Пепел Карабаха. Почему Чёрный сад превращают в пустыню

Противостояние в Карабахе стало одним из самых кровавых, жестоких и бескомпромиссных на постсоветском пространстве. Как и многие другие конфликты, он долгое время оставался замороженным, но на днях в непризнанной республике вновь начались бои между азербайджанскими правительственными войсками и армянским ополчением. Теперь мы наблюдаем очередной акт драмы, корни которой тянутся в глубину столетий.

В 1396 году в битве при Никополе турки взяли в плен юного немецкого крестоносца Иоганна фон Шильтбергера. Шильтбергер стал рабом при дворе султана Баязида, а затем снова попал в плен, на сей раз к Тамерлану, и в итоге более тридцати лет провёл за пределами христианской Европы. Вернувшись домой, он опубликовал воспоминания о своих злоключениях и среди прочего упомянул местность, которая "называется на языческом языке Карабаг, и язычники владеют ею, хоть она и лежит в Армении". Так европейский читатель впервые услышал о существовании Карабаха.

Карабах (ещё не имевший этого названия) был населён задолго до нашей эры. Предки современных армян жили в этих краях ещё до принятия христианства, и уже тогда будущий Карабах находился в зоне пересечения интересов разных держав. Область входила в состав древней Великой Армении, Персидской империи, через неё перекатывались монголы, в средние века Карабах входил в состав непрочных тюркских конфедераций Кара-Коюнлу и Ак-Коюнлу, а позднее — Сефевидского государства. Кстати, именно во времена тюркского господства Карабах приобрёл своё название. Армянские княжества на территории Карабаха находились в запутанных отношениях и друг с другом, и со своими часто менявшимися сюзеренами.

В XVIII веке в Закавказье многое изменилось. Османская империя и Персия слабели, зато добавилась новая сила в лице Российской империи. Для Карабаха этот период стал ещё и временем нового обретения политической самостоятельности. В середине столетия Панах Али-хан, некогда персидский царедворец тюркского происхождения, обосновался в Карабахе и принял титул хана. Местные армянские княжества (меликства) новые правители ликвидировали, а Карабахское ханство на некоторое время приобрело широкую самостоятельность. Однако ханы чувствовали, насколько непрочно их положение, и в 1805 году добровольно перешли в русское подданство. В 1822 году русские ликвидировали ханство. На его территории к тому моменту жили в основном армяне, но были и мусульмане-"татары". Период мира хорошо сказался на Карабахе, развивалась торговля, Шуша — крупнейший город этих краёв — росла и процветала. Но это благополучие было недолгим.

В конце XIX и начале ХХ века уже подспудно зрели те конфликты, которым предстояло взорвать Карабах. Противоречий было много. Складывались организованные национальные движения армян и азербайджанцев. При этом как армяне, жившие под властью Турции, зачастую смотрели в сторону России, так и "татары" поглядывали на Турцию как на "старшего брата". При этом армяне в среднем шире были представлены во власти, что неизбежно вызывало трения. В ходе Первой мировой войны добавился новый фактор. Геноцид армян турками, естественно, вывел взаимные подозрения и антипатии на новый уровень: армяне смотрели на азербайджанцев как на возможных союзников своих убийц. И вот в такой нервной обстановке в России произошла революция, и казавшаяся незыблемой Российская империя в одночасье рухнула, на время предоставив закипающий в Закавказье котёл своей судьбе.

Некоторое время в Закавказье считался властью коалиционный Закавказский комиссариат, в котором были представлены грузины, армяне и азербайджанцы. Однако распад старого мира продолжался. С запада напирали турки, грузинские, армянские, азербайджанские националисты и большевики тянули одеяло на себя. Рыхлая Закавказская федерация, просуществовав считаные недели, развалилась на национальные "квартиры": Армению, Грузию и Азербайджан. Некоторое время мощнейшей внешней силой в Закавказье была Турция. Азербайджанцы стали естественным союзником для единоверцев. В итоге попытки турок взять под контроль регион обернулись войной уже между азербайджанцами, которые видели в пришельцах дорогих гостей, и армянами, для которых власть Турции была сбывающимся ночным кошмаром.

