Москва под ударом: История самых дерзких террористов брежневской эпохи

Вечером 8 января 1977 года Москву сотрясли три взрыва, произошедшие в центре города с интервалом в несколько минут. Столь вызывающих актов террора в столице не происходило со времён Гражданской войны. Дело взял под свой контроль лично Леонид Брежнев, все силы КГБ и МВД были брошены на поиски преступников, но никаких серьёзных зацепок у следствия поначалу не оказалось. Лишь через десять месяцев, когда был предотвращён новый теракт, преступники были пойманы. Ими оказались трое армянских националистов, выступавших за независимость республики.

Степан Затикян родился в Ереване в 1946 году. Окончив школу с отличием, он поступил в Ереванский политехнический институт. Именно в студенческие годы он и увлёкся политикой. На третьем курсе (1966 год) он стал одним из основателей и руководителей подпольной Национальной объединённой партии Армении.

Впрочем, слово партия применительно к этому движению звучит некоторым преувеличением. Сами члены организации позднее вспоминали, что даже на пике популярности их движение по самым оптимистичным оценкам насчитывало не более 400 человек. Организация стояла на антисоветской и сепаратистской платформе. Главной политической целью провозглашалась независимость республики и дальнейшее объединение советской Армении с турецкой частью. Добиться независимости они намеревались путём организации республиканского референдума.

Несмотря на то что в организации состояли в основном молодые люди, она имела и свой молодёжный филиал, своеобразный аналог комсомола. Организация была подпольной, при вступлении каждый активист приносил присягу, давал клятву верности и обязался во всём подчиняться командирам. Партия имела свой флаг, эмблему и даже подпольную типографию, в которой печатались прокламации и воззвания. По сути, подпольная деятельность НОПА и сводилась к распечатыванию прокламаций и расписыванию стен своими лозунгами.

В 1968 году подпольная группа была раскрыта КГБ. Лидеры организации получили сроки за антисоветскую агитацию и членство в антисоветской организации. Затикян был приговорён к четырём годам лишения свободы и отправлен в Дубравлаг. Оттуда за многочисленные нарушения режима он был переведён во Владимирский централ, откуда освободился в 1972 году.

Вернувшись в Ереван, Затикян устроился работать на местный электромеханический завод. К этому времени он разочаровался в прежних формах борьбы. Когда активисты стали возвращаться обратно в Армению, встал вопрос о будущем НОПА. Затикян не видел смысла в воссоздании организации, которая уже "засветилась" перед КГБ и которую легко раскроют снова. В диссидентскую борьбу правозащитными методами он тоже не верил. В конечном счёте Затикян отошёл от НОПА, которая в дальнейшем отказалась от наиболее радикальных антисоветских лозунгов, но по-прежнему отстаивала идею независимости республики.

Затикян решил эмигрировать из СССР. Однако покинуть Советский Союз в середине 70-х годов было совсем не просто. Бежать во время туристической поездки Затикян не мог, поскольку имел политическую судимость, а за границу выпускали только образцовых граждан. Несколько прошений Затикяна были отклонены ОВИРом. Попытка отказаться от советского гражданства и покинуть страну также не удалась. По всей видимости, разочаровавшись во всех умеренных способах борьбы за свои идеи, он и решил перейти к террору.

Вечером 8 января 1977 года с интервалом в 37 минут в центре Москвы произошло три взрыва. Первый, самый разрушительный, случился в вагоне метро между станциями "Измайловская" и "Первомайская". Второй прогремел в здании продовольственного магазина неподалёку от Лубянки. Бомба была спрятана под прилавком. Третий раздался у продуктового магазина на Никольской улице, взрывное устройство находилось в мусорной урне.

Первый взрыв был самым разрушительным по последствиям. Бомба, разорвавшаяся в переполненном вагоне метро в 17:33, унесла жизни семи человек. При остальных взрывах никто не погиб. Общее число раненых составило 37 человек.

Опрос свидетелей по горячим следам не дал никаких результатов. Несколько человек вспомнили, что за несколько минут до взрыва видели неких кучерявых брюнетов, но даже назвать их точное количество (большинство сходилось на том, что их двое, некоторые видели троих, кто-то видел только одного), не говоря уже о каких-то заметных приметах, они затруднялись.

Все три бомбы были собраны по одной схеме. Это дало следствию четыре зацепки, хотя и очень слабых. Утятница, которая служила корпусом для бомбы, была произведена в Харькове. Для сборки взрывного устройства использовался сварочный электрод, который применялся только на оборонных предприятиях. Часовой механизм, использовавшийся в устройствах, был взят от будильников, производившихся в Ереване. Бомбы были спрятаны в дорожных сумках, от которых сохранились отдельные элементы, но идентифицировать регион их производства сразу не удалось.

