляя домой), а через 16 часов пациентка попала в реанимацию в состоянии септического шока (одно из тяжелейших проявлений сепсиса, то есть заражения крови, когда организм уже не может защищать себя от инфекции и поддерживать работу органов).

В 10 утра в истории болезни сделана запись: "В наблюдении хирургов не нуждается", — а в 15:40 этот же хирург пишет, что пациентке нужна экстренная операция по жизненным показаниям.

С диагнозами тоже путаница: Наталье говорили, что у её мамы рак, — поэтому и выписывали домой наблюдаться у онколога. Посмертный диагноз — панкреонекроз (тяжёлое осложнение панкреатита — омертвление ткани поджелудочной железы). Уже после операций (проведённых в первые дни пребывания в больнице) у Любови развился перитонит (воспаление брюшины), сепсис и полиорганная недостаточность (общее тяжёлое состояние, когда нарушается работа нескольких систем организма).

В экспертизе фонда ОМС сказано, что "выявлены дефекты оказания медицинской помощи по коду дефекта 3.2.3 — "Невыполнение, несвоевременное или ненадлежащее выполнение необходимых пациенту диагностических и лечебных мероприятий, оперативных вмешательств в соответствии с порядком оказания медицинской помощи, приведшие к ухудшению состояния здоровья застрахованного лица". Больнице были назначены финансовые санкции, в каком размере — в документе не указано.

За зачёркнутой записью о выписке домой (вместо которой потом вписали перевод в другое отделение) — все круги ада, которые прошла семья в больнице. Медики не просто одумались и решили дальше лечить пациентку. Они сдались после того, как Наталья много дней подряд умоляла их не выписывать маму.

В отделении хирургии сотрудники говорили Наталье, что её мама "залежалась" в больнице и ей пора бы домой или в хоспис.

— Наш лечащий врач повторял, что у мамы привычка лежать в больнице, — вспоминает Наталья. — И её слабость объясняется тем, что она постоянно лежит. Врач даже не слышал доводов, что моя мама просто физически не может сидеть или ходить.

Как рассказала Наталья, несмотря на то что Любовь постоянно рвало, врачи продолжали лечить её таблетками, которые вообще не усваивались организмом и тут же выходили наружу.

— Они просто заходили в палату и клали на стол таблетки, подписывая, сколько раз в день их нужно принимать, — говорит Наталья. — Все обследования делали только из-за моих требований. Меня вытаскивали с охранниками из кабинета Ионина. Я требовала, чтобы маме проводили нормальное лечение. Мама уже просила меня не ругаться с врачами, она боялась, что те опять пройдут мимо неё.

Врачи утверждали, что тяжёлое состояние пациентки объясняется онкологическим заболеванием. Наталья просила перевести маму в гастроэнтерологию — только бы не домой. Но заведующая этим отделением сначала не хотела принимать Любовь, а потом согласилась с оговоркой "после ноябрьских праздников". Вскоре после перевода в это отделение Любовь доставили уже в реанимацию — и там не спасли.

Наталья обратилась в Следственный комитет, где возбудили уголовное дело по части 2 статьи 109 УК РФ (причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей).

По словам Натальи, в Следственном комитете затягивают с судебно-медицинской экспертизой, ссылаясь на то, что в штате нет соответствующего специалиста.

— Сейчас я не выиграю даже в гражданском суде (где речь может идти о компенсации. — Прим. Лайфа), пока не будет доказана причинно-следственная связь между действиями медиков и смертью мамы, — говорит Наталья.

И действительно, по документам выходит, что Любовь сначала лечили в хирургии, а потом перевели в гастроэнтерологию. Самого главного в медицинских документах нет (особенно после исправлений) — того, что медики выпихивали нуждающуюся в срочной помощи пациентку из больницы и затягивали с лечением. По словам Натальи, сейчас врачи отказываются от своих слов о том, что её маме нужно домой, что она залежалась и что у неё рак.

— Главный врач больницы Маханьков — депутат, и я думаю, что сроки экспертизы, если она всё же будет проведена, будут затянуты, — говорит Наталья. — Я планирую просить назначить судебно-медицинскую экспертизу за пределами Челябинской области.

В больнице № 3 замглавврача Александр Ионин не ответил на вопросы Лайфа, сославшись на то, что не может разглашать медицинскую информацию и врачебную тайну. На официальный запрос больница не ответила.

— Редкий случай, когда дочь умершей имеет на руках доказательства исправлений в истории болезни. Недавно в Англии врача вычеркнули из национального регистра за то, что он сделал исправления в истории болезни с целью уменьшить свою вину. В России такое баловство вообще никого не волнует, — отметил президент Общества специалистов доказательной медицины Василий Власов.

По его словам, исправления в медицинской документации обычно свидетельствуют "о том, что врачи пытаются скрыть свои неправильные действия".

— Как там дело было в действительности, должны разобраться следователи, — сказал эксперт. — Для меня эта ситуация осложняется тем, что врачей и так нередко преследуют необоснованно — за выписывание наркосодержащих препаратов, потому что ловить настоящих наркобаронов правоохранительным органам сложнее. Но, с другой стороны, оснований не верить родственникам в этой ситуации у меня нет. И это история не о том, что медики поставили неправильный диагноз. А о том, что за столько дней, что пациентка провела в стационаре, они должны были подумать о других вариантах и сделать все необходимые анализы и процедуры.

Очень редко до суда доходят истории, где есть не просто исправление, но и более серьёзные вещи. Как рассказывал Лайф, недавно задержали главного патологоанатома Волгоградской области Вадима Колченко. Он подменил результаты вскрытия 29-летней Елены Мачкалян — в 2017 году у неё родился мёртвый сын, а через несколько дней умерла она сама. Патологоанатом установил, что Елена умерла из-за вирусной инфекции. Но в документах Колченко написал, что смерть наступила из-за проблем с печенью, которые были якобы уже давно.

При этом он подменил образцы печени Елены образцами умершего мужчины. Всё это стало известно только потому, что овдовевший муж Елены всеми силами добивался (и добивается до сих пор), чтобы было проведено расследование. А сначала даже возбуждать уголовное дело никто не хотел.

В небольшом посёлке Зимстан Республики Коми в июле прошлого года молодой учитель информатики обратился в поселковую больницу. У 32-летнего мужчины заболела и опухла нога ниже колена. Доктор посоветовал делать компресс с водкой и выписал уколы. За лекарствами Дмитрию пришлось ехать в ближайший крупный город — Сыктывкар. Там ему сделали уколы, после чего мужчине стало хуже, он начал задыхаться. Скорая не успела доставить Дмитрия в больницу, он умер. Позже медики установили, что причиной смерти стал тромб, который закупорил артерию.

Следователи выяснили, что врач, который выписал лекарства, после смерти пациента вносил исправления в его медкарту. Был исправлен диагноз, а также появилась запись о том, что Дмитрий отказался от консультаций других специалистов.