Ноябрьская бойня. Как Хрустальная ночь стала первым шагом к геноциду

Еврейский погром по всей нацистской Германии, части Австрии и Судетской области был проведён штурмовыми отрядами (СА) и примкнувшими к ним гражданами. Это событие стало триггером уничтожения еврейского народа на территории всей Европы. По неофициальным данным, погибло несколько сотен человек, 30 тысяч были схвачены и отправлены в концлагеря. Сожжению и разграблению подверглись сотни древних синагог. Не осталось целых магазинов, лавок и домов, принадлежавших евреям.

7 ноября 1938 года живший во Франции юный еврей Гершель Гриншпан, семнадцати лет от роду, пришёл в немецкое посольство с револьвером и выстрелил в первого попавшегося чиновника — Эрнста фон Рата. Дипломат вскоре умер от ран. Гриншпан хотел отомстить за депортированных и униженных соплеменников, включая своих родных, насильно изгнанных из Германии. По другой версии, им руководили личные мотивы, это не было политическим жестом. Есть предположение, что вся эта история — провокация гестапо.

Фон Рат был мелкой сошкой, вдобавок без какого-то особого энтузиазма относился к нацистской политике, а мёртвым приобрёл гораздо больше веса, чем имел при жизни. Акцию Гриншпана осудили и многие евреи, но, по другой версии, считали, что теперь нацисты постараются отыграться на немецких евреях, используют убийство как повод для расправы. Предчувствие их не обмануло. Гриншпан же оказался в тюрьме, а после падения Франции (в 1940 году) попал в руки гестапо, далее его следы теряются. Однако, как бы ни закончилась его жизнь, свою роль в событиях он уже сыграл.

Гитлер и Геббельс использовали случившееся по полной программе. Главный пропагандист рейха сообщил о смерти фон Рата и намекнул, что волне народного гнева не стоит мешать. Участники штурмовых отрядов и СС правильно поняли эти намёки. Для непонятливых рассылались прямые указания об организации демонстраций. Особый энтузиазм проявил шеф гестапо Генрих Мюллер, распорядившийся об аресте более 20 тысяч евреев. Этот массовый арест, конечно, готовился по спискам заранее — захватить требовалось в первую очередь тех, у кого ещё оставались средства и собственность. И тогда по всей Германии, в Австрии и даже недавно чешских Судетах началось избиение, не останавливавшееся несколько суток.

Самой очевидной целью погромщиков стали синагоги. Храмы, многим из которых было сотни лет, поджигались при помощи огромного количества канистр бензина, притащенных для такого случая. Лидеры нацистов распорядились о недопущении мародёрства и убийств, но эти указания редко выполнялись. Множество синагог было сожжено. Одновременно "коричневые рубашки" нападали на более интересную цель — магазины, принадлежавшие евреям. Именно из-за массового битья витрин события с 9 на 10 ноября получили своё название — Хрустальная ночь.

Особым вниманием пользовались ювелирные лавки. Когда магазины кончились, взялись за частные дома и квартиры. Всё, что можно было утащить, грабилось. Всё, что погромщики не могли унести, сжигалось и ломалось. Тщательно крушили мебель, ломали все подряд предметы домашней обстановки. Наутро многим пережившим погром было даже неоткуда пить и есть — не осталось целой посуды. Затем преступники начали самоутверждаться. Кому-то поджигали бороды, других просто избивали палками, руками и ногами, в иных плевали и закидывали грязью.

Многие погромщики были пьяны как свиньи, что только подогревало страсти. При этом Гитлер старательно дистанцировался от происходящего. Однако народное возмущение было отлично организовано, а полиция и пожарные имели чёткие указания о том, что делать.

О первом погибшем еврее сообщили лично Геббельсу. Однако тот посоветовал не расстраиваться. По официальным данным, был убит 91 еврей, по неофициальным — жертв было несколько сотен. 30 тысяч человек загнали в концлагеря. Вскоре, несмотря на неизбежную конфискацию всего оставшегося имущества, около 200 тысяч евреев покинули Германию.

Реакция обычных обывателей разнилась. Некоторые пытались оказывать помощь пострадавшим и поражались жестокости погромщиков. Другие, наоборот, с энтузиазмом приветствовали насилие или присоединялись к погрому. Однако открыто вступаться за евреев было опасно. Большинство людей были ошарашены беспорядками, в лучшем случае они выражали возмущение лишь в частных разговорах. Полное отсутствие сопротивления необычайно вдохновило лидеров нацистов.

Геббельс объявил Хрустальную ночь проявлением здоровых инстинктов. Впрочем, как выяснилось, в Германии "здоровые инстинкты" проявляет явное меньшинство — страна была больше напугана, чем вдохновлена. Но остановить нацистов уже ничто не могло. Накал пропаганды резко усилился, конформисты предпочитали прикидываться погромщиками-энтузиастами, а настоящие хулиганы и бандиты получили прекрасное идеологическое обоснование для своего поведения.