Великие невозвращенцы: Кто сбегал из-под "советского занавеса"

30 июня 1974 года советский танцор Михаил Барышников принял предложение знаменитого балетного критика Клайва Барнса и решил не возвращаться с зарубежных гастролей в СССР. Сразу после последнего спектакля в Торонто он отпросился попрощаться с друзьями, которые ждали его на улице, и, сев в их машину, уехал.

Термин "невозвращенец", существовавший только в СССР, означает человека, который отказался возвращаться назад из заграничной поездки и остался жить в одной из стран Запада. С проблемой невозвращенцев советская власть столкнулась ещё в начале своего существования. Лайф вспомнил самых выдающихся людей, ставших невозвращенцами по тем или иным причинам.

Сразу после Октябрьской революции советская власть значительно усложнила выезд граждан за границу. Формально до середины 20-х годов он был открыт, однако для этого надо было получить загранпаспорт, а чтобы его выдали, надо было взять в ГПУ справку о том, что оно не возражает против выезда. Кроме того, требовалась причина — в большинстве случаев это было воссоединение с родственниками. Чаще всего этим могли воспользоваться представители нацменьшинств, в частности русские немцы, которым разрешалось практически беспрепятственно покидать страну.

Кроме того, некоторое время в Уголовном кодексе в качестве наказания существовала такая мера, как высылка за границу. Однако в условиях тотальной разрухи после военного коммунизма и гражданской войны это наказание скорее напоминало награду, поэтому практически никогда не применялось (можно вспомнить разве что "философский пароход", на котором выслали группу нелояльных к новой власти учёных).

В конце 20-х годов, со сворачиванием нэпа, выезд из страны фактически был закрыт. Разрешение на выезд за границу, не связанный с рабочей командировкой, выдавалось только в исключительных случаях. В 1935 году за побег за границу вводилась смертная казнь, поскольку попытка бегства из страны приравнивалась к измене Родине. Закон также предусматривал конфискацию всего имущества беглеца и ссылку в Сибирь на пять лет для всех его родственников. Этой мерой власти рассчитывали припугнуть советских служащих, которые зачастую отказывались возвращаться из-за границы, где находились по работе. Причём среди беглецов было и немало членов партии, в том числе и с дореволюционным стажем. Несмотря на принятые меры, поток невозвращенцев не иссякал.

Великий шахматист, ставший одним из первых советских невозвращенцев. Алехин происходил из дворянского рода, его отец был депутатом последней имперской Государственной думы. Алехин с детства увлекался шахматами. Когда ему было 10 лет, в Петербург приехал знаменитый американский шахматист Гарри Пильсбери, который дал сеанс одновременной игры на нескольких досках. Десятилетний Алехин тогда сыграл с ним вничью. К 18 годам Алехин уже занимал высокие места на крупных международных турнирах. На Санкт-Петербургском международном турнире мастеров 1914 года, собравшем всех лучших шахматистов мира, Алехин занял третье место, уступив только легендам шахмат — Ласкеру и Капабланке.

Алехин не был годен к строевой службе по состоянию здоровья, однако в 1916 году отправился на фронт в составе отряда Красного Креста, оказывавшего помощь раненым. Алехину доводилось выносить раненых с поля боя, он был дважды контужен и имел награды. После революции шахматист остался без денег и без возможности играть, а над его головой завис карающий меч пролетариата. Алехин чуть не погиб в Одессе после её захвата большевиками. Как буржуй и дворянин, он был арестован, сидел в подвале ЧК, и его уже собирались расстрелять, но о злоключениях шахматиста узнал один из высокопоставленных большевиков (в разных источниках упоминаются: Мануильский, Раковский или Троцкий), и шахматист был отпущен.

Алехин окончательно решил уехать. Сделать это удалось благодаря женитьбе на швейцарской гражданке. После этого Алехину дали разрешение на выезд. Однако в разрешении речь не шла об отъезде навсегда, Алехин просил разрешения выехать для визита к родственникам жены, а также для участия в шахматных турнирах в Европе. И поначалу Алехин считался в СССР советским шахматистом, о его победах сообщали советские газеты.

В 1927 году Алехин стал всемирной знаменитостью, победив в матче за звание чемпиона мира несокрушимого кубинца Капабланку. Причём последний сдался заранее, не явившись на последнюю партию. Русская эмиграция чествовала Алехина, в прессе появились материалы об идейной близости шахматного короля с антисоветски настроенной эмиграцией. После этого в СССР его начали рассматривать как убеждённого контрреволюционера. Руководитель шахматной организации СССР Николай Крыленко (по совместительству заместитель наркома юстиции РСФСР) выступил с заявлением, призвав рассматривать Алехина как врага государства рабочих и крестьян.

