Скинни-шейминг: как и почему издеваются над "слишком худыми" людьми

Кажется, за последний год мы все более-менее привыкли к новой "политкорректности" — боди-позитиву. Борьба за то, что любое тело является не только нормальным, но и прекрасным, идёт по всем фронтам: от СМИ, ориентированных на женскую аудиторию, до социальных сетей и классического живого общения. И это здорово, это даёт людям, не вписывающимся в общепринятые каноны красоты, которые транслируются и навязываются теми же самыми телевидением, газетами и журналами на протяжении десятков лет, возможность чувствовать себя полноценными, красивыми, помогает избежать опасных диет и стыда, наконец, чувствовать себя увереннее и лучше, устраивать свою личную жизнь и карьеру.

Но есть одно но. Обычно под боди-позитивом понимают борьбу с фэтфобией, то есть отвращением к людям с повышенным содержанием жира. Но как быть с людьми, которых общество считает слишком худыми? 

Самое крупное сообщество по этой тематике в соцсети "ВКонтакте" — Body Positive — прямо регламентирует, что таким обсуждениям и историям не место на их площадке, считая, что "любая травля отвратительна", но т.к. худые более "социально приемлемы", а полные "отвергнуты", то "комментарии типа "но худым тоже плохо" и другие комментарии на тему скинни-шейминга под постами, посвященными фэтфобии, будут удаляться. Подобные комментарии — это обесценивание проблемы фэтфобии и неуважение к подписчикам".

Популярное онлайн-издание Wonderzine, которое стоит на передовой бодипозитивной борьбы, также позволяет себе отзываться о худобе только в том ключе, что она может быть "нездоровой". Дошло до того, что даже их читатели возмущаются этим фактом и собирают огромное количество лайков под своими комментариями к их статьям, но авторы непреклонны. По мнению редакции, только полные люди могут быть прекрасны, но ни в коем случае не худые.

Таким образом, сторонники равного отношения ко всем телам отвергают таких же, как они, но с диаметрально противоположной проблемой, полностью отрицая, что самое тяжёлое — это эмоциональное насилие, которое идёт в комплекте с любым "шеймингом" и которое может принести серьёзные психологические проблемы.

Более того, невозможно сказать точно, жертв какой из этих двух видов травли больше проживает конкретно в России. Да, Запад давно борется с ожирением и массово продвигает культуру тела, но так ли обстоят дела у нас?

Чтобы ответить на этот вопрос, достаточно вспомнить детство и любую русскую бабушку, из летней ссылки в деревне которой каждый ребёнок приезжал раза в полтора больше, чем до этого. Можно вспомнить, сколько раз вы слышали фразу, что «мужик не собака, на кости не бросается», то «ты не родишь», что «селёдка», «доска два соска», а если парень — то «дрыщ», «дистрофик», «рахит».

Поделиться личными переживаниями мы попросили людей, которые столкнулись со скинни-шеймингом и понимают, что это не так-то легко, как может показаться.— Полненькой я не была никогда, скорее наоборот: здоровый детский организм рос вверх, а не вширь, что cильно беспокоило всех соседок и родителей моих подруг. Тогда под раздачу попадала в основном моя мама — каждый считал своим долгом рассказать ей формулу правильного веса, дать совет, сколько и чем меня надо кормить, и в сердцах попереживать за то, что же из меня вырастет. Маму это не заботило, а меня с детства учили слушать лишь тех людей, которые являются для меня примером. Но время шло, девочки подрастали, и лет в 14 смеяться и называть воблой начали уже заметно располневшие и раскормленные заботливыми мамашами потенциальные подружки. Всё это при поддержке тёток, к тому времени начавших переживать, кто же на мне женится, и главное — как же я рожу детей, я же сплошное теловычитание. 