Азербайджанцы претендовали на Карабах, армяне, составлявшие большинство населения края, были категорически против. Противостояние шло не только в Карабахе, но и в соседнем Зангезуре, вообще всюду, где бок о бок жили оба народа. Чем дальше, тем более зверским и кровавым оно становилось. Тут Закавказье никак не отличалось в лучшую сторону от общего фона Гражданской войны на просторах Российской империи. Десятки городов и сёл были разрушены, впереди маячила угроза голода. В конце концов войне положила конец третья сила: в 1920 году в Закавказье пришла Красная армия.

Однако красным предстояло решить массу проблем. Карабах, Зангезур, Нахичевань — требовалось решить, что делать со спорными областями. С турками урегулировали отношения, отдав им крупные районы, прежде населённые армянами, но теперь домой не могли вернуться толпы беженцев. Большевики подошли к делу гибко, насколько это было возможно в тех условиях. Карабах получил статус автономии внутри Советского Азербайджана. Причём Нагорно-Карабахская область была полностью отделена от собственно Армении. Впрочем, красные полагали, что нашли соломоново решение. Сергей Киров произнёс историческую речь:

"Самым крупным, самым выпуклым достижением у нас в этой области является то, что, может быть, не совсем полно, но во всяком случае в значительной степени разрешён так называемый карабахский вопрос. Этот вопрос мы в конце концов разрешили и, несомненно, сделали совершенно правильное дело. Не подлежит никакому сомнению, что перерешать этот вопрос нам не придётся". "Перерешать вопрос" пришлось уже новым поколениям.

В конце 80-х СССР быстро слабел. Все противоречия, застарелые обиды и споры, которые советской власти ранее удавалось приглушить, полезли наружу. В Карабахе собирали подписи в пользу воссоединения с Арменией. И армяне, и азербайджанцы быстро строили свои национальные государства на руинах разваливающейся державы. Москва сначала не слишком чётко осознавала, что происходит, а затем просто не могла запихать джина назад в бутылку. Даже когда Михаил Горбачёв прилетел в Армению после страшного Спитакского землетрясения, ему начали задавать вопросы именно о Карабахе.

Генсек мало что мог сказать, но противостояние уже управляло само собой. Из Армении в Азербайджан уезжали азербайджанцы, из Азербайджана бежали армяне. В феврале 1988 года начались погромы с массовыми жертвами. В Сумгаите произошёл жуткий армянский погром — погибли десятки людей. Многие — и азербайджанцы, и армяне — не поддались озверению, но остановить раскручивающийся маховик насилия не мог уже никто. К тому же в том же Сумгаите к истреблению армян подключились обычные внеидеологические уголовники, которых интересовало только имущество убиваемых и которые зверствовали не хуже "идейных".

Облсовет Нагорного Карабаха объявил о выходе области из состава Азербайджана. Неуклюжие попытки центральных властей применить силу только дополнительно озлобили и армян, и азербайджанцев. Ужас ситуации состоял в том, что представители двух народов жили бок о бок и просто разогнать всех по своим "квартирам" было нереально. Примерно три четверти жителей Карабаха составляли армяне, четверть — азербайджанцы, кроме того, война шла и за пределами бывшей Нагорно-Карабахской области.

В Карабахе аврально формировали ополчение, Азербайджан и Армения ковали национальные армии. Вооружение брали на складах распадающихся Вооружённых сил СССР. Ещё при формально живом СССР началась полноценная война. Те и другие страдали от нехватки военных навыков. Зато оружия было море. Когда же его не хватало, в дело шли импровизации вроде градобойной установки "Алазань", которую кустарно переделывали в эрзац-"Град". Из-за плохой квалификации расчётов тяжёлого оружия гражданских регулярно убивали просто по случайности. Впрочем, погибавшим под артобстрелами было, конечно, от этого не легче.

