Глава ФСКН: Оборот наркотиков в России оценивается в $60 млрд в год

Р. КАРИМОВ: Рустам Каримов у микрофона, здравствуйте. 29 лет назад Генассамблея ООН провозгласила этот день международным днём борьбы с наркоманией и незаконным оборотом наркотиков. Директор Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков Виктор Иванов с нами. Виктор Петрович, приветствую Вас!

В. ИВАНОВ: Здравствуйте.

Р. КАРИМОВ: К вопросу о наркоманском сленге. Вы сами знаете эти слова, гертруды, меты и прочее? Наркополицейские, особенно в регионах, должны знать, с кем работают? Те же наркоманы, молодёжные группы переговариваются, посылают сообщения именно на этом языке.

В. ИВАНОВ: Да, безусловно. У нас уже вторую редакцию прошло издание – перечень жаргонных слов, которые используют наркоманы. Это увесистая книга, вокабуляр всё время дополняется новыми терминами. В обиходе в последние 5-6 лет – синтетические наркотики, и появились такие термины как «догонять» - это термин не только для России, но и для всей Европы характерен. Наркотики стоят достаточно дорого, поэтому чтобы добиться нужной эйфории, добавляют пиво, легкогазированные спиртные алкогольные напитки, вино. Конечно, работники должны это знать.

Р. КАРИМОВ: Заставляют изучать? Какой-то тест проводится?

В. ИВАНОВ: Безусловно, каждые четыре года происходит аттестация всех офицеров, которые занимаются оперативной и следственной работой. По сути, они сдают экзамены по профпригодности, в том числе и по знанию терминологии.

Р. КАРИМОВ: Предлагали проверять чиновников-депутатов на наркозависимость: Ваша оценка этого предложения?

В. ИВАНОВ: Я скажу то, что касается сотрудников ФСКН. Все сотрудники, которые принимаются на работу, проходят тестирование на предмет возможного употребления наркотиков: нет ли в биологических материалах метаболитов тех или иных наркотиков, чтобы избежать приёма на работу такого человека. Полагаю, что это не повредит и другим видам государственной службы.

Р. КАРИМОВ: А если не госслужба, а топменеджеры банков, инвест-фондов? Вы смотрели фильм «Волк с Уолт-Стрит» - там эта тема была одной из направляющих? Люди, имеющие большие деньги, позволяют себе такие вещи.

В. ИВАНОВ: Когда мы говорим про коммерческие учреждения, то каждая компания формирует свой устав, учредительский договор, где прописывает условия функционирования своего учреждения. Если они это пропишут, то это будет законом, Конституцией данного коммерческого учреждения. Конечно, я мог бы рекомендовать использовать эти возможности.

Р. КАРИМОВ: А если к Вам обратятся и скажут: мы хотим такие аттестации проводить, Вы чем можете помочь, как ведомство?

В. ИВАНОВ: Сможем помочь нашими техническими возможностями. Проведение такого рода экспертиз, тестов – достаточно затратное мероприятие, необходимо наличие сложного оборудования и расходных материалов. Мы готовы оказать разумное содействие не только в федеральном центре, но и в наших территориальных органах, которые находятся во всех субъектах федерации.

Р. КАРИМОВ: А что касается школьников и студентов?

В. ИВАНОВ: Был принят закон, но он, на мой взгляд, вступает в юридическое противоречие с законом, в соответствии с которым полномочными представителями несовершеннолетних являются их родители. Поэтому без согласия родителей тестировать детей нельзя, это будет нарушением закона. Поэтому это декларативный закон, который больше поднимает пыли, нежели решает конкретную задачу.

Кроме того, кто может заменить родителей, которые наблюдают ребёнка утром, днём и вечером? Если родитель не наблюдает за ребёнком, никакое техническое средство не поможет.

Р. КАРИМОВ: Вы говорите о благополучных семьях, но не все родители так внимательны по разным причинам к своим детям, либо заняты на работе.

