Нацистские врачи и эскадроны смерти. Кого оправдали в Нюрнбергском процессе

Самое скандальное оправдание на нюрнбергском процессе врачей и, возможно, и на всех остальных процессах тоже. Высокопоставленный нацистский врач, вовлечённый в наиболее скандальные медицинские программы по проведению опытов над заключёнными концлагерей, был признан невиновным, как предполагается, благодаря вмешательству американской стороны, заинтересованной в данных по немецкой программе бактериологической войны.

В отличие от многих других подсудимых на процессе, которые занимали мелкие (в государственном масштабе) должности, Бломе был весьма крупной фигурой. Он издавал несколько идеологически выверенных медицинских журналов и газет, занимал пост заместителя министра здравоохранения, заседал в Рейхстаге.

Формально Бломе курировал особый центр по изучению рака. В действительности это было строго засекреченное учреждение по изучению методов ведения бактериологической войны. В стенах центра экспериментировали с опаснейшими биологическими агентами: чумой, сибирской язвой, холерой. Одним из приоритетных направлений было исследование возможности искусственного развития эпидемий малярии на вражеских территориях. Подопытными в экспериментах выступали заключённые концлагерей Заксенхаузен и Аушвиц (Освенцим). Финансирование экспериментов осуществлялось по линии СС.

Бломе также занимался исследованиями в области отравляющих веществ. В частности, методами защиты от самых современных боевых отравляющих веществ, а также способов распыления с самолётов в случае, если Германия перейдёт к химической войне.

После войны Бломе стал интересен американским спецслужбам, разыскивающим крупных немецких специалистов в рамках операции "Скрепка". Он дал согласие сотрудничать, что, судя по всему, спасло его от наказания на процессе над врачами. Бломе предстал перед судом, но был оправдан по всем пунктам. Это выглядело весьма неожиданно. Для сравнения, Вильгельм Байгльбёк, в экспериментах которого не было зафиксировано ни одного смертельного случая, был приговорён к 15 годам лишения свободы.

После чудесного освобождения Бломе был задействован в засекреченных проектах американского Химического корпуса (аналог советских химвойск) в Европе.

Самый высокопоставленный из всех нацистских функционеров, оправданный в ходе нюрнбергских судебных процессов.

Ещё в 20-е годы занимал очень высокие посты в немецкой экономике, руководя Рейхсбанком. В период нацистского режима Шахт продолжал руководить Рейхсбанком, затем некоторое время был министром экономики и вплоть до января 1943 года занимал пост рейхсминистра без портфеля.

Хотя Шахт не был причастен к совершению военных преступлений, он сыграл определённую роль в приходе Гитлера к власти. Будучи крупной фигурой в экономике Германии, Шахт был одним из посредников между крупным бизнесом и промышленными кругами и лидером нацистской партии Адольфом Гитлером, которому они оказывали необходимую поддержку.

Позднее Шахт состоял в неформальной организации крупных банкиров и промышленников, которые в обмен на те или иные послабления щедро жертвовали деньги шефу СС Генриху Гиммлеру.

Несмотря на то что Шахт до определённого момента был одной из крупных фигур Третьего рейха, на суде он был оправдан, несмотря на протесты советских представителей.

В пользу оправдания Шахта послужили три фактора. Во-первых, он был известен как противник войны и агрессивной политики Гитлера и несколько раз пытался оспорить решения фюрера, ссылаясь на проблемы, которые возникнут у немецкой экономики. Во-вторых, Шахт ближе к концу войны попал в опалу. С 1942 года он не занимал никаких значимых постов в рейхе, а после покушения на Гитлера в 1944 году и вовсе был арестован и пробыл в заключении до конца войны. Хотя Шахт напрямую не был вовлечён в заговор, он находился в достаточно близких отношениях с некоторыми заговорщиками, в особенности с Теодором Стрюнком, который, хотя и не играл в заговоре первостепенной роли, всё же принимал в нём участие. Приятелем Шахта был Ханс Гизевиус, один из активнейших противников Гитлера, которому удалось уцелеть и укрыться в Швейцарии. На Нюрнбергском процессе Гизевиус выступал в качестве свидетеля и дал показания в поддержку Шахта.

В-третьих, Шахт долгие годы был крупной экономической фигурой и имел тесные связи с финансовыми элитами других стран. Ещё с довоенных времен близким другом Шахта был Монтегю Норман, почти четверть века управлявший Банком Англии. Отношения между ними были настолько близкими, что Норман даже являлся крёстным одного из внуков Шахта.

В конечном счёте Шахт был признан невиновным по всем пунктам обвинения и освобождён.

Единственный подсудимый на нюрнбергском процессе по айнзатцгруппам, признанный невиновным. Унтер-офицер Матиас Граф служил в айнзатцкоманде № 6, входившей в состав айнзатцгруппы С.

Айнзатцгруппа С имела печальную славу одной из самых кровавых, её жертвами стали около 95 тысяч человек. Она действовала на Украине и на юго-западе России под командованием одиозного Отто Раша. Именно эта айнзатцгруппа была ответственна за бойню в Бабьем Яре. Непосредственно 6-я айнзатцкоманда действовала в Днепропетровске, Донецке (Сталино), Таганроге и Ростове-на-Дону.

Граф обвинялся в преступлениях против человечности, военных преступлениях, а также членстве в преступной организации. Однако суду не удалось доказать, что он когда-либо отдавал преступные приказы или непосредственно участвовал в массовых казнях. По словам самого Графа, он никогда не принимал участия в казнях и лишь несколько недель проработал на ответственной должности в полиции безопасности в оккупированном Сталино, а затем служил офицером связи в 17-й армии вермахта. За всё время пребывания в айнзатцкоманде он не занимал никаких руководящих постов, а кроме того, несколько раз уходил на больничный (в общей сложности, за год пребывания в айнзатцкоманде он провёл на больничном пять месяцев). Когда его попытались назначить командиром тайлькоманды (структурное подразделение айнзатцкоманды численностью около 40 человек) он отказался принимать командование и даже был дисциплинарно наказан, после чего его отозвали в Германию. Смягчающими факторами в пользу Графа послужили его исключение из рядов СС в 1936 году "за безразличие к организации", а также попытки эмигрировать из Германии после начала войны и неоднократные попытки перевестись из СД в вермахт.

Таким образом, Граф оказался единственным из 24 подсудимых по делу айнзатцкоманд, оправданным трибуналом. Его признали виновным только в членстве в СД (Служба безопасности после войны была признана преступной организацией), однако в качестве наказания ему зачли срок пребывания в заключении в период следствия и суда. После суда Граф был освобождён.