Первыми подозреваемыми оказались украинские радикалы, поскольку утятницы производились в Харькове. Однако разработка украинского следа ничего не дала. Большинство известных радикалов были либо в заключении, либо под пристальным присмотром КГБ и имели железное алиби. А утятницы поступали в продажу в нескольких советских городах и республиках.

Затем заподозрили левых диссидентов из Неокоммунистической партии Советского Союза, активной именно в Москве. В апреле 1977 года по делу о взрывах был задержан лидер организации Александр Тарасов, однако вскоре его отпустили, поскольку он долгое время лечился в больнице и имел алиби.

Тогда же в Тамбове был задержан обиженный подрывник. Местный сторож, поругавшийся с лесничим, попытался взорвать его избушку самодельной бомбой. А попав к местным милиционерам, сразу же признался ещё и в московских терактах. Однако приехавшие из столицы сотрудники КГБ за месяц разобрались в ситуации и поняли, что мужчина не имеет никакого отношения к взрывам в Москве и оговорил себя под давлением милиционеров.

Только осенью следствию удалось напасть на реальный след террористов. В ташкентском аэропорту была задержана женщина с сумкой, аналогичной тем, в которых были оставлены бомбы. Оказалось, что партия этих сумок была в ограниченном количестве произведена в Ереване и продавалась только там.

В конце октября на Курском вокзале в бесхозной сумке было обнаружено ещё одно аналогичное взрывное устройство. На этот раз взрыва не произошло только по случайности, поскольку села батарея механизма. Помимо бомбы в сумке были найдены мужская шапка, на которой осталось несколько волос, а также олимпийка от спортивного костюма.

Преступники находились в зале ожидания и ждали поезд. Покидая его, они планировали оставить сумку. Но вмешалось непредвиденное обстоятельство, из-за чего одному из преступников пришлось оставить свои тёплые вещи в сумке с бомбой. Скорее всего, это была проверка документов в зале ожидания. В те времена милиция часто проводила такие мероприятия. Увидев вошедших милиционеров, террористы поспешили скрыться, но, боясь привлечь к себе внимание, не стали забирать оставшиеся в сумке вещи. Через некоторое время бесхозной сумкой заинтересовались посетители зала ожидания, а обнаружив внутри странный механизм, позвали милицию.

Вся милиция на вокзалах и ж/д станциях была ориентирована на поиск мужчины, следующего в одну из кавказских республик, не имеющего багажа, шапки и, возможно, одетого в синие спортивные штаны без олимпийки. Уже на границе Грузинской и Армянской ССР во время проверки поезда в одном из купе был найден мужчина, полностью соответствующий ориентировке. Это был Акоп Степанян. С ним ехал его приятель, художник Завен Багдасарян. Мужчины не могли убедительно объяснить, почему, несмотря на холодное время года, у Степаняна отсутствуют некоторые предметы одежды и багаж.

Мужчин задержали, а сумку для бомбы привезли на опознание матери Степаняна, которая уверенно подтвердила, что сумка принадлежит её сыну. При обыске у Степаняна нашли схему столичного метро, несколько тумблеров и мотки проводов. У Багдасаряна ничего компрометирующего не нашли, но он признал свою вину и заявил, что действовал по указанию Затикяна, который жил по соседству. Бывший диссидент имел сильное влияние на художника. Степанян, против которого были весомые улики, также признавал свою вину, но отрицал связь с Затикяном.

В начале ноября состоялся обыск уже у Затикяна, который не покидал Ереван. У него также нашли тумблеры, мотки проводов, схему метро, металлические шпильки, которые использовались для сборки взрывных устройств. И самое главное — схемы взрывной цепи. Был и ещё один серьёзный аргумент в пользу причастности Затикяна. Он работал слесарем на заводе, который выполнял заказы в том числе и для Министерства обороны, что было одной из самых первых зацепок следствия. Однако, в отличие от менее опытных Степаняна и Багдасаряна, Затикян категорически отрицал свою причастность к взрывам и вообще заявлял о своём непризнании советского суда.

Прошедший в январе 1979 года судебный процесс носил закрытый характер. Тем не менее было сделано несколько видеозаписей выступлений обвиняемых. Судьи посчитали, что имевшихся улик достаточно для того, чтобы признать Затикяна вдохновителем и организатором террористических актов в столице, а Степаняна и Багдасаряна их непосредственными исполнителями.

Ходатайство о помиловании было отклонено Президиумом Верховного Совета, все трое были приговорены к смертной казни и расстреляны. Хотя отдельные диссиденты и сомневались в приговоре, считая, что улик против них было недостаточно для вынесения смертного приговора, теракты в столице прекратились после задержания и осуждения троих жителей Еревана.