В. ИВАНОВ: Согласитесь, это не может служить оправданием. Есть социальные службы, соцработники, комиссии по делам несовершеннолетних, которые должны работать с неблагополучными семьями. Наличие в семье наркопотребителя, взрослого или ребёнка, ставит эту семью в тяжелейшую ситуацию, трудно описать словами, что испытывают близкие этого человека. Поэтому фиксируя это, нужно предпринимать меры по возврату этого человека в нормальный социум, для чего и нужны программы комплексной реабилитации, ресоциализации, которые пока, к сожалению, остаются без финансирования. Хотя такая госпрограмма была принята в середине апреля 2014 года. В апреле будет два года, но пока государство стоит в стороне от реализации этих программ. Во многом эти программы базируются на тех неправительственных организациях, а их достаточно много, которые берут под свою опеку такого рода людей, возвращая их в социум. Я считаю это огромной, важной отраслью работы нашего государства.

Р. КАРИМОВ: У студентов возраст группы риска, стоит ли их проверять обязательно?

В. ИВАНОВ: Студенты с одной стороны – группа риска, а с другой – группа нашего будущего, так как именно эти люди будут определять будущее нашей страны, развитие экономики, промышленности. Конечно, молодёжь является более подвижной с точки зрения поведения, интереса к чему-то новому, поэтому очень важно, чтобы профилактика наркопреступности достигала целевой аудитории. Очень действенными инструментами являются социальная реклама, выступление должностных лиц, которые объясняют пагубность и опасность экспериментов с наркотиками, а также сами инициативные группы молодёжи, так называемое волонтёрское движение. Мы уже провели три волонтёрских съезда, где присутствовали представители всех регионов России. В ряде высших учебных заведений при поддержке администрации, ректората это движение набирает силу. Когда сверстники объясняют сверстникам всю пагубность и опасность экспериментов с наркотиками на своём языке без менторского тона – это всегда более доходчиво.

Р. КАРИМОВ: Об обязательной проверке студентов на употребление наркотиков речь не идёт?

В. ИВАНОВ: Есть высшие учебные или средние специальные заведения, которые работают в сегменте частной организационно-правовой формы. Поэтому принять устав о необходимости контролировать студенчество на употребление наркотиков – право данной организации. Мы приветствуем это.

Р. КАРИМОВ: Государственная команда может от рекомендаций перейти к требованию? Что мешает?

В. ИВАНОВ: Такое требование принятым законом уже предусмотрено – обязательное тестирование в учебных заведениях. Там, где обучаются лица, которые достигли совершеннолетнего возраста, это можно реализовывать в уставных документах любого вуза, государственный он, полугосударственный или частный.

Р. КАРИМОВ: А вузы охотно идут на это?

В. ИВАНОВ: Да, они идут на это. Есть небольшой нюанс, связанный с тем, что некоторые вузы побаиваются, что их рейтинг может быть подмочен, если у них выявятся наркоманы, и это станет известным, а родители будут сдерживать потом абитуриентов. Но этот нюанс не является определяющим.

Р. КАРИМОВ: Давайте на несколько сообщений слушателей ответим: «Как грамотно поступить, увидев наркомана, который вкладывает себе наркотики?»

В. ИВАНОВ: Необходимо позвонить на горячую линию. Это может быть подразделение МВД или Федеральной службы по обороту за контролем наркотиков.

Р. КАРИМОВ: «Наведите порядок в посёлке Пироговском, Мытищинский район. Предлагают спайс таджики даже на улице, все знают, кто продаёт, где продаёт, сотрудникам полиции плевать». Подобные сообщения мы получаем из разных регионов, да и видим это: местные жители знают, где продают, к какой машине подходить, сколько давать, видеоролики есть в интернете. Как проводится работа с этим направлением и можно ли по этому оценивать эффективность работы ФСКН?

В. ИВАНОВ: Я уже записал Пироговский район. Мы обязаны реагировать на такие сигналы. Нам ежегодно приходит порядка 100 тысяч сообщений по проблемам, связанным с торговлей наркотиками. Мы реагируем сами, поскольку вся компетенция у нас для этого есть. Численность нашей службы значительно меньше, чем Министерства внутренних дел, поэтому наши возможности достаточно ограничены именно нашим количеством. Есть целый ряд регионов, где подразделения ФСКН не представлены вообще. Мы провели совместную коллегию с МВД, где прописали совместные действия, направленные на пресечение фактов торговли наркотиками.

