Особое экологическое гетто. На Байкале без работы и средств к существованию остались десятки тысяч людей

В посёлке Усть-Баргузин с населением 8 тысяч человек уже несколько месяцев не работают лесозаготовительные предприятия — последнее, чем люди зарабатывали на жизнь. С 1666 года посёлок кормился рыбным промыслом. Но после запрета на вылов омуля и других ограничений в 2017-м рыболовецкие предприятия закрылись. Последние несколько лет жители забытого в бурятской глуши Усть-Баргузина пытаются бороться — пишут письма в правительства Бурятии и России, Госдуму, Совет Федерации, в Администрацию Президента РФ. Активистов маленького посёлка принимали российский парламент и даже сам бывший министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей Донской. Какие только чиновники не выслушивали усть-баргузинцев, но государственных решений так и не последовало.

Пятого марта в местном ДК собрались сотни жителей Усть-Баргузина, почти все безработные. На народный сход пришла глава посёлка Светлана Кривогорницына, которая занимает свой пост всего четыре месяца. Она объясняла собравшимся, что муниципальные и региональные власти не могут решить главную проблему — снять ограничения, предусмотренные федеральными законами о сохранении озера Байкал.

Уставшие от отговорок люди даже не стали слушать главу посёлка, и от беспомощности чиновница зарыдала прямо на сцене. Ей стало плохо, вызвали скорую — и главу посёлка под руки увели из зала. А народный сход шумел дальше и решил собирать подписи для проведения митинга. Мимоходом вспыхнула идея перекрыть региональную автотрассу Улан-Удэ — Курумкан. "У нас техника всё равно стоит пылится", — грозились мужики.

Активисты подготовили письма президенту, главе Генпрокуратуры и уполномоченному по правам человека. Обращения разослали также депутатам и сенаторам, занимающимся проблемами Байкальского региона, в том числе Николаю Николаеву и Александру Варфоломееву. По словам местной активистки Галины Арсеньевой, уже собрали 18 тысяч подписей (в Баргузинском районе проживает 22 тыс. человек).

В Министерстве природы Республики Бурятия Лайфу сообщили, что запрета на вырубку леса в Баргузинском районе требовал федеральный закон № 643. Теперь предприниматели, рубившие лес в Центральной экологической зоне Байкала, могут заниматься этим за её пределами (50–80 километров от берега озера). Новые участки для работы лесорубов за пределами защитной зоны уже найдены и могут передаваться в долгосрочную аренду, уточнили в министерстве. Также Бурятское агентство лесного хозяйства решило разыграть самые лучшие участки на аукционе. Проще говоря, чиновники предложили людям из отдалённых посёлков ездить на работу за сотню километров по плохим дорогам. Тысячи жителей байкальского берега на рассвете выдвигаются бесконечным автопоездом до далёкой границы заповедника, а вечером светящаяся фарами грузовиков-лесовозов извилистая змея возвращается в Усть-Баргузин — наверное, так рисовали себе жизнь своих подданных чиновники из Улан-Удэ.

Вырубка леса в районе посёлка Усть-Баргузин формально была запрещена и раньше. Но до недавнего времени местные предприниматели заготавливали древесину под видом санитарной вырубки. Таким же способом последние лет десять рыбаки находили лазейки для ловли. В какой-то момент государство закрутило гайки до конца.

Инвалид второй группы семидесятилетняя Антонина Ипатовна Дубинина живёт в старом деревянном домике на берегу Байкала. До ближайшего поселения отсюда 40 километров. Ни электричества, ни магазинов, ни газа, ни работы. На зиму Дубинина переезжает в посёлок Усть-Баргузин, где устроилась работать сторожем. Охраняет дом местного предпринимателя. "Охраняю двухэтажный дом, 3,5 за месяц платят сторожем. А мне и то хорошо, в посёлке работы нет. Здесь вагончик с железной печкой. То на работе ночую, то у людей", — объясняет Дубинина и говорит, что губернатор Бурятии Алексей Цыденов обещал помочь, но не помог.

Антонина Ипатовна поселилась в домике на берегу Байкала в 1983 году. Там же были прописаны её дети. Но земля и сама избушка ей больше не принадлежат и продать их нельзя. Участок Дубининой попал в границы национального парка "Заповедное Подлеморье" и стал абсолютной собственностью государства — приватизировать избушку семья Антонины Дубининой не успела. Суд принял во внимание строгие экологические законы и постановил изъять избушку. Директор нацпарка якобы ещё в 2016-м обещал взамен домика обеспечить жильём в посёлке. Но годы идут, и старушка уверена: нацпарк просто ждёт, когда она освободит дом "естественным образом".

— Одно время меня оттуда гнали. Хотели меня убрать. Там хотят отель строить. Тогда все снесли у меня заборы, огород с картошкой. Дом стоит один. Решили — в нацпарке пусть живёт, всё равно старая, помрёт скоро, — причитает старушка. Её история — печальная, но далеко не единственная.

Ограничения прав коснулись 130 тысяч человек, проживающих в 150 посёлках на берегах Байкала. Труднее всего приходится жителям бурятского берега. К примеру, республиканский район Тункинский (20 тыс. человек) угодил в состав национального парка целиком. Ни местные власти, ни жители не имеют права строить здесь вообще ничего. Даже социальные объекты, школы, больницы в нацпарке появиться не могут. На иркутской стороне лучше. Но проблемы примерно те же. Жители знаменитого острова Ольхон и села Еланцы протестовали против запретов на строительство и ограничений, касающихся ведения хозяйства. Тысячи людей, живущих вблизи берегов Байкала, не могут оформить в собственность жильё. И это только одна из проблем.

