Нефтяной саммит в Дохе. Так ли опасен иранский фактор?

Если все 16 участников саммита согласятся с Россией и сохранят добычу на январском уровне, это сократит дисбаланс - по расчетам Life, более чем на 1 млн барр в день. То есть, как минимум, на 70% от имеющегося на рынке избытка (1,5-1,8 млн барр).

Согласно данным ОПЕК и Международного энергетического агентства, с января по март 2016 года суммарная добыча участвующих во встрече стран-производителей нефти выросла на 900 тыс барр в день, достигнув 45,6 млн барр.

Некоторые участники встречи до сих пор озвучивают противоречивые мнения. К примеру, на февральских переговорах в Дохе представители Саудовской Аравии выражали готовность сохранить добычу на январских уровнях, но 13 апреля саудовский министр нефти Али ан-Нуайми посоветовал прессе «забыть об этой теме». За прошлый вторник правительство Норвегии сделало два взаимоисключающих заявления, сначала - что не будет направлять, а затем - что все-таки направит своих представителей в Доху.

Позицию России по заморозке добычи поддержали Ирак, Венесуэла, Катар, Оман, Эквадор, Алжир, Нигерия, Азербайджан, Кувейт и ОАЭ.

Позиции Норвегии, Мексики и Колумбии пока остаются неизвестными. Власти Казахстана в конце февраля говорили, что не планируют поддерживать заморозку, так как страна и так сокращает добычу нефти по сравнению с 2015 годом.

Для итогов встречи очень важно, согласится ли на заморозку Саудовская Аравия как одна из стран, активно наращивающих экспорт, считает директор Института национальной энергетики Сергей Правосудов. В январе из 9,6 млн барр добываемой саудовской нефти на экспорт уходило 7,8 млн барр, с тех пор экспорт саудитов растет ежемесячно на 5-7%.

Другим важным участником переговоров выступает Ирак. Страна постоянно наращивает производство нефти за счет разрабатываемых международными консорциумами месторождений. Правительство Ирака дает месторождения на условиях сервисных контрактов, которые предусматривают постепенный рост добычи, но в марте правительство страны попросило компании перестать увеличивать добычу, так как более не могло компенсировать им все затраты по проектам.

Идеальным исходом встречи будет уже то, что страны подпишут соглашение о взаимопонимании, что повлияет на биржевых трейдеров и инвесторов, считает директор Фонда энергетического развития Сергей Пикин.

В начале февраля стоимость нефти марки Brent едва превышала $30, но с появлением первых новостей о переговорах по заморозке она начала расти, напоминает собеседник. В преддверии переговоров ее цена  составляет почти $45. Кроме того, рост цен подстегивают два других фактора — снижение добычи в США (с июня 2015 года дневная добыча сократилась на 600 тыс барр) и постепенно растущий спрос в Европе и Азии, в первом квартале импорт Китая вырос на 6% до 7,34 млн барр/день. Влияет и стоимость  доллара, напоминает Пикин.

Но даже если договоренности будут достигнуты, это отнюдь не гарантирует снижения профицита — те же страны-члены ОПЕК нередко нарушают квоты организации, скептичны эксперты. Если же сокращение действительно последует, то ликвидацию дисбаланса можно ожидать к середине 2017 года, считает близкий к ОПЕК источник Life.ru.

По его оценкам, сейчас дисбаланс составляет как раз около 1,1 млн барр/день, то есть, договоренности могут полностью избавить рынки от переизбытка, радуется он. Если заморозить, все же, решат на уровне марта-апреля, то избыток предложения будет сокращаться не так быстро, к концу года «лишними» останутся 790 тыс барр/день, прогнозировала ОПЕК, к этому моменту многие нефтетрейдеры ожидают уже $50 за баррель. Если же переговоры закончатся ничем, то профицит исчезнет примерно за два года, прогнозировал недавно глава «Роснефти» Игорь Сечин.

По данным МЭА, с декабря прошлого года страна увеличила свои показатели на 500 тыс барр в сутки - до 3,2 млн барр. Из них 2 млн барр уходят на экспорт. К марту 2017 года правительство обещало нарастить дневную добычу до 4 млн барр, дополнительные 800 млн барр в день могут обрушить все планы сторонников заморозки и она, в итоге, окажется бессмысленной, предупреждает Правосудов. С другой стороны, увеличение добычи требует увеличения инвестиций в добычу, чего пока не происходит, напоминает эксперт.