Лимонов: Я бы уволил Мутко — слишком много промахов

С. КОРОЛЁВ: Как всегда по вторникам, в нашей студии Эдуард Лимонов. Приветствую Вас, Эдуард.

Э. ЛИМОНОВ: Да, я всех тоже приветствую.

С. К.: Мы, как всегда, начинаем с рубрики "Счастливый звонок". Пятый, кто дозвонится, задаст свой вопрос Эдуарду Лимонову. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Виктор, Москва. Сорос сказал, что мы становимся великой державой. 

Э. Л.: А Вы знаете, он где-то полгода назад говорил, что мы в 2017 году загнёмся. То есть он — как Ходорковский. Ходорковский то левый поворот проповедовал, то правый поворот. Вообще это люди несостоятельные, не имеющие точки зрения. 

С. К.: Вы не доверяете его прогнозу?

Э. Л.: Я не доверяю. Я думаю, разум временами покидает Сороса.

С. К.: То есть мы не становимся великой державой?

Э. Л.: Дай бог.

С. К.: Прогноз-то как-то греет слух.

Э. Л.: А меня не надо обманывать. Вот в чём вся история.

С. К.: Я сам обманываться рад.

Э. Л.: Нет. Я всё вижу лучше Сороса.

С. К.: И что Вы видите?

Э. Л.: Что мы было становились великой державой…

С. К.: Крым? Крым наш?

Э. Л.: Когда присоединили Крым, да.

С. К.: Олимпиада в Сочи?

Э. Л.: Олимпиада в Сочи меня лично не греет абсолютно. Мне как-то всё равно. 

С. К.: А Олимпиада в Рио?

Э. Л.: Рио — то же самое. Я не считаю, что спорт — это основное. Тем более что в спорте и под нас копают, и мы сами не показываем выдающихся результатов, поэтому я отношусь так: ну, есть спорт — и хорошо, а нет — ну и бог с ним. Я думаю, надо сосредотачиваться на вещах, которые мы умеем делать. Вот, например, мы вдруг позакрывали массу военных учебных заведений, а у нас, между прочим, полмира учились там, во всех странах. И поэтому эти ребята, отучившись у нас, уезжали, говоря по-русски с русскими жёнами, и потом были нашими как бы агентами влияния в мире. А мы об этом забыли. Кроме продажи вооружений — продавать его надо всё больше и больше — надо было этим заниматься. Нам всегда в последнее время удавались войны. Столетия два мы совершенно были непобедимы и остаёмся. 

С. К.: Я бы хотел разобраться: очень странное решение МОК сегодня принял. Ждали, думали, отстранят — не отстранят, в итоге: Международный олимпийский комитет согласился с Международной легкоатлетической федерацией по поводу наших спортсменов в лёгкой атлетике, но оставлен шанс спортсменам участвовать в состязаниях. Смотрите, как это сформулировано: спортсменам, которые не запятнали себя в истории с допингом, ассоциация позволила подать личный запрос на участие в играх, но в качестве нейтральных спортсменов. Им тогда сказали, что вам придётся под олимпийским флагом выступать, но теперь МОК говорит, что если вы докажете, что вы чистые, но надо специально пройти тест российским спортсменам, то бог с вами, идите с русским флагом.

Э. Л.: Но это унизительно. Мы опять должны что-то доказывать. Я бы как-то резко отреагировал.

С. К.: Как бы? Россия не едет на Олимпиаду, так? Какая должна быть резкая реакция?

Э. Л.: Я бы срочно организовал военные учения по всем границам.

С. К.: Бразилии?

Э. Л.: Нет.

С. К.: Где?

Э. Л.: По всем границам России.

С. К.: Олимпиада в Рио просто будет.

Э. Л.: Нет. Нужен резкий и хлёсткий ответ. Жест такой. Надо сделать было что-нибудь такое, чтобы показать, что мы их в гробу видели в буквальном смысле слова. Потому что это унизительно: вот спасибо, дяди, вы нам разрешаете, а мы такие паиньки, великолепные ребята, — мы подчиняемся. Заходите — присядем сто раз, захотите — отожмёмся от пола. Куда это годится? Вот поставили себя, загнали — и все ждут с нетерпением: разрешат нам, не разрешат. Слушайте, мы всё-таки великая держава. Не для Сороса, а сами для себя.

