Как в СССР разработали секретный план захвата Луны и Марса

Представим себе девять соединённых друг с другом цилиндров ("бочек") длиной по 4,5 метра каждый. Внутри некоторых — надувная мебель, кабины со спальными местами. По два в каждой ячейке — так посоветовали психологи. В других "бочках" — оранжерея, спортзал, даже кинотеатр, атомная электростанция.

Окон нет. Вернее, нет настоящих окон, вместо них — "нарисованные". Это вполне понятно: окна — это не только потеря тепла, но и постоянное проникновение внутрь жестокой радиации. А чтобы ни то ни другое не угрожало здоровью людей, вся эта архитектура сверху посыпана метровым слоем грунта.

По "улице" едет тяжёлый космический внедорожник "Муравей". Над ним летит "Цикада" — лунолёт. Для транспорта предусмотрен гараж.

И, разумеется, было бы преступлением не воспользоваться шансом понаблюдать всегда идеально чистое и незасвеченное звёздное небо. Обсерватория на Луне — это всенепременно.

Официально всё это называлось либо базой "Звезда", либо проектом "Колумб". Но головным проектировщиком города было Конструкторское бюро общего машиностроения — то самое, которое было создано через неделю после начала Великой Отечественной войны для усовершенствования "Катюш". А поскольку предводителем там был академик Владимир Бармин, то для его команды будущий лунный город мог иметь только одно название — Барминград.

В числе всех прочих проблем, которые надо было решить для его строительства, стояла проблема создать такую микроэлектронику, которая может работать на Луне или на Марсе желательно лет десять. Именно об этом говорится в недавно опубликованном документе 1969 года. Это научно-технический отчёт, в котором сформулирована задача разработать максимально "живучую" бортовую технику для космоса, а потом расписано, для чего конкретно это было нужно в тот момент.

И план был обозначен следующий.

В 1971–1972 годах — развернуть на Луне базу, на которой можно будет находиться до десяти дней.

К 1975 году — добавить инфраструктуру и увеличить время работы на Луне до 30 дней.

Далее — база работает как минимум год с экипажем в составе четырёх-шести человек. Космонавты должны находиться на Луне три-шесть месяцев, а потом уступать место другим.

И наконец, с 1980 года — многолетняя лунная станция, на которой люди работают по целому году.

Более того, описана и марсианская программа СССР. Сначала должны были отправить на Красную планету автоматическую биолабораторию (на разведку), потом — орбитальный аппарат и два спускаемых с самоходными лабораториями. Проще говоря, с марсоходами. Дальше — пилотируемый облёт, притом не только Марса, но и Венеры на межпланетном комплексе МАВР. А следующая миссия должна была обеспечить высадку на Марсе советских космонавтов.

Любопытно, что, по тогдашним расчётам, в которых, очевидно, исходили из текущих возможностей техники, полёт к Марсу должен был занять два-три года. Напомним, сейчас космонавтика позволяет добраться до Красной планеты за шесть-девять месяцев, и всё равно это считается очень долго и небезопасно с точки зрения радиации в межпланетном пространстве.

А меж тем советские ракетостроители просчитывали, какой космический транспорт должен поднять страну и всё человечество на следующую ступень развития. И мало кто знает, что в СССР для межпланетных миссий были на выбор целые три разные ракеты.

Конструкторское бюро Владимира Челомея предложило трёхступенчатую УР-700 с грузоподъёмностью 140 тонн (больше, чем у американского Saturn-5). У неё были двигатели разработки Валентина Глушко РД-270 на гептиле, а главный конструктор Сергей Королёв был противником токсичного топлива.

КБ "Южное" Михаила Янгеля разработало четырёхступенчатую Р-56. Она могла поднимать на околоземную орбиту 40 тонн, а на поверхность Луны доставить три тонны. Двигатели — РД-253 от НПО "Энергомаш" тоже на гептиле.

В итоге выбрали третий вариант — Н-1 конструкции Сергея Королёва. Пять ступеней с двигателями НК-15 и НК-33 (КБ Кузнецова) на керосине и кислороде. Вместе они могли поднимать 90–100 тонн на орбиту и 5,5 тонны — отправлять на Луну.

В общей сложности двигателей в Н-1 должно было быть тридцать. Есть мнение, что это слишком неимоверное количество и конструкция сама по себе громоздкая. Вообще, ведутся споры насчёт того, насколько правильно был всё-таки сделан выбор ракеты-носителя для советской лунной миссии. Стоит сказать, что и в наши дни тот же Илон Маск на своём марсианском Starship тоже ставит почти три десятка двигателей Raptor.

Факт тот, что первую ступень Н-1 испытывали четыре раза, и все четыре раза неудачно. А поскольку в это время американцы уже высадились на Луне, то было решено сворачивать советскую межпланетную программу. Но дело в том, что все шесть миссий "Аполлонов", как известно, ограничились прогулками и сбором грунта. Ни городов, ни обсерваторий и вообще ничего на Луне до сей поры никем не воздвигнуто.