Сетевая цензура: почему Facebook и Twitter не дают пользователям полной свободы

Напомним, что на месяц май пришлось сразу два примечательных события, непосредственно связанных с цензурой информации в социальных сетях. 

Сначала, в первых числах, стало известно, что администрация Facebook, крупнейшей сети такого рода с числом пользователей свыше полутора миллиардов человек, уже давно и на регулярной основе занимается "подкручиванием" ленты новостей. Иначе говоря, в якобы чисто автоматически генерируемом топ-списке наиболее актуальных событий, особо активно обсуждаемых сообществом, могут искусственно встраиваться одни темы и одновременно удаляться другие.

А ещё через несколько недель, к концу мая, появилось весьма неожиданное — то есть прежде никак не анонсированное — известие о том, что власти Евросоюза подписали своего рода "соглашение о цензуре в соцсетях" с четвёркой крупнейших ИТ-корпораций США: Facebook, Twitter, Google и Microsoft. Согласно этим договорённостям, все перечисленные компании обязались максимально быстро — в течение 24 часов — удалять из подконтрольных им информационных сетевых ресурсов любые публикации, расцениваемые как "разжигание ненависти" между людьми.

Для того чтобы стало яснее, почему вся эта тема — об усилении цензуры в Интернете — чрезвычайно важна, требуется как минимум иметь более развёрнутое представление о нескольких разных, но тесно взаимосвязанных вещах.

Тема цензуры, как известно, относится к одной из тех труднейших проблем, которые с неизбежностью возникают в любом человеческом сообществе и для которых не существует решения, устраивающего всех. Уже по той хотя бы причине, что люди никогда не могут дать однозначный ответ на простой, казалось бы, вопрос: цензура — это хорошо или плохо? 

В приличном обществе обычно не отрицают, что право на открытое выражение своего мнения — это одна из основополагающих гражданских свобод современного человека. Ну а подавление свободы слова, соответственно, является одной из главнейших забот для диктаторов и авторитарных режимов, всячески ограждающих себя от критики. По этой причине в конституциях всех демократических государств, признающих базовые права и свободы человека, непременно имеется статья, декларирующая явно и однозначно — "Цензура запрещена". То есть как ни крути, а "цензура — это плохо".

Но вот если смотреть не в текст конституций, а на реальную жизнь вокруг, то без особых усилий можно увидеть нечто существенно иное. Даже все самые что ни на есть демократические государства планеты начиная со стран Скандинавии и прочей Западной Европы, Северной Америки и Австралии — все они в той или иной степени уже много лет практикуют в Интернете так называемые "чёрные списки" и другие способы для блокирования доступа к запрещённым или нежелательным инфоресурсам.

То, что блокирование доступа к информации — это иное название для цензуры, пояснять, видимо, не требуется. И коль скоро инициативы государств и корпораций по блокированию-тире-изъятию всевозможных сетевых публикаций ныне отчётливо нарастают по всей планете, то у властей как бы само собой получается, что "цензура — это хорошо"...

В 1990-е, первые годы массового народного доступа людей к Интернету, у людей появилось незабываемое ощущение подлинной свободы информации. В той эйфории рождались, помнится, романтические лозунги типа того, что "Интернет трактует любую цензуру как помеху и обходит её автоматически". Вскоре, правда, власти Китая вполне наглядно и убедительно этот лозунг опровергли. 

В рамках тех же самых технологий население огромной страны здесь охватили вполне успешно контролируемым "интранетом", а контакты этой сети с Интернетом всего остального мира стали тщательно фильтровать. Далее же вслед за Китаем одно за другим стали подтягиваться и прочие государства — известные самыми разными взглядами на свободы, закон и порядок. Поэтому выбор объектов для фильтрации может варьироваться сильно, однако техническая суть государственной цензуры примерно одинакова у всех.

Когда же на смену персональным веб-страницам и блогам пришли социальные сети — с их воистину новаторскими методами быстрых и эффективных коммуникаций между самоорганизующимися массами людей — кому-то вновь померещилась заря новой свободы слова. Отчасти и это было правдой: коль скоро именно благодаря соцсетям во многих не самых демократических странах Азии и Ближнего Востока удавалось существенно усилить оппозицию властям и акции движения протеста. 

Однако, возможно, это всё было лишь по той причине, что в руководстве западных корпораций (Facebook, Twitter и так далее), управляющих работой данных сетей, по целому ряду причин подобная активность масс считалась вполне приемлемой. Соответственно, из этого вовсе не следовало, будто в соцсетях не было цензуры. Совсем наоборот, механизмы блокирования — скрытые за эвфемизмом "правила поведения в сообществе" — были встроены изначально и всегда работали вполне эффективно. Но опять же — строго избирательно.

Например, пользователи соцсети Facebook давно и отлично знают, что в силу личных особенностей Марка Цукерберга здесь всегда очень и очень строго следят за недопустимостью изображений с известными частями обнажённых человеческих тел. Специально нанимаемые многочисленные "кураторы" бдительно проверяют все подобного рода вещи, а недостаток общей культуры у таких цензоров, строго следующих инструкциям, нередко приводит к конфузным недоразумениям. Типа запретов на канонические изображения из мира искусств, посмевшие запечатлеть женскую грудь или мужские гениталии.

