Конфликт за царскую дорогу. Как китайцы испытывали СССР войной

Одной из самых горячих зон для молодого Советского Союза в первые годы стала граница с Китаем. 22 июля 1929 года вспыхнул конфликт из-за Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), когда губернатор Манчжурии, по территории которого она пролегала, Чжан Сюэлян при поддержке лидера Китая Чан Кайши решил установить контроль над совместной дорогой, доставшейся СССР в наследство от Российской империи.

Эту дорогу СССР "унаследовал" у Российской империи. На рубеже XIX–ХХ веков её построили, чтобы обеспечить влияние России на Дальнем Востоке. Она соединяла Читу и Владивосток коротким маршрутом через китайский Харбин, а отдельная ветка вела на юг, к Дальнему и Порт-Артуру.

Советское правительство заключило договор об использовании железной дороги, специалисты из Советского Союза и русские эмигранты обеспечивали её работу — всего на КВЖД работали до 17 тысяч подданных Китая и до 13 тысяч граждан СССР. Этот край был очень беден, коммуникаций не было, а хорошо функционирующая "чугунка" приносила много выгод обеим странам.

Согласно первоначальному русско-китайскому оборонительному договору 1896 года, земли под дорогу передавались России в аренду на 80 лет. КВЖД имела "полосу отчуждения" вдоль дороги под управлением России, которую должны были охранять пограничники Российской империи.

Сложилась уникальная ситуация — до конфликта в этом, можно сказать, российском анклаве мирно проживали белогвардейцы и иммигранты, советские служащие и китайцы. Поскольку дорогой управляло Правление общества КВЖД, юридически оно и осталось хозяином дороги, несмотря на Октябрьскую революцию.

Советский Союз, как ни странно, устраивало это двусмысленное положение. На словах советские власти требовали от китайских выдворить белоэмигрантов в СССР, но на деле не пытались менять статус-кво. Поскольку политическая обстановка в Китае была нестабильна, СССР поддерживал Коммунистическую партию Китая, а лидер этой страны Чан Каши превратился в одночасье в её врага. Поэтому русская пятая колонна в Маньчжурии устраивала СССР.

Однако во второй половине 1920-х годов отношения между СССР и китайским лидером Чан Кайши начали портиться. А в конце китайские власти начали действовать. Советские специалисты изгонялись с работы, административные учреждения захватывали. На границе постоянно шли перестрелки. Москва была настроена решить конфликт мирно, но Чжан Сюэлян видел в этом блестящий шанс сделать то, что в наше время назвали бы рейдерским захватом крайне ценной железной дороги.

Методы становились всё более жёсткими. Советы поддерживали восстания против Чан Кайши, а китайцы обыскивали и оскорбляли дипломатов. К 1929 году Чан Кайши и Чжан Сюэлян твердо готовились показать Советскому Союзу силу и выбросить русских как минимум с КВЖД. Но и в Москве намеревались защитить свои интересы всеми доступными способами.

Последняя попытка СССР разрешить конфликт дипломатическим путём провалилась. Дальше события развивались быстро. Китайцы захватили телефонную станцию КВЖД в Харбине. Вскоре полиция, уже действуя официально, от имени государства вломилась в Консульство СССР в том же городе. Работники были арестованы, один из дипломатов избит, дипломатические документы изъяты.

Затем были захвачены все значимые объекты на КВЖД, а советские служащие арестованы или изгнаны в СССР. Особого выбора у Москвы не оставалось. Началось формирование особой Дальневосточной армии под командованием Василия Блюхера. Ей и предстояло привести к спокойствию Чжан Сюэляна и Чан Кайши и вернуть контроль над дорогой. После довольно долгого периода перестрелок 12 октября 1929 года Красная армия начала операцию.

Китайцы располагали внушительным числом людей — точное количество неизвестно, но, даже по китайским данным, — не менее 100 000 бойцов в строю. Советы располагали поначалу только 18 000 солдат. Однако советские командиры рассчитывали на лучшую выучку и техническое оснащение войск.

Русские располагали первыми танками собственной разработки — МС-1 и 85 боевыми самолётами. В духе времени некоторые части имели своеобразные названия. Скажем, один из авиаотрядов именовался "Дальневосточный ультиматум". Имелись даже гидросамолёты — обычные бипланы МР-1, но с поплавками. План операции был довольно простым — наступление двух группировок вдоль железной дороги навстречу друг другу, ещё один отряд действовал на реке Сунгари.

Красная армия испытывала множество проблем. Антикварные французские пулемёты часто клинили после нескольких очередей, по итогам боёв их описывали как высококвалифицированную дрянь. Командирам не хватало самого простого снаряжения — вроде наручных часов и биноклей. Однако эта бедная армия в мирное время изо всех сил старалась использовать все возможности для тренировок, а теперь, в военное, — компенсировала недостатки импровизацией и передовой, по местным меркам, техникой.

Китайская авиация старалась не показываться в воздухе. Бипланы с красными звёздами гуляли по головам пехоты и конницы почти безнаказанно — огнём противника не был уничтожен ни один аэроплан. Бойцы Чжан Сюэляна (китсолдаты, как их именовали у нас) дрались отчаянно, но современной армии с танками и самолётами им нечего было противопоставить. К тому же дерзость и напор, с которыми действовали красноармейцы, оказались для китайцев неожиданными.

В реальности план русских как раз и состоял в том, чтобы как можно быстрее разбить по частям большое, но неповоротливое китайское войско. Несмотря на численное превосходство противника, советские командиры требовали наступать — постоянные удары с земли и воздуха ломали волю китайских солдат к победе. Там, где китайцы отходили, их старались непрерывно преследовать, чтобы не дать опомниться.

Для погони использовали грузовики, поезда и даже санитарные машины. Это работало — китайские войска быстро начинали разбегаться. Попытки противника использовать речную флотилию на Сунгари кончились налётом с воздуха — самолёты утопили несколько судов и заставили остальные попрятаться. Благо по-настоящему мощных кораблей у китайцев не было: иной раз оказывалось достаточно пулемётного огня, чтобы команда начала бросаться в воду.

Советские командиры и солдаты искренне верили в свою освободительную миссию и борьбу за счастье трудящихся. Среди трофеев значилось несколько десятков тысяч пудов муки, которые просто раздали населению. Кстати, к китайцам военные относились спокойно и даже доброжелательно. Речи о схватке насмерть не шло, потери были умеренными, а перепуганные пленные не вызывали озлобления. Причём командование сознательно упирало на необходимость щадить гражданских и их имущество.

А вот на противоположной стороне фронта этот "маленький блицкриг" вызвал растерянность и панику. Солдаты толпами сдавались в плен. Кое-где наступление РККА сдерживал не столько противник, сколько… встречный ветер. На самом деле, при 20 градусах мороза это действительно было серьёзной проблемой. Но надеяться на такую ненадёжную защиту китайские генералы, конечно, не могли. Требовалось договариваться, пока красноармейцы не стали хозяевами Маньчжурии.

19 ноября китайцы запросили мира. СССР пытались объявить агрессором через Лигу Наций, но там только плечами пожали. Для Чжан Сюэляна положение становилось час от часу хуже, в декабре в Хабаровске подписали протокол об урегулировании вопроса о КВЖД. Арестованные и пленные возвращались, дорога признавалась совместной собственностью.

Для СССР и Красной армии конфликт стал экзаменом на дееспособность. Советский Союз показал, что в состоянии защищать свои интересы и не остановится перед использованием силы. Эта демонстрация твёрдости потребовала жертв — с советской стороны погиб 281 человек. Китайская сторона потеряла более 3000 человек. Кроме того, до 8 тыс. солдат Чжан Сюэляна попали в плен. Авантюра обернулась трагедией, но после этого Чан Кайши и его соратники надолго потеряли охоту выяснять пределы терпения соседа с севера.