"Собачье сердце" + сталинизм = ?

"Парадокс Бортко" – проблема чисто теоретическая. Дело вовсе не в том, написал Булгаков антисоветскую книгу или нет, и даже не в том, была ли она правильно экранизирована. У скандала есть два источника – зрительское восприятие классики и время выхода ленты.  

Для начала, боже вас сохрани, не снимайте фильмы с политическим подтекстом. Ни до обеда, ни вместо. Сняв один, режиссёр рискует стать пропагандистом. Как, скажем, Лени Рифеншталь и Франц Зайтц, чьи фильмы гремели по всему Третьему рейху. Сняв два, да ещё и с разным посылом, может получить клеймо непоследовательного пропагандиста. Последнее постигло, например, американского режиссёра Кинга Видора. В 1934-м году он снимает "Хлеб наш насущный" – фильм, прославляющий коллективный труд и порицающий зажравшихся капиталистов. Через 15 лет они уже не покажутся Видору столь неприятными типами – в ленте "Источник", снятой по мотивам одноимённого романа Айн Рэнд, он восславит радикальный индивидуализм. 

Между, условно говоря, антисоветским "Собачьим сердцем" (1988) и ура-патриотическим "Тарасом Бульбой" (2009) лежит та же огромная пропасть. Разница лишь в том, что теперь никому не приходит в голову обвинять Видора в двоемыслии и лицемерии. Режиссёр умер в 1982 году на своём калифорнийском ранчо. С этого момента все претензии отпадают сами собой – мёртвым классикам мы легко прощаем то, что не прощаем живым. Достоевский был автором как журнала "Дневник писателя", где он любил поговорить о "народе-богоносце", так и романа "Братья Карамазовы", страницы которого пестрят нападками на христианство и религию как таковую. За Достоевским мы признаём право быть художником, право на широту взглядов. Когда классик начинает утверждать взаимоисключающие вещи, специалисты называют это "полифонией". Когда же дело доходит до Бортко, то это почему-то становится шизофренией.  Зрители как будто бы не могут простить режиссёру, что он жив, здравствует и отмечает юбилей, а не застыл во временном вакууме. Иное дело с почившим автором – спокойно лежит себе на полке, на трибунах Госдумы не выступает. Классика – это нечто застывшее и неприкосновенное. Священная корова, которую нельзя трогать новомодными интерпретациями. Высказывания Бортко бросили тень на классический фильм, заставили массы усомниться в его антисоветской направленности. Люди тут же бросились искать сталинизм как на страницах булгаковской книги, так и в самом "Собачьем сердце". У кинематографического колосса оказались глиняные ноги. 

А идолом "Собачье сердце" сделало очень удачное время выхода. На дворе 1988 год, самый разгар перестройки. Утопические мечты превратились в объект для шуток, а "империя зла" стала добрее. Язвительный текст Булгакова в исполнении любимых актёров, что называется, ушёл в народ. В "Собачьем сердце" было разочарование без лишнего трагизма, рассказ о грандиозном крахе, но без апокалиптичных картин разрушения. В сознании перестроечной публики фигура Бортко навсегда слилась с "Собачьим сердцем". "Раз снял такое кино, значит антисоветчик и диссидент", – вертелось где-то на задворках коллективного бессознательного. Большей глупости и выдумать нельзя – это всё равно что заклеймить Умберто Эко антисемитом после "Пражского кладбища". 

Едва ли кому-то пришло в голову, что режиссёр какой-либо экранизации в большинстве случаев не более чем прилежный переводчик. Можно, конечно, быть плохим переводчиком и разбавить авторский текст отсебятиной, но Бортко таким не был. В случае с "Идиотом", "Мастером и Маргаритой" режиссёр занимался во многом иллюстративной работой, стараясь как можно аккуратнее перенести текст на экран. Только в фильме "Тарас Бульба" Бортко потеснил Гоголя. 

Возвращаясь же к восприятию "Собачьего сердца" публикой, любопытно проследить, какие реплики хорошо разошлись, став настоящими постсоветскими мемами. Даже сегодня, нет-нет, да услышишь про "разруху в головах", "советские газеты" и "мы в университетах не обучались". Однако же, как признался сам Владимир Бортко в одном из свежих интервью, для него всегда были важны следующие слова:

Страшный вопрос, хотя и поданный с иронией. На него пытались ответить и Булгаков, и Бортко. А вот мы не задались. Нам гораздо важнее другой: "Как же ярый сталинист мог снять "Собачье сердце"? Прав был профессор Преображенский, разруха и впрямь не в клозетах.