ФСКН была создана 13 лет назад, 11 марта 2003 года, и замышлялась как сцпециальная служба, которая будет бороться с организованной преступностью. Все наркотики, которые продают на улице в розницу, имеют иностранное происхождение, 100% героина привозится из-за рубежа, синтетические наркотики – практически 100% иностранные, большей частью из Юго-Восточной Азии, это процентов 85, и 15% - из европейских стран. Гашиш полностью привозится к нам из-за рубежа, как правило, из Африки, Марокко, идёт через территорию европейских государств. Наш немногочисленный оперативный состав полностью сконцентрирован на то, чтобы изымать оптовые партии этих наркотиков. Именно оптовая торговля, оптовые поставки как раз населению не видны.

Р. КАРИМОВ: Но барыги остаются всё равно.

В. ИВАНОВ: Как показывает наша практика и практика МВД, барыги – это практически 100% сами наркоманы, которые торгуют, чтобы заработать деньги на свою же дозу. В этом – особый цинизм ситуации. Организованная преступность не видна, граждане их не видят, но мы стараемся их вытаскивать, приговаривая к длительным срокам лишения свободы. А всё низовое распространение базируется на самих наркоманах, о чём говорит наша статистика: 96 тысяч человек в прошлом году было привлечено к уголовной ответственности за то, что хранили наркотики без цели сбыта или пытались продать в мелких дозах. Все 96 тысяч – наркоманы. Задача состоит в том, чтобы не паковать в тюрьмы, а направлять их туда, локализовывать, вытаскивать из свободного обитания в обществе, тем самым, снижая их негативное воздействие.

Р. КАРИМОВ: Оптовые каналы они сдают?

В. ИВАНОВ: Они не могут их сдать, потому что не знают, они мелкие люди. Согласитесь, Пабло Эскобар не стоял на улице, на рынке и не торговал на рынке. Отечественные эскобары прячутся за ширмой благополучных людей, ведущих зажиточный образ жизни, многие из которых проживают в Европе, Америке, Центральной Азии, в России, в Москве. Они ведут себя полностью конспиративно.

Р. КАРИМОВ: А что касается крышевания бизнеса и коррупции в рядах ведомства. Миф или нет, но порой мы получали смс о том, что в том или ином регионе некоторые сотрудники полиции или ФСКН сами крышуют, создают и организовывают этот бизнес. Что Вы делаете, чтобы избежать подобных случаев?

В. ИВАНОВ: У нас есть собственный департамент безопасности, который ведёт оперативную работу внутри наших подразделений. По итогам прошлого года нами привлечено к уголовной ответственности, выявлено 49 наших сотрудников, которые были втянуты в ситуацию с незаконным оборотом наркотиков. Выявив и задокументировав эту противоправную деятельность, мы все материалы отправили в Следственный Комитет, по компетенции расследование этих уголовных дел возложено на СК. На прошлой неделе я выступал на годовом совещании Следственного Комитета и поблагодарил специалистов за совместную работу в этом направлении. За прошлый год мы выявили 800 спецсубъектов, которые работали в силовых ведомствах, военных организациях и всех правоохранительных органах без исключения. Наших там было 49.

Р. КАРИМОВ: Вас не смущает эта цифра?

В. ИВАНОВ: Нас ничего не должно смущать, мы должны решительно избавляться от такого рода сотрудников. Мы видим, что 120 тысяч человек привлекаем в обществе к уголовной ответственности за незаконный оборот наркотиков. Это большая цифра, поэтому биться в истерике, находиться в обществе и быть вне его невозможно, мы стараемся минимизировать эту цифру.

Р. КАРИМОВ: Если в денежном эквиваленте оценивать рынок наркотиков в нашей стране – есть ли эта сумма?

В. ИВАНОВ: Эта цифра есть. По нашим данным, а эти данные институализированы в оценке ООН, в ООН есть специализированное структурное подразделение – управление по наркотикам и преступности, со штаб-квартирой в венском офисе ООН. Рынок опиатов в России составляет порядка 18 миллиардов долларов ежегодно. Эта цифра приблизительно одинакова с незаконным оборотом опиатов в Европе – там 20 миллиардов долларов. Цифры огромные, и это только опиаты, преимущественно, афганский героин.

Р. КАРИМОВ: Есть цифры по синтетике или в целом?

В. ИВАНОВ: Мы оцениваем цифру в 60 миллиардов долларов, которые обращаются на незаконном рынке наркотиков. Нами подсчитано, сколько денег российские наркоманы тратят ежедневно для приобретения наркотиков, будь то опиаты, марихуана или синтетические – это 4,5 миллиарда рублей ежедневно.

Р. КАРИМОВ: А всего наркоманов у нас сколько?

В. ИВАНОВ: Наркопотребителей у нас чуть более 7 миллионов человек.

Р. КАРИМОВ: А чем наркопотребители от наркоманов отличаются?

В. ИВАНОВ: Наркоман – сленговое слово. Подразумевается, что это лицо, которое является абсолютно наркозависимым человеком. Но далеко не все наркозависимы. Когда люди начинают свои первые эксперименты с наркотиками, они таковыми не являются. Тем не менее, мы их учитываем в нашей аналитике, и это порядка 7 миллионов. А что касается наркозависимых, которые без наркотиков жить не могут, эта цифра приблизительно в два раза меньше – порядка 3,5 миллионов человек.

Р. КАРИМОВ: Мы знаем, что особо предприимчивые «химики», порой, на шаг впереди, создают формулы, меняют их так, что новые психотропные вещества, синтетические наркотики не попадают в список запрещённых. Чтобы их в этот реестр включить, нужно от года до полутора. Чего Вам не хватает, законотворцы тормозят?

В. ИВАНОВ: Вопрос Вами сформулирован профессионально. Действительно, те изобретательные химики, которые пытаются продвинуть на рынок новую продукцию, вносят изменения в химическую формулу молекулы, которая является основой того или иного химического вещества. Во многом это происходит на промышленных предприятиях нефтехимической промышленности Китайской народной республики. Там порядка 33 тысяч нефтехимических предприятий, значительно больше, чем в России, соответственно и процент людей, которые занимаются криминальной деятельностью, тоже выше.

Мы заключили соответствующие соглашения с рядом стран Юго-Восточной Азии: с Таиландом, Китаем, чтобы обмениваться информацией по появлению новых психоактивных веществ, и поставить под уголовную ответственность любое распространение этих наркотиков.

Мы уже выработали новые подходы, методики, связанные с разоблачением организованных преступных сообществ, которые занимаются поставкой этих веществ в Россию. И очень важно: мы видим, что новые психоактивные вещества, курительные смеси, во многом падают на взрыхлённую почву потребителей марихуаны. Во многом новые синтетические вещества являются синтетическим аналогом марихуаны. Люди, которые курят марихуану, без проблем, без какого-либо порогового эффекта переходят на употребление курительных смесей, и в этом особая опасность. Потребителями марихуаны, которых мы выявляем, а это порядка 50 тысяч каждый год, никто, кроме полиции, не занимается. Мы составляем протоколы о нарушении ими правил, так как они хранят или покуривают марихуану, находятся в состоянии опьянения в обществе, но ими никто не занимается. Этих людей надо направлять на программы реабилитации, которые сегодня пока не финансируются, стало быть, государство не может и не управляет этим процессом. А марихуановые потребители как раз падают первыми жертвами новых психоактивных веществ.

Р. КАРИМОВ: Из-за дешевизны тоже?

В. ИВАНОВ: Это дешёвое, да.

Р. КАРИМОВ: Кризис ударил по наркобизнесу?

В. ИВАНОВ: Только подстегнул его. В кризисные времена возникает ситуация, известная как хронический дефицит ликвидности. Когда банковской, финансовой системе не хватает ликвидности, чтобы кредитовать те или иные коммерческие предприятия, а банки в нынешней правовой атмосфере весьма толерантны к новым средствам, которые к ним поступают по принципу «деньги не пахнут», то они охотно абсорбируют деньги от наркотиков. Ежегодный доход от наркоторговли в мире составляет 500 миллиардов долларов. Понятно, что эти деньги под подушкой не лежат, поступают в финансовую банковскую систему. Банковская система является крупнейшим бенефициаром от наркоторговли. В этом и заключается смысл того, что нам нужен комплексный план действий, направленный и на оздоровление финансовой системы, и на повышение эффективности института конфискации имущества и активов наркоторговцев, мы давно за это выступаем. Но сегодня мы должны доказывать, что те или иные активы, недвижимость приобретена на деньги от наркотиков, а отличить это трудно. Во всём мире действует превентивная мера – наркоторговцы должны доказать, откуда у них эти активы. Большинство крупных наркодиллеров, которых мы арестовываем и которые оперируют миллиардами рублей, не обязаны подтверждать происхождение этого имущества, хотя они по 10-15 лет нигде не работают.

Р. КАРИМОВ: Что Вы делаете, чтобы подобный механизм заработал у нас?

В. ИВАНОВ: Мы пытаемся внести законопроект, но, к сожалению, он не проходит межведомственного согласования.

Р. КАРИМОВ: А почему?

В. ИВАНОВ: Я думаю, что лоббизм вполне понятен.

Р. КАРИМОВ: Наркоманский лоббизм. Наши слушатели пишут: «Настоящие ценители марихуаны никогда не перейдут на химию или синтетику».

В. ИВАНОВ: Практика показывает иное. Не все курители марихуаны переходят на синтетику или героин, но статистика показывает, что многие дрейфуют в сторону употребления и других наркотиков. Давно замечено, что наркоманов, которые имеют длительный стаж, обычная доза «не забирает», нужна доза побольше. Есть понятие так называемых курильщиков марихуаны выходного дня. На YouTube много фильмов, в том числе зарубежного происхождения, когда молодые люди перед выходными заряжаются марихуаной, и движутся на вечеринку, где оттягиваются. А в середине неделе говорят: нет, мы не зависимые. Но со временем, через месяц-два-три, остаточные явления возникают, и к понедельнику человек чувствует себя разбитым, возникает необходимость это компенсировать. Практика показывает, что компенсация наступает. Они утверждают, что не наркозависимые, и если не в понедельник, то во вторник-среду употребляют алкоголь, который декомпенсирует это негативное состояние. Но человеку, который покурит марихуану, алкоголя для декомпенсации и эйфории нужно значительно больше, чем обычному, который марихуану не курит. Это усугубляет ситуацию. Возникает степень депрессии, в конечном итоге человеку нужно каждый день употреблять марихуану, причём по 5-10 раз. Идёт деградация личности человека.

Р. КАРИМОВ: Время для вопросов слушателей. «Настоящие ценители героина не перейдут на соль», - в ответ предыдущему сообщению.

Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Эдуард, Москва. Я живу в Гольяново, Уральская, дом 13, у нас в этом доме есть злачное место, которое держат то ли казахи, то ли ещё кто-то, где 24 часа в сутки торгуют не только алкогольными напитками, но и наркотиками, что всем известно. Гольяново вообще район неблагополучный. У меня просьба, если есть возможность, помочь разобраться. Этот магазины крышует наше местное МВД, и по некоторым слухам, ещё и прокуратура, поэтому закрыть его никак не получается.

Р. КАРИМОВ: Очень много подобных сообщений, я их не зачитываю, я составлю потом этот список и передам вам. Давайте вопросы без жалоб, жалобы присылайте по смс. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Вы боретесь с ветряными мельницами. Вот вам конкретика – крышуют сами органы, о чём тут говорить? У меня друзья наркоманили, их посадили, а те, кто распространяют – все на свободе.

Р. КАРИМОВ: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте, Вадим, Санкт-Петербург. Я 30 лет отработал в рыбколхозе. Ситуация такая: половина пила водку, а половина – курила травку, особенно молодёжь. Кто пил водку – давно в могиле, а кто курил коноплю, анашу до сих пор работают. Почему вы не бьётесь за запрет водки в России?

В. ИВАНОВ: Я думаю, что Вы нам передадите список обращений с адресами, мы поработаем. Что касается борьбы с ветряными мельницами – в праздники, в День защитника Отечества, мы реализовали мероприятие, изъяли крупную сеть, 350 килограммов концентрированных наркотиков. Из них изготавливается 7 тонн курительных смесей, это 7 миллионов разовых доз. Из розничного оборота 7 миллионов доз изъять трудно, но эти 7 миллионов доз не поступили на рынок. У меня язык не поворачивается назвать эту операцию борьбой с ветряными мельницами, как и аналогичные мероприятия, которые были проведены в прошлом году, в ходе которых изъято 6,5 тонн концентрированных наркотиков – это 130 тонн курительных смесей, которые не поступили в розницу. Не надо впадать в крайность. Что касается розничной торговли: всё низовое звено, кто торгует наркотиками – это наркоманы, сами наркопотребители, которых у нас порядка 7 миллионов человек. Если мы будем заниматься наркопотребителями, реализуя программы реабилитации, то в 1,5-2 раза через три года у нас ситуация, я полагаю, изменится.

Р. КАРИМОВ: Как Вы относитесь к жёсткому методу принудительного лечения наркоманов? Самый яркий пример – «Город без наркотиков». Я Вам рассказывал в перерыве о ситуации в Чечне, как Кадыров ставит тех, кто употребляет наркотики, долгое время общается с ними, потом показывает по телевидению, потому что стыдно таким образом опозорить семью. Такие методы действенны?

В. ИВАНОВ: Вопросы, связанные с реабилитацией – не вопросы медицинского лечения. На английском языке слово treatment имеет более широкое значение, и обращение с человеком. Основные усилия направлены на адаптацию человека обратно в социум, ресоциализацию. Вопрос в том, как человека привлечь к этому. В качестве помощи выступает наше Уголовное и Административное право – порядка 150 тысяч наркопотребителей мы ежегодно выявляем. Это наркопотребители, которых мы штрафуем за то, что они находятся в состоянии наркотического опьянения в обществе. Здесь должна начинаться работа ранней превенции.

По 96 тысячам человек, как я уже говорил, возбуждаются уголовные дела за хранение без цели сбыта. Уже почти четверть миллиона человек, которых мы выявляем и которые нашей медицине не известны, с ними никто не работает: ни региональная, ни федеральная власть. В этом и состоит основной ресурс организации работы с этими людьми – путём внедрения нового правового института, который называется альтернативной ответственностью наркопотребителя перед обществом. Это не только его личная проблема – это проблема для его близких и родственников, семья находится в трудной жизненной ситуации, также для общества, так как они ведут асоциальный образ жизни. В процессе административного или уголовного судопроизводства наркопотребителю предлагается выбор либо лишение свободы, поскольку он нарушил закон, либо прохождение длительной программы реабилитации. Мировая практика говорит, что 100% таких наркопотребителей выбирают прохождение программ реабилитации. У нас есть реальная возможность четверть миллиона человек ежегодно направлять на реабилитацию.

Р. КАРИМОВ: Вы сегодня на пресс-конференции заявляли про няню, мы называем её демоном в юбке. Вы говорите, что готовы подключиться к расследованию, но мы хотим посмотреть на этот вопрос глобальнее: наркомания среди мигрантов. Вы говорили, что мигранты завозят, есть крупные каналы, вместе с трудовыми мигрантами завозится синтетика, наркотические вещества. Как быть с этим, как бороться с наркоманией в среде мигрантов?

В. ИВАНОВ: Мы видим, что Афганистан превращён в мировой центр производства наркотиков. Только 4 миллиона крестьян ежегодно обрабатывают и культивируют опиумный мак, производя до 7 тысяч тонн опиума ежегодно. Понятно, что реализация этого дорогого зелья происходит на отдалённых рынках сбыта – это страны Евросоюза, Россия, Китай. Это предопределило огромный интенсивный транзит дорогостоящих масс наркотиков в Россию, так называемый северный маршрут. В этот транзит вовлекается огромное количество людей, которые не имеют постоянных средств к существованию. Безработица в Таджикистане, Киргизстане носит высокий характер, поэтому возникают сегментированные преступные группировки, которые занимаются оптовым транзитом и поставкой наркотиков в Россию. Это предопределяет колоссальный уровень насилия в этих государствах. Преступные группировки враждуют друг с другом, между ними возникает кровавая конкуренция. Кроме того, они находятся в вооружённой оппозиции с легальной властью, что дестабилизирует ситуацию в Средней Азии, а это наши стратегические партнёры. Это не проходит и мимо самих граждан Средней Азии, которые тоже втягиваются в наркопотребление. Неконтролируемая миграция, которая сегодня идёт в Россию – это настоящий бич нашего общества. Можно работать на подмосковных дачах, а можно привести 200 грамм порошка, и это будет значительно больше годового заработка. Этим многие пользуются. Чтобы минимизировать эти издержки, нужна более продуманная миграционная политика, вопросы, связанны с предоставлением российского гражданства. Огромное количество жителей Средней Азии имеют два паспорта: свой национальный и российский, что позволяет им фигурировать не как резидентам России, вести бизнес или бизнес-прикрытие, торговать наркотиками, а значиться на налоговом учёте у себя в стране.

Р. КАРИМОВ: Давайте ещё вопросы слушателей. Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Здравствуйте. Ваш визави немного нечестно подошёл к проблеме, не правильно её освещает. Я думаю, что нужно провести атаку на наркоманов, которые потребляют и нам предлагают всякие способы, и на органы, которые это крышуют. У нас есть границы, которые можно закрыть на замок. Назначение этих границ всем известно. Надо прекратить уничтожать тех людей, которые являются коренным населением этой страны. А человек этого не понимает.

В. ИВАНОВ: Да, проблема границ – болезненная тема для России, на сегодняшний день они представляют собой пористое образование. Если обратить внимание на статистику, то внутри России мы возбуждаем и расследуем ежегодно 220 тысяч уголовных дел. Отдел по контрабанде наркотиков – чуть более 1500. Весь героин привозной, гашиш привозной, вся синтетика привозная. Очевидно, что институт границы просто не работает. Но ФСКН не допущена для работы на границе, мы работаем только внутри. Там работает либо таможня, либо пограничные силы Федеральной службы безопасности.

Р. КАРИМОВ: Если бы вас наделили такими полномочиями, плюс включили это всё в бюджет и добавили сотрудников, вы готовы были бы за этим следить?

В. ИВАНОВ: Требует несколько другое: эффективность границы определяется не количеством людей с оружием, которые стоят вдоль неё. Она определяется административно-правовыми режимами, которые действуют для пересечения государственных границ. На сегодня за счёт массы международных соглашений у нас упрощены способы перемещения по госгранице, упрощены до беспредела. Особенно люди, которые проживают в трёхкилометровой зоне, могут без досмотра проходить через границу со своими личными вещами. Там также проносятся наркотики.

Р. КАРИМОВ: Так почему не ужесточают? Тот же лоббизм?

В. ИВАНОВ: Чего-то не хватает системе управления. Вообще не ведётся учёт пересекающих государственную границу лиц онлайн. Человек может пересечь границу, а информация поступит только тогда, когда отрывной талончик, который пограничники оторвали на границе, поступит в ближайший пункт Федеральной миграционной службы, находящейся иногда на расстоянии 80-100 километров. Человек уже может посетить Россию, сделать необходимые дела вернуться, а информация только поступит.

Р. КАРИМОВ: Время нашей беседы подошло к концу. Спасибо, что пришли, ждём Вас снова.

В. ИВАНОВ: Спасибо за внимание.