Для меня же было кошмаром стать однажды похожей на любую из них, грузно переваливающихся с ноги на ногу, неухоженных, с трудом поднимающихся на третий этаж по лестнице, параллельно запихивая в себя пятый пирожок. Да и жить так, как они, мне тоже никогда не хотелось, а люди, которые были для меня примером, всегда были стройны, подтянуты и свежи, а также являлись предметом общей ненависти этих тёток и зависти их пухлых дочурок. Поэтому чем больше они лечили меня на тему того, как надо, тем с большим удовольствием я вновь и вновь покупала джинсы самого маленького размера. 

Жизнь кардинально изменилась в 16 лет, когда я начала карьеру модели. Тогда всеобщая ненависть стала открытой, подруг не осталось, пошли слухи про то, что у меня всё плохо: от анорексии до героиновой зависимости, ведь "никто не бывает худым просто так". Но жизнь менялась, и, к счастью, с этими людьми мне приходилось пересекаться всё реже и реже. И в том обществе, в котором я существую сейчас, худоба никогда не была чем-то зазорным, скорее наоборот: следить за собой было хорошим тоном.

А вот с врачами проблемы начались, причём во время беременности. Кто у нас сидит в женских консультациях? Правильно, всё те же тётки советской закалки необъятных размеров. Все 9 месяцев я стрессовала ходить на осмотры. Абсолютно каждый раз мне рассказывали о том, сколько кило в десятках мне срочно нужно набрать, чтобы нормально родить, сопровождая это такими историями, которые обычного человека вгоняют в холодный пот, что уж говорить про беременную девочку. Но я снова решила всё сама: раз я питаюсь исключительно правильной, здоровой и полезной пищей в достаточном количестве, а вес ни в каких десятках не растёт — значит, так оно и должно быть. В 21 я родила совершенно здорового ребёнка, абсолютно легко, без осложнений, проблем и прочих бонусов, а на второй день после родов уже весила свои законные 48. Стоит ли говорить о том, сколько злобы посыпалось от ранее родивших подружек, бывших некогда такими же, как я, но так и не сумевших вернуться в прежнюю форму, оправдывая это тем, что "яжемать"?

Забавно вообще получается: если ты толстый, обвини другого в том, что он слишком худой, и вроде как можно не худеть, можно расплываться дальше, сидя перед теликом с чипсами, осуждая тех, кто менее ленивый, и оправдываться широкой костью или генетикой. Но это только их дело, в конце концов, каждый сам делает свой выбор, каким ему быть, спорт или бургеры, красота или зависть. А вот рассказывать мне о том, как я что-то должна, особенно выглядеть, я точно не дам никому и никогда.— Мне говорят о том, что я худенькая, сколько я себя помню. Это происходит с завидной стабильностью. Когда я пришла в первый класс, мой рост был маловат, и я сидела на специальной подушечке. Естественно, это не могло остаться без внимания одноклассников, и моя фамилия — Маркина — породила прекрасное прозвище — Макаронина.

Конечно, меня преследовали фразы в духе "кушай за маму, за папу", "съешь ещё, тебе надо поправиться". Отчётливо помню горестные события, связанные с супом. На моей тарелке была нарисована лисичка, и я честно пыталась не дать ей утонуть этом супе. Но всё побеждала ненависть, которую я испытывала к этой холодной жиже, непременно остывавшей, пока мама уговаривала меня есть, а папа строгим тоном обескураживал невозможностью выйти из-за стола — моё упрямство в этом вопросе было непоколебимо. Холодный суп, солёный от слёз, — до сих пор помню его вкус и страдание о том, что я не такая, как все.

Мне повезло, мои родители предприняли немного таких попыток, они действительно любили меня и позже помогали справиться со всеми комплексами. Мама шила мне фантастические коротенькие юбки, которые мне шли, папа восхищался тем, что я тоненькая. Они знали, что ем я нормально, даже порой с большим аппетитом, чем другие, просто я не любила какие-то блюда, но это не мешало мне объедаться спагетти, тортиками и всем прочим.

Периодически они встречали на своём пути добрых врачей, которые пытались им доказать, что я слишком худенькая, и тогда предпринимались очередные попытки набрать вес. Например, по совету доброго доктора меня поили настоем горькой полыни, чтобы пробуждать во мне зверский аппетит. Ела я действительно хорошо, пытаясь заесть этот ад во рту, но вес не набирала. Дедушка, кстати, резко обрывал попытки бабушки закормить меня на убой: он говорил, что я взрослый самодостаточный человек пяти лет и сама в состоянии решить, сколько мне нужно пищи. Проголодаюсь — прибегу: были бы кости, мясо нарастёт. На этом вопрос с откормкой в моей семье был закрыт.

Школа была адом, ибо я была самой младшей в классе, младше других на два года, и в тот момент, когда мои одноклассницы уже начали ходить в ночные клубы, я выглядела как семиклассница. Это точно не действует как эликсир для самооценки. Но меня не обижали одноклассники, а если пытались, я находилась с ответом. В крайнем случае у меня была фантастически острая костлявая коленка, наносящая фаталити в пах. И на этом выпады прекращались. А что касается учителей, я только во взрослом возрасте поняла, что некоторых из них нужно было слать ко всем чертям. Я была воспитана в уважении к старшим и терпеливо молчала, когда при всём классе в начале урока классный руководитель заявляла: "Оксаночка, ну какая же ты всё-таки худенькая, ты что совсем не ешь? Тебе надо поправиться, ты такая слабенькая, бедненькая, прямо болезненная вся", — при том, что я вполне прекрасно справлялась со всеми нагрузками и не болела. Мне хотелось провалиться этажа на три под свою парту. Каким-то образом я умудрялась реагировать бетонно на такие комплименты.

Я жила надеждой, что в 11-м классе на выпускном я стану как все, такого же размера. Ведь все выпускницы выглядят как нормальные взрослые девушки. И я стану такой. Моей заветной мечтой было набрать вес хотя бы до 42 кг. И я начала действовать — очень много и воодушевлённо есть. Мама радовалась. Однажды, когда я поглощала половину курицы со спагетти, хлебом и салатом, папа увидел это, засмеялся, подошёл и сказал: "Сбросить вес будет куда труднее, не проси потом у меня абонемент, ты красивая, хватит страдать ерундой", — и я поняла, что пора прекращать это насилие над собой.

В детстве я собирала вырезки со стройными и маленькими знаменитостями типа Кайли Миноуг или Мадонны, позже психолог сказал, что это была отличная практика. Благодаря этому и поддержке близких я привыкла к себе такого размера, какого есть, и перестала париться. Мне нравится, что я миниатюрная и выгляжу моложе своих лет. Со мной классно играть и носить меня на руках — я как человек и котёнок в одном лице. Это же супер!

Мне продолжают отпускать замечания и комментарии. Директор фирмы, с которой я недавно сотрудничала, стройная, красивая, умная и богатая женщина, при моём появлении обязательно подчёркивала мою худобу, типа "запретите кто-нибудь ей носить такие обтягивающие вещи, ты такая худенькая, я чувствую рядом с тобой себя жирной после отпуска" и всё в таком духе. Часто женщины лет 50 просто кричат на всю улицу, что я похожа на узницу Освенцима и так далее.

Мне кажется, бодипозитив — это круто. Моя профессия напрямую связана с красотой и стандартами, тем миром, который фанатично навязывал пропорции идеала. И мне нравится, что лёд тронулся. Мне кажется важным научиться любить себя таким, какой ты есть. Если человек примет себя и полюбит, он сможет полюбить и других, а это единственное, что может спасти это больное общество. Здорово, что обязанность походить на условную супермодель и наносить на себя тонны макияжа уходит в небытие, а на смену приходит естественная красота. Это действительно круто, когда человек чувствует себя комфортно в своём теле, полный он или худой, мускулистый или рыхлый. Если это не вредит его здоровью, если он чувствует себя классно. Это же такое счастье — просто быть самим собой. А любые культы — это дичь. — Все детство родственники пытались меня откормить. Я занималась танцами, и бабушка постоянно критиковала мою худобу, хотя по мне, всё было хорошо. В школе я была внешне взрослее всех, выше и худее, поэтому приходилось постоянно защищать себя. 