Армянские и азербайджанские городки и посёлки в Карабахе находились неподалёку друг от друга — и иной раз друг друга обстреливали прямо из соседних сёл. Война оказывалась неотделима от этнических чисток. Пожалуй, лучше всего атмосферу этой войны без пощады выразил азербайджанский доброволец:

"Гуманность сохраняется только до того момента, пока не происходит нечто ужасное. После того как вы увидите, что сделали с вашим другом, гуманность исчезает — и вы хотите только одного: сделать что-нибудь похуже. Так случилось с армянами, то же самое происходило и с нами. Я ещё мог себя сдерживать. Мне было за тридцать, я был образован, но вокруг меня были в основном двадцатилетние деревенские мальчишки".

Армянам досталось заметно меньше вооружения Советской армии, но до войны престиж воинской службы в этой республике был выше и кадровых офицеров и обученных солдат на стороне армян было больше. На обеих сторонах воевало много русских — кто за идею, кто за деньги. Интересно, что Армения официально не воевала, но вот добровольцы оттуда хлынули в Карабах потоком.

Карабах был отделён от "большой" Армении, и одной из первых задач, решённых армянскими отрядами, был прорыв окружения. Кроме того, они разгромили азербайджанские анклавы внутри Карабаха. При этом погибло множество мирных азербайджанцев, которые в лучшем случае были вынуждены бежать, в худшем погибли. К тому же в зоне боевых действий разразилась полноценная гуманитарная катастрофа: электричества не было, канализация не работала. Люди не получали медицинской помощи, а то и просто голодали.

В начале войны армяне действовали успешнее. Они прорубили коридор к Армении, заняли крупные районы за пределами собственно Карабахской области, консолидировали свои позиции внутри Карабаха. Но летом 1992 года азербайджанцы неожиданно перешли в контрнаступление. Армянам удалось остановить его с огромным трудом ценой больших потерь. Вообще, "необязательных" потерь по обе стороны было много: солдаты и даже офицеры часто просто были необученными, кто-то отказывался копать окопы, потому что "это недостойно мужчин", и погибал от первого же обстрела, кто-то погибал от неумелого использования своего же оружия. О такой прозе жизни, как составление карт минных полей, вообще мало кто задумывался — часть мин, заложенных в 90-е годы, не снята до сих пор.

Любое движение линии фронта вело к массовому бегству гражданских — кто бы ни был победителем, "вражеское" население не ждало для себя ничего хорошего. Все эти события шли параллельно с внутренней смутой в Азербайджане. В итоге на фронте установилось хрупкое равновесие. Армяне заняли почти всю бывшую НКАО и заметную часть собственно Азербайджана. Они могли попытаться пойти дальше, но сил воевать к весне 1994 года не оставалось ни у кого. 5 мая 1994 года представители Армении, Азербайджана и Нагорного Карабаха подписали соглашение о прекращении огня. Впоследствии оно нарушалось много раз. Речь идёт не только о крупных столкновениях вроде нынешнего, но также о мелких перестрелках, диверсиях, подрывах на минах — инциденты с человеческими жертвами на линии соприкосновения происходили регулярно даже в "спокойные" годы. К моменту прекращения огня погибло, по разным оценкам, до 25 тысяч человек. Число беженцев и вынужденных переселенцев зашкаливало: сотни тысяч людей — и армян, и азербайджанцев.

Переговоры между Арменией и Азербайджаном возобновлялись многократно, но никогда не вели ни к каким решительным результатам. У сторон по сей день остаются неустранимые разногласия по принципиальным вопросам. Те и другие пролили много крови. Те и другие видели сотни тысяч своих беженцев, покинувших свои дома в чём были. Ни Баку, ни Ереван, ни Степанакерт — столица непризнанной Нагорно-Карабахской Республики — не считают возможным для себя дать задний ход в вопросе о Карабахе. Прочного мира Карабах не знает уже десятилетия, и ударные беспилотники в наше время проносятся над теми же дорогами, по которым шли погромщики с арматурой в конце 80-х. Конфликт продолжается, и даже когда нынешний кризис сойдёт на нет, трудно представить, что давний спор будет разрешён, а не просто заморожен и оставлен на разрешение более мудрым поколениям.