Сирийский узел. Превратятся ли военные успехи армии Асада в политическую победу?

 Полвека назад военный теоретик Александр Свечин описал конфликты современности. Он назвал современные методы ведения боевых действий "мятежными войнами". Речь идёт о локальных конфликтах, без реальной линии фронта, противник как бы растворён в пространстве, имеет высокую изощрённость и "способен конкурировать с целыми государствами".

Подобные конфликты сопровождаются активным применением военных и невоенных методов, при этом состав и спектр участников расширяются. Всё больший вес при достижении целей приобретают методы скрытого характера, такие как использование ополчения и собственной "клиентуры", которая разделяет с актором общие интересы. В этом смысле сирийский конфликт в полной мере подходит к описанию "мятежных войн".

Несмотря на относительно прогрессирующее положение "на земле", политический процесс вокруг Сирии выглядит пока тупиковым. Отметим, что два этих процесса, которые, без сомнения, связаны друг с другом, необходимо всё же разделить: борьба с террористическими группировками и политико-дипломатические переговоры вокруг Сирии.

Выйти из тупика переговорного процесса вокруг Сирии — архисложная задача.

Политический процесс вокруг Сирии развивается архаично и во многом зависит от положения на фронте. Очень важно определить причинно-следственную связь. Успехи Дамаска "на земле" усиливают его позиции в переговорном процессе и сужают "коридор" требований и возможностей оппозиции. В ближайшие месяцы в Сирии появится проект новой конституции, а в правительстве появятся новые члены.

Наряду с этим лидеры оппозиции заявляют, что действия Дамаска не имеют отношения к политическому процессу. Примечательно, что все предложения Асада или С. де Мистуры в специальных заявлениях отвергли и лидеры исламистских группировок. А США, Турция и страны Залива по-прежнему требуют ухода Асада.

Уйдёт ли Асад или нет, сейчас предугадать невозможно.

Впрочем, с определённой уверенностью можно говорить о значимом присутствии в сирийской политике партии, близкой к Асаду. Как классифицировать эту силу? Наиболее подходящая классификация политической ориентации Асада и его истеблишмента – баасисты. Речь не идёт о гипертрофированном присутствии алавитов или шиитов в руководстве Сирии, и поэтому говорить о "власти алавитов" не приходится.

 Накануне в тринадцати из пятнадцати провинций Сирии прошли парламентские выборы. Многие задаются вопросом: зачем Асаду сейчас плебисцит? Ведь результаты этих выборов без труда можно было спрогнозировать ещё до их начала: партия Баас и её «сёстры» одержат уверенную победу и будут контролировать парламент.

Дело в том, что проведение выборов показало, что Дамаск при поддержке российских ВКС действительно сумел добиться военных успехов. Например, полгода назад плебисцит даже в вотчине Асада, провинции Латакия, не говоря уже о Хомсе или Хаме, был практически невозможен.

Одновременно с этим нужно признать, что в сирийской политической жизни присутствуют десятки партий, политических объединений, фракций, подконтрольных Баас.

Наряду с этим в долгосрочной перспективе политическая система партии Баас уже не будет прежней. Чем раньше баасисты это поймут и начнут трансформацию политического ландшафта Сирии, тем лучше. Эволюция устройства Сирии должна включать интеграцию всех социальных и экономических слоёв сирийского общества, в первую очередь буржуазии Халеба (Алеппо), а также учитывать интересы исламских партий. Кроме того, существенный элемент исламского суннитского общества должен быть включён в силовые структуры Сирии. Сунниты и так присутствуют в сирийской армии, однако речь идёт о несекулярных суннитах, что рождает огромное количество, откровенно говоря, тупиковых проблем для Дамаска. Сирия так или иначе станет, если так можно выразиться, более исламской страной.

Одновременно с этим усилятся позиции и влияние сирийской диаспоры. Ведь население Сирии до гражданской войны, по данным ООН, составляло около 22 миллионов человек, из которых во время войны, по разным данным, выехало около 6,5–11 миллионов человек. В любом случае в долгосрочной перспективе политические реалии Сирии в широком смысле этого слова трансформируются.

Освобождение Пальмиры, которая перешла под контроль боевиков в середине мая прошлого года, от ИГИЛ ("Исламское государство", организация запрещена в России. — Прим. ред.) продемонстрировало, насколько быстро может поменяться динамика войны.

Как известно, дьявол в деталях. Террористам уже в первой половине марта стало ясно, что Пальмира проиграна. Об этом члены ИГИЛ активно писали на своих ресурсах. Местные лидеры ИГИЛ предлагали вывод оставшихся боевиков "Дауля" (государства) через "крысиные норы" в Ирак. "Центральное" руководство группировки отвергло данную идею, однако уход части боевиков продолжился.

