"Петербургский Джек-потрошитель". Первый российский маньяк-убийца

19 сентября 1909 года маньяк Николай Радкевич совершил своё последнее преступление. Благодаря бдительности служащего гостиницы он был задержан рядом с телом последней жертвы. На протяжении всего лета в тот год маньяк, прозванный "петербургским Джеком-потрошителем", наводил ужас на всех столичных брюнеток. Серийные душегубы существовали всегда, но они, как правило, руководствовались корыстными мотивами. Радкевич стал первым в истории России преступником нового типа — маньяком.

Первая жертва преступника была обнаружена в начале июля 1909 года. Тело жестоко убитой девушки было найдено в Неве. При осмотре на нём насчитали свыше десяти ножевых ранений. Девушка была одета, при ней также были обнаружены документы, из которых следовало, что убитая занималась проституцией.

В Российской империи проституция была легальна. Вместо паспорта женщины получали специальный документ, так называемый жёлтый билет. Он был необходим для регулярного прохождения врачебных осмотров. Несмотря на то что личность убитой была быстро установлена, сыщикам не удалось найти никаких зацепок.

Через несколько дней в столице произошло аналогичное убийство, и на этот раз удалось найти свидетелей. Тело второй жертвы, также занимавшейся проституцией, обнаружили в номере одной из дешёвых "гостиниц на час", как назвали бы их сейчас. Жертва была буквально исполосована ножом.

Персонал гостиницы предоставил следствию полезные сведения. Коридорный приносил в номер, который снимала убитая, вино и конфеты. Он смог разглядеть её спутника (при заселении он назвал фамилию Мишутин) и описать его приметы. Подобные комнаты часто снимали для любовных утех, и почти всегда постояльцы пользовались псевдонимами. Сыщики даже не рассчитывали на то, что убийца назвал настоящую фамилию. Кроме того, тот же коридорный видел мужчину, когда тот выходил из номера на следующий день, между ними даже состоялся диалог. Мужчина с бородкой и длинными руками, как описывали его свидетели, попросил коридорного ни в коем случае не будить отдыхающую даму и не тревожить её в течение часа.

Поисками маньяка занялся Владимир Филиппов — глава столичного сыскного отделения и один из самых знаменитых дореволюционных сыщиков империи. На его счету было немало раскрытых резонансных уголовных дел той эпохи.

Опытный сыщик предположил, что убийца может быть связан с флотом. Возможно, является матросом на каком-то судне. Об этом говорил и его внешний вид — бородка, популярная у матросов. Также в пользу этой версии свидетельствовало и орудие убийства. Эксперты-криминалисты установили, что оба убийства были совершены ножом, который часто используют матросы.

Полицейские начали обходить все портовые забегаловки, опрашивать завсегдатаев пивнушек и базаров. Этот процесс не был быстрым. Пока сыщики искали зацепки, убийца совершил ещё несколько нападений. К счастью, всем жертвам удалось выжить. Одна из проституток сумела вырваться и убежать. Вторая жертва не имела отношения к проституции. Неизвестный бородач атаковал её прямо на улице с криком "Смерть красавицам!". Он ранил девушку в руку и живот, но убийце помешали прохожие. Ему пришлось бежать, не закончив своё чёрное дело.

Только тогда сыщикам стало понятно, что они столкнулись с принципиально новым типом преступника, ранее неизвестным в России. Если первые два убийства ещё можно было объяснить корыстными мотивами, например, что проигравшийся матрос убил проституток и ограбил их, то теперь дело принимало иной оборот. Высокого бородача, очевидно, не интересовали деньги. Он явно руководствовался мотивом мести, а своих жертв выбирал исключительно среди красивых молодых брюнеток.

Столичная пресса сразу окрестила преступника "петербургским Джеком-потрошителем". Сходство между ними заключалось в том, что и тот и другой выбирали жертв из среды проституток. Но были и отличия. Английский маньяк, как правило, расчленял тела своих жертв, тогда как петербургский серийный убийца никогда этого не делал.

В конце июля сыщики напали на след. В одной из столичных пивнушек неоднократно видели высокого мужчину с длинными руками. Он нередко выпивал там и общался с другими посетителями. Из показаний свидетелей стало ясно, что следствие на верном пути. Мужчина действительно рассказывал собутыльникам, что служил матросом на торговом флоте, и проявлял интерес к нашумевшему убийству одной из проституток. Причём он заверял собутыльников, что сыщики никогда не вычислят настоящего убийцу. В этом заведении бородача знали под именем Вадим Кровяник, а один из собутыльников даже имел адрес ночлежки, где тот регулярно останавливался.

Сыщики сразу же направились туда, однако их ждало разочарование. Мужчина по имени Вадим Кровяник никогда не числился в списках постояльцев, хотя длиннорукого бородача там хорошо помнили.

Сыщики начали сверять списки постояльцев со списками всех экипажей судов, заходивших в петербургский порт в последнее время. И им удалось найти совпадение. Матрос одного из пароходов торгового флота Николай Радкевич несколько раз останавливался в ночлежке.

Оказалось, что двадцатилетний Радкевич некогда учился в Нижегородском аракчеевском кадетском корпусе. Отсюда вышло немало известных генералов. В одно время с Радкевичем здесь учился легендарный лётчик Пётр Нестеров, будущий автор первого в истории авиации воздушного тарана.

Судя по всему, Радкевич происходил из мелкого и обедневшего дворянского рода. Учёбу он так и не окончил из-за скандала, который стал известен позднее, когда его уже поймали. После изгнания из кадетского корпуса Радкевич завербовался матросом.

Полиции удалось установить место жительства Радкевича в Петербурге. Однако комната, которую он снимал в последнее время, была пуста. Преступник по какой-то причине перестал там появляться. Обыск жилища подтвердил, что следствие находится на верном пути. В комнате было обнаружено несколько женоненавистнических надписей.

Дальнейшие поиски маньяка не дали результатов, но вскоре он сам вышел из подполья. 19 сентября Радкевич снял комнату в "гостинице на час". Проститутка, которая пришла вместе с ним, была хорошо знакома персоналу гостиницы. В тот период о местном "Джеке-потрошителе" слышали во всех подобных заведениях, поэтому коридорный насторожился и решил сохранять бдительность.

Он всю ночь провёл на этаже, следя за квартирой. Утром увидел выходящего из номера мужчину, который обратился к нему и попросил не будить отдыхающую даму ещё час. Однако наслышанный о маньяке коридорный не дал ему уйти, предложив вместе заглянуть в комнату, чтобы проверить, что с девушкой всё в порядке. Радкевич согласился с этим предложением, но после того, как они вошли в номер, напал на замешкавшегося коридорного.

Мужчина попытался оказать сопротивление, на крики сбежались работники гостиницы. В итоге общими усилиями Радкевича удалось скрутить и передать полиции.

Судя по всему, распад личности маньяка прогрессировал с каждым убийством. На теле первой жертвы было более десяти ранений, у второй — уже более 20. На теле последней насчитали свыше 30 ножевых ранений. Своих жертв Радкевич душил, а затем, когда они теряли сознание, наносил удары ножом.

Кроме того, как и многие другие маньяки, Радкевич пытался начать с сыщиками своеобразную игру. В частности, у тела последней жертвы он оставил записку, в которой сообщал, что предыдущие убийства совершил Вадим Кровяник. Третью свою жертву Радкевич ещё и ограбил, пояснив в записке, что "деньги взяты за труд по отправке на тот свет".

Суд над маньяком затянулся на три года. Он умело путал следствие. Сначала пытался изображать психически больного, утверждая, что все убийства совершал с благородной целью, которая заключалась в очищении мира от скверны и разврата. Будучи подростком, Радкевич пал жертвой женщины, обольстившей его и заразившей сифилисом. Позднее, в припадке ярости из-за того, что она отвергла его, Радкевич попытался на неё напасть, но был обезврежен другим мужчиной. Из-за скандала его изгнали из кадетского корпуса, и он решил мстить всем красивым брюнеткам. Но, поскольку нападать на прохожих на улицах ему было трудно (много свидетелей, которые могли помешать), он решил начать с наиболее доступных женщин, продававших себя за деньги.

На освидетельствовании несколько психиатров готовы были признать его невменяемым и освободить от уголовной ответственности. Но большинство посчитали его осознающим свои действия, хотя и имеющим признаки дегенерации.

Тогда Радкевич полностью изменил линию поведения. Теперь он стал категорически отказываться от всех убийств. Первоначально его обвиняли в совершении трёх убийств и покушении на убийство коридорного. Но он отказался от прежних показаний и заявил, что никого не убивал, кроме последней девушки. Да и ту не планировал убивать, просто она вывела его из себя своей жадностью, а он не сдержался.

Дореволюционное судопроизводство отличалось очень строгими требованиями к прямым уликам. Поэтому в итоге суду удалось доказать только последнее убийство, улики по которому были неоспоримы. В случае с первым убийством улики были лишь косвенные. По второму не удалось найти достаточного числа свидетелей, уверенно опознавших бы мужчину, которого мельком видели несколько лет назад.

Радкевич был приговорён к восьми годам каторги. Впрочем, это ему не слишком помогло, на свободу он так и не вышел.

В конце 1916 года, незадолго до Февральской революции, он умер на каторге. По наиболее распространённой версии, "петербургский Джек-потрошитель" был убит в драке с уголовниками.