Почему осуждённые полезнее мигрантов

На главу ФСИН Александра Калашникова, предложившего заменить труд мигрантов, которых не хватает нашему капитализму, трудом подведомственных ему заключённых, предсказуемо набросились с воплями, что глава ведомства собирается учредить новый ГУЛАГ.

Если ознакомиться с предложением Калашникова в оригинале, то выяснится, что он предлагает не ГУЛАГ, а полную его противоположность, систему смягчения наказания для 188 тысяч человек, имеющих право на замену лагеря на принудительные работы. Вместо того чтобы шить рукавички в Мордовии, такой заключённый сможет жить в общежитии, а иногда даже и дома, и отрабатывать срок реально востребованным и обществом, и рынком трудом.

Если план главы ФСИН будет принят и реально сработает, то в России будет на 188 тысяч условно свободных людей больше и на 188 тысяч мигрантов меньше. И в таком случае Александр Петрович явится истинным благодетелем Отечества.

Любое деяние, направленное на ослабление зависимости России от "гастарбайтеров" и на хотя бы некоторое снижение их притока, — благо. Россия стоит над разверстой пропастью мигрантового коллапса, в которую уже упали некоторые страны, например Франция, где военные уже открыто предупреждают общество о грядущей расовой войне.

Мы тоже к этой ситуации гораздо ближе, чем думаем. Несколько дней назад в одном небезызвестном мне городе случилось чрезвычайное происшествие. Началось всё с того, что в маршрутке (основном транспорте в городе) ехал налоговый инспектор, которого удивило, что при оплате поездки ему не выдали чек. Ревностный служака, недолго думая, оштрафовал перевозчика и тогда… работающие на газельных линиях мигранты устроили забастовку.

Картина жутковатая и показывающая простую вещь: в руках трудовых мигрантов сегодня находится так называемый инструмент борьбы, который полтора столетия назад влиял на капиталистический мир от Чикаго до Владивостока, — забастовка.

Казалось бы, в постиндустриальном, роботизированном обществе, где от человеческого труда зависит всё меньше, а механизмы договорённостей между профсоюзами, работодателями и государством великолепно отлажены, для забастовок уже места нет. Но не тут-то было: те сферы общественного труда, которые заняты мигрантами, — уборка мусора и ЖКХ, транспорт, строительство, общепит — уязвимы для забастовок едва ли не больше, чем сто лет назад.

Тем более что новые "пролетарии", как правило, объединены в весьма сплочённые сообщества, которые могут быть подвержены любой из антигосударственных пропаганд.

Мы стоим над пропастью, и тот, кто это отрицает, либо не очень умён, либо очень корыстен и считает, что после нас хоть потоп.

Заключённый на принудительной отработке, если это среднестатистический преступник, а не разложившийся асоциальный элемент, — это в чём-то конкретном оступившийся обычный член нашего общества. Маловероятно, что он нашпигован экстремистской идеологией (если не считать таковой поп-сталинизм с "Ютуба", который как раз и требует ГУЛАГов), чаще всего его уровень неприятия российских законов несильно больше, чем у среднего обывателя, и он, по крайней мере, понимает их логику. Ну и вызывать для его перевоспитания наряд полиции, скорее всего, не придётся, поскольку риск, что работу опять заменят лагерем, будет его дисциплинировать.

Однако есть и аспекты, которые в данном плане ФСИН вызывают сомнения.

Во-первых, как это будет организовано на практике? Ведь рынок труда мигрантов — это совсем не то же самое, что нормальный и индивидуализированный рынок труда. Это, по сути, рынок артелей, где важную роль играет коррупция, жёсткий контроль над рабочими, монополизм, поддерживаемый в том числе и силой, и устранением конкурентов. По сути, ФСИН, если захочет вытеснить своими кадрами гастарбайтеров, вынуждена будет функционировать как такой же циничный капиталист прошлого столетия. А для того чтобы сделать своих трудяг конкурентоспособными, тюремщикам придётся либо отказаться от распилов с чиновниками в том же ЖКХ, либо придётся ухудшать условия содержания. Иначе заключённый попросту не выдержит конкуренции с гастарбайтером.

То есть логика экономической конкуренции в условиях миграционно-открытого рынка труда приведёт к тому самому ГУЛАГу, которого обещает не допустить глава ФСИН. И тут мало хорошего, поскольку, к сожалению, апологетов для нового ГУЛАГа найдётся более чем достаточно. Стоило послушать, как почтенные диванные эксперты в телевизоре обсуждали сериал по прилепинской "Обители" и договорились, по сути, до того, что "без ГУЛАГа не было бы Победы", а отправлять в него надо правых и монархистов. В такой токсичной среде наша система может оказаться идущей по пути Нафталия Френкеля даже против воли — её в эту сторону с улюлюканьем потащит "клуб юного чекиста".

При этом нельзя сказать, что аутентичная русская историческая традиция не знает нормального, не гулаговского, труда заключённых. Мало того, гуманно выстроенная система привлечения такого труда оказалась эффективней труда мигрантов и помогла построить величайшую железнодорожную магистраль в истории — Транссиб.

Инженер Николай Меженинов, строитель Средне-Сибирской железной дороги, столкнувшись с острой нехваткой свободных и квалифицированных рабочих рук между Омском и Иркутском, решил привлечь к строительству 1500 ссыльнокаторжных. Вознаграждение 25 копеек в день и сокращение на год срока за каждые восемь месяцев работы были весьма привлекательным для каторжников условием. А система круговой поруки гарантировала от побегов.

Напротив, китайские мигранты, привлечённые на строительство Уссурийской линии, показали себя весьма скверно: они отказывались работать, жаловались на дожди и смертельно боялись одной мысли о встрече с уссурийским тигром. В итоге там также пришлось привлечь заключённых. Всего на Транссибе трудилось 13 599 каторжан, 20% участников строительства. Однако ни условия, ни мотивация их привлечения совершенно не были похожи на сталинские "стройки социализма".

В общем, если не отдавать дело в руки мамкиных сталинистов, то предложенная Александром Калашниковым схема импортозамещения гастарбайтеров на заключённых, которым изменили способ исполнения наказания, может и сработать.

Но только, как и любое импортозамещение, это сработает лишь при введении и жёстком проведении протекционистских мер. Допуск гастарбайтеров на российский рынок труда должен быть принудительно ограничен. Ждать, пока "рынок порешает", возможности нет.