Униженные и агрессивные. Как справиться со школьным буллингом

Исследования Института образования ВШЭ показали, что 27,5% российских учеников сталкиваются с травлей в школе. Дети чаще всего замалчивают свои проблемы, родители и учителя даже не знают, что происходит со школьниками.

Максим научился читать, когда ходил в детский сад. За то, что он был умнее всех в группе, его били вчетвером. Каждый день ребята, которым по шесть с половиной лет, избивали пятилетнего мальчика втихаря. Заводилой был сын воспитательницы.

— Мне угрожали, давили на самое святое для пацана — не стучать. У меня нет ни брата, ни сестры, которые могли бы за меня заступиться. А рассказывать маме, откуда каждый день появляются новые синяки и царапины, я не мог, это не "по-пацански", — вспоминает Максим.

Его мама замечала, что с ребёнком что-то не так. Ходила в детсад, общалась с воспитательницей и заведующей, но все делали вид, что ничего не знают. А другие ребята ничего не говорили взрослым либо потому, что боялись, либо потому, что жили по принципу "не меня, и ладно".

— Тогда я понял, что только сам могу себе помочь. В тихий час я взял стул, подошёл к зачинщику, сел на него сверху и сказал, что сейчас убью его. И со всей силы стукнул его стулом, — рассказывает Максим.

Когда воспитательница зашла в детскую спальню и увидела, что её сын рыдает, Максим встал и громко, чтобы все слышали, сказал: "Если ещё хоть раз кто-то на меня полезет, получит точно так же". В начальной школе его тоже пытались буллить за внешний вид, манеру общаться — он отвечал резко, поэтому задиры находили себе другой объект для травли. Сейчас Максиму 30 лет, детские травмы он смог пережить. Работает бухгалтером, воспитывает дочь. Объясняет ей, что себя нельзя давать в обиду, даже если обидчик — "чей-то сынок".

Если на жизни Максима травля в детстве практически не отразилась, то 25-летняя Настя признаётся, что до сих пор борется с комплексами.

— Мои одноклассники "проходились" по моей внешности — из-за полноты, из-за прыщей на лбу, из-за того, что я не курю и ни с кем не встречаюсь. Ко мне обращались либо "толстая ботаничка", либо "тумбочка", либо не обращались никак, — рассказывает девушка.

Настя не говорила своим родителям о том, что происходит в школе. К тому же она видела, что других ребят травят сильнее: некоторых толпой избивали за школой, у некоторых отбирали личные вещи. Родители затравленных учеников шли к преподавателям, организовывали какие-то собрания с детьми, но это не помогало.

— Я много читала и как-то быстро усвоила, что счастливые и гармоничные люди не будут унижать других и злословить. Обидчики, как правило, сами полны комплексов и страданий. Меня они не сломили, но я до сих пор борюсь с комплексами из-за внешности. Взвешиваюсь каждое утро уже много лет подряд. Наверное, это отголоски буллинга, — говорит Настя.

Необходимо доверительно поговорить с ребёнком. Если задавать вопросы о состоянии подростка напрямую, можно испугать его ещё больше. Анна Таипова рекомендует начинать разговор с абстрактных тем, например: "Ты знаешь, у моей подруги над дочкой в школе злобно подшучивают сверстники. А у вас есть такие ребята?"

Родители могут смотреть социальные сети и компьютер ребёнка, только если заранее обговорили это с ним. По мнению кандидата психологических наук Романа Демьянчука, залезать в личную информацию подростка без договорённостей с ним неправильно. Из-за этого может возникнуть конфликт.

— Если доступ к компьютеру родителям разрешён, можно проанализировать информацию в нём. В том случае, если там есть информация, которая подтверждает, что ребёнка травят в школе, нужно пойти к преподавателям и спросить у них, отличается ли нынешнее поведение ребёнка от того, каким он был раньше, и с чем это может быть связано, — добавляет Роман Демьянчук.

Педагоги и представители администрации школы, как правило, замечают изменения в поведении ребёнка. О причинах этих изменений лучше поговорить самим родителям или прибегнуть к помощи психолога.

У учителей и одноклассников, по мнению Анны Таиповой, можно узнать причину конфликта, кто действительно является виновником происходящего. Подростки зачастую могут сами спровоцировать агрессию в свой адрес.

Зачастую те подростки, которые унижают и травят одноклассников, сами являются жертвами насилия. Со стороны старших товарищей, со стороны родителей. Агрессия в них скапливается, и, по мнению гештальт-психотерапевта Анны Таиповой, дети выплёскивают злость на тех, на кого могут себе позволить.

— Дети не могут совладать со своими чувствами: если их обижают дома, они начинают обижать тех, кто слабее. Всё идёт, как правило, из семьи. Если подросток не может осознать причину своей агрессии, то, вероятно, он ей подчинится, а от этого могут пострадать другие люди, — добавляет психотерапевт.

В этом случае лучше поговорить с учителями и родителями на собраниях. Возможно, помощь нужна не только ребёнку, которого обижают, но и самому агрессору и его семье.

Максим и Настя, которые подвергались травле в школе, отмечают, что агрессоры, как правило, не становятся успешными людьми, когда выходят из школьного возраста. Практически все дети, которые обижали сверстников, были из неблагополучных семей, поэтому они зачастую не стремились получить хорошее образование или престижную работу.

Если подросток видит насилие и унижение в семье, скорее всего, он будет воспроизводить это поведение в своей жизни. Анна Таипова поясняет, что отсутствие хорошего примера перед глазами толкает детей на буллинг в школе, на создание плохих компаний или участие в них. Поэтому, как считает психолог, среди агрессоров очень много тех, кто рано пробует курить, увлекается наркотиками и не заботится о своей будущей жизни.

— Возможны и другие варианты становления агрессоров во взрослой жизни: некоторые чувствуют вину перед своими жертвами и просят у них прощения, некоторые считают, что для детского поведения их поступки можно считать нормальными, а некоторые так и не приходят к адекватному пониманию добра и зла, — объясняет Роман Демьянчук.

Подростки, которых обижали в школе, могут закрыться в себе, особенно если им не была оказана родительская поддержка или психологическая помощь. А могут пойти по пути гиперкомпенсации: найти в себе сильные стороны, сделать упор на их развитие и достичь успеха.

— Жертвами агрессоров становятся, как правило, либо те, кто очень хорошо учится, либо те, кого любят учителя. Эти люди очень способные, но не умеют сопротивляться открытой агрессии. У них больше возможностей для саморазвития и преодоления внутренних барьеров. Если есть поддержка родителей, то свою проблему эти дети могут решить без последствий, — говорит Анна Таипова.

По мнению экспертов, жертвы школьной травли чаще своих агрессоров становятся успешными людьми, имеющими стабильную зарплату и достойный уровень жизни. Если им удалось самостоятельно решить детские психологические травмы, то и о своих обидчиках они вспоминают с улыбкой. Если же нет, то такие люди сами приходят к психологам, чтобы понять и простить.