С. К.: "Антидопинговые службы, в частности в России и Кении, не соответствуют кодексу WADA — как мы можем видеть из отчётов WADA и комиссии", — сказал Бах на пресс-конференции.

Э. Л.: Не надо ставить себя в такую зависимую и жалостливую такую ситуацию: ах, нам разрешили. Надо самим диктовать условия.

С. К.: Предположим, Ваш сценарий воплощается в действие. В ответ на действия Международного олимпийского комитета Россия развернула военные учения на всех своих границах — так должен выглядеть информационный заголовок?

Э. Л.: Хотя бы так. Почему нет? Мы уже не успеем организовать параллельные олимпийские игры.

С. К.: Так учения мы тоже не успеем. Или успеем? Олимпиада-то на носу.

Э. Л.: Погодите. Не надо забывать, что мы оспариваем гегемонию Соединённых Штатов и Европы. Не надо забывать, что был Варшавский пакт, что был блок восточно-европейских стран, что была огромная коммунистическая карта, покрашенная красным: Китай, Вьетнам — всё это на свете. И надо преисполниться прежней гордости, иначе нам никогда не победить эту гегемонию.

С. К.: Наши слушатели Вас поймали, Эдуард Вениаминович: "А как же русско-японская война? А до этого поражение в одной из русско-турецких кампаний?"

Э. Л.: А к чему они? Они такие умные? В чём дело? Я не понял, где связь. А как же Святослава нашего убили на порогах печенеги? Сейчас ещё Вы это мне будете... У Вас слишком всеобъемлющий, въедливый либеральный ум.

С. К.: "Нет ничего хуже войны: смерть, страдания, разрушенные дома. Неужели такой судьбы Вы желаете для России?"

Э. Л.: Я не желаю. А Вы, идиот, желаете, чтобы мы на коленях ползали перед всяким дерьмом и лизали им пятки.

С. К.: Он этого не говорит.

Э. Л.: А я говорю это. Я знаю, что он говорит. Вот это вечное: "Вы хотите войны? А вы хотите…" Вы бы пустили немца к чёртовой матери со всеми его дивизиями в Россию, и он бы тут вами повелевал.

С. К.: Но на нас сейчас немец не нападает.

Э. Л.: На нас нападают сейчас хуже, чем немцы.

С. К.: Кто?

Э. Л.: Да кто угодно. Соединённые Штаты — хуже, Европа — хуже, ИГИЛ* — ещё страшнее.

С. К.: Так кто именно на нас нападает? Все вместе?

Э. Л.: Все.

С. К.: ИГИЛ вместе с Европой и США?

Э. Л.: Не надо утрировать то, что я говорю. Вы знаете, как обстоят дела. С одной стороны, у нас огромное мусульманское население. Сегодня оно смирное и такое хорошее, и пророссийское, а завтра — как знать? Я бы не полагался на постоянство. В исламском мире всё движется, ИГИЛ очень заманчив, Соединённые Штаты — просто хамьё. Агрессоры, милитаристы, империалисты, заглатывающие всё, что им нужно, и порицающие других, когда другие проявляют признаки самостоятельности. Разве не понятно? В результате у нас очень много врагов — это так.

С. К.: "Будет война — Лимонов первый из страны рванёт", — пишет слушатель через WhatsApp.

Э. Л.: Лимонов участвовал на сегодняшний день в шести войнах. Если Вам это не известно, то я Вам говорю. Поэтому он рванёт, скорее всего, на фронт, вероятно, даже если его, может быть, не будут пускать по возрасту. А Вы говорите лишь бы что, так отвечайте за свои слова. Вы прикрываетесь тем, что Вы все анонимы, а я не аноним. Мою биографию можно посмотреть, увидеть и проанализировать и понять, что я говорю дело и говорю правильно, и поступаю правильно. А Вам ещё надо себя доказать. Перестаньте быть анонимом, станьте уже кем-нибудь хотя бы и тогда разговаривайте со мной.

С. К.: "Лимонов прав. Нас пытаются нагнуть многие страны во главе с америкосами, но главный враг внутри — друзья вокруг президента и правительство".

