Премьер Большого признался, что артисты балета —сумасшедшие люди

Е. ИВАНЧЕНКО: У микрофона Евгения Иванченко, здравствуйте. Сегодня у нас в гостях Денис Родькин, премьер Большого театра, исполнитель таких партий в спектаклях, как «Спартак» – Спартак, «Лебединое озеро» – Зигфрид, «Иван Грозный» – князь Курбский – всё это малый список того, что исполняет Денис. Денис, здравствуйте.

Д. РОДЬКИН: Здравствуйте.

Е. ИВАНЧЕНКО: Спасибо большое, что Вы к нам пришли. Это большая удача. Я очень рада, потому что традиционно к нам на программу приходят актёры, режиссёры, музыканты, иногда дизайнеры, архитекторы, а артисты балета приходят крайне редко. Я надеюсь, что мы начнём эту практику и продолжим, потому что интерес у людей есть. Балет посещают реже и знают, соответственно, меньше о балете, но в балете столько всего интересного и неизведанного. Я, пока готовилась к программе, изучала и поняла, что непочатый край. Сколько всяких домыслов, предрассудков у обычных людей. Я надеюсь, с Вашей помощью мы сегодня всё развеем. Итак, давайте начнём вот с чего. Я изучала сайт Большого театра, смотрела информацию о Вас, о других артистах, и вот, что меня поразило. На сайте есть градация труппы, и есть вкладка «солисты», «балерины», «премьеры», «ведущие солисты», «ведущие солистки», «первые солистки», «первые солисты», «солистки», «солисты» и «работающие по контракту». Кроме того, «кордебалет», «артистки балета» и «артисты». Денис, как в этом разобраться?

Д. РОДЬКИН: На самом деле это ступеньки балетной иерархии. Самая высокая ступенька у мужчин – это премьеры, самая высокая ступенька у женщин – балерина. Конечно же, когда молодой человек или девушка, которая выпускается из балетного училища, попадает в кордебалет и начинает с самых низких партий. Это в первую очередь зависит от неё, сможет ли она продвинуться до солистки, первой солистки, ведущей солистки, балерины. Это зависит от самого человека.

Е. ИВАНЧЕНКО: Мужчины тоже ведь начинают с кордебалета. А то мы как-то начали со слабого пола.

Д. РОДЬКИН: Да и мужчины, и женщины. Кто-то доходит до высокой ставки премьера, кто-то нет. Это всё зависит от человека. Знаете, бывает, он начинает, а потом что-то у него не пошло. Бывает, что долго-долго не дают что-то станцевать, а потом – раз, и в один прекрасный год всё получается, дают много ролей и поднимается до самой высокой ступеньки.

Е. ИВАНЧЕНКО: Денис, скажите, а правильно называть Вас премьер или правильно называть Вас артистом балета? Или это принижает как-то?

Д. РОДЬКИН: Нет, артист балета и премьер – это, в принципе, одно и тоже. Просто артист балета – это моя профессия, премьер – это ставка моя в театре.

Е. ИВАНЧЕНКО: Переходят из одной категории в другую артисты так: смотрит режиссер, постановщик и затем уже переводят потихоньку?

Д. РОДЬКИН: Художественный руководитель, в первую очередь, и балетмейстер. Например, балетмейстер может назначать на свои спектакли на роль, а художественный руководитель уже смотрит, предлагать балетмейстеру этого танцовщика или нет. Всё зависит от художественного руководителя, потому что он является непосредственным начальником.

Е. ИВАНЧЕНКО: Зашла ещё на сайт Мариинского театра, там похожие градации, они чуть-чуть объединены: балерины и премьеры вместе, приглашённые солисты, первые солисты, вторые солисты. Есть ещё отличные от Большого театра солисты характерного танца и корифеи. Вы знаете, кто это? Я просто не совсем поняла.

Д. РОДЬКИН: У нас тоже есть такая ставка «корифеи», просто она не прописана на сайте.

Е. ИВАНЧЕНКО: А что это за ставка? Я посмотрела обозначение слова: «выдающийся деятель на каком-то поприще». Или это что-то другое?

Д. РОДЬКИН: Корифеи – это танцовщики, которые исполняют не сольные партии в балетах, а исполняют «четвёрки», «двойки». Это уже называется корифеи.

Е. ИВАНЧЕНКО: Давайте для тех, кто не очень разбирается: «четвёрки», «двойки» – это нечто проще.

Д. РОДЬКИН: Есть в балете главный персонаж, его всегда танцует прима или премьер. Есть в спектаклях какие-то вставные номера, это танцуют солисты.

Е. ИВАНЧЕНКО: А злодеи? Это тоже главный персонаж или это больше солистам переходит?

Д. РОДЬКИН: Злодеи?

Е. ИВАНЧЕНКО: Антагонисты.

Д. РОДЬКИН: Это, смотря в каком спектакле. Это тоже может танцевать человек, который занимает ставку премьера. Допустим, в балете «Лебединое озеро» есть такой персонаж – злой гений. Он не очень хороший.

Е. ИВАНЧЕНКО: А Вы?

Д. РОДЬКИН: Я танцую принца и злого гения.

Е. ИВАНЧЕНКО: Это очень, мне кажется, удобно иногда под настроение танцевать.

Д. РОДЬКИН: Честно скажу, что отрицание на сцене всегда играть намного проще, чем положительных героев, потому что быть положительным на сцене, как и в жизни, наверно, сложнее.

Е. ИВАНЧЕНКО: Поняла, а отрицание играть проще. Скажите, Денис, Вам всего 25 лет, Вы уже премьер. Это вообще стандартный возраст для того чтобы занимать такую высокую позицию? Всё-таки крайняя планка получается в иерархии артистов балета. Я посмотрела, кстати говоря, сколько лет всем премьерам в Большом театре. Если исходить из информации на сайте, то премьеров всего 9, все старше Вас.

Д. РОДЬКИН: Мне кажется, 25 лет – это идеальный возраст, когда ты – премьер Большого театра. У нас профессия не очень долгосрочная. В 35 лет уже нет такой формы, какую ты имеешь в 25 лет, поэтому, когда у тебя много сил, много желания, вдвойне приятно занимать такую ставку. Ты понимаешь, что в балетной иерархии уже достиг самой высокой ступеньки, при этом ты ещё к чему-то стремишься, а именно к усовершенствованию тех ролей, в которых работал уже.

Е. ИВАНЧЕНКО: Сейчас у Вас цель – улучшить качество того, что есть и что-то новое.

Д. РОДЬКИН: Конечно, улучшить качество. Что касается классического репертуара, я практически всё станцевал. Да, в первую очередь это совершенствование тех ролей, которые я имею.

Е. ИВАНЧЕНКО: Когда готовилась, себе всё выписала: «Кармен—сюита», «Спартак», «Лебединое озеро», «Эсмеральда», «Онегин», «Щелкунчик», «Иван Грозный». В общем, это всё на слуху. Даже человек, который не увлечён балетом, примерно представляет, что будет на сцене, что это интересно, и скорее всего люди выберут это. Кстати, «Герой нашего времени», но этого мы коснёмся чуть позже. Ещё коротко разъясните. Я посмотрела, среди премьеров всего один народный артист, несколько заслуженных и просто премьеры. Насколько сложно даются эти звания и как они даются? «Заслуженный» по выслуге лет?

Д. РОДЬКИН: Конечно, это в первую очередь зависит от возраста артиста. Кому за 37, тому за заслуги перед балетным искусством дают «народного». Для того чтобы получить «народного» нужно стать вначале «заслуженным».

Е. ИВАНЧЕНКО: Это за 37? Или это примерно?

Д. РОДЬКИН: Знаете, все по-разному получали. Сейчас у нас есть премьер Дмитрий Гуданов, он получил уже после 38 лет «народного артиста».

Е. ИВАНЧЕНКО: Да, как раз тот самый «народный».

Д. РОДЬКИН: Допустим, такой уникальный танцовщик, как Николай Цискаридзе, получил звание Народного артиста в 27 лет. У всех всё по-разному, всё зависит от времени и, конечно же, от театра, как они подадут документы.

Е. ИВАНЧЕНКО: Кстати, о Николае Цискаридзе. Получается, Вы в чём-то идёте по его стопам? Вам 25, Вы пока премьер. Ещё 2 года и, может быть, будете народным.

Д. РОДЬКИН: В 23 года он стал Заслуженным артистом, поэтому, наверно, я уже не смогу повторить его заслуги перед балетным искусством.

Е. ИВАНЧЕНКО: Ну, будет какая-то другая дорога. О роли Николая Цискаридзе в Вашей карьере. Вы пришли в Большой театр, если я не ошибаюсь, в 2009 году, там начали в кордебалете свою работу, потом Вас потихоньку продвигали. В этом 2009 Вы познакомились с Цискаридзе? Какая это была встреча? Он набирал группу или Вы сами пришли и говорите: «Может, Вы меня посмотрите?»

Д. РОДЬКИН: На тот момент он был ещё действующим танцовщиком в прекраснейшей форме. Конечно же, он не набирал себе никогда учеников. Если он видел какой-то потенциал в человеке, то да, действительно, он с ним занимался, репетировал. Как моя встреча с ним произошла? Я занимался на классе совершенно у другого педагога. Класс – это урок классического танца. После урока Николай Цискаридзе пришёл заниматься в зал, на тот момент он уже тоже давал класс. Естественно, для меня этот человек – вершина Большого театра. Я всегда, когда учился в училище, брал пример с него, как надо танцевать. Для меня это был не человек, а бог. Потом, когда я ушёл с урока классического танца, Николай Цискаридзе давал класс. Вы знаете, мне показалось, что он был настолько строгий, что я подумал, что никогда не пойду к нему заниматься на класс. Наверно потому, что я не так что-то сделаю, он будет ругаться, я растеряюсь и убегу из зала. В какой-то момент я понял, что нужно сходить и попробовать, ведь я смотрел на этого человека всегда в училище с пиететом. Пришёл к нему на класс, он так очень долго на меня смотрел. Я тогда не понимал, честно говоря, что он от меня хочет. В конце урока он сказал: «В принципе, у тебя есть неплохие способности, и ты можешь очень прилично танцевать на сцене Большого театра. Просто с этого момента начинай думать головой». Потом я стал ходить к нему на класс, он начал обращать на меня внимание, делать замечания, что в театре достаточно большая редкость, потому что, когда на классе стоит человек в Большом театре, он уже по большому счёту выпустился из училища, и к нему уже нет такого внимания, как в училище. Николай Цискаридзе уделял мне такое внимание, мне это безумно нравилось. Постепенно, постепенно мы с ним начали что-то репетировать, готовить. Так у нас началось сотрудничество ученика и учителя в Большом театре.

Е. ИВАНЧЕНКО: Я смотрела небольшой фрагмент интервью о Вас, о начале Вашей карьеры. Там тоже был Николай Цискаридзе, Вы, наверно, видели. Он говорит, что в 2009 году он Вас встретил, что, может быть не очень приятные, но правдивые слова, что взяли «для мебели», как и всех, наверно, набирают, чтобы ходил с пикой, что рослые мальчики нужны. Это не обидно? Это обычная история?

Д. РОДЬКИН: Конечно, «для мебели» – это его такой юмор, а юмор у него достаточно злой, я бы сказал, специфический. Злой в хорошем смысле этого слова.

Е. ИВАНЧЕНКО: Все приходят, как мне показалось, такими «зелёными» что ли артистами, их ставят в конце. Так иронично высказывался о вас Николай Цискаридзе.

Д. РОДЬКИН: Не все приходят, и их ставят в конец, но, что приходят «зелёными» все – это совершенно точно. В театре предстоит большая работа, чтобы стать артистом. Всё зависит от человека, станет он большим артистом или останется в кордебалете. Что касается меня, то меня брали в Большой театр не на главные роли. Я выпустился из Московского хореографического училища при театре танца «Гжель», в конкурсах замечен не был. Взяли высокого мальчика, чтобы был красивым оформлением спектакля, сзади стоял с пикой. Мне на тот момент было всё равно.

Е. ИВАНЧЕНКО: Главное – попасть в Большой.

Д. РОДЬКИН: Да, я попал в Большой театр и ни о каких принцах, Спартаках я мечтать не мог. Когда Николай Цискаридзе обратил на меня внимание, я поверил, что, если такой человек на меня обратил внимание, наверно во мне что-то есть, что я могу танцевать. После этого моя жизнь изменилась на 360 градусов. Здесь я уже начал усиленно работать, чтобы выйти на те главные роли, которые я сейчас исполняю на сцене Большого театра.

Е. ИВАНЧЕНКО: Это правда, что из училища при Московском государственном академическом театре «Гжель» до Вас никто не попадал в Большой?

Д. РОДЬКИН: Да, не попадали, но это училище существует с 2003 года. Может быть, никто не успел пока.

Е. ИВАНЧЕНКО: Мне кажется, для училища – это большая удача, что Вы попали в Большой.

Д. РОДЬКИН: Я надеюсь, что они так думают.

Е. ИВАНЧЕНКО: Скажите, а образование в различных балетных учреждениях учит тому, что нужно будет в театре или же этого недостаточно? Потому что многие говорят о высших учебных заведениях, что мы учимся одному, а приходим – всё совершенно другое. То же самое говорят и актёры: «Нам казалось, что будет так, а там совершенно не так!» Как было у Вас?

Д. РОДЬКИН: Училище даёт среднее образование и диплом артиста балета. Для того, чтобы работать артистом балета в Большом театре, этого достаточно. Но для того, чтобы стать педагогом в Большом театре или в хореографическом училище, конечно же, нужно получать высшее образование. Когда я в 2009 году закончил училище, я сразу же поступил в Московскую государственную академию хореографии на факультет педагогики балета.

Е. ИВАНЧЕНКО: Это как аспирантура?

Д. РОДЬКИН: Нет, это не аспирантура, это высшее образование. Когда я закончил в 2009, получил средне-специальное образование, а по окончании института – Московской государственной академии хореографии, я уже получил высшее образование. У меня диплом педагога, то есть я могу преподавать по завершении своей карьеры в Большом театре в том же Большом театре или каком-нибудь хореографическом училище.

Е. ИВАНЧЕНКО: Получается, это подстраховка для того времени, когда балетная карьера, а именно выступления, отойдёт, чтобы можно было преподавать.

Д. РОДЬКИН: Высшее образование всегда очень важно в нашей жизни. Действительно, это подстраховка.

Е. ИВАНЧЕНКО: Слушатель Евгений меня упрекает, что так много вопросов, но так и не получила ответ на вопрос, кто такие корифеи. Вроде как мы ответили, что это люди, которые исполняют, скажем, четвёртые партии.

Д. РОДЬКИН: Не четвёртые. Скажем, есть кордебалет – люди, которые танцуют массовые танцы. В этом кордебалете пятёрка людей – солистов кордебалета. Это и называется «корифеи». В спектакле же много всегда людей занято.

Е. ИВАНЧЕНКО: Иерархия сумасшедшая.

Д. РОДЬКИН: Нет, не сумасшедшая, просто надо походить на балет, посмотреть, тогда они всё поймут.

Е. ИВАНЧЕНКО: Сколько всего сейчас человек в труппе?

Д. РОДЬКИН: 250 человек в труппе Большого театра. Это только балета.

Е. ИВАНЧЕНКО: Соответственно, ещё опера.

Д. РОДЬКИН: Ещё опера, обслуживающий персонал, монтировщики сцены, те, кто шьют костюмы, можно бесконечно продолжать. Большой театр безумно большой, я бы сказал.

Е. ИВАНЧЕНКО: Ещё, если коротко, можно мы вернёмся к классам? Получается, что у каких-то известных артистов балета и педагогов есть классы, и они преподают в Большом театре? Или как? Они какие-то часы берут и открывают свои двери, говоря: «Приходите».

Д. РОДЬКИН: Нет, нужно, чтобы руководство Большого театра устроило на работу педагогом. Какие-то педагоги с утра разогревают артистов, то есть дают класс. Допустим, класс у нас с 10 до 11 – это утренний класс, а также с 11 до 12. Педагоги, помимо того, что дают класс, репетируют с артистами. У каждого артиста в Большом театре есть свой педагог, с которым он готовит конкретную роль.

Е. ИВАНЧЕНКО: А это обязательное мероприятие с 10 до 11 и с 11 до 12?

Д. РОДЬКИН: С точки зрения профессионализма это обязательное мероприятие, но есть такие артисты, которые на класс не ходят, которые занимаются сами. Есть такие, которые вообще не занимаются. Это не очень хорошо. После 30 на репетициях могут быть большие проблемы со здоровьем.

Е. ИВАНЧЕНКО: Какие ещё кроме растяжек, танцевальных па? Актёрское мастерство у вас есть в Большом? Или же нет, Вы всё прошли?

Д. РОДЬКИН: Актёрскому мастерству учат в училище. Этому уже нужно было научиться до того, как ты выпустился из хореографического училища. В Большом театре исключительно постановочные репетиции, репетиции по репертуару. Выходишь на сцену и показываешь своё актёрское мастерство.

Е. ИВАНЧЕНКО: Насколько это важно, Вы считаете, помимо техники обладать этим актёрским мастерством, умением что-то показать внутри? 

Д. РОДЬКИН: Актёрское мастерство в балетах – это безумно важная вещь. Не может быть такого, что технически человек может быть ущербным, а актёрски он гениален. Должна быть гармония. Если мы танцуем балет «Спартак», мы должны показать Спартака, если мы танцуем принца, нужно показать принца, чтобы человек нам поверил. Нельзя просто увлекаться голой техникой, тем более Большой театр всегда славился тем, что было сочетание техники и актёрского мастерства, чего нет ни в одном другом, мне кажется, театре мира.

Е. ИВАНЧЕНКО: Кто следит за этим? Режиссёр-постановщик?

Д. РОДЬКИН: За этим следит педагог и, конечно же, сам артист. Режиссёр-постановщик, вернее хореограф следит за тем, чтобы в спектакле не меняли его хореографию, было правильное оформление спектакля, правильно настроен свет. У него много других задач. А актёр должен сам следить за актёрским мастерством, техникой. Понимаете, все же взрослые люди в театре.

Е. ИВАНЧЕНКО: На их совести.

Д. РОДЬКИН: Да, это на их совести. А там уже художественный руководитель будет смотреть, справляется он или нет.

Е. ИВАНЧЕНКО: Раз уж мы коснулись работы, классов, которые предваряют Ваши основные занятия и спектакли. Сколько дней в неделю в среднем работает артист балета?

Д. РОДЬКИН: Всегда по-разному, в зависимости от репертуара. Бывает такое, что сидишь с 11 до 23 в театре, бывает, что вообще нет работы в театре, приходишь только на класс и уходишь. Класс – это всегда обязательно, потому что это держит артиста в форме.

Е. ИВАНЧЕНКО: Со скольки начинается рабочий день, если у Вас сегодня, допустим, спектакль, и Вам нужно подготовиться? Сколько времени занимает этот подготовительный период и какой он?

Д. РОДЬКИН: Всё по-разному. Кто-то приходит на класс с утра, разогревается, потом едет домой или ещё куда-то, я не знаю. Я лично делаю так, чтобы выспаться перед спектаклем. Прихожу за 4 часа до спектакля, сам разогреваюсь, немножко отдыхаю, иду гримироваться. Потом уже 3 часа, в зависимости от спектакля, это может быть трёхчасовой или одноактный балет, выхожу на сцену театра.

Е. ИВАНЧЕНКО: Есть ли у Вас секреты свои собственные, наработки, разминки – то, без чего Вы не можете выйти на сцену?

Д. РОДЬКИН: Безусловно. У каждого артиста своё тело, оно индивидуально. Если я разогреваюсь так, и мне хорошо, это не значит, что это же подойдёт и другому артисту. У всех есть своя индивидуальность.

Е. ИВАНЧЕНКО: Давайте немного о работе над ролью. Это безумно интересно. Если говорить о каких-то известных балетах, а это основной массив, Вы просматриваете видеозаписи предшественников, что-то читаете, может быть, куда-то едете? Как происходит эта подготовка?

Д. РОДЬКИН: Когда я начинаю готовить новую роль, то я смотрю, как это исполняли артисты до меня, великие артисты. Допустим, я готовил балет «Баядерка». Я пересмотрел очень много записей с Михаилом Лавровским, Александром Ветровым, Николаем Цискаридзе. Я брал от них то, что они хорошо делали, и пытался повторить. Вот ты смотришь, пытаешься скопировать, но не всегда это хорошо на тебе. Надо иметь тонкую грань и фильтровать: что-то можно взять, а что-то нет. Я считаю, что молодое поколение должно учиться у старших. Надеюсь, лет через 30 будут включать записи современных артистов и также будут учиться, как мы учимся у великих артистов.

Е. ИВАНЧЕНКО: Когда раздают роли, Вы узнаёте, что будете участвовать в том или ином спектакле, сколько уходит времени? Вы уже знаете, какой будет спектакль, сколько людей? 

Д. РОДЬКИН: Всегда по-разному. Зависит, как повесит художественный руководитель афиши. У нас есть четвёртый этаж, где список артистов, которые будут участвовать в том или ином спектакле. Если это постановки, то это за более большой срок, уже сам балетмейстер отбирает артистов, которые будут участвовать в его спектакле.

Е. ИВАНЧЕНКО: Вот выбрали артистов, идёт работа над спектаклем. Это по-разному? Зависит от того, какой спектакль?

Д. РОДЬКИН: Да. Если спектакль до этого никогда нигде не шёл, ставится на труппу Большого театра, то чуть ли не за год всё решается: кто будет танцевать, какие-то намётки хореографии. Если, скажем, это возобновление, то уже более короткий срок, и балетмейстер сам выбирает и расставляет все точки.

Е. ИВАНЧЕНКО: Сколько на Ваш взгляд живёт спектакль? Спектакль «Спартак». Его, кстати, ещё играют?

Д. РОДЬКИН: Конечно.

Е. ИВАНЧЕНКО: Сколько ему уже лет?

Д. РОДЬКИН: В 1968 году был первый спектакль этого балета с легендарным составом и до сих пор он идёт. Когда Большой театр приезжает на гастроли, во всём мире все спрашивают, когда же будет балет «Спартак», когда же вы привезёте этот спектакль.

Е. ИВАНЧЕНКО: Легенда.

Д. РОДЬКИН: Да, это некая визитная карточка Большого театра.

Е. ИВАНЧЕНКО: Чтобы спектакль не умирал и не терял своего нерва, эмоций нужно обновление состава или что?

Д. РОДЬКИН: Ну, конечно, от актёров зависит очень многое, но, знаете, иногда бывает не очень хороший спектакль, актёры вроде держат этот спектакль, но он не задерживается в репертуаре Большого театра. Здесь должно сойтись многое: музыка, хореография, сценография и артисты, которые способны рассказать зрителю, что вообще происходит в спектакле.

Е. ИВАНЧЕНКО: Возможна ли импровизация в Вашей работе? От импровизации тоже во многом зависит жизнь спектакля. Вот Вы можете что-то новое внести? Это же всё техника.

Д. РОДЬКИН: В современной хореографии импровизация возможна и даже приветствуется. Что касается классических балетов, если ты начнёшь импровизировать, во-первых, это заметит художественный руководитель.

Е. ИВАНЧЕНКО: И расстроится.

Д. РОДЬКИН: Нет, он не расстроится, он просто сделает соответствующие выводы, и ты можешь в этом спектакле больше не участвовать. Что касается современной хореографии. Когда ставился «Герой нашего времени», мы многое предлагали балетмейстеру, что может быть хорошо, что не очень. Он уже где-то соглашался с артистами, потому что понимал, что этому конкретному исполнителю очень хорошо подходит данный элемент хореографии, и вставлял это в спектакль.

Е. ИВАНЧЕНКО: Сейчас уже не играют «Герой нашего времени»?

Д. РОДЬКИН: «Герой нашего времени» сейчас идёт в Большом театре. Его поставили год назад. В этом сезоне был блок этого спектакля. В Большом театре всё идёт блоками: 5 «Баядерок», 4 «Жизели», 5 «Героев нашего времени» – такая репертуарная политика в Большом театре.

Е. ИВАНЧЕНКО: В «Герое нашего времени» Вы сейчас танцуете или нет?

Д. РОДЬКИН: Я не танцевал в премьерном составе, но потом я станцевал этот спектакль осенью.

Е. ИВАНЧЕНКО: Это давали возможность новым людям? Как это происходит?

Д. РОДЬКИН: Тем, кто не станцевал в премьеру, тому дали станцевать чуть позже.

Е. ИВАНЧЕНКО: Я смотрела одно Ваше интервью как раз насчёт спектакля «Герой нашего времени», Вы говорили, что новое абсолютно всё: новый балет, новая хореография, новая музыка. Там сломали привычную хореографию. Это был хороший опыт, он Вам потом пригодился в чём-то? Или это был единственный спектакль, где пришлось что-то совсем новое сделать?

Д. РОДЬКИН: Балетмейстер-постановщик этого спектакля – это Юрий Посохов. У него достаточно своеобразная хореография, но его движения всё-таки похожи на классические, на мой взгляд, просто они немного нестандартные. Зрителю кажется, что мы делаем элемент «2 тура» – 2 проворота в воздухе, что везде это делается, а на самом деле нет, потому что манера другая, специфика движений, руки другие. Мне это помогло. Недавно я станцевал в его спектакле «Франческа да Римини». Мне было уже намного проще танцевать его хореографию, потому что я уже привык к этому. Это очень здорово, когда танцуешь не только классику, а пытаешься ещё и по-другому направить тело. Потом в той же классике это тебе воздастся, ты будешь более свободный, а зрителю будет интереснее на тебя смотреть.

Е. ИВАНЧЕНКО: Как Вы считаете, балет – это нечто элитарное и статичное, что не должно сильно меняться? Нужно блюсти традиции и оставлять балет в том виде, в каком он есть? Нужно как можно больше таких постановок, как «Герой нашего времени»?

Д. РОДЬКИН: Классические балеты, как «Баядерка», «Лебединое озеро», «Дон Кихот», «Раймонда» должны быть приближены к оригиналу, потому что это классика, это создали великие балетмейстеры, великие композиторы, которые мы должны сохранять и в наши дни. Следующими поколениями тоже должно сохраняться. Современная хореография, я считаю, - это некий эксперимент, который тоже должен быть. Должно рождаться что-то новое, искусство должно дышать, жить, поэтому современная хореография важна в репертуаре любого театра, но не в ущерб классики.

Е. ИВАНЧЕНКО: Ещё одно сообщение: «Русский балет впереди планеты всей до сих пор?»

Д. РОДЬКИН: Точно и на 100% да.

Е. ИВАНЧЕНКО: Короткий ответ, не требующий никаких пояснений, вариантов нет. В театре говорят: «Если ты умер, сообщи об этом: позвони, предупреди». Шутка. Многие актёры больные приходят и играют, потому что, больше некому, нельзя срывать, и вообще, когда выходишь на сцену, то обо всём забываешь. Артисты балета могут ли выходить на сцену с температурой?

Д. РОДЬКИН: Артисты балета вообще сумасшедшие люди. Пока они не смогут встать с кровати, они пойдут работать, танцевать с температурой. Они будут танцевать с больными ногами пока связка не порвётся на ноге, они будут работать, танцевать, добивать его. Это какой-то характер у артистов балета. Знаете, когда я учился в училище, несмотря ни на что, болит ли спина, стопа, колено, я всегда шёл работать и сейчас у меня тоже это всё сохранилось. Вообще, это не очень правильно, потому что, если пережать сейчас, то потом можно дорого за это поплатиться.

Е. ИВАНЧЕНКО: Может быть какая-то травма, несовместимая с работой.

Д. РОДЬКИН: Да. Травма, которая потом вообще не позволит тебе дать работать на сцене Большого театра. Нужно внимательно относиться к своему здоровью, особенно нам – артистам балета, потому что профессия и так недолгая, а если что-то случается, то вдвойне обидно.

Е. ИВАНЧЕНКО: Какие травмы не совместимы с балетом?

Д. РОДЬКИН: Разрыв связки, грыжа в пояснице – там не то что танцевать, там уже ходить сложно. Когда хоть чуть-чуть организм даёт сбой, к этому нужно очень внимательно отнестись.

Е. ИВАНЧЕНКО: Чем артистам балета нельзя заниматься в свободное время? Есть какие-то увлечения, которые прямо табу?

Д. РОДЬКИН: Вообще артисты балета – это люди, которые очень во многом себя ограничивают. Нельзя вести ночной образ жизни, нельзя на дне рождения у друга засиживаться. Алкоголь, конечно, можно, но в небольших количествах. Конечно, пока организм молодой, он всё стерпит, но потом он отомстит после 30 лет. Об этом нужно всегда помнить.

Е. ИВАНЧЕНКО: Вы имеете в виду какие-то лишние килограммы?

Д. РОДЬКИН: Нет. Знаете, есть такой стереотип, что артисты балета ничего не едят, пьют только воду и едят максимум салат. Это на самом деле не так. Нам нужно откуда-то брать энергию, особенно мальчикам. Они постоянно танцуют в дуэте с девочкой, где очень много различных поддержек. Если у нас не будет сил, то мы её не сможем оторвать от земли. Питание, конечно, должно быть правильным, но нельзя ни в коем случае серьёзно себя ограничивать в еде. Я ем, как обычный нормальный человек.

Е. ИВАНЧЕНКО: Кстати, такой вопрос тоже пришёл – чем питаетесь? Мне тоже интересно, до спектакля у вас идёт подготовительный период, нужно растягиваться, репетировать. Там же тоже особо есть нельзя?

Д. РОДЬКИН: Конечно, за час до спектакля есть нельзя, потому это всё элементарно не переваривается, нехорошо будет. Не подпрыгнешь, скажем так. Но за несколько часов до спектакля, мне кажется, опять же мальчику нужно очень хорошо поесть, чтобы энергия была.

Е. ИВАНЧЕНКО: Это белки должны быть, да?

Д. РОДЬКИН: Ну да. Это спорт. Балет – это всё-таки спорт. Выходишь на сцену и тяжелейшие физические нагрузки в зависимости от балета. Если ты выйдешь голодным, то ты элементарно на сцене упадёшь в обморок.

Е. ИВАНЧЕНКО: Хотелось бы немного поговорить о фестивалях в балетном мире. Существуют такие важные фестивали, конкурсы, в которых хочет поучаствовать любой артист балета, какое-то место занять? Были ли в последнее время такие?

Д. РОДЬКИН: Всегда приятно, когда твою работу отмечают и дают тебе за это какую-то награду, потому что ты понимаешь, если люди отметили это, значит, видимо, есть за что. Работы в зале очень много всегда. На сцене кажется, что всё так легко и красиво, на самом деле за этим стоит и пот, и кровь, и боль. Когда тебе дают приз, это очень приятно.

Е. ИВАНЧЕНКО: Вы в прошлом году, насколько я знаю, участвовали в международном фестивале «Бенуа де ля Данс». Там не заняли место, но поучаствовали. А в этом году Вы просто танцевали уже. Где? На открытии?

Д. РОДЬКИН: В том году я был номинантом на приз «Бенуа де ля Данс», а в этом году я уже участвовал во втором гала-концерте, который был посвящён Шекспиру в балете.

Е. ИВАНЧЕНКО: Это международная премия?

Д. РОДЬКИН: Да. Это международный балетный приз, который проходит ежегодно в Большом театре.

Е. ИВАНЧЕНКО: Каждый год в Большом?

Д. РОДЬКИН: Знаете, я точно не могу сказать, но я помню, что когда-то это было не на сцене театра.

Е. ИВАНЧЕНКО: Давайте теперь вернёмся к балету как тяжёлому труду. Есть много различных картинок в интернете о спорте, о балете. Балет отчасти некоторые воспринимают как спорт, потому что связан с очень тяжёлыми физическими нагрузками. Есть фотографии красивых ног балерины, у которой одна ступня в пуантах, а другая полностью разбита. В связи с этим расскажите нам, это после каждого спектакля так ноги разбиты? Может быть, они разбиты только у женщин, а у мужчин нет?

Д. РОДЬКИН: У мужчин с этим попроще, потому что мы не танцуем в пуантах, мы танцуем исключительно в балетках.

Е. ИВАНЧЕНКО: Там ноги не разбиваются?

Д. РОДЬКИН: Разбиваются, но не так, как у женщин. У женщин всё по-страшному, там кровяные мозоли, которые очень сложно лечатся. Я просто смотрю как мои партнёрши иногда мучаются, у них то одна мозоль, то вторая, то третья. Я им в это время очень сочувствую.

Е. ИВАНЧЕНКО: Получается их когда-то давно-давно мама и папа отдали в балет. Это было неосознанное решение. Как это было у Вас? У Вас ведь и мама, и папа не артисты балета.

Д. РОДЬКИН: Нет, не артисты. Мама всегда ходила на балет и смотрела, насколько это красиво всё на сцене, насколько это легко. Наверно, она думала, что мне будет также легко работать, как и на это смотреть.

Е. ИВАНЧЕНКО: Это отчасти была мечта мамы?

Д. РОДЬКИН: Не то, что мечта, просто, наверно, жизнь так сложилась, звёзды на небе сошлись так, что мама отвела меня в балетную школу, но кто ж знал, что в 2003 году из этой балетной школы образуется профессиональное балетное училище, которое будет выпускать артистов балета. Вообще никто не думал про Большой театр. Это всё так получилось случайно, как судьба какая-то.

Е. ИВАНЧЕНКО: Потом в какой-то момент Вы полюбили балет? Когда это было, если помните?

Д. РОДЬКИН: Так как я учился в хореографическом училище при театре танца «Гжель», я любил народные танцы. Не помню точно, что на меня повлияло, но в какой-то момент я понял, что я очень хочу танцевать именно классику на сцене. Не скажу, что на сцене Большого театра, но именно классику. Вы знаете, я сам сейчас удивляюсь, как так сразу из народного меня кинуло в классику. Такая интересная судьба. Я очень благодарен, что судьба у меня именно такая, какая она есть сейчас.

Е. ИВАНЧЕНКО: Во сколько лет Вас отдали?

Д. РОДЬКИН: В 10 лет меня отдали в подготовительную группу.

Е. ИВАНЧЕНКО: Это поздно?

Д. РОДЬКИН: Нет. Это абсолютно нормально.

Е. ИВАНЧЕНКО: Мне почему-то казалось, что лет в 5-6 начинают отводить.

Д. РОДЬКИН: Нет-нет. 10 лет – вообще, мне кажется, идеальный возраст, потому что в 5 лет ребёнку ломать стопы и растягивать его через боль, когда он плачет, мне кажется травмой детской психики.

Е. ИВАНЧЕНКО: Когда начинать уже поздно?

Д. РОДЬКИН: У всех по-разному. Допустим, Нуриев в 14 – очень поздно начал танцевать. Поздно – это 15-16 лет, когда уже нельзя. 12, 13 – поздно, а вот 9-10 – идеальный возраст.

Е. ИВАНЧЕНКО: Тоже читала в одном из Ваших интервью, что в училище Вашей маме говорили, что ничего не выйдет, данные не те. Ну, может, не ничего, но не ждите таких серьёзных успехов. То есть слушать никого не нужно, всё зависит только от человека, от физиологии.

Д. РОДЬКИН: От физиологии много зависит. Я смотрю на фотографии, когда я был маленький, мне странно. Я не понимаю, почему так люди говорили. Педагог, которая мне так говорила, подошла к моей маме и сказала: «Простите, я была не права».

Е. ИВАНЧЕНКО: Это дорогого стоит.

Д. РОДЬКИН: Да, безусловно. Это, конечно, очень приятно, что хоть признала свою ошибку, спасибо.

Е. ИВАНЧЕНКО: Если коротко, какие данные должны быть у десятилетнего мальчика? Уже наверно что-то видно. Он должен быть высокий, статный?

Д. РОДЬКИН: Он должен иметь правильные пропорции, ровные ноги и желательно большой прыжок, подъём. Подъём – это на ноге горочка. Когда вытягиваешь носочек, видно там, есть подъем или нет.

Е. ИВАНЧЕНКО: Еще проверим после эфира.

Д. РОДЬКИН: Подъём можно разработать.

Е. ИВАНЧЕНКО: А-а, то есть это не проблема? Если говорить об успехе в балете, Вы это по себе знаете, как никто другой, какое соотношение данных – того, что природа-матушка дала, труда и везения?

Д. РОДЬКИН: Здесь всё должно сойтись воедино: и везение, и работоспособность, и данные, потому что, если ты ничего не будешь делать, лежать, скажем так, на печи, то какое бы везение ни было, если ты не умеешь двигаться, танцевать, тебя отовсюду будут убирать, тебя никуда не возьмут. Если ты будешь работать, ну вот не везёт, никто на тебя не обращает внимания, хотя такого быть не может. Когда человек много работает, и у него получается, обязательно кто-то обратит внимание. Здесь должно совпасть очень много.

Е. ИВАНЧЕНКО: Ещё такой вопрос. Не видела комментариев на эту тему. Как принимает артистов Большой театр? Есть какое-то время определённое, Вы приходите в театр, и что Вы там делаете?

Д. РОДЬКИН: Мы приходим в театр и делаем урок классического танца.

Е. ИВАНЧЕНКО: Это не показ, а урок?

Д. РОДЬКИН: Да, урок классического танца. Педагоги во главе с художественным руководителем отсматривают материал, который стоит перед палкой.

Е. ИВАНЧЕНКО: То есть говорят, что сейчас вы должны прыгнуть?

Д. РОДЬКИН: Это просто мы делаем урок классического танца. В начале идёт станок, потом середина и прыжки. По окончании урока нам говорят, кто подошёл, а кто нет.

Е. ИВАНЧЕНКО: Этого достаточно?

Д. РОДЬКИН: Да, вообще бы достаточно. Даже если у человека что-то не получается, но виден потенциал, то профессионал это видит сразу.

Е. ИВАНЧЕНКО: Просто драматические актёры готовят какой-то материал, документы, фрагмент из спектакля.

Д. РОДЬКИН: Монолог какой-то.

Е. ИВАНЧЕНКО: Приходят и показывают, и уже поэтому, во-первых, как они это выбрали, как они это сделали – по этому судят.

Д. РОДЬКИН: Руководство театра ещё ходит на выпускные концерты, где ученики танцуют то, что они наработали за год. Это различные па-де-де, номера из спектакля, плюс ещё класс. Мне кажется достаточно, чтобы составить мнение о человеке.

Е. ИВАНЧЕНКО: Есть люди, которых просто выбрали из училищ, и они не проходили этот этап?

Д. РОДЬКИН: Да, есть такое. Вы знаете, опять же у всех всё по-разному.

Е. ИВАНЧЕНКО: Ещё вопросы от слушателей. Некоторые неожиданные, так что готовьтесь. Какую одежду и обувь Вы предпочитаете в обычной жизни?

Д. РОДЬКИН: Удобную и, конечно же, соответствующую моему возрасту.

Е. ИВАНЧЕНКО: Судя по всему, что-то молодёжное.

Сегодня те, кто может открыть нашу трансляцию на сайте rusnovosti.ru, посмотрите. Денис Родькин, премьер Большого театра в белой майке и джинсах, да и какие-то ботинки. Следующий вопрос по смс: «Может ли артист балета помимо своей основной работы сниматься где-то, участвовать в каких-то проектах, не связанных с балетом?»

Д. РОДЬКИН: Конечно, может. Если ему предлагают какую-то роль в фильме, почему бы нет. Актёрское образование есть, может, у него есть дар к драматическому спектаклю? Это очень приятно, когда люди помимо балетных способностей видят что-то ещё.

Е. ИВАНЧЕНКО: В каких спектаклях Вы задействованы сейчас? Вас можно будет увидеть на сцене в ближайшие месяцы?

Д. РОДЬКИН: 3 и 5 июня я буду танцевать князя Курбского в балете «Иван Грозный», 16 июня я буду танцевать партию графа Альберта в балете «Жизель».

Е. ИВАНЧЕНКО: Просто я зашла на сайт, там огромное количество актёров прописано. Не очень понятно, кто будет. Теперь те, кто ещё не был знаком с Вашим творчеством, смогут прийти, если попадут, конечно. Ходят страшные байки о том, как попасть в Большой. До вас доносятся эти слухи, возгласы?

Д. РОДЬКИН: Да, говорят, что очень дорогие билеты, невозможно попасть в Большой театр. Знаете, несмотря на то, что билеты дорогие, зал всегда полный, и в кассах буквально за 2-3 дня билеты просто разлетаются.

Е. ИВАНЧЕНКО: Ещё вот что интересно. У Вас же наверняка есть свободное время? Чем Вы занимаетесь в свободное время? Ваше хобби, увлечения? Может быть, что-то читали, смотрели в последнее время?

Д. РОДЬКИН: Помимо того, что моя профессия артист балета, конечно, я люблю сходить в оперу, потому что очень важно, чтобы на сцене показывать уровень, нужно интересоваться чем-то ещё. Актёрское мастерство зависит от тех факторов, насколько ты смотришь, что происходит вокруг тебя. Прогуляться, чтобы просто отдохнуть, сходить в кино, даже легкомысленное, чтобы иногда отключаться от того, что происходит в театре. По большому счёту жизнь у артиста балетного достаточно напряжённая, поэтому есть чем ещё заняться в жизни помимо балета, поверьте.

Е. ИВАНЧЕНКО: Есть ещё что нам обсудить. Спасибо, Денис Родькин. Премьер Большого театра был у нас в гостях. Приходите к нам ещё.