В местечке Монахово на берегу Байкала (там, где стоит домик Антонины Ипатовой) руководство национального парка собирается строить гостиницу за 65 миллионов рублей (цифра озвучена на публичных слушаниях) на восемь человек. Деньги на возведение элитной "недвижки" на территории природоохранной зоны, согласно данным госзакупок, будут выделены из госбюджета России. По объекту уже получена положительная экологическая экспертиза.

Жители негодуют — двойные стандарты! Им фактически запретили зарабатывать на ловле рыбы и рубке леса, которые столетиями обеспечивали людей, а нацпарк возводит на берегу Байкала элитный отель. Природоохранная прокуратура отлавливает рыбаков, которые вынуждены браконьерствовать, чтобы просто кормить семьи, а стихийная свалка, что, по словам местных, разрастается на въезде в Усть-Баргузин, уже около 20 лет никого не беспокоит. Школа, больница, детский сад и частный сектор сливают жидкие отходы вблизи рек Баргузин и Шанталык, впадающих в священный Байкал, но больше сливать некуда! При этом государство регулярно выделяет на очистку и сохранение озера значительные суммы. В ближайшие пять лет бюджет потратит 35 млрд рублей.

Из Москвы непросто понять проблемы, с которыми ежедневно сталкиваются жители "жемчужины России" — прибрежья Байкала. Бывший министр природы Донской, по словам ходоков, которые до него добрались, даже позавидовал их жизни на берегу Байкала — символа экологии и красоты. Но среди местных ситуация давно получила ироничное название — "байкальская аномалия". Лайф обратился к депутату Госдумы и сенатору от тех мест. Сенатор от Бурятии Александр Варфоломеев знаком с проблемами Усть-Баргузина и считает, что выход найти трудно.

— Посмотрите, что происходит, ограничительные меры, которые принимались для сохранения Байкала, не спровоцировали ни людей, ни туристов бережнее относиться к озеру. С точки зрения экологии Байкал является проблемной территорией, хотя, кажется, территория должна быть роскошной. Нужен системный подход на всех уровнях, — объясняет сенатор Лайфу. При этом замечая, что государство вынуждено вводить ограничительный режим на Байкале. Сенатор, кажется, переживает за экологию озера больше, чем за тех, кого представляет.

— На берегу свалка. Дома чуть ли не на берегу строятся, выгребные ямы рядом. Власти вынуждены принимать ограничения. Да, мы должны понимать, что Байкал важен не только для тех, кто из своего окна его видит. Мы сами заявили перед ЮНЕСКО, что будем оберегать озеро, будем определённый порядок обеспечивать. Но — важный момент. Когда меры принимаются, нужно советоваться с жителями. Нужно понимать, что испокон веков люди там живут и у них уклад сформировался, нужно им помогать его сохранять, — вспоминает сенатор Варфоломеев о людях.

— Я сторонник интересов людей. Но при этом, вы поймите, леса на Байкале вырубили и сожгли в республике [Бурятия] за последний год столько, сколько за прошедшее десятилетие не сожгли и не вырубили. Надо искать баланс между интересами жителей и экологическими задачами, которые носят очень острый характер. Сначала нужно проблемы людей решить, потом меры ограничивающие принять, — поясняет сенатор Лайфу.

Депутат ГД РФ Николай Николаев, который активно выступал за временный запрет на вылов омуля, тоже согласен, что при решении проблем Байкала необходимо искать баланс между интересами жителей и сохранением природы:

— В этой истории нет простого ответа. Есть люди, которые реально страдают и не могут приватизировать своё жильё, а есть те, кому дай возможность всё вырубать — будут продавать. Если пойти навстречу местному населению, вообще ничего не останется. Если ограничения разумны — их нужно сохранять. Если нарушают законные интересы граждан, нужно компенсировать или создавать новые рабочие места. Что касается ограничения на вырубку леса, когда на Байкале лес был традиционным видом деятельности? Ограничение на омуль тоже не означает, что нельзя ловить другую рыбу.

По мнению Николаева, региональные власти должны активнее включаться в обеспечение людей на Байкале работой и нормальными условиями существования: "К сожалению, предыдущее руководство Иркутской области не озаботилось поиском рабочих мест для тех, кого коснулись ограничения по вылову омуля".

Одной из причин проблем Байкала Николаев называет ту самую "правовую аномалию" — противоречащие друг другу нормы по жизни и деятельности на Байкале — и считает, что правительству и Минприроды надо дать ещё больше полномочий и рычагов. А местным жителям депутат предлагает не убивать рыбу, а разводить.

В Государственной думе и Совфеде знают о байкальской правовой аномалии, бурятские чиновники уже нашли выход — гонять тысячи человек на вырубки за сто километров, старушка Дубинина из посёлка Монахово всё ещё не теряет надежды, что ей выделят жильё вместо национализированной избушки, но жителям Усть-Баргузина от этого не легче. Народ в Бурятии удивительно терпимый, но социальная бомба тикает.