Э. Л.: Одна из башен Кремля, безусловно, работает в пользу Навального, например.

С. К.: Какая?

Э. Л.: Не знаю. Вот если бы я знал, озаботился.

С. К.: Ну, хорошо. Ваша позиция по поводу Олимпийских игр понятна.

Э. Л.: У меня позиция не по поводу даже игр…

С. К.: А по поводу чего?

Э. Л.: А к тому, что нельзя сгибаться. Вы сейчас назвали ряд организаций, которые самозваные на самом деле, какие-то "вады", "моки". Нельзя так себя вести. Вспомните Хрущёва, стучавшего ботинком по трибуне Организации Объединённых Наций. Вспомните, более того, Сталина. Черчилль говорил: "Я не мог не встать. Пришлось встать, когда он вошёл". Вот как надо, вот что надо излучать, надо, чтобы относились к нам таким образом. В этом было огромное уважение и боязнь, но и уважение. А сейчас? А сейчас этого нет, увы.

С. К.: Россия — Уэльс: 0:3. Какие чувства?

Э. Л.: Ужасно. Когда забили первый гол нам, я подумал: боже мой, может, это я излучаю?

С. К.: И выключили телевизор?

Э. Л.: Да. И выключил телевизор. Я думаю: ну-ка, я не буду, а то сглажу. Вдруг у меня дурной глаз — чёрт его знает.

С. К.: Поздно, Эдуард.

Э. Л.: Утром первое, что я сделал, это побежал, включил радио, я рано встаю очень: 0:3. Я думаю: боже мой, 0:3. Вообще руки опускаются от этого.

С. К.: Но Вы видели комментарии, которые уже были высказаны и экспертами, и чиновниками?

Э. Л.: Нет. Вот мой комментарий: я считаю, что, возможно, нам не надо стремиться. У нас не получается в футболе. Может быть, сосредоточиться на каких-то других видах спорта.

С. К.: А говорят, может быть, какие-то там интриги.

Э. Л.: По допингу — я совершенно согласен с большинством.

С. К.: Я про футбол спрашиваю. Они же ходили по полю.

Э. Л.: А в футболе — давайте, руку на сердце положим: наши движутся медленнее и много чего не хватает им явно. Это видно. Русский человек — он такой типа Александра Матросова, такой порывистый, порыв вдруг неожиданный, может быть, даже и для самого себя. А футбол — это продуманные комбинации, это такая тяжёлая коллективная работа, машинерия такая. Быстрая работа.

Так может быть, не надо на футболе?

С. К.: "Если бы не Вы, было бы 0:2", — пишет слушатель через WhatsApp со смайликом.

Э. Л.: Вот это так. Ну конечно.

С. К.: "Русским надо запретить три вещи: делать автомобили, снимать кино и играть в футбол". Вы согласны? Ну, с одной вещью, я так понимаю, Вы согласны.

Э. Л.: Все меня вынуждают, чтобы я здесь что-то отвечал.

С. К.: А как?

Э. Л.: Да нет. Я сказал то, что я сказал, и не более того.

С. К.: Это не я. Это слушатель.

Э. Л.: Так я и говорю. Я не к Вам обращаюсь. Я про автомобили не имел намерения говорить и не говорю.

С. К.: То есть "Жигули" Вам нравится?

Э. Л.: КамАЗ мне нравится и БТРы — отличные автомобили. Вы когда-нибудь ездили на БТРе? Я немало.

С. К.: А танк "Армата"? Я не ездил, нет. А тут, кстати, много вопросов про Ваш военный опыт. "Лимонов сам был на передовой? Как долго? Уничтожал противника? Сколько может записать на свой счёт?"

Э. Л.: Достаточно посмотреть на мою биографию. Даже в искажённом виде во всяких яндексах, гуглах это есть. И чего я буду перед вами распинаться?

С. К.: Значит, поставим точку. России нужен Чемпионат мира 2018 года? Мы готовимся, стадионы строим. Вон, в Петербурге уже сколько лет.

Э. Л.: Я не уверен. Я Вам высказал то, что я высказал. Вы сразу берёте, всё увеличиваете, как снежный ком, глобально.

