Трагедия с загадкой. В аварии погибли младенцы, но виновников в деле нет

Анастасия и Сергей Агафоновы не верили своему счастью, когда к их большой семье присоединились близняшки Даня и Тася. Правда, без сложностей не обошлось — малыши весили всего 1,7 и 1,8 кг.

С такими крохами молодым родителям приходилось ездить в Иркутск, где были все необходимые врачи-специалисты. Они договаривались со знакомым водителем такси, чтобы тот возил их до больницы и обратно. Вот и вечером 12 февраля семья возвращалась из больницы под Иркутском в родное село.

Анастасия Агафонова делится с Лайфом страшными подробностями того рокового дня.

— Мы выехали из Иркутска и въехали в населённый пункт Малая Топка, 500 метров проехали от черты города и попали в ДТП лобовое. Там из города две полосы, а в город — одна. Впоследствии я узнала, что в нас въехал Дульский, известный иркутский медик-доцент. Он выехал на встречную полосу, столкнулся сначала с одной машиной, а потом влетел в нас. Я сразу потеряла сознание, потому что сидела за водителем, а столкновение было лоб в лоб, а потом машину развернуло и ещё раз ударило в мою дверь. На руках у меня был Даня, завёрнутый в одеяло, а у мужа Тася. Их невозможно было поместить ни в какие детские кресла, настолько были маленькие, не пристегнуть, — срывается на плач Анастасия.

На этих кадрах с видеорегистратора автомобиля, в котором ехала молодая семья, видны все детали столкновения.

Сергей — муж Анастасии — пришёл в себя первым. Вместе с водителем такси они вытащили малышей из искорёженного автомобиля KIA-Rio. Сама Анастасия серьёзно пострадала: приехавшая скорая помощь обнаружила, что сломавшиеся ребра проткнули лёгкое.

— Когда меня вытаскивали из машины, я не могла глаза открыть. И только потом поняла, уже в больнице, что у меня кусок лица оторвался и висел… Целым осталось только одно ребро, все остальные сломались и воткнулись в лёгкое. Переломана была вся: лопатка, ключица, шейные позвонки, крестец. Даже швы после кесарева сечения разошлись, началось внутреннее кровотечение. Не понимаю, как осталась жива, — делится ужасающими подробностями Анастасия.

В результате тройного ДТП, уже находясь в больнице, скончалась пожилая мать доцента Вадима Дульского, которая сидела на пассажирском сиденье, рядом с сыном.

Анастасии же о смерти близнецов первую неделю вообще не сообщали, боялись волновать — она находилась в слишком тяжёлом состоянии. О том, что Даня и Тася скончались от полученных в результате ДТП травм, она узнала при крайне странных обстоятельствах...

— В иркутской областной больнице я пролежала восемь дней, за мной ухаживала мама. Вечером воскресенья, около 11 часов, мы с мамой услышали, как за дверью палаты ругаются медсёстры, слышны были и мужские голоса. Потом в палату зашли двое мужчин, сказали, что врачи скорой помощи и им нужно сделать мне укол. Мама вышла к медсёстрам, и те рассказали, что мужчины — работники психбольницы и приехали, чтобы меня забрать. Мама стала спрашивать, кто их вызвал и на каких основаниях, запретила делать укол. Тогда один из них сказал: "Мы вам сейчас укол поставим, и вы надолго уснёте, как ваши дети". Я сначала не поняла, почему он так говорит, начала выспрашивать у мамы, что с Даней и Тасей, и она призналась, что дети умерли… — голос Анастасии срывается, годы не смогли унять боль потери.

Эта история кажется фантастической, тем более что никому из родственников Анастасии так и не удалось установить, кто были те мужчины, которые пытались сделать ей укол. Даже в журналах охраны не оказалось пометок, что в тот вечер в больницу кто-то приходил. Однако, если разобраться, этот случай показателен для развития дальнейшей истории.

Странное поведение медиков заставило семью Агафоновых задуматься, что на врачей, возможно, кто-то оказывает влияние. Впоследствии выяснилось, что Вадим Дульский, совершивший аварию, — известный и всеми уважаемый медик, доцент и декан лечебного факультета Иркутского медуниверситета. К тому же на тот момент он работал в местном экспертном учреждении. Именно в такие конторы обращаются правоохранительные органы для проведения исследований. Сейчас информации о том, что доцент имеет какое-то отношение к этому учреждению, в Интернете нет. Согласно "СПАРК-Интерфакс", "Центр медицинского права и медицинских экспертиз" ликвидирован в марте 2019-го. Но в интернет-архивах ещё можно найти связь доцента с этой организацией.

Следствие тоже с самого начала вело себя подозрительно. Дело по факту ДТП не возбуждали пять месяцев — до июля 2017-го. И только когда Анастасия начала жаловаться во все инстанции, дело всё-таки завели. Правда, за два с половиной года следователи так и не нашли обвиняемых.

У следствия внезапно возникла версия, что, мол, виноваты дорожники. Якобы на дороге не было знака о движении в сторону Иркутска по полосам. Они оперативно доказали, что знак действительно куда-то подевался, и оштрафовали ответственного за это дорожника на 1000 рублей. Дело же по ДТП просто прекратили. Выходит, цена трёх жизней — тысяча рублей...

Что интересно, в Следкоме дело по "халатности" дорожных служб тоже "покрестили" и произошло удивительное — следователь установил, что знак был.

Эти противоречия, по всей видимости, на надзорные органы впечатления не произвели. Одни говорят, знак был, другие — не был. Это не важно, дело-то прекращено. Нельзя наверняка утверждать, что дело замяли из-за личных связей Дульского в правоохранительных органах, но факт остаётся фактом — сколько бы Агафоновы ни жаловались в вышестоящие инстанции, все их ходатайства спускаются обратно на иркутскую "землю" и всё те же лица отвечают: проверка проведена, никто не виноват.

Анастасия считает, что дело полностью сфабриковано, и не исключает, что в пользу доцента Дульского работали его связи.

Лайф пригласил в качестве эксперта следователя по особо важным делам Лилию Максимову, которая после ознакомления с материалами уголовного дела увидела в нём множество нестыковок.

— Из материалов видно, что версия об отсутствии дорожного знака появилась много позже аварии. В первоначальных показаниях Дульского, которого опрашивали сотрудники ДПС, ни слова о том, что он не видел знака на дороге. Да и доказать его наличие или отсутствие можно было сразу, по горячим следам. Как видно из осмотра флеш-карты, на видеорегистраторе, который заснял аварию, были и другие файлы. Эта же машина за несколько часов до происшествия ехала в Иркутск, везла Агафоновых в больницу. Но следствие устанавливает, что дорожный знак с дороги пропал, почему-то из показаний дочери доцента. Она через три дня после аварии ездила на место происшествия и на нужном месте знака не нашла. Видеозаписи регистратора так и не отсмотрели…

А с дорожником, которого оштрафовали, скорее всего, просто договорились, как это часто бывает. Ему сказали: или уголовка, или административка и показания, что знак пропал. А протокол дополнительного осмотра места происшествия на утро следующего после аварии дня вообще смешон. Следователь устанавливает, что знака нет именно на самом месте аварии, хотя по официальной разметке он должен быть примерно за 500 метров от этого места. Следователь вообще не поняла, что написала. И на этих "доказательствах" дело прекращают, — обстоятельно объясняет Максимова.

Помимо этого, следствием до сих пор не установлена точная скорость, с которой ехал Дульский в момент аварии. Ведь видео, где запечатлено столкновение, экспертом просто не изучено. Зато из материалов уголовного дела следует, что доцент всё-таки иногда скорость нарушает. Например, с 2007 по 2014 год — шесть штрафов.

Удивительно и то, что за все два с половиной года Вадим Дульский даже не соизволил пообщаться с семьёй Агафоновых. По всей видимости, уважаемый доцент действительно не считает себя виновным. В одном из интервью он заявил: "Не подрезал, а было столкновение, мой автомобиль развернуло, он оказался на встречной полосе. Я себя виновным не считаю".

Лайф решил лично связаться с доцентом Иркутского мединститута Вадимом Дульским, чтобы выяснить, почему в деле столько противоречий. Но он в категоричной форме отказался что-либо комментировать, заявив, что все показания уже дал следователям.

Редакция также направила запрос в прокуратуру Иркутской области с просьбой проверить законность прекращения уголовного дела.