Нужны ли природе лесные пожары и надо ли их тушить

Лесной пожар — это всегда процесс, который определяется рядом естественных и рядом антропогенных факторов. Из естественных факторов в первую очередь надо говорить про погоду. Лесной пожар возникает тогда, когда возникает пожароопасная ситуация, а она возникает, когда достаточно продолжительное время — не меньше недели — тепло и сухо. Горючие материалы, в первую очередь опавшие листва, ветки, сухие стволы, высыхают, и в результате соприкосновения с огнём разгорается большой костёр, который рано или поздно переходит в пожар.

Та самая первая искра, первый огонёк тоже может возникать по ряду естественных причин — таких как, например, сухие грозы — а также по ряду антропогенных причин, это те самые костры, пикники, непогашенные окурки, а в последнее время стало очень много сельскохозяйственных палов. Распространение огня достаточно часто идёт от автомобильных или железных дорог. Тот же непогашенный окурок, выброшенный в окно в условиях пожароопасной ситуации, создаёт условия для пожара. То есть можно говорить про разгильдяйство людей, которые вызывают пожароопасные ситуации. Именно поэтому одна из основных мер в случае пожароопасных ситуаций — это перекрытие доступа в лес.

Лесные пожары, конечно же, нужно тушить в местах с ценными лесами, например в заповедниках, которые создаются с целью охраны биоразнообразия. Конечно же, их нужно тушить в густонаселённых районах. Не будем забывать, что дым от лесных пожаров несёт огромное количество вредных веществ. Если вспомнить очень тяжёлые события 2010 года, то тогда — в августе 2010 года — смертность в Москве увеличилась в два раза. Это чистая статистика.

Лесные пожары в Сибири — другое дело. Там есть так называемые зоны контроля лесных пожаров, где борьба с ними происходит, в принципе, только при приближении к инфраструктуре. Лес горит, но, если пожар не приближается к посёлкам или какой-то инфраструктуре, его вообще не тушат. С одной стороны, можно сказать, какое варварство, но, с другой стороны, такой пожар сильного вреда антропогенным объектам и здоровью людей, как правило, не приносит, если, конечно, такие пожары не переходят определённый уровень и смог не начинает покрывать города, как было в прошлом году с тем же самым Красноярском. Если пожары интенсивные, дым начинает распространяться на большие расстояния — и значительные объёмы атмосферы оказываются задымлёнными. Это сказывается и на здоровье людей, и на авиации, то есть убытки достаточно большие.

Если говорить об отношении к природе, то, как правило, такие пожары, как в Сибири, в общем-то, явление достаточно обычное.

Безусловно, любой пожар вне зависимости от того, где он проходит, вреден с точки зрения глобального потепления, потому что в любом случае значительная часть углерода будет выброшена в виде пожарных эмиссий. И не только углерода, но и метана, который является более жёстким парниковым газом.

Кроме того, выбрасывается "чёрный углерод", то есть те самые частички сажи, которые поднимаются достаточно высоко в атмосферу практически до уровня стратосферы и могут месяцами кочевать туда-сюда, а рано или поздно выпадают и падают на снег и лёд, вызывая, соответственно, их таяние. А главное — снег, который отражал солнечную радиацию в космос, теперь её поглощает.

То есть все лесные пожары стимулируют глобальное потепление. И, в свою очередь, сами лесные пожары стимулируются этими изменениями климата. То есть возникает очень опасная положительная обратная связь, когда один процесс усиливает другой.

Поэтому я не устаю повторять, что жители многолесных территорий сидят на пороховой бочке. Потепление климата стимулирует возникновение экстремальных условий, которые могут способствовать лесным пожарам.

Большей частью углеродные эмиссии происходят не во время пожаров. Стволы не сгорают во время пожаров, крупные ветви не сгорают. Сгорает листва, почвенный покров, сухая древесина. А деревья просто погибают, а дальше интенсифицируется процесс разложения. Эмиссии углерода после пожара происходят ещё примерно 15–20 лет.

Если мы хотим, чтобы вокруг нас стояли столетние ели диаметром 40, 50, 60 сантиметров, то достаточно очевидно, что для этого должно пройти 100 лет. Но возраста смыкания крон, когда высота деревьев начинает превосходить два-три метра, они достигают примерно лет за десять. Сроки лесопокрытия — это от пяти до двадцати лет.

Нет единых сроков восстановления леса, потому что это очень сильно зависит от того, как идёт этот восстановительный процесс. Есть травянистые стадии, и, например, в Приморском крае они могут длиться несколько десятков лет. Есть кустарниковые стадии. Если мы берём хвойную тайгу, то на месте пожара первыми прорастают берёза и осина, потому что их семена легко разлетаются. То есть это совсем не тот еловый лес, который сгорел. Еловый лес начинает восстанавливаться под пологом берёз, и восстановится он лет через 150.

Если лесной пожар проходит в лесной зоне, где лес может самовосстанавливаться, например в таёжной зоне России, то там начинаются процессы лесовосстановления. Там игра идёт на уровне, сколько сгорает в год и, соответственно, сколько восстанавливается. Согласно имеющимся данным, в настоящее время, во всяком случае в сибирских лесах, скорость выгорания лесов в связи с потеплением климата опережает скорость их восстановления. Количество гари увеличивается.

Но если, условно говоря, вдруг пройдёт десять влажных лет и лесных пожаров не будет, то этот процесс сдвинется в сторону лесовосстановления. То есть это очень динамичный процесс.

