"Его злость я ощущал кожей". За что Плющенко и Ягудин возненавидели друг друга

Противостояние Алины Загитовой и Евгении Медведевой с пиком на Олимпиаде в Пхёнчхане сейчас принято считать главным в современном фигурном катании. Две ученицы одного тренера — лучшие в мире, и на главном спортивном старте они взяли золото и серебро. Но каких-то двадцать лет назад двое других российских фигуристов устраивали гораздо более жаркие баталии на льду и за его пределами. Плющенко против Ягудина — это настоящая классика фигурного катания. История взаимной ненависти, сделавшая обоих великими.

Плющенко и Ягудин встретились в 1994 году в тренерской группе Алексея Мишина. Тринадцатилетний Лёша к тому моменту занимался во дворце спорта "Юбилейный" уже два года, а одиннадцатилетний Женя только-только переехал из Волгограда. Обоих к легендарному Профессору привёл случай: бывший тренер Ягудина уехал в Швецию, а родной каток Плющенко просто закрылся. Так они оба оказались под крылом Мишина и стали непримиримыми врагами.

До появления Плющенко козлом отпущения в группе Мишина был Ягудин. Именно юного Алексея шпыняли за победы и даже запирали в шкафчике для одежды. Поэтому приходу юного Евгения он радовался больше всех: теперь роль жертвы перешла от Ягудина к Плющенко.

Алексея Мишина пацанские разборки не особо интересовали. В его группе занимался ещё и Алексей Урманов, который как раз в 1994 году стал олимпийским чемпионом. Профессор делал упор именно на взрослого спортсмена, а перспективным юнцам ещё нужно было доказать свою состоятельность.

В первые годы совместных занятий у Мишина между Ягудиным и Плющенко не было как такового противостояния. Алексей был старше на два года и спокойно выигрывал юниорские турниры. Евгений тогда только набирался опыта. Но уже спустя пару лет они оба начали видеть друг в друге главного врага и искать теорию заговоров.

Ягудин был уверен, что Мишин специально не даёт ему побеждать, чтобы ударить по эго молодого фигуриста.

— Я долго ломал голову над тем, почему Мишин постоянно посылает Урманова и меня на одни и те же состязания. Почему он не даёт мне шанса выйти из тени моего старшего товарища? Наконец меня осенило: Мишин хотел, чтобы я постоянно проигрывал Алексею! Пока я пытался вырваться из этого замкнутого круга, Плющенко выступал в других турнирах, выигрывал их и набирал силу. Допускаю, уже тогда Мишин видел в Жене своего нового фаворита, — признавался Ягудин в автобиографии.

Но и Плющенко было несладко: он считал, что тренер на него откровенно забивает. При этом Евгений уже тогда почувствовал ненависть со стороны Ягудина.

— Самые лучшие программы по-прежнему отдавались Ягудину. Ему доставалась лучшая музыка, уделялось больше времени, а я собирал остатки. Иногда Алексей Николаевич уезжал со старшими, и мы с Ягудиным оставались вдвоём. Если он выехал на лёд, и мне непременно нужно было выехать. Если он делал прыжок, я делал каскад из двух прыжков. Я постоянно стремился сделать больше, чем он. Конечно, Алексей злился, он уже видел во мне сильного конкурента. Я это кожей ощущал, — откровенничал Плющенко.

Дичайшая конкуренция на питерском льду развивала в обоих лучшие качества. В сезоне 1997/1998, первом взрослом для Плющенко и втором — для Ягудина, оба уже были в мировом топе, хотя ни одному из них не было даже и 18 лет. Алексей тогда стал чемпионом Европы и спокойно отобрался на Олимпиаду в Нагано. Плющенко сделать этого не смог, но зато уже исполнял на соревнованиях четверной тулуп, который Ягудин только-только освоил. Чемпиона это напрягало.

Заклятые друзья тогда ещё даже жили в одном номере, но, кроме "доброе утро" и "спокойной ночи", сказать друг другу им было нечего. Парни были слишком разными по духу и общий язык найти не могли. Ягудин часто не мог обуздать эмоции, и Плющенко на его фоне выглядел большим педантом. Алексей Мишин любил дисциплину, поэтому ему больше нравилось работать с юным, но более организованным спортсменом. Однако на Олимпиаду пришлось ехать с Ягудиным.

Алексей был фаворитом турнира и в своей победе не сомневался. Настолько, что позволил себе простыть под кондиционером перед произвольной программой. Это стоило ему не только первого места, но и вообще какой-либо медали. Ягудин остался пятым, а выиграл Олимпиаду Илья Кулик — ученик главной соперницы Мишина Татьяны Тарасовой. Профессор этого не простил.

Провал Ягудина тяжело воспринял не только Мишин, но и вся Федерация фигурного катания. На чемпионат мира вместо Алексея хотели отправить Плющенко, но из-за ухода Кулика место освободилось — поехали оба. Плющенко на дебютном мировом первенстве занял третье место, а разозлённый Ягудин взял золото. Однако это его не успокоило. Алексей злился на весь мир и решился на кардинальные перемены. Он бросил Мишина и сбежал к Тарасовой. Плющенко не мог поверить своему счастью.