Самая, пожалуй, жёсткая ситуация произошла после того, как мы не виделись с мамой пару месяцев. Мы встретились, она устроила истерику и хотела сдать меня в больницу. Хотя я не понимаю, почему. Я весила 49 килограммов, ела всё, что хотела, и чувствовала себя прекрасно. После этого случая был неприятный осадок, но мы практически не видимся с родственниками, поэтому мне не приходится что-то кому-то доказывать. 

Боди-позитив и фэтфобия — это две крайности, нужно быть более расслабленным в этом смысле и не думать постоянно только о том, как ты выглядишь, но и развивать другие свои качества. Люди всегда заостряют внимание на том, что в действительности не так важно. 

Я считаю, что каждый должен весить столько, сколько ему хочется. Это личный выбор.— Вообще, так сложилось, что мой вес по медицинским показаниям считается самым желательным вариантом. Это та золотая середина, которая соответствует росту и возрасту. Казалось бы, какие могут быть разговоры. Могут! В моей жизни были три разные истории, которые так или иначе формировали моё восприятие себя.

Первый человек, который всегда выводил меня из себя разговорами о моём весе, это мой папа. По его убеждению, я слишком худая и, если останусь такой, ходить мне в девках. Потому что в его понимании "нормальным" мужчинам такое не нравится. Надо быть розовощёкой, пухленькой и целлюлитной, как я полагаю. И все бы ничего, если бы я была действительно тощей, но это не так. Переубедить этого человека невозможно, как и переубедить большинство бабушек с пирожками. А в пример идеальной внешности мне всегда ставится моя родственница, которой, кстати, стоило бы двигаться куда больше. Единственное, что мне остаётся, — это оперировать тем, что в таком случае мне не нужен "нормальный" в их понимании мужчина. И это действительно так, потому что подразумевается средний такой себе типаж с уже намеченным брюшком. Спасибо, но нет. 

Автором противоположного этому мнения был один мой бойфренд, который ценил всю мою неординарную сущность, но однажды вскользь заявил, что мне не мешало бы слегка поубавить в параметрах. И на том этапе мою уверенность в себе это сильно подкосило.

И третье мнение мне было высказано совершенно неожиданно, когда я уже подготовила себя к тому, что надо хорошенько прокачаться, насмотревшись на мотивашки в соцсетях. Это был мужчина почти 40 лет, который честно сказал на моё смущение: "Ты прекрасна. Ты подтянута и естественна. Просто полюби своё тело и не гонись за трендами".

И вдруг я поняла одну вещь: нас оценивают каждый через свою призму, а призма эта навязана временным отрезком общества. Папа смотрит на меня как во времена своей молодости, когда в моде была пышнотелость, бойфренд оценивал здесь и сейчас, глядя на разрастающееся количество фитоняшек вокруг.

Имеет кто-либо право на осуждение? Да, но только если ты начала своими действиями вредить здоровью: дохуделась до анорексии или разрослась до размеров бульдозера.

Надо искать свой комфортный вес. Тот, в котором ощущаешь себя наиболее привлекательной и лёгкой на подъём. И такого тела можно достичь элементарной физической активностью и незлоупотреблением майонеза и булок на ночь.

Одинаково ужасно истощиться до степени "от одной ноги до другой три дня на лошади скакать" или быть полной настолько, что бёдра с внутренней стороны стираются друг об друга до ссадин. 

Но культ в вопросах тела, какой бы он ни был, я никогда не приму. Потому что крайности — это всегда болезненные нарывы. 

И если ты не фитнес-тренер и не бодибилдер в юбке, достаточно быть активным и подтянутым, не стесняться своего тела и всегда иметь в арсенале уничтожающую позитивом улыбку на очередной сторонний совет про вес.— В детстве я была очень худой, в школе дразнили "скелетом" и говорили, что могу спрятаться за спичку. К седьмому классу, в отличие от сверстниц, мои формы не округлились, из-за чего измываться стали ещё больше, а я плакала и комплексовала. Называли парнем, правда, уже к концу года устроила им мини-секс-революцию, за что постоянно получала замечания от преподавателей, а математик так вообще пытался ко мне подкатывать.

Родители пробовали всякие ухищрения типа пить вино или пиво перед едой, чтобы набрать вес и ещё больше повысить аппетит, бабушки поили травками, а одна из них постоянно смотрела "Малахов+" и однажды старалась мне загнать, что "надо попробовать уринотерапию, моча — это вообще полезно". Мне было смешно и страшно.

Потом было неинтересно, потому что я занималась лёгкой атлетикой, появились ляжечки и всё было более-менее в норме, потом легла на год в больницу и из-за постельного режима набрала вес, чему родители были невозможно рады и, казалось бы, все нарекания в мою сторону должны были прекратиться. Но сейчас всё началось заново.

При этом в моём случае, как говорится, не в коня корм, я всегда много ела, а друзья могут без проблем подтвердить, например, что я способна за раз съесть в "макдаке" биг тейсти, цезарь-ролл, девять больших креветок, картофель по-деревенски, несколько соусов, иногда биг мак и шлифануть сверху пирожком с вишней или макфлурри-делюкс. Ну или вот: как-то раз сидели в "Молоке", и один из парней даже поспорил со мной на тему еды. Его смутил тот факт, что я одна съела порцию тортильи с курицей, поэтому мы забились, что я съем три порции этой тортильи, и он оплатит мой счёт, — или наоборот. В итоге он, конечно же, оплатил мой счёт, выпил две стопки водки от шока, а я сверху съела чизкейк — и вкусно, и на халяву же.

Не считаю себя худой, но родители категорически не согласны, каждый раз по приезде к ним слушаю, как они промывают мне мозги: "Это некрасиво — быть такой тощей, никто кости не любит! Да между ног трамвай проедет, а то и три сразу!" Но я считаю, что всё у меня в норме.

Всему этому есть объяснение: бабушки — это послевоенное поколение, привыкшее к голоду, к тому, что еды может не быть больше никогда, поэтому надо всегда есть как можно больше, потому что большой вес — это возможность выжить, а значит, здоровье, а значит, красота. Примерно так же, но не в такой степени, думали и представители следующих поколений, проводившие невообразимое сейчас количество времени в очередях за какой-нибудь колбасой, которую по чистой случайности "выкинули" в магазине. На рубеже 90-х, когда открылись границы и в страну пришло продуктовое разнообразие, еда стала символом достатка, а висячий живот непременным атрибутом успешного человека. В этом смысле Россия не сильно отличается от любых других развивающихся стран — Индии, Китая, Бразилии и менее крупных. 

А вот чему нет объяснения, так это тому, что сторонники боди-позитива, которые, казалось бы, борются за равное отношение ко всем телам, недооценивают проблемы других и так сильно сконцентрированы на себе и насколько в этом случае они сами отличаются от тех же "жироненавистников", с которыми так активно бьются. В обществе давно считается неприличным делать замечания человеку по поводу его лишнего веса и намекать, а то и прямо говорить, что он мог бы есть поменьше, и в то же время никого, кроме адресатов, не смущают постоянные упреки в излишней худобе и попытки бесконечно раскормить человека, у которого другое пищевое поведение. Этим не гнушаются ни родственники, ни партнёры, ни друзья. Ещё более удивительно, что такие замечания позволяют себе незнакомые люди, и не нужно думать, будто они совсем не раздражают и не мешают жить. В конце концов, если мы решились уважать полных, то давайте уважать и худых.