Пример того, как в "Фейсбуке" ведётся борьба с "непристойностями" (что бы там данный термин ни обозначал), особенно хорош своей наглядностью и доходчивостью. Не только в делах межнациональных различий, но даже внутри одной страны и культуры люди очень часто не могут договориться, где должны проходить разграничения между красотой обычной бытовой наготы, высокой эротикой и низменной порнографией. 

Наиболее продвинутые в таких делах специалисты честно признают, что на самом деле никаких чётких границ здесь не существует и всё, по сути, зависит от конкретного контекста. Соответственно, любые попытки цензуры наложить жёсткие ограничения на интерес к одной из наиболее волнующих сторон в абсолютно естественных отношениях взрослых людей — всё это оказывается в той или иной степени проявлениями вкусовщины и пробелов в культурном образовании цензоров. А также, ясное дело, и активными усилиями властей по управлению существенными, но трудно контролируемыми аспектами в жизни людей. 

На примере бесплодной "борьбы с порнографией" ощутимо легче понять и бесперспективность цензуры, направленной на борьбу в соцсетях с "разжиганием ненависти". Прежде всего, по той причине, что под этим однозначно — кто бы спорил — нехорошим делом разные люди понимают очень и очень разные вещи. Более того, взгляд на то же самое может кардинально меняться и в зависимости от того, у власти эти люди сейчас находятся или же в оппозиции к властям.

Немало ярких тому примеров, что любопытно, дают опять же проблемы секса, но теперь уже в политическом контексте. Все наслышаны, скажем, что для властей либерального толка тема "разжигания ненависти" с некоторых пор напрямую увязывается с открытыми выступлениями консерваторов против пропаганды однополой любви, против гей-парадов и в защиту ценностей традиционной семьи. 

Существенно другой — но тоже сильно озадачивающий — пример борьбы с "пропагандой ненависти, насилия и экстремизма" дают известные случаи из истории протестного движения последних десятилетий. Когда даже в самых демократичных, как принято считать, странах установленных активистов и просто регулярных участников мирных антивоенных демонстраций стали регулярно заносить в базы данных, накапливающие информацию о террористах и прочих опасных преступниках.

Откуда понятно, видимо, что в подобном контексте охраны порядка уже любая активная критика властей в социальных сетях Интернета начинает привлекать внимание компетентных органов и трактоваться как "разжигание ненависти" ко вполне конкретной — руководящей — категории общества...

Для людей, знакомых с историей сетевой цензуры, никогда не было секретом, что наиболее популярные в этой области технические решения когда-то давно начинали свой путь на рынок как программы для родительского контроля и автоматического присмотра за тем, что делают дети в Интернете.

Очень многим родителям что тогда, что и поныне свойственно считать, будто они реально контролируют жизнь и интересы своих чад, если поставили в компьютер программу для блокирования доступа к нехорошим — читай: порнографическим — веб-сайтам. Таким родителям обычно сложно объяснить, что дети всё равно находят способы добраться до интересующей их информации. А для того чтобы защитить дочерей-сыновей от беды и дурного влияния, требуются вовсе не программы цензуры, а доверительные человеческие отношения в семье.

Это может казаться наивной и слишком простой аналогией, однако параллели между здоровой семьёй и здоровым государством в области инфотехнологий и цензуры, по крайней мере, простираются на самом деле весьма далеко. Детям, растущим в неблагополучных семьях, где за их сетевой жизнью строго следят родители со смутными представлениями о сексуальном воспитании, от навязчивой опеки и контроля обычно удаётся избавиться лишь тогда, когда они начинают собственную взрослую жизнь.

Несложно сообразить, наверное, что если адекватное прежде государство начинает вдруг навязывать гражданам всё более строгие контроль и цензуру их сетевой жизни, то дела в государстве явно идут не лучшим образом. И если граждан своих госвласти воспринимают как детей, за которыми нужен бдительный присмотр, то избавляться естественным образом от этой назойливой опеки придётся по той же траектории, что и детям в неблагополучных семьях.

Пока интернет-сообщество в массе не вырастет и не продемонстрирует властям, что все взрослые проблемы оно способно решать самостоятельно и ответственно, тема сетевой цензуры так и будет оставаться "неразрешимой проблемой".

Каким образом это может выглядеть в жизни? Ну, например, уже сейчас имеются такие разновидности социальных сетей, где изначально на технологическом уровне вшита невозможность цензуры. Если в подобных сетевых средах преобладают тёмный нелегальный бизнес и всякая прочая криминальная публика, то значит, общество пребывает на уровне малолетней несознательной шпаны. А вот когда в подобные сети перетечёт основная масса обычных людей, способных самостоятельно очищать приличное сообщество от всяких выродков, вот тогда и начнётся взрослая ответственная жизнь...