"Быстрые деньги" в 6 раз беспощаднее старухи-процентщицы Достоевского

На днях глава Центробанка Эльвира Набиуллина выступила против запрета микрофинансовых организаций в России. Ранее законопроект о закрытии всех МФО был внесён в Думу группой депутатов. Несколько скандалов с участием коллекторов привели к разговорам о том, что кредиты под сотни процентов годовых надо если не запретить, то ограничить.

Мы разобрались, когда в истории России были самые низкие годовые ставки по кредитам, за какой процент ростовщик рисковал угодить в тюрьму и как возвращали долги.

Первый банк в России появился в правление Елизаветы Петровны. Это был Дворянский заёмный банк, основанный в 1754 году. Его клиентами были исключительно дворяне, которые кредитовались под 6% годовых, оставляя в залог золото, серебро или поместья. Более бедная часть населения вынуждена была обращаться за помощью к ростовщикам. Необходимость создания банка императрица обосновала — она была недовольна ставками ростовщиков, отдельные из которых достигали 12—20% годовых.

Впрочем, полноценная банковская система в привычном нам виде стала складываться в России уже в XIX веке с появлением частных банков, которые стали создаваться не только в столицах, но и в губернских и уездных городах.

В те времена получить кредит можно было либо в банке, либо в земских кассах, либо в кредитных и ссудно-сберегательных товариществах. Однако структура потребления ещё существенно отличалась от современной, тогда в принципе было мало товаров, которые горожанин мог бы приобрести в кредит: бытовой техники и автомобилей ещё не существовало, квартиры в городах покупать было не принято. Поэтому после отмены крепостного права за кредитами сюда ринулись крестьяне — на покупку земли, на инвентарь, на семена. Дворяне-помещики тогда, наоборот, землю продавали и уезжали в города.

Горожанам же обычно нужны были микрокредиты, те самые "быстрые деньги до получки". Их они могли получить только у ростовщиков. Именно ростовщики упоминаются во всех священных писаниях. Даже банки не смогли сразу вытеснить ростовщиков.

Ещё в Уставе Владимира Мономаха (XII век) приводится ограничение на проценты по ссуде — 10 кун с гривны за год ("Аже кто емлеть по 10 кунь от лета на гривну, то того не отметати"). В одной гривне было 50 кун, таким образом, приемлемые годовые проценты на тот момент приблизительно равнялись 20%.

Ростовщики в XIX веке необязательно давали ссуду деньгами. Зачастую они ссужали хлеб, семена или инвентарь и требовали возврат тем же натуральным товаром.

Каждый ростовщик устанавливал процентные ставки по своему усмотрению. Зачастую этим ремеслом занимались богатые помещики, у которых было немало свободных денег или товаров, которые они могли ссужать под проценты.

Ростовщичество не было отдельной профессией, заниматься им могли и мещане, и крестьяне, кто угодно, у кого хватало свободных денег, чтобы пустить их в оборот, — но без перегибов. В 1893 году в устав о наказаниях были внесены поправки, которые серьезно ограничивали ростовщиков. Их деятельность становилась подсудной в том случае, если кредитор ставил заёмщика в крайне обременительные условия, при этом кредитор был осведомлён о стеснённых обстоятельствах, в которых находился заёмщик. Проще говоря, запрещалось выставлять запредельные проценты человеку, который пришёл за деньгами, чтобы накормить семью.

Также запрещалось скрывать истинную процентную ставку и завышать её различными махинациями и надбавками, типа платы за хранение заложенных вещей. Закон также устанавливал предельную сумму процентной ставки, которая равнялась 12% в год.

То есть ставка, которая в настоящее время считается едва ли не льготной, рассматривалась как грабительская и преследовалась по закону. Таким ростовщикам грозило от двух месяцев до одного года и четырех месяцев в тюрьме.

Однако в законе было немало лазеек, позволявших ростовщикам свободно обходить закон. Во-первых, внем оговаривалось, что ростовщик должен быть осведомлен о бедственном положении заёмщика, а это ещё надо было доказать в суде. Во-вторых, никто ростовщиков специально не искал, у немногочисленной тогда полиции и без того хватало дел. 