С. К.: Обобщаю, конечно. А как?

Э. Л.: Я говорю, что такой ценой, когда нам позволяют, видите ли, милостью, а все ждут: сейчас запретят — нет, разрешат. Как папа, да? Разрешит или не разрешит посмотреть, что там, порносайт или чего там, я не знаю, смотрят. Книгу какую-нибудь прочесть. Это не позиция взрослого государства, это вечное заискивание, ожидание. Но, кстати, тот же Кремль отстранился — и правильно сделали. Они стали умнеть. Они отстранились от этого результата футбольного. Так и надо делать. А что — всем-всем мы должны заниматься и ждать, когда нам разрешат — не разрешат?

С. К.: Роман интересуется Вашим мнением по поводу моста в Питере, названного в честь Ахмата Кадырова, и про облитую доску Маннергейма, тоже в Петербурге.

Э. Л.: Маннергейм — понятно, это человек, безусловно, отрицательный, и все попытки, которые сейчас предпринимаются, обелить его, якобы он не допустил разрушения Ленинграда — эти детали никогда люди знать не будут, а если узнают, то не запомнят. Маннергейм давно превратился в историческую, символическую личность, и он кровавый человек, и его никогда не отмоешь. Какой идиот решил поставить ему памятную доску, я не знаю. Это ошибка. Этого делать не надо было. Это чрезмерный шаг.

С. К.: Так. А мост?

Э. Л.: А мост, на мой взгляд, это питерская реакция. У нас на юге множество таких воинствующих националистов. На юге — я имею в виду: Краснодарский край, Ростовская область, Ставропольский край. И на севере: Псковская и Ленинградская области.

С. К.: В Ленинградской области националисты?

Э. Л.: Конечно. А как Вы думаете? Там же рядом все эти прибалты и прочие.

С. К.: Я сам родом из Питера, из Ленинграда.

Э. Л.: Если Вы ещё не националист, то будете. Это правда. И Псковская область, и Ленинградская область на северо-западе и юг.

С. К.: Так, а по сути-то Вы так и не высказались.

Э. Л.: По сути? Уточните?

С. К.: Ваше отношение к наименованию?

Э. Л.: Я сказал: это дело ленинградцев.

С. К.: Принято. Ладно, давайте дальше. Есть несколько фамилий. Ну, во-первых, Мутко. Надо уволить? После всего того, что происходит сейчас с футболом, с Олимпиадой и так далее? Мутко на своём месте?

Э. Л.: Я бы его уволил, у него слишком много промахов.

С. К.: Ещё две фамилии назову: Голодец и Худилайнен.

Э. Л.: Голодец я знаю. Дети, которые утонули.

С. К.: Да, дети. Худилайнен — это губернатор Карелии.

Э. Л.: С Худилайненом, по-моёму, уже давно есть…

С. К.: Выговор он уже получал за ветхое жильё.

Э. Л.: Вы знаете, я очень плохо отношусь к нашим губернаторам. Большинство из них ставленники "Единой России" — у меня другие взгляды на то, как должна развиваться наша региональная политика и регионы, и я не считаю наших губернаторов эффективными.

С. К.: Кто в итоге, с Вашей точки зрения, должен ответить за эту трагедию? Погибли 14 детей.

Э. Л.: Найдут кому ответить. Погибли 14 детей — вся политика очевидна. Девятнадцатилетние парни там, студенты за детьми досматривали. Там должны были быть просоленные моряки на каждого ребёнка, как минимум по одному. А не так, что погрузили несчастную толпу детей, бросили их в шторм. Это, видимо, везде у нас так вот. Это не из-за одного этого лагеря, вероятнее всего.

С. К.: Понимаете, везде каждый день всё-таки 14 человек детей не гибнут. 

Э. Л.: Ведь это всё происходит как: всё сходит с рук. Вот вы ездите и ездите: никаких аварий. А потом раз — и ДТП. Так и это.

С. К.: То есть сейчас будет показательная порка и дальше продолжится всё, как было?

Э. Л.: И дальше продолжится в том же духе. Помните, у нас горели старческие дома, психбольные горели, погибали.

С. К.: Да они у нас с периодичностью продолжают гореть.

Э. Л.: Они и продолжают гореть. Так и в этом деле.

С. К.: Смотрите. Наш слушатель через Telegram задаёт вопрос: "За Худилайненом были ещё скандалы с землёй, когда он был главой Гатчинского района Ленобласти. В рейтинге эффективности губернаторов он на одном из последних мест. Объясните, Эдуард, как таких назначают губернаторами?".

Э. Л.: Ну, если бы я знал, то, наверное, был бы уже очень высоко, занимал бы тоже какую-нибудь должность. Я не знаю, как назначают. Я думаю, по принципу преданности, по принципу множества заверений, каких-то действий, направленных в пользу власти. Каких-то хорошо проведённых выборов, например, когда побеждает "Единая Россия". Вот так вот, наверное, по этому принципу отбирают в эту президентскую сотню или как она называется?

С. К.: Кадровый резерв, Вы имеете в виду?

Э. Л.: Да. Вы знаете, мне глубоко не симпатичны все эти типажи, как Лужков назывался, как "хороший хозяйственник". Это такое жирное существо, толстое, хитрое — я их не люблю. Может быть, Вы их любите, но я их не люблю, они вызывают у меня сразу подозрение — такая братская могила всех чаяний старушек, детей. Человек отобьёт все удары, непотопляемый — мне неприятны все эти люди после 50 лет, нехороши они.

С. К.: "Западу нужно сказать спасибо за санкции и не снимать их. Может, наши правители свой мозг включат наконец-то", — пишет слушатель.

Э. Л.: Но это немного мазохизмом попахивает. Перед микрофоном сидит человек, который в 93-м году выпускал листовки. Там было написано: "Рубль — да, доллар — нет". "Если ваш ребёнок тянет руку к "Твикс" или "Сникерс" — дайте ему по рукам". Ложка хороша к обеду. Если бы мы тогда всё это понимали и развивали бы национальную промышленность, национальное производство, всё было бы отлично у нас, но мы позволили из-за лени, из-за того, что у нас была туча этих жирных нефтедолларов — проще было не поднимать сельское хозяйство, а загубить его и покупать за границей продукты. Мне немножко скучновато каждому поколению объяснять мою же собственную позицию. Но Господь видит, и спустя много лет оказывается, что я был абсолютно прав в том, что я говорил тогда.

С. К.: "Эдуард, завтра годовщина начала Великой Отечественной войны. По вашему мнению, уроки эти Европа и США учли?"

Э. Л.: Но это же не на них напали. У них война началась в 1939—1940 годах. Своя рубашка каждому ближе к телу. Вы что думаете, они за нас переживают? Напротив, я думаю, что пол-Европы в то время испытало облегчение, сказало: "Вот, наконец. Наконец разорван пакт и теперь они жрут друг друга". Вот так, наверное, думали. Я предполагаю.

С. К.: Омбудсмены России и Украины договорились заключить меморандум о передаче украинских заключённых, содержащихся в Крыму. Москалькова — это новый уполномоченный по правам человека, Вы знаете её — встречается сегодня со своим коллегой в Киеве.

Э. Л.: И что в Крыму? А нам кого передадут?

С. К.: Тут нет информации. Я хотел спросить о тенденции, потому что до этого уже сообщалось, что вроде как переговоры идут по обмену Синцова и компании.

Э. Л.: Эту старую песню мы слышим уже годами. Очнитесь и вспомните, что происходило уже летом 2014 года. Тоже договаривались о передаче пленных, потом минские соглашения якобы подписали, договорились о передаче пленных. Никакой безусловной передачи не произошло.

С. К.: Но Глищинскую и Диденко же передали.

Э. Л.: За это время нахватали новых пленных и почему-то не говорят о нашей стороне, о гражданах ДНР, ЛНР, о русских добровольцах, о жителях Одессы, Харькова, которые там тысячами сидят в подвалах СБУ. И СМИ пропагандируют, и наши тоже, кстати, эту жалость к украинцам — украинцы сидят. А у нас сидят тысячи. Их пытают, их всячески избивают и прочее, прочее. Об этом чего-то молчат, и наша власть молчит. 

С. К.: В Литве вернули всеобщую обязательную службу в армии. Декрет об этом подписала президент страны Даля Грибаускайте. Они боятся. Знаете, что там с НАТО ведутся переговоры, группировка усиливается.

Э. Л.: Спекуляция это. Они хотят быть иждивенцами Европы. Вы знаете, это маленькие, крохотные области, фактически области России. Они не самостоятельные, не могут быть государствами: у них нет для этого финансов.

С. К.: Подождите. Они были республиками Советского Союза.

Э. Л.: Они и остались.

С. К.: Сейчас они в области Европы.

Э. Л.: Погодите, нет. Я понимаю область как единое целое, население от двух миллионов, как в Латвии, чуть больше в Литве, в Эстонии ещё меньше — полтора, по-моему, миллиона.

У них нет ни армии себя защитить, у них нет достаточного количества финансов, поступления в казну. Ничего у них этого нет. Они объявили себя государствами, но они не являются государствами, поэтому они так и живут, и они живут на иждивении Запада. Украина — это самый яркий пример. Но кроме Украины они все живут. У них половина населения Эстонии и Латвии сбежала в Скандинавию, сбежала в Германию, сбежала в Великобританию. Они иждивенцы. Пусть заткнутся. Они сейчас используют вот это — якобы они мобилизовали... Слушайте, это смешно. И натовские аналитики говорят: России для того, чтобы вернуть Прибалтику, нужно три дня.

С. К.: А если Финляндия в НАТО вступит — это как-то изменит расклад сил?

Э. Л.: Большое дело — Финляндия. Пять миллионов населения.

С. К.: "Как Вы относитесь, — спрашивает Анна, — к вероятности объединения националистов во главе со Стрелковым и либералов Ходорковского для государственного переворота?"

Э. Л.: Я думаю, их пересажают раньше, чем они объединятся.

С. К.: А Вы сегодня чего-то написали в ЖЖ про Навального, предложили отправить с другими предателями за границу.

Э. Л.: Это между прочим. Я не писал специально.

С. К.: Просто так, да? Я хотел спросить, почему вдруг про Навального сегодня. А кого именно Вы хотите отправить и под каким соусом за границу?

Э. Л.: Вы сразу начинаете как следователь выяснять.

С. К.: Как журналист, почему?

Э. Л.: Предатели Родины. Там было сказано.

С. К.: Лимонов предлагает отправить предателей Родины за границу.

Э. Л.: Да. Безусловно.

С. К.: Каково это? Философский пароход такой своеобразный.

Сразу, не глядя: Венедиктов годится на эту роль, мы все знаем, Ганапольский.

С. К.: Ганапольский вроде на Украине уже.

Э. Л.: Сергей Пархоменко. Масса есть кандидатов. Пожалуйста, того же Касьянова к чёртовой матери, Яшина — пожалуйста. Сколько Вам фамилий — сколько угодно.

С. К.: А Вы с ними когда-то ходили в одном строю.

Э. Л.: Ну и что? Ходили да сплыли. Что же тут? Все хотят, чтобы это было непременно: женился, так один раз — и никогда больше. Всё меняется. Не было б тогда Майдана, не было б крови в Донбассе, между нами не протекли бы эти реки крови, а сейчас протекли.

С. К.: И вопросы в прямом эфире. Здравствуйте, как Вас зовут, откуда и Ваш вопрос.

С. К.: Примем звонок. Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Вот в Питере сейчас прошёл форум. И там такая тенденция, что нам надо опять помогать, денег у нас нет и всё такое, потерпите, товарищи. А как же стабилизационный фонд в Америке? Тоже, как Германии, покажут кукиш, как Ангела Меркель туда приехала? Там же столько денег, что нашим пенсионерам, допустим, — и мне тоже скоро на пенсию — жить можно и не тужить. Понимаете, это заработанные деньги от жирных нефтедолларов. Вот как? Взять хотя бы часть — почему вот этого не предлагает никто? Об этом забыли, что деньги положили в Америку?

Э. Л.: Вопрос понятен. Мы с Вами находимся в руках государства, холодных таких, не особо приятных. И вот что оно хочет, то и вытворяет, а мы с Вами не имеем никакого влияния на государство, к сожалению. Ни к моим словам не прислушаются, ни к Вашим словам не прислушиваются. Видите, весь экономический блок — форум-то был экономический — у нас представлен ультралибералами, Вы видели их: Улюкаев, Набиуллина, Греф, Кудрин. Кудрин — это их верховный патрон, он сидит на облаках.

С. К.: Теневой.

Э. Л.: Да. Вроде должности такой особой не занимает, но, конечно, это их божок, будда такой. Силуанов.

С. К.: Теневой кардинал.

Э. Л.: Вот, видите, у нас по меньшей мере четыре фамилии, Кудрин пятый.

С. К.: Но ведь и Глазьев выступал на форуме.

Э. Л.: Глазьев там до одного места, его держат на всякий случай. В случае чего всегда можно отбазариться и сказать: вот у нас есть Глазьев, вот, смотрите, он думает по-иному. 

С. К.: Альтернативная точка зрения, Эдуард.

Э. Л.: Но по курсу Глазьева никто не идёт. Глазьев существует как матрёшка — показали: ага, вот у нас есть Глазьев.

С. К.: Здравствуйте. Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Алексей, Москва. У нас есть либералы, демократы, много чиновников, разные сферы, но это всё как-то похоже на кукольный театр. Есть ли, на Ваш взгляд, хоть одна сфера в нашей стране, которая не подвержена гнилости и коррупции? Потому что смотришь: медицина, образование, военные — нет ни одной сферы, на мой взгляд, где был бы хоть какой-то элемент порядочности.

Э. Л.: Я с Вами соглашусь. Климат нездоровый, безусловно. И невозможно, поскольку такая целая система, исправить что-то одно, а всё остальное оставить. Всё, как грибница, хитро сплетено: и качество людей, и всё-всё, даже выражение лиц у всех такое византийски-лукавое, и даже комплекция, заметьте, наших руководителей тоже. Это не чахоточный Феликс Эдмундович, не те люди. Тут есть одно лекарство — называется революция.

С. К.: "Как думаете, Трамп президентом станет? И как он Вам как президент? Про Хиллари не спрашиваю — одной женщины из Германии нам уже хватает. И iPhone 7 брать будете?"

Э. Л.: Нет, iPhone не буду. У меня дешёвенькая Nokia в кармане и дряхлый компьютер дома — мне хватает. Что касается Трампа, то однозначно на Ваш вопрос ответить невозможно, поскольку большое противостояние истеблишмента Соединённых Штатов — как истаблишмента демократов, так и истеблишмента республиканцев, — такого популиста, такого опирающегося на народ кандидата ещё никогда не было в истории Соединённых Штатов.

Мне кажется, что лучше пусть такой откровенный президент в Соединённых Штатах, чем вся эта ханжеская клика начиная от лживой макушки до туфель Клинтонши и кончая всеми, кто там правит Соединёнными Штатами.

С. К.: Добрый вечер! Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Вадим, Подмосковье. Эдуард, скажите, сейчас по всем нашим каналам ор идёт: не любят Россию, русофобия по всему миру. А Вам не кажется, что они просто видят наши лохмотья, язвы и пороки — и вот за что им нас любить? Мы дали им нас любить? Мы дали вообще какой-то положительный пример? Если мы станем лучше, может, и как-то отношение к нам поменяется?

Э. Л.: Это угождение врагу: немецкому офицеру почистим мы сапоги и он будет к нам лучше относиться — это приблизительно такого же порядка размышления. Так нельзя.

С. К.: А вот у нас есть что-то такое, Эдуард, в характере национальном.

Э. Л.: Да подождите. Россия всегда была страной каких-то северных варваров, никто её не понимал, страшились её государственного устройства. Она была слишком жестка для основного состава государств Европы, но тем не менее каждый раз в нас была нужда, когда надо было какого-нибудь деспота очередного убирать. Наполеона называли "кровожадным чудовищем", мы его повергли? Мы Гитлера называли ещё хуже, просто "исчадие ада" и прочее. Мы его повергли? Иногда эта северная страна, и эти северные хмурые варвары, и их поступь с винтовками Мосина, необходимы.

* Организация запрещена на территории России по решению Верховного суда.