Но сосуществуют леса и вне лесной зоны. Например, в степной зоне, в пустынной зоне. В основном это рукотворные леса, лесные полосы, хорошо известно, что наличие леса и лесополос смягчает климат и обеспечивает более благоприятные условия, в том числе для сельскохозяйственной деятельности. Например, существует понятие "зелёный зонт", когда в полупустынной зоне разводят такие квадраты леса, где скот может провести самое жаркое время лета. Так вот, если там происходит лесной пожар, то восстановления не происходит. И сейчас очень многие исследователи бьют тревогу, что большое число лесополос, строго говоря, не имеют владельцев, не имеют ведомств, которые за них ответственны. Их площади в последнее время очень сильно уменьшаются за счёт того, что многие из них просто сгорают, тем более что в сельхозпрактику активно вошли те самые сельхозпалы, когда солома сжигается — и пепел удобряет почву. Но сельхозпалы очень часто выходят из-под контроля. Это очень серьёзный источник лесных пожаров.

Распространённое убеждение, что лес — это всегда поглощение углерода, абсолютно неправильно. Когда лес растёт, когда он молодой, то, конечно, он поглощает СО2. Но если мы говорим про леса зрелые и старовозрастные, то у них функция поглощения СО2 уже крайне мала. Все углеродные пулы заполнены, и главная задача — не поглощать углекислый газ, а хранить его. Громадное количество углекислого газа хранится лесами в связанном состоянии. И при благоприятных для этого условиях — скажем, при засухе — такой лес становится источником углекислого газа, и для этого даже не обязателен пожар. В результате накопленный старым лесом углерод вы теряете, он будет в атмосфере. И зачем нам тогда молодой лес? Чтобы поглощать углекислый газ? То есть сначала мы по 200 тонн с гектара выпустили, а потом омолодили? Зачем его омолаживать, если он уже стоял с поглощённым углеродом? С точки зрения связывания углерода это совершенно абсурдное дело.

И на суше, и в море живут организмы, которые фотосинтезируют. На суше это леса, тундры и даже пустыня. В океане это преимущественно фитопланктон. Считается, что по производству кислорода они находятся в соотношении 50 на 50 процентов. Первичная продукция океана примерно соответствует первичной продукции суши.

Океан и суша в процессе первичной продукции выделяют просто громадное количество кислорода, но они и потребляют громадное количество кислорода. И на суше, и в океане биохимический цикл углерода близок к замкнутости, это гигантский круговорот. Но есть небольшие дисбалансы. Лесные пожары, конечно, нарушают такой баланс, но пока ещё не настолько заметно величину, чтобы это серьёзно сказалось на состоянии атмосферы.

Если сейчас углеродные эмиссии в результате деятельности человека составляют примерно десять миллиардов тонн, то лесные пожары выделяют сотни миллионов тонн. Это много, но всё-таки не уровень антропогенных эмиссий.

Существует стандартная противопожарная активность, которая включает как профилактику, так и охрану от пожаров. Профилактика, в свою очередь, распадается на две части. Это работа непосредственно с лесом. Сейчас она ведётся очень слабо, потому что состав лесных служб очень сильно сократился после введения Лесного кодекса 2006 года.

В первую очередь эта работа включает устройство противопожарных просек, которые не дают пожару распространяться, и так называемую уборку леса от захламлённости. Валеж и сухостой, которые являются важными источниками распространения пожара, надо убирать. Но надо понимать, какие у нас площади лесов — весь сухостой оттуда убрать невозможно.

Также необходимо усиление противопожарных служб. Нужно понимать, что пожар легче потушить, когда он маленький, а когда он достиг больших масштабов, то никакими самолётами и вертолётами его не потушишь. Можно только окапывать.

В принципе, конечно, есть возможности для расширения зоны авиалесоохраны, но для этого нужны серьёзные средства на приобретение новых самолётов и набор в штат людей. Но при этом леса горят в основном летом, а зимой практически не горят. И если мы набираем большой штат, то что людям из авиалесоохраны делать зимой? То есть нужен достаточно серьёзный экономический расчёт.

Можно упомянуть такую форму борьбы с пожарами, как вызывание искусственных дождей. Это сейчас активно прорабатывается. И кое-какие успешные результаты в прошлом году были получены. Но это тоже не панацея, потому что атмосфера должна содержать достаточное количество влаги, то есть не в любом состоянии атмосферы можно вызвать искусственный дождь. Тем не менее не исключено, что этот метод войдёт в практику.

Также можно пофантазировать об управлении климатом. Если у нас на фоне потепления увеличиваются засухи, то можно попробовать управлять испарением воды из океанов и наладить транспорт облаков к тем местам, где возникает засуха.

В частности, есть проект: запустить в океан несколько сотен больших кораблей, которые будут работать на ветровой энергии, и на них располагается что-то типа труб, внутри которых находятся спирали наподобие тех, которые в мясорубке. По ним вода поднимается к верху этих труб и под давлением выбрасывается в атмосферу. То есть за каждым кораблём идёт такой шлейф из капелек воды. Из этого шлейфа вода намного проще испаряется. И тем самым количество воды в атмосфере серьёзно увеличивается. Значит, увеличивается количество облаков, которые отражают солнечную радиацию. Добавим к этому управление каким-то образом крупными атмосферными циркуляциями — вот вам и возможность транспорта облаков. Но пока это фантастика.