Ростовщики считались отрицательными героями. Раскольников Достоевского неспроста убивает именно старуху-процентщицу, даже внешность которой вызывает отвращение. Хотя по нынешним временам злодейка-процентщица гуманист и божий одуванчик, ведь она давала деньги всего лишь под 5–7% в месяц (что в те времена считалось неслыханным зверством и мироедством), тогда как стандартные процентные ставки в современных МФО составляют 30–60% в месяц.

Отдельным подвидом ростовщика был сельский мироед, он же кулак. Это был, как правило, один из богатейших жителей села, который занимался выдачей денег в долг, но своей целью ставил даже не заработок на процентах, а чьё-либо разорение с последующим извлечением выгоды из этого. Например, он давал крайне невыгодную и заведомо невозвратную ссуду какому-нибудь неудачливому крестьянину, а затем требовал от общины перераспределить земельный надел неудачника в его пользу или, если община не соглашалась, заставить должника отрабатывать долг на земле кредитора. 

От действий сельских мироедов страдали не только бедные крестьяне, но и богатые помещики. Одним из самых громких дел 1895 года стало убийство очень богатого ростовщика Ойзера Диманта видным бессарабским (молдавским) помещиком Вадимом Бутми де Кацманом. Димант при помощи нескольких уловок просто разорил помещика, который в припадке ярости достал револьвер и прилюдно застрелил своего кредитора, после чего сдался полиции.

Ненависть к подобного типа ростовщикам была столь велика в обществе, что помещика оправдал суд присяжных, несмотря на то, что он совершил убийство при множестве свидетелей.

Поначалу кредиторы не отслеживали, на что тратятся ссуды. Крестьяне нередко брали деньги, чтобы потратить их, к примеру, на свадьбу детей, поэтому со временем кредиты стали только целевыми. В случае употребления ссуды не по назначению кредитор имел право потребовать досрочного возвращения ссуды. Кредиты, как правило, выдавались либо на покупку земли, либо на приобретение сельхозутвари и животных, либо на проведение мелиоративных работ.

Содействие развитию сети мелкого кредитования оказывал Государственный банк — аналог современного Центробанка. Он давал капитал кредитным товариществам, благодаря которому они и вели свою деятельность (в кредитные товарищества могли вносить средства и частные лица). Кроме них существовали ссудно-сберегательные кассы, которые формировались на основании паевых взносов, и земские кассы мелкого кредита, существовавшие за земский счёт.

Кредиты можно было получить под залог земли, под залог движимого имущества, будущего урожая, или же кредит могла взять община, связав всех членов круговой порукой и под залог вненадельных земель общины. То есть община брала деньги, распределяла внутри себя, и возвращали кредит все вместе. Ремесленники и кустари получали мелкие кредиты для приобретения сырья под залог товаров, произведённых ими в будущем.

Специально для выдачи ссуд на покупку земли в 1882 году был создан государственный Крестьянский поземельный банк. Он кредитовал только покупку земли крестьян у помещиков. Целью его было повышение количества частных земельных собственников, непосредственно работавших с землей. 

Процентные ставки по различным кредитам существенно отличались в различных учреждениях и по различным программам.

Объединяло их одно — как правило, они не превышали 12% годовых, это была та граница, которую установили в качестве максимальной. На долговременные кредиты ставки были существенно ниже.

Крестьянский поземельный банк продавал помещичью и госземлю по современной ипотечной схеме — это было весьма долгосрочное кредитование, от 13 лет до 51 года (первоначально от 24,5 до 34,5 года) с годовой процентной ставкой 8,5% по самому короткому кредиту и 7,5% по самому длинному. Платежи вносились один раз в полугодие. Если заёмщик не мог сделать платеж по "уважительным причинам" (пожар, град, падёж скота, наводнение) ему предоставлялась отсрочка на срок до трёх лет.

В земских кассах мелкого кредита по некоторым программам в отдельных губерниях можно было получить и беспроцентную ссуду или же ссуду с очень низкой ставкой. Так, в Вятской губернии крестьянам давали кредит на покупку лошади под 3% годовых. Кроме того, кредиты нередко шли с довольно полезной нагрузкой. Например, крестьянам предлагали кредит на семена или инвентарь на крайне выгодных условиях, но с обязательным требованием посадить семена под руководством специально приглашенного (за земский счёт) агронома или прослушать лекцию о наиболее эффективном использовании сельскохозяйственного инвентаря.