Они долго делили один лёд и одного тренера, но теперь всё изменилось. Каждый стал главной звездой именитого наставника, и их битва началась снова.

В 1999 году Плющенко впервые обыграл Ягудина, взяв золото чемпионата России. Всего за карьеру Евгений накопил десять наград высшей пробы национальных первенств, а Алексей так ни разу и не стал лучшим в своей стране. Но у него была другая цель — Олимпиада.

На стыке веков Плющенко расцвёл, окреп и из перспективного юнца превратился в сильнейшего фигуриста планеты. Он уже без всяких проблем штамповал победы над Ягудиным во всех турнирах, подходя к Играм в Солт-Лейк-Сити в статусе главного фаворита. К тому же он был ещё любимцем публики: легендарный номер с раздеванием под Sex Bomb появился как раз тогда.

Конечно, это дико раздражало Ягудина. Мало того что он никак не мог снова победить своего главного соперника, так ещё и превратился в плохого парня в глазах общественности из-за своего побега от Мишина. Но у Татьяны Тарасовой была своя тактика: она решила направить безудержные эмоции Ягудина в нужное русло и превратить его в главного ледового артиста мирового фигурного катания. А чтобы это не рушило концентрацию молодого фигуриста, наняла ему психолога, который помогал настраиваться на соревнования.

Ход сработал: в олимпийском сезоне Ягудин наконец-то пришёл в себя, победил Плющенко в финале Гран-при и приехал на Олимпиаду, чтобы забрать то, что ему было положено ещё в прошлый раз, — золото. Плющенко сдаваться на собирался. Даже несмотря на поражение в финале Гран-при, он всё ещё оставался главным фаворитом первой для себя Олимпиады.

То, что происходило на льду Солт-Лейк-Сити, окутано мистикой. Это был уже не просто спорт, а что-то намного серьёзнее. И личные счёты, и месть, и мечты о золоте. Каждый взгляд имел значение. Оба поймали его тогда. Но последствия были совсем разными.

Начинал Плющенко. Его глаза были полны азарта, стоящий у борта Мишин победно возносил руки вверх ещё до выступления. Но Евгений не продержался на ногах и 20 секунд — упал на первом же прыжке. Причём на каком — на своём коронном четверном тулупе. Объяснить это падение было настолько трудно, что Плющенко принялся искать в этом мистику. Якобы он поймал взгляд того самого психолога Ягудина, который оказался для него слишком тяжёлым.

— Этот прыжок я знаю как Отче наш. Разбуди меня ночью — и я его прыгну без единой помарки. И вдруг… Выходя на четверной, я увидел силуэт Загайнова. Он находился как раз напротив меня. Я поймал его тяжёлый взгляд. Я очень хорошо оттолкнулся и ровно вылетел. Но потом случилось что-то необъяснимое. Кто-то словно приказал мне: "Раскрывайся. Иди на приземление!" И я послушался, хотя было ещё рано. И до сих пор осталось ощущение, будто меня потащила за собой какая-то непонятная сила, — сетовал Евгений.

Это падение стало приговором. Плющенко разместился только на третьем месте. Оставалось надеяться только на провал Ягудина, который в тот момент даже не пытался скрывать радости.

Чтобы стать чемпионом, одного падения Плющенко, конечно, было мало. Нужно было и самому сделать всё безупречно. И Ягудин сделал. Короткая программа "Зима" до сих пор считается чуть ли не главным шедевром за всю историю фигурного катания.

И здесь всё тоже решил один взгляд. Ягудин вспоминал, что увидел тогда своего бывшего тренера Алексея Мишина и просто не мог позволить себе проиграть.

— Я наткнулся на колючий взгляд Мишина. Мой бывший наставник стоял у бортика, точно зная, что я вижу его, и не сводил глаз. "Не дождётесь, Алексей Николаевич!" — процедил я сквозь зубы, легко вошёл в прыжок и чётко приземлился. В завершение прыгнул тройной лутц как раз в том углу, где стоял Мишин, и одарил его беззаботной улыбкой, — рассказывал Ягудин.

Плющенко в итоге оказался после короткой программы четвёртым. Выиграть Олимпиаду ему могло помочь только чудо. Но Ягудин его дарить главному сопернику не собирался.

Произвольную программу оба откатали блестяще, но за счёт преимущества в короткой олимпийским чемпионом стал Алексей Ягудин. Эта его победа была скорее вопреки, чем благодаря, но это было уже неважно — он не только наконец-то взял олимпийское золото, но и снова утёр нос своему заклятому врагу.

Плющенко в итоге выиграл Олимпиаду, даже дважды (личный турнир в Турине-2006 и командный — в Сочи-2014). Но в очной дуэли Ягудина так и не превзошёл. Оба ушли из спорта одинаково — прямо перед прокатом почувствовали такую боль, что выступать уже не могли. Только у Ягудина это случилось в том же, 2002 году, а у Плющенко — спустя 12 лет.

За время без Ягудина он выиграл множество титулов и наград, но они были не так сладки: достойного соперника у Евгения больше никогда не было. Может, поэтому он до сих пор любит зарубиться с Ягудиным то в СМИ, то в "Инстаграме", то через СМС. Их вражда — уже не просто фигурная битва, это образ жизни.