Идентификация борща, или Как трещат последние скрепы Украины

Недавно они спорили, чей Крым, теперь разговор докатился до вопроса, чей борщ. На наших глазах мельчает тема дискуссии со стороны украинских националистов: ещё недавно они рыли Чёрное море и говорили на протоукраинском с апостолами и пришельцами, а теперь отстаивают хотя бы украинское происхождение борща.

Несколько дней сети сотрясались от дебатов, эмоциональнее которых в славянском пространстве не вели, пожалуй, со времён церковного раскола и протопопа Аввакума. Но тогда спорили о вере и призывали греков и папских латинян в судьи и свидетели. А теперь спорят о борще и апеллируют к НАТО и старику Байдену.

Мир не будет прежним. Кажется, украинская сторона повержена москальским цинизмом и зубоскальством — когда слишком нервно и серьёзно воспринимаешь всё (от протоукраинских палеоконтактов до борща и пампушек), не быть тебе победителем в дискуссии.

В чём разница дискурса и почему она нам интересна? Очень просто: украинские националисты вели спор о скрепах и национальной гордости, российские оппоненты — просто о борще. О еде. О картошке, свёкле и о том, сколько класть сметаны. Россиянам на самом деле глубоко всё равно, чей борщ. Россияне и суп харчо съедят как родной. У России помимо борща поводов для гордости навалом. А с украинской стороны — проклятья и ругань: наш борщ, наш! Да кушайте уже на здоровье! Только французский майонез не кладите вместо сметаны!

Это очень показательно для выставления диагноза западным братьям и соседям — психопатическое восприятие реальности и истории. Начинается всё с рытья протоукрами Чёрного моря, а заканчивается дракой за пампушки в борще.

Всё это было бы смешно, если бы не было так грустно. Украина вышла из СССР в 1991 году — большая, богатая, русскоязычная и почти ментально неотделимая от России, за исключением, пожалуй, Львова, но Львов — это ж не вся Украина. Россияне тоже воспринимали этот распад как временное и странное разъединение. В Москве болельщиков киевского "Динамо" было едва ли не столько же, сколько болельщиков "Спартака". Киевляне были костяком сборной СССР, которую весь мир называл русской командой, и никто с этим даже не думал спорить (хотя и грузины, например, в той команде прекрасно играли).

Но почувствовавшим притягательность самостийности украинским элитам захотелось построить новое государство и новую идеологию, а потому понадобился вбиваемый десятилетиями тезис "Украина — не Россия". Если не Россия, то мать городов русских Киев должен стать матерью Древней Руси, а не укравшей её историю московской орды. И понеслась новая украинская история по трубам. И закончилась батальоном "Айдар" и обстрелами Донбасса.

Когда свой фундамент строится на попытках присвоить себе что-то общее: князя Владимира, Крым, конструктора Королёва и борщ с пампушками и без — фундамент сам уплывёт из-под ног. Тридцать лет Украина хочет доказать, что она отдельна, самостоятельна, а Гоголь — украинский писатель (хотя ни слова на украинском не написал). Тридцать лет мучительной идентификации, заучивания русскоязычными президентами украинского языка с переменным, а чаще комическим результатом.

Киевлянин Михаил Булгаков ещё 100 лет назад описывал такую попытку украинских властей в пьесе "Дни Турбиных":

Гетман: Я давно уже хотел поставить на вид вам и другим адъютантам, что следует говорить по-украински. Это безобразие, в конце концов! Ни один мой офицер не говорит на языке страны, а на украинские части это производит самое отрицательное впечатление. Прохаю ласково.

Шервинский: Слухаю, ваша светлость. Дежурный адъютант... корнет... князь... (В сторону.) Чёрт его знает, как "князь" по-украински!.. Чёрт! (Вслух.) Новожильцев, временно исполняющий обязанности... Я ду́маю... дума́ю... думова́ю...

Гетман: Говорите по-русски!

Гетман в пьесе — это гетман Скоропадский. Бывший офицер Российской армии, поставленный править Украиной в 1918 году германскими оккупационными властями. Правил он всего полгода и сбежал вместе с немцами в Германию. Жил там частным лицом, пока его не накрыли бомбы союзников антигитлеровской коалиции в апреле 1945-го.

История повторяется со странной закономерностью: Запад поддерживает русскоговорящие элиты, чтобы те строили анти-Россию и учили украинский в пример согражданам. И опять внешнее управление, и опять лишь видимая "самостийность", и опять москаляку на гиляку.

Чем удивлять будете? Культурой, наукой, промышленностью? Так ведь они общие, неразделимые — Михаил Булгаков, например, простой русский хлопчик с Андреевского спуска, киевлянин и москвич в одном лице. Но это ещё недавно и Андреевский спуск в Киеве, и Большая Садовая в Москве — единое пространство. Сейчас оно едино только в книгах Булгакова, а его хлопцы в Киеве просят определиться: с кем вы, мастер культуры? С москалями или карательными батальонами в Донбассе?

Воланд булгаковский смотрит на вопрошающих хлопцев с грустной усмешкой и говорит: "Люди как люди. Квартирный вопрос их только испортил..." Когда хочется устроиться на своих отторгнутых квадратных метрах, но не понимаешь как, приходится изо всех сил строить козни соседу — говорить, что он никто, что он мерзавец, хотя и газ из его квартиры проведён, и вода в клозете благодаря ему журчит, и даже книжками из его библиотеки пользуешься.

Тридцать лет, и ничего не придумалось. Ничего нет, скрепляющего страну, кроме образа враждебных москалей и стихотворений Шевченко. Тридцать лет, и последняя скрепа — борщ. Но и его россияне в соцсетях отстояли, а русский писатель с украинской фамилией Лукьяненко вбил в киевских оппонентов последний осиновый кол испепеляющей иронии, предложив учредить в память о дискуссии День русского борща.

У нас на глазах распадаются одна за другой скрепы украинских националистов. Потому что если даже борщ общий, то что же ты такое? И, словно подтверждая возможный ответ, украинская власть своими действиями констатирует: страна под внешним управлением и за транши и помощь Запада сделает всё что нужно.

Ровно год назад президент Зеленский после встречи в "нормандском формате" выдвинул грозный ультиматум Путину: дал год на сдачу Донбасса, иначе грозил выйти из минских соглашений. Год истёк сегодня. В понедельник Путин поговорил с Меркель о минских соглашениях, и в среду Зеленский заявил, что выполнит очередной их пункт о разведении сторон. Хотят ли москали, чтобы рядом была хорошая и самостийная Украина? А почему бы и нет? Только вот ни хорошей, ни самостийной за тридцать лет не получилось. И трагический стон украинских националистов о принадлежности борща тому новый и очень грустный пример.