Что касается ссудных товариществ, то это был аналог советских касс взаимопомощи. Члены товарищества сообща вносили в фонд определённую сумму и затем в порядке очередности выдавали её в качестве льготной (зачастую без процентов или с минимальными) ссуды одному из членов товарищества.

Взыскание долга до второй половины XIX века было проблемой человека, выдавшего ссуду. Никаких коллекторов просто не существовало, это более современное американское изобретение. Распространённым способом наказания должника (в случае с задолженностью перед частным кредитором) было его помещение в долговую тюрьму. При этом оплачивать его содержание должен был сам кредитор.

Содержался он в этой специальной тюрьме до тех пор, пока он сам или его семья не возвращали долг, либо же кредитор не прекращал платить за его пребывание в тюрьме (в этом случае заключённый сразу же освобождался). Эта практика уже к середине XIX века стала восприниматься как нецивилизованная и чрезмерно жестокая и окончательно была отменена в 1870-х годах.

Примерно в это время и появились приставы, и взыскание по просроченным долгам проводилось в административном порядке. Если заёмщик не возвращал ссуду в установленный срок, её полагалось взыскать через полицию и волостное управление. На первый раз должника предупреждали и давали ему время привести дела в порядок и расплатиться с долгом. Если он этого не делал, то всё его движимое имущество арестовывалось и в дальнейшем продавалось на торгах. Однако запрещалось арестовать и продать то имущество, которое крестьянин использовал для работы на земле. Поскольку надельная земля также не могла быть заложена в качестве обеспечения ссуды, её крестьянин также не лишался. В общем, законодательно нельзя было разорить неудачливого заёмщика-крестьянина. А вот владелец частной земли — а не общинного надела! — мог потерять её часть (а иногда и всю целиком), но, как правило, до этого нечасто доходило, и частников было немного.

Ростовщики, существовавшие полулегально, не всегда могли взыскать долг при помощи государства, поэтому они страховали свои возможные убытки залогом. Чтобы занять у них денег, заёмщик обязан был оставить какую-то ценную вещь, как минимум не уступающую по своей стоимости взятой в кредит сумме. По похожей схеме работают современные ломбарды.

После революции сложившаяся система кредитования была разрушена.

Некоторые полагают, что в СССР вообще не было кредитов, но это не так. Правда, за исключением кратковременного всплеска в эпоху НЭПа 20-х годов, они находились в глубоком упадке до 60-х годов. Хотя и в сталинские времена формально можно было взять кредит на обзаведение хозяйством или ремонт избы, число подобных кредитов было микроскопическим. 

В 60-е годы потребность в кредитах возникла в результате некоторого улучшения материального достатка населения. Кроме того, стала появляться бытовая техника, стоимость которой была такой, что порой её затруднительно было приобрести на одну зарплату. Возникла потребность в кредитах. Как и сейчас, кредиты отличались по своему назначению. Простой потребительский кредит обычно оформляли на покупку бытовой техники (телевизор, холодильник и т.д.) на небольшой срок (не больше года) прямо в магазинах. Четверть стоимости заёмщик вносил сразу, в дальнейшем платил чисто символические 2% годовых (бывали и случаи беспроцентной рассрочки на предприятии).

На дорогие, но пользующиеся огромным спросом товары (типа автомобилей "Жигули") кредиты, как правило, не давали, поскольку очередь на покупку машин даже за наличные и без того растягивалась на годы.

Ипотеки в её современном виде в СССР не было, но были кредиты на оплату пая в жилищно-строительном кооперативе (треть стоимости дома вносил кооператив, после чего получал от государства оставшуюся сумму на строительство и расплачивался с государством на протяжении определённого срока, не превышающего 25 лет). Кредит кооперативу выдавал Стройбанк СССР, а попасть в кооператив было не проще, чем купить "Жигули". Пайщиков ЖСК автоматически вычеркивали из очередей на государственное или ведомственное жильё, это был вариант для тех, кто не хотел ждать годами (а иногда десятилетиями) получения бесплатной квартиры от предприятия или государства, а готов был заплатить за неё.