Военный манёвр в Пальмире стал возможен благодаря активному участию сирийского ополчения и армии при воздушной поддержке ВКС России. Особенно хотелось бы отметить российских советников, которые принимали непосредственное участие в боях за Пальмиру. Основная задача российских военных советников заключалась в выявлении объектов ИГИЛ, доразведке, координации и наводке наступательных операций. Сегодня особая задача российских советников заключается в выявлении и уничтожении группировок, состоящих из боевиков-выходцев из России и в особенности стран Центральной Азии. Таких много — их называют "туркестанцами". Более того, они занимают видное место в ряде группировок, образуют свои собственные батальоны ("Джейш-аль-мухаджирин валь-ансар"), которые имеют контакты с турецким мухабаратом (спецслужбами).

Российская группа ССО действовала в Сирии, словно по учебнику, и ничем не выделялась. Напомним, что группа специалистов военизированного управления ЦРУ США в составе 150 человек высадилась в Афганистане в сентябре 2001 года. Бойцы этого управления получили классическую разведывательную и специальную подготовку. Тогда был сделан справедливый вывод, что эта группа специалистов должна "слиться" с местными силами. Примерно то же самое делали российские специалисты.

Пропаганда ИГИЛ объясняла падение Пальмиры решением оппозиции подписать перемирие. Так, боевики в своих листовках (шабанамахах) и аудиозаписях обвинили радикальную оппозицию, в том числе боевиков "Джаиш аль-Ислам" и "Ахрар аш-Шам", в попадании Пальмиры в "руки режима нусайритов и рафидитов" (прозвище, применяемое к шиитам и алавитам радикальной частью суннитов). По их мнению, САА и ополчение игнорировали оппозицию и атаковали ИГИЛ в Пальмире.

Отчасти это правда, вакуум перемирия позволил сирийцам делегировать личный состав армии с запада (Хомс, Хама) и юго-запада (Дераа, Дамаск) для наступательной операции в Пальмире. Это в очередной раз доказывает связь переговорного процесса и событий "на земле". Данный факт показывает и другое: тесные связи между ИГИЛ и радикальной исламистской оппозицией, в том числе с сирийскими "мусульманскими братьями" ("Джаиш аль-Ислам" и "Ахрар аш-Шам").

Но вернёмся к Пальмире. Освобождение этого населённого пункта не стало результатом физического уничтожения большого количества экстремистов. Большая часть боевиков, осознав невозможность и нецелесообразность удержания Пальмиры, оставила этот регион. Многие боевики, бросив несколько тон вооружения и боеприпасов, ушли в двух направлениях: Ирак (Анбар) и восток Сирии (Дейр эз-Зор и Ракка).

Здесь опять же можно провести параллели с событиями в Афганистане в октябре–ноябре 2001 года, когда большинство членов движения "Талибан" "мигрировали" в Зону племён Пакистана. После этого Дж. Буш-мл. заявил, что "Талибан побеждён", а Афганистан на время выпал из внимания Вашингтона. В нынешних условиях в части провинций Сирии и Ирака найти "тихую гавань" не представляет большого труда. Востоковеды, глубоко изучающие это регион, без особого труда могут назвать сразу несколько районов Ирака, куда могут мигрировать боевики. В этом смысле очень важно не повторять ошибок прошлого и не давать им пространства.

Географически Пальмира находится в самом центре Сирии, и её освобождение «вскрывает» будущие планы Дамаска. С военно-тактической точки зрения, освобождение Пальмиры оголило практически весь юго-восток Сирии вплоть до иракской границы. Теперь по условной «столице» ИГИЛ, Ракке, и племенной зоне Дейр эз-Зора можно нанести удар в нескольких направлениях.

Важно отметить деятельность ополчения, так как её активность существенным образом изменила динамику войны. Именно ополчение, в ряды которого стали активно вступать мирные сирийцы, становится одной из основных сил, воюющих против террористов. Некоторые батальоны ополчения стали особыми бригадами в составе армии, другие действуют в тесной кооперации с ней. Речь идёт о ставшем после иракской войны традиционным для арабского мира явлении, как "ас-сахва" (пробуждение).

В Хомсе идёт обучение так называемых "Групп самообороны", которые начали создаваться "снизу". Победы Дамаска ведут к росту популярности Башара Асада, в особенности в местах компактного проживания шиитов. В эти группы вступают добровольцы разных возрастов, не имеющие ранее специальной военной подготовки.

Наиболее успешно проявляет себя и элита сирийской армии — Республиканская гвардия (её часто называют "Бригадой Хафеса Асада"). Активное участие в сирийской эпопее принимают шиитские группировки из Ливана, Ирака, Афганистана, Пакистана и Йемена, а также группы из Ирака ("Лива Имам Али", "Абу аль-Фадль аль-Аббас", "Асаиб Ахль аль-Хакк" и "Катаиб Хезболла").

О ливанской "Хезболле" сказано уже много. Эта наиболее успешная и боеспособная радикальная военно-политическая сетевая группировка в мире. Пропагандистско-психологическим и диверсионным операциям, которые проводит "Хезболла", равных нет. Данная организация имела успешный опыт оборонительных операций, в Сирии она приобрела опыт наступательно-диверсионных.

Афганская группировка "Лива аль-Фатемиюн", укомплектованная прекрасными войнами, афганскими хазарейцами-шиитами, также задействована в наступательных операциях. Переброска бойцов из Афганистана стала возможна благодаря деятельности специалистов иранского Корпуса стражей исламской революции (КСИР). Активное присутствие шиитских и суннитских боевиков за пределами Сирии и Ирака говорит об экспансии межконфессионального конфликта между двумя основными направлениями в исламе.   

Тенденция фрагментации крупных военных образований в конфликтах подобного рода — привычное явление. В условиях сирийской географии и боёв в городах правительственным войскам нет смысла выступать "единым организмом". Куда правильнее во время наступательных операций "раздробить" армейские подразделения на отдельные бригады, сохраняя при этом координацию и логистику наступления.  

Согласно статистике одного из главных мозговых центров США — Корпорации РЭНД террористические группировки заканчивают своё существование по двум причинам: группировка переходит к ненасильственным методам борьбы и включается в политический процесс (43%); спецслужбы уничтожают корневой элемент группировки (40%).

При анализе деятельности ИГИЛ необходимо одновременно учитывать процессы, происходящие в Сирии и Ираке. В мае 2015 года ИГИЛ объявил о наступлении в надежде повторить прошлогодние летние успехи. Наступательную операцию планировалось осуществить с мая до октября–ноября — далее затишье и укрепление захваченных территорий.

В апреле 2015 г. группировки "Джаиш аль-Ислам", "Ахрара аш-Шам" и "Джабхат ан-нусра" получили с территории Турции противотанковые ракеты, включая американские TOW, и достигли определённых успехов в Идлибе. Именно тогда Асад впервые заявил о военном поражении армии, а главный аналитик катарской Al Jazeera М. Бишара задавался вопросом: "не это ли конец режима Асада".

В декабре 2015 года иракской армии при существенной поддержке шиитского ополчения "Хашд аль-Шааби" удалось отбить столицу важной провинции Анбар — Рамади. До потери Рамади боевики ИГИЛ проиграли нефтяной город Тикрит шиитским ополченцам и Телль-Абьяд курдской Пешмерге.

Важнейшим событием стало ноябрьское освобождение Синджара, осуществлённое курдами, иракским ополчением при авиаподдержке США. Победа в Синджаре разделила единую территорию ИГИЛ в Сирии и Ираке и оборвала логистику группировки. Параллельно этому ВКС России наносили удары по нефтяной инфраструктуре и логистике ИГИЛ и других группировок, что существенно подорвало возможности боевиков.

События 2014 года создали миф о непобедимости ИГИЛ, о его скором расширении за пределами Сирии, Ирака. Некоторые аналитики говорили даже о Центральной Азии, Северной Африке и Афганистане. Разумеется, эти выводы были поспешными. Глубоко понимающие востоковеды знают, что для экспансии ИГИЛ нужны "базовые условия", которые за пределами некоторых районов Ирака и Сирии на данный момент отсутствуют.

Основа ИГИЛ — это арабы-сунниты Ирака, которые были ущемлены в своих правах после крушения саддамовского режима. Используя терминологию лидера "Аль-Каиды" аз-Завахири, "ближняя цель" этой группировки помимо идеологических обоснований заключается в возврате власти и экономических преференций. Вторжение армии США в Ирак стало для них катастрофой. Приход к власти шиитов из партии "Дава" нанёс серьёзный ущерб суннитам, суфиям и баасистам Ирака.

ИГИЛ стал второй попыткой после "Аль-Кайды Междуречья" (иракского филиала "Аль-Каиды") вернуть свои прежние позиции. Очень часто приходится слышать тезис о том, что движущей силой ИГИЛ являлись иракские баасисты. Это утверждение верно лишь отчасти. Дело в том, что баасизм, как военно-политическое и идеологическое движение, в силу своих характеристик не способно создать псевдо-религиозное объединение без определённой поддержки. Эту поддержку баасисты Ирака нашли в лице радикально настроенных суфиев из ордена Нагшбандия, которые использовали баасистов для удара по своим врагам. Известным примером этого союза стала деятельность лидера иракских нагшбандийцев Иззама ад-Дури.

Сегодня ИГИЛ проигрывает информационно-пропагандистскую войну скорее не Западу или Дамаску, а другим группировкам. Анализ переписки и документов джихадистских группировок показывает, что война между ИГИЛ и "Джабхат ан-нусрой" продолжается с новой динамикой. Различные группировки выступают с призывом "объединиться в одну армию" и выступить единым фронтом против "асадистов". Послания идут через курьеров "Джабхат ан-нусры" и через посредников доходят до ИГИЛ, и наоборот. При этом ИГИЛ пытается переманить боевиков "Джабхат ан-нусры", те делают то же самое. Среди довольно широкого слоя населения начался процесс дистанцирования от террористов.

В результате пятилетнего конфликта в Сирии и нестабильности в регионе миллионы мирных людей лишились своих домов и стали вынужденными переселенцами  и беженцами. Для террористических группировок это стало удобным механизмом инфильтрации в Запад с дальнейшей атакой "дальнего врага".

Количество боевиков, отправившихся на "джихад" из стран Запада, превышает отметку в 7 тысяч человек. И все они могут стать оружием.

Нет сомнений, что боевики попытаются осуществить теракты на территории США в 2016 году. Это касается не столько боевиков ДАИШ, сколько аффинированных с Аль-Каидой и её "дочками" групп. Агентурное проникновение и контрольный учёт персоналий, которые могут организовать теракт в США, находятся на высоком уровне, но подъём салафитского джихадизма, происходящий в Сирии и Ираке с 2012 года, влияет на умы потенциальной "клиентуры" экстремистов. Так или иначе, угроза терактов в США в 2016 году будут оставаться. Совсем иной уровень угрозы в ЕС. Европейские страны подготовлены значительно хуже, а столь масштабные потоки беженцев контролировать невозможно.

В краткосрочной и среднесрочной перспективе вектор сирийской политики России останется неизменным. Москва по-прежнему будет действовать крайне предусмотрительно и расчётливо.

В целом общее направление и тактика Москвы в Сирии оправданы. Стратегия "лёгкого следа", "не входить с головой" постепенно приносит свои плоды. Вывод части войск из Сирии показал эволюцию внешней политики России, её способность к модернизации. Ведь выйти из подобного конфликта куда сложнее, чем войти. Одновременно с этим Москва не бросила сирийский пасьянс, а трансформировала его в более активное использование советников и усилила переговорный процесс.

В краткосрочной перспективе, до августа 2016 года, Башар Асад пойдёт на реформы политической системы Сирии. Сирийское государство останется в нынешних внешних границах. В свою очередь, административное деление внутри страны, возможно, претерпит изменения.

В краткосрочной перспективе, весной–летом, будет проводиться операция по освобождению провинции Дейр эз-Зор и Ракка. Главная задача на ближайшие месяцы — подорвать возможности ИГИЛ и "сковать" его в отдельных районах востока Сирии.

Несколько другая ситуация складывается в Алеппо. Важнейший город Сирии не будет полностью освобождён от исламистского фактора даже в долгосрочной перспективе. В этой провинции и главном с экономической точки зрения городе страны сильны позиции суннитской буржуазии, которая "вложилась" в свержение нынешнего режима. За последние годы экономические, политические и идеологические связи между этой группой и Турцией, Саудовской Аравией и Катаром сильно окрепли. Битва за Алеппо предстоит "вдолгую", и большую роль здесь играют курды, великие державы и региональные центры силы. Турецкий мухабарат, в свою очередь, будет продолжать поддерживать своих клиентов из числа "мусульманских братьев" в этой провинции. При всём при этом называть террористами всех "недовольных" режимом в Алеппо было бы ошибкой. В ближайшее время операция по очистке Алеппо от исламистского и оппозиционного фактора будет продолжаться с переменным успехом.

Говорить о полном уничтожении ИГИЛ даже в долгосрочной перспективе не приходится. Однако тенденция на регионализацию базового элемента этой группировки в рамках отдельных районов Ирака и Сирии усиливается. Основная цель на сегодняшний день должна заключаться в "сковывании" боевиков в определённых районах.