В середине 30-х Алехин проиграл чемпионский матч Эйве, но вскоре взял реванш и вновь стал чемпионом мира. Однако его дальнейшая карьера была прервана разразившейся войной. Можно только гадать, каких высот мог добиться шахматист, если бы на его лучшие годы не выпали две мировые войны и одна гражданская. Алехин до настоящего времени остаётся одним из двух непобеждённых чемпионов мира (второй — Фишер — был лишён звания из-за отказа от матча-реванша), поскольку умер в 1946 году, не успев сразиться с новым претендентом на шахматную корону. По подсчётам портала chessbase.com, Алехин является абсолютным лидером по проценту общих зарегистрированных побед среди всех чемпионов мира.

Когда советские чиновники в 1926 году давали никому не известной 20-летней девушке разрешение на выезд, вряд ли они могли предполагать, что она станет одним из самых значимых авторов в американской литературе ХХ века и культовой фигурой в США и ряде других стран.

Отец Алисы Розенбаум незадолго до революции стал владельцем аптеки в Петрограде, но в 1918 году она была национализирована, что, безусловно, оказало большое влияние на будущие взгляды писательницы.

Она поступила в кинотехникум, рассчитывая позднее найти лазейку и перебраться в США, чтобы работать там в киноиндустрии. Вскоре лазейка нашлась — одним из немногих легальных способов выезда из страны была поездка на учёбу. Правда, отпускали студентов только в том случае, если они направлялись по высочайшему указу сверху либо если имели там родственников, способных их содержать. На счастье Алисы, в США у неё жила тётка, эмигрировавшая ещё до революции, и она согласилась приютить племянницу. Девушка обратилась за разрешением отправиться в Америку на учёбу на несколько месяцев, чтобы потом снимать в СССР фильмы, обличающие классового врага и способствующие новым завоеваниям пролетариата. Разрешение было получено, и девушка уехала, не планируя возвращаться обратно и оставив в СССР всех своих родственников. Родственники Алисы до последнего не верили, что её отпустят.

В США она сменила имя на Айн Рэнд, но в Голливуде большого успеха не добилась. Попытка написать роман об ужасах тоталитарного строя на примере СССР ("Мы живые") также не принесла успеха. И только последовавшие позже "Источник" и "Атлант расправил плечи" превратили её в одну из главных писательниц века. Эти книги — страстный гимн свободе, индивидуальности и разумному эгоизму — стали отражением созданной Рэнд философии, получившей название "объективизм". Эта философия оказала огромное влияние на либертарианское движение, хотя сама Рэнд всегда дистанцировалась от него. Книги Рэнд до сих пор издаются во всём мире миллионными тиражами; по результатам соцопросов, примерно каждый десятый взрослый американец читал её главный роман — "Атлант расправил плечи".

Почти все родственники Рэнд, оставшиеся в СССР, погибли: отец и мать умерли в блокадном Ленинграде, а возлюбленный был расстрелян в 1937 году. Выжила только одна из её сестер, которая позднее переехала к ней в Америку, но затем вернулась в СССР.

Сын вятского крестьянина прославился своим могучим голосом ещё в дореволюционные времена и стал звездой оперы не только российской, но и мировой величины, выступая на самых знаменитых площадках мира. После революции Шаляпина, ранее симпатизировавшего социалистам, назначили художественным руководителем Мариинского театра, а также одним из первых наградили званием народного артиста. Однако привыкший к роскоши и всеобщему уважению Шаляпин никак не мог смириться с полуголодным существованием и постоянными обысками, проводившимися революционными солдатами, матросами или чекистами.

В 1921 году при помощи Луначарского он выхлопотал себе разрешение на гастроли за границей — с тем условием, что половину своих валютных гонораров он будет отдавать государству.

После первых гастролей он вернулся, поэтому его никто не подозревал в намерении покинуть страну. Шаляпину даже удалось добиться разрешения выехать на гастроли с семьёй. В Россию он больше не вернулся. Впрочем, отчасти не по своей вине.

После одного из концертов он пожертвовал часть гонорара детям русских эмигрантов. Об этом стало известно в Кремле, и Шаляпина объявили контрреволюционером, финансирующим белогвардейские организации, и лишили звания народного артиста. После этого возвращаться было уже не только бессмысленно, но и опасно.

В эмиграции Шаляпин до самой смерти гастролировал по всему миру и снимался в кино. Однако расцветом его творчества считается дореволюционный период.

Выходец из семьи русских немцев. Вскоре после революции примкнул к большевикам, служил в Красной армии. Благодаря полученному до революции образованию и знанию иностранных языков был переведён на дипломатическую работу. Служил консулом в Иране, Афганистане, Греции и Франции.

В 1937 году начались чистки в дипломатическом аппарате, которые напугали Бармина. Он принял решение бежать. Взяв отпуск, он сумел добраться до Франции, где обратился за получением политического убежища. Поначалу Бармин стоял на социалистических позициях, близких к троцкизму, и утверждал, что он остаётся преданным сторонником ленинской идеи, извращённой Сталиным. Однако по мере расширения репрессий в СССР его революционный энтузиазм угас, и в Америку он приехал уже убеждённым демократом.

После переезда в США он принимал участие во Второй мировой войне в качестве рядового американской армии. Написал несколько книг о сталинских репрессиях. После войны был шефом советского отделения "Голоса Америки".

Бармин женился на внучке американского президента Теодора Рузвельта. Их дочь — известная американская журналистка Марго Рузвельт.

Родился в дворянской семье. По отцовской линии почти все предки были военными (отец — учитель), по материнской — священниками. Дед Гамова был полковником и занимал должность коменданта города Кишинёва. С детства интересовался точными науками и уже в 20-е годы получил образование в Петроградском университете. Талантливый студент был приглашён в аспирантуру, где достаточно быстро выделился и получил право на стажировку в Германии.

В конце 20-х годов неоднократно выезжал в Европу, где сотрудничал с лучшими физиками того времени. В 28 лет он уже был членом-корреспондентом Академии наук — самым молодым за всю её историю. Гамов всегда возвращался из заграничных поездок и не планировал покидать страну, однако в начале 30-х годов в СССР стали происходить значительные изменения: был свёрнут нэп, понизился уровень жизни, началась коллективизация, усилилась подозрительность, границы стали закрываться. В 1931 году Гамова, который уже был в статусе европейской звезды, не выпустили на Международный конгресс по ядерной физике, где он должен был выступить с докладом.

Гамову стоило огромных усилий добиться разрешения на поездку в Брюссель на Сольвеевский конгресс. Для этого ему пришлось обращаться сначала к Бухарину, а потом к Молотову, и только тогда ему разрешили выехать в командировку со своей женой.

Из этой командировки он отказался возвращаться назад, за что был лишён звания академика СССР. В эмиграции он работал преподавателем в Университете Вашингтона, занимался вопросами эволюции звёзд, уточнил теорию Большого взрыва, был первым, кто предложил гипотезу кодирования генетического кода, занимался популяризацией науки. В эмиграции Гамов стал одним из самых знаменитых физиков-теоретиков ХХ века.

Выходец из дворянского рода и один из самых выдающихся химиков Российской империи. В годы Первой мировой войны практически с нуля создал в стране химическую промышленность в кратчайшие сроки. Генерал-лейтенант императорской армии. После революции большая часть родственников генерала эмигрировала из страны (в том числе и его брат Николай, в доме которого в Екатеринбурге был расстрелян последний русский император со своей семьёй), но Владимир по настоянию Ленина занимался развитием теперь уже советской химической промышленности.

Ипатьев принял решение бежать из страны после раскрытия заговора "вредителей" в химической промышленности, в результате которого были расстреляны несколько видных специалистов. Узнав об этом, Ипатьев, находившийся в заграничной командировке, отказался возвращаться в СССР.

Учёный перебрался в США, где стал преподавателем органической химии. Поначалу Ипатьев не хотел рвать связей со страной и даже исправно посылал в советские лаборатории результаты своих исследований. Однако от него настойчиво требовали как можно скорее вернуться. Когда стало понятно, что Ипатьев не хочет возвращаться, он был исключён из Академии наук и лишён советского гражданства. Его сын, оставшийся в СССР, был арестован.

В США Ипатьев внёс значительный вклад в разработку технологии каталитического крекинга, позволяющего получать из нефти значительно большее количество бензина при переработке. Также его работы поспособствовали появлению высокооктанового бензина, который применялся в авиации. В СССР производство высокооктанового бензина так и не удалось наладить в значительных масштабах и его получали из США в рамках поставок по ленд-лизу. До конца жизни Ипатьев остро переживал из-за того, что ему пришлось оставить свою страну.

Дочь всесильного вождя народов товарища Сталина неожиданно предпочла враждебное капиталистическое окружение советскому трудовому коллективу. В 1966 году она поехала в Индию, чтобы проводить в последний путь своего гражданского мужа, после чего решила не возвращаться в СССР и попросила политического убежища в США, оставив в СССР сына и дочь.

Разумеется, американцы не могли не воспользоваться такой потрясающей возможностью подколоть соперника на поле пропаганды и предоставили ей убежище, а вскоре по горячим следам опубликовали её книгу "Двадцать писем к другу". За книгу она получила хорошие гонорары. В США она стала Ланой Петерс и вышла замуж, правда, вскоре развелась.

Несколько лет она путешествовала по всему миру, но потом деньги стали подходить к концу.

В 1984 году она внезапно вернулась в СССР вместе с дочерью, рождённой уже в США. Теперь уже советская сторона не могла не воспользоваться ситуацией и не обернуть её в свою пользу. Ей было сразу же восстановлено гражданство, предоставлена трёхкомнатная квартира, автомобиль с водителем и ежемесячное пособие.

Однако, прожив полтора года, она вновь потребовала отпустить её за границу, после чего отказалась от советского гражданства и уехала в США, чтобы уже никогда не вернуться.

В 60-е и особенно 70-е годы большинство невозвращенцев стали составлять спортсмены и деятели искусства. Если в 20–40-е годы перебежчиками в основном становились разведчики и дипломатические работники (на которых потом велась охота НКВД) либо учёные, опасавшиеся за свою жизнь, то после смерти Сталина оставаться на Западе стали в основном советские знаменитости. Они уже обладали не только всесоюзной, но зачастую и всемирной известностью, и на гастролях им регулярно предлагали остаться, что существенно повысило бы их материальный достаток, ведь они вынуждены были отдавать значительную часть своих валютных гонораров государству.

Первой ласточкой стал выдающийся танцовщик Рудольф Нуриев. В те времена на заграничных гастролях советских граждан всегда сопровождали агенты КГБ, следившие за их поведением. Нуриев, слишком часто и вольно общавшийся с иностранцами, вызвал их недовольство, и его решили снять с гастролей в Лондоне, но он отказался возвращаться. Он ещё был по старой памяти заочно осуждён за измену родине на семь лет, в дальнейшем невозвращенцев (если это были не высокопоставленные люди из системы КГБ) просто лишали гражданства.

Его примеру последовало немало выдающихся артистов балета и музыкантов. В 1974 году в Канаде остался Михаил Барышников, в 1979 году его примеру последовал его одноклассник по хореографическому училищу Александр Годунов, также не вернулись фигуристы Протопопов и Белоусова, хоккеисты Могильный и Фёдоров, режиссёр Тарковский.

Их судьбы сложились по-разному. Нуриев продолжил оставаться одним из лучших танцовщиков мира и возглавлял балетную труппу Парижской оперы. Барышников стал главной звездой Американского театра балета, снимался в кино (в том числе и в нашумевшем фильме "Секс в большом городе"), номинировался на "Оскар" за роль второго плана, занимался фотографированием. Он один из немногих невозвращенцев, так ни разу и не побывавших в России после распада СССР.

Годунов, считавшийся одной из главных звёзд советского балета, вынужден был покинуть американскую труппу из-за конфликта с Барышниковым. Он решил сосредоточиться на ролях в кино, самой известной из которых оказалась роль одного из террористов в "Крепком орешке". Также появился в небольшой роли в оскароносном "Свидетеле".

Хоккеисты Могильный и Фёдоров стали суперзвёздами НХЛ. Оба они входят в число трёх российских игроков, набравших за карьеру в НХЛ более тысячи очков. Оба смогли выиграть Кубок Стэнли и считаются одними из самых выдающихся хоккеистов своего времени. Фёдоров, кроме прочего, стал первым в истории европейцем, получившим индивидуальный приз "Харт трофи", которым награждается самый ценный игрок сезона.

Режиссёр Тарковский, находившийся в статусе главной советской кинозвезды, будучи в рабочей командировке в Италии, попросил её продлить ещё на три года, однако советские чиновники от кино отказали в его просьбе. Тогда режиссёр созвал пресс-конференцию и заявил об отказе возвращаться в СССР. Но в эмиграции он успел снять всего один фильм (получивший Гран-при Каннского фестиваля — вторую по значимости награду после "Пальмовой ветви") и очень скоро умер от рака.

С открытием советских границ причудливый феномен невозвращенцев сразу же сошёл на нет.