ЖСК — что-то вроде нынешних дольщиков, которые за свой счет частично финансировали строительство дома, с той разницей что дом гарантированно строился (то есть никаких обманутых пайщиков ЖСК не было). Кредиты на паи ЖСК составляли около 3% годовых (а для молодых семей ещё ниже; при выполнении ряда условий ссуда могла стать вообще беспроцентной).

Самые дорогие кредиты были на строительство дачных домиков и нецелевые кредиты (просто получить сумму денег наличными на личные нужды), в этих случаях ставки достигали 8% годовых. В банк за этим ходить было ненужно, заявки оформлялись через предприятия и реже через партийные структуры.

Впрочем, дачные участки большинство граждан получало бесплатно и строило на них простейшие домики из подручных материалов, поэтому эти программы были не слишком популярны. Брать нецелевые кредиты наличными было тоже невыгодно, поскольку на крупных предприятиях существовали кассы взаимопомощи, члены которых отчисляли в них 0,5% от месячной зарплаты и в случае необходимости могли воспользоваться беспроцентной ссудой. 

Да и в целом кредит в СССР не получил такого большого развития, как в современной России, поскольку бытовая техника покупалась на долгие годы, некоторые востребованные и ходовые товары в кредит не продавались, либо находились в дефиците, а на повседневные товары у граждан и без того хватало денег.

Поскольку в советские времена участие государства в жизни человека было очень велико, фактически не было случаев невозврата кредитов, так как деньги автоматически вычитались из зарплаты прямо на месте работы, а безработным грозил срок за тунеядство, в связи с чем все они хотя бы числились на какой-то работе.

Таким образом, советские кредитные ставки оказались даже гуманнее дореволюционных и значительно гуманнее нынешних. Правда, некоторым минусом в этом случае может быть труднодоступность займов, к примеру, для ЖСК, а также в отношении некоторых товаров.

В 90-е годы в результате экономической нестабильности и ломки плановой экономики ипотеки в принципе не существовало. Ни одному банку и в голову бы не пришло приступить к долгосрочному кредитованию в условиях, когда инфляция порой достигала сотен процентов в год. До конца 90-х даже не существовало специального закона, регулирующего ипотечное кредитование. Впрочем, у большей части населения страны всё равно не было средств на приобретение недвижимости. Простые кредиты также были малодоступны, учитывая, что в отдельные моменты процентные ставки по кредитам доходили до нескольких сотен процентов.

Современная кредитная система сложилась уже в начале нулевых, после экономической стабилизации. До обвала рубля в конце 2014 года минимальная ставка по льготной ипотеке находилась в районе 8%, по обычной — на уровне 11–14%, в зависимости от ипотечной программы и банка.

В настоящее время минимальная льготная ипотека стоит около 12% в год. Стандартная — порядка 13–16%. Что касается потребительских кредитов, то по ним проценты намного выше. В некоторых случаях заёмщики могут переплатить едва ли не треть взятой ссуды за один год. В большинстве банков минимальные ставки по ним начинаются от 16% годовых.

Самая дикая ситуация сложилась на рынке микрокредитов. Процентные ставки современных ростовщиков не снились даже самым зверским коллегам из прошлого — 1-2% в день, в месяц получается уже 30-60%. Напомним, олицетворение зла — старуха-процентщица из "Преступления и наказания" — брала 5-7% в месяц, императрица Елизавета Петровна возмущалась годовой ставкой 20%, а с конца XIX века ростовщик, назначивший процентную ставку более 12% годовых, вообще рисковал оказаться в тюрьме.

Нынешнее кредитное бремя самое тяжёлое для заёмщиков, особенно это касается клиентов микрофинансовых организаций. Создатель микрокредитования — этим термином оперируют ростовщики — обладатель Нобелевской премии мира Мухаммад Юнус в 2011 году рекомендовал ЦБ "следить за ставками" МФО. У его Grameen Bank (Деревенский банк) они не превышают 30%.