Ольшанский объяснил, чем Астахов напоминает ему Мамаева, Кокорина и Белых

С. КОРОЛЁВ: У микрофона Сергей Королёв. Всем здравствуйте. И приветствую Дмитрия Ольшанского. Дмитрий, добрый вечер!

Д. ОЛЬШАНСКИЙ: Добрый вечер.

С. К.: Звонки в последней четверти часа основной массив, но один счастливый мы примем прямо сейчас. Третий, кто дозвонится нам в студию, задаст свой вопрос Дмитрию Ольшанскому прямо сейчас. Здравствуйте! Вы третий сегодня. Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Алексей, Москва. Здравствуйте, Сергей. Здравствуйте, Дмитрий. Хотелось бы по Сирии поговорить. Сейчас опять боевики в Латакии и под Алеппо, в Идлиб уже не идут сирийские войска, и под Раккой получили, так сказать, и перешли в наступление. США, вместе с тем, увеличили свою военную группу у берегов Сирии до двух авианосцев, которые уже в течение месяца утюжат то, что им заблагорассудится, несмотря на присутствие российских С-400. Как вы думаете, Дмитрий, в этом году судьба Асада будет предрешена, ввиду того, что ещё три недели назад США заявили, что наплюют на все международные договорённости по поводу того, что им всё равно, кого бомбить из какой точки мира? Спасибо большое.

Д. О.: Конечно, рано или поздно его дожмут, естественно. Потому что все эти разговоры — пропаганда о том, что мы победили, мы выполнили свои задачи — всё это, конечно, полная чепуха, и сирийскую армию оттесняют. Там очень тяжёлая вся эта война и её невозможно выиграть без серьёзного вложения ресурсов. Конечно, можно победить этот ИГИЛ*, если вкачать туда сил, как в Афганистан. Но зачем нам это нужно? Я совершенно не считаю, что нам это нужно, поэтому я думаю, что правильной позицией для России было бы вовремя соскочить с этого летящего в пропасть поезда и желательно бы что-нибудь получить за это, потому что никаких перспектив я в этом не вижу.

С. К.: А что мы можем получить?

Д. О.: Конечно, я бы на месте нашей власти попытался разменять Сирию на Украину. Дать свободу рук Америке в Сирии в обмен на свободу рук России на Украине. Мне кажется, это было бы вполне хорошим обменом, но я думаю, что до этого, к сожалению, так и не дойдёт.

С. К.: Несколько новостей из рубрики "Хорошие новости с Дмитрием Ольшанским". Дмитрий, первое: парламент Кипра принял резолюцию о снятии антироссийских санкций. Ура! Вы довольны? Кто следующий?

Д. О.:

Кипр — это такое довольно мафиозное государство, я думаю, что там есть какая-то коммерческая подоплёка этого решения.

С. К.: Страна ЕС, во-первых. Во-вторых, страна, с которой сейчас у России отношения, особенно в туристической сфере, налажены после Египта и закрытой некоторое время назад Турции. Но я хочу обратить Ваше внимание, ведь это решение парламента пока ни к чему не обязывает, потому что, например, сенат Франции 8 июня уже снимал, смягчал точнее, антироссийские санкции, но тем не менее всё это было продлено со стороны ЕС.

Д. О.: Я говорю, что я не сочувствую борьбе за отмену санкций. Я считаю, что санкции полезны, пусть они будут и очень хорошо, что они есть.

С. К.: С Вашей точки зрения, эти отдельные решения отдельных стран Европы расшатывают ситуацию там в целом?

Д. О.: Нет. Я думаю, что нет. Это не повлияет.

С. К.: То есть Россия не сможет быть яблоком раздора в Европе?

Д. О.: Нет, потому что они умеют контролировать там ситуацию.

С. К.: Следующая новость. Министр сельского хозяйства России Александр Ткачёв сообщил, что в ближайшее время наша страна намерена начать экспорт продуктов переработки зерновых культур. В первую очередь, макаронных изделий. Я позволю себе процитировать господина Ткачёва, а Вы прокомментируйте: "Россия стала производить качественные макаронные изделия из твёрдых сортов. Уверен, в скором времени мы покорим и эту нишу на зарубежных прилавках. Мы покорим зарубежье макаронами!"

Д. О.: То есть они собираются с итальянцами конкурировать?

С. К.: Конечно!

Д. О.: Ну я не знаю.

С. К.: Хорошие новости?

Д. О.: Я не знаю, хорошие ли они, потому что я не знаю, какие у них там макароны, честно Вам скажу.

С. К.: Вы не едите русские макароны, наши, отечественные?

Д. О.: Я ем итальянские спагетти, наверное.

С. К.: Эстет! Да Вы привереда.

Д. О.: Может быть, они здесь производятся. Я не знаю, где что производится. Что-то не так просто, это надо всё очень внимательно изучать. Но я не очень доверяю всем этим бравурным новостям, но если что-то у них получится — что ж, хорошо.

С. К.: Следующая новость. "На пенсионную систему в 2017-2019 годах будет направлено более 10 триллионов рублей", — пообещал премьер-министр России Дмитрий Медведев. 45% из непрограммных направлений бюджета пойдёт на социальные расходы. В общем, социальные расходы не забудут и вы там держитесь, но деньги, видите, будут.

Д. О.: Это же всё нищенские пенсии абсолютно. Какие это пенсии? Сколько они реально составляют? Триллион — это они так красиво говорят, в пересчёте на всё, на какие-то большие сроки и на множество людей.

С. К.: Кажется, на 4% выросли пенсии, не так ли?

Д. О.: Что такое 4%? Это сколько? 80 рублей? 50 рублей? 30 рублей? О чём вообще речь?

С. К.: Следующая хорошая новость из нашей рубрики. "США готовы участвовать в урегулировании конфликта в Донбассе". Сегодня с таким заявлением выступил глава госдепа Джон Керри. Он провёл брифинг вместе с Петром Порошенко. В Киеве проходила встреча, обсуждали эффективность формата нормандской четвёрки (Россия, Украина, Франция, Германия). И вот уже не первый раз звучит такое предложение, такой вброс: а может быть и Америке присоединиться?

Д. О.: Плохо, что сказать. Ещё сильнее будут поддавливать Россию на предмет возвращения Донбасса. Тут радости мало.

С. К.: С другой стороны, если всё-таки главные действующие лица, а США, которые как бы не участвуют в этом формате, но руководят там или кукловодят, может быть, будут напрямую участвовать, легче будет договориться?

Д. О.: А невозможно договориться.

С. К.: Вы же сами только что говорили, что можно разменять что-то на что-то.

Д. О.: Это если бы какая-то серьёзная была воля, а её нет. Поэтому нет. Как говорится, невозможно, можно только что-то сдать. Поэтому я не вижу никаких перспектив здесь приятных.

С. К.: Одна из основных сегодняшних тем — это "пакет Яровой". Мы уже с Вами обсуждали эту тему. Все думали, президент наложит вето или не наложит. Сегодня Владимир Путин подписал антитеррористический "пакет Яровой", правда, были оговорки. Во-первых, Путин поручил посчитать затраты на производство программного обеспечения для исполнения этого закона. Были заявления, что правительство разработает какие-то подзаконные акты, какие-то поправки могут быть внесены, но в общем, как могли, пытались успокоить и людей, и отрасль. С Вашей точки зрения, насколько оправданы все эти поправки?

Д. О.: Конечно, не оправданы. Всё это ужасно, ненужно. Вообще, желательно бы все эти законы этой Думы отменить за один день одним пакетом.

С. К.: То есть Вы считаете, что слежка за гражданами ради их безопасности неоправдана?

Д. О.: Я же и в прошлый раз говорил, что Шамиля Басаева победили без Яровой. Понимаете? Как-то справились. Также Салмана Радуева, Хаттаба и других настоящих террористов. Поэтому я думаю, что можно было бы и дальше обходиться без усилий Яровой.

С. К.: Вы считаете, что это исключительно Яровая стоит за этими поправками?

Д. О.: Я не знаю, кто стоит. Но реально это очередное ухудшение жизни нашим людям, потому что опять чудовищно подорожает из-за этого интернет, связь, всё подорожает, всё будет ещё дороже, когда всё это вступит в силу. Все законы, которые они напринимали за эти годы, — их нужно отменить за один день. Вот и всё.

С. К.: Ни одного хорошего не вспомнить?

Д. О.: По крайней мере, из того, что шумно обсуждалось — это абсолютно ужасно и ненужно. Это всё какой-то самопиар на бесконечных запретах.

С. К.: Я знаю, что Вы не любите спорт, но мы не можем не коснуться этой темы. Вы, наверное, тоже видели этот ролик с Кокориным и Мамаевым, шампанское, Монте-Карло, вроде как 250 тысяч евро последствия и заявления, которые уже звучат после всего произошедшего. Петиция, например, за расформирование сборной России по футболу набрала сегодня больше 110 тысяч подписей. Ваше впечатление после всего этого?

Д. О.: Меня это совершенно всё не возмущает, особенно и не вдохновляет, потому что это просто козлы отпущения, это просто крайние, которых можно легко в этом качестве задевать.

С. К.: Подождите, Чубайс засветился, и его так же обсуждали. На "гелендвагенах" проехались выпускники — обсудили.

Д. О.: Но дело в том, что так живут абсолютно все. Все, кто имеет доступ к этому всему, они все так живут. Все эти губернаторы, мэры крупных городов, все чиновники, все генералы, их дети — все.

С. К.: Значит ли это, что достигая определённого уровня дохода или власти, человек резко меняется? Или это во властные структуры попадают люди определённого сорта?

Д. О.: Конечно, это второе, естественно, потому что мотивация только эта. Единственная мотивация всей этой деятельности управления — это накрасть денег и развлекаться, другой мотивации просто не существует. Для того, чтобы была другая мотивация, нужно каким-то образом воспитывать с юности, с детства каких-то других людей в другой системе, построенной на других основаниях.

С. К.: Роскошь тоже разная, согласитесь, Дмитрий, бывает. Это какой-то китч, демонстрация непонятная.

Д. О.: Нет, почему, очень понятная.

С. К.: Объясните тогда.

Д. О.: Обычные мещанские представления о сладкой жизни. Я говорю, так живёт весь элитный слой нашей страны, он весь такой.

С. К.: Так что же менять?

Д. О.: Надо всё менять. С начальством надо менять всё, на мой взгляд, в нашей стране, потому что это всё — сплошные воры и преступники. Всё понятно с ними, мы всё про них всё знаем. Что тут скажешь? Просто как — непонятно. Если бы я был Владимир Ильич Ленин… Но я не знаю.

С. К.: А Ленин знал, но как-то не всё у него получилось, мягко говоря.

Д. О.: Другой вопрос, да. Но я имею в виду, что я не знаю рецепта. Но я понимаю, что это полностью гнилая система. Футболисты такие все, там такие все. Поэтому что тут говорить? Поэтому каждый раз, когда кто-то один попадает под прожектор, всегда возникает вопрос: а почему только он? А все остальные где? Хорошие они, что ли, все? Нет.

С. К.: "Какие крайние? — пишет Денис. — Вы видели, как они играли? Им пофиг было всё". Кстати говоря, есть такая позиция, что победителей не судят. Если бы они по-другому сыграли, никто бы не обратил внимания на это пиршество.

Д. О.: А люди, которые держат ресурсы в нищих регионах, а сами ездят на бесконечных "мазерати"? А у них нищие совершенно области. Я говорю, футболисты адекватно отражают страну.

С. К.: "Дмитрий, Вы постоянно критикуете наше государство, — пишет Александр. — "Есть ли на нашей планете государство, которое близко к Вашему идеалу?"

Д. О.:

С. К.: Загнивающая Европа.

Д. О.: Не только. Канада, Новая Зеландия. Вот такие государства, тихие, спокойные, зелёные, экологичные социалистические страны.

С. К.: Тогда Вы, наверное, можете объяснить, на чём основан их успех в Ваших глазах.

Д. О.: Это не так просто. Конечно, там есть какая-то протестантская культура местная, какая-то англо-саксонская, скандинавская.

С. К.: Вы протестант?

Д. О.: Нет. Просто я так предполагаю, что есть какая-то англо-саксонская или скандинавская протестантская культура, построенная на самоограничении, на том, что они такие работящие, честные. Там очень высокий уровень культуры. Я имею в виду культуры не в смысле литературы или балета…

С. К.: Бытовой культуры?

Д. О.: Повседневных социальных отношений, да. Там, конечно, это всё немыслимо. Там, наверное, есть какие-то отдельные люди, везде какой-то есть наркоман, бандит, убийца, но с нами это не сравнить. Мы похожи в этом смысле, конечно, на всякие большие страны третьего мира, естественно, где примерно те же проблемы, что и у нас.

С. К.: Давайте к следующей теме. Ещё одна громкая история последних дней — отставка Павла Астахова. С Вашей точки зрения, насколько она оправдана и кто следующий?

Д. О.: Павел Астахов ничем не отличается от футболистов или от губернатора Белых. Всё это одно и то же. Просто это всё разные формы одного и того же такого глубокого цинизма и полного наплевательства на то, что ты делаешь. Астахов, который не имеет никакого отношения к детям, футболисты, которые не имеют отношения к футболу, губернатор. Зато все они имеют отношение к баблу и сладкой жизни. Это всё совершенно одно и то же, просто немножко по разным карьерным линиям, а так всё то же самое. И когда были Сердюков с Евгенией Васильевой — это было всё то же самое. Обсуждалось год назад, два. Они все, чем бы они ни занимались, имеют отношение к квартирам на "Золотой миле" в Москве, дачам на Лазурном берегу, шампанскому.

С. К.: Это ж какая должна быть "Золотая миля", если там у всех квартиры?

Д. О.: А почему нет? Специально для них построили район. Рублёвка. Неважно! Можно заменить синонимы и придумать другие. Но понятно, что они все имеют отношение к этому, и везде одно и то же.

С. К.: Вы сейчас описательно об этом говорите, а хочется какого-то действия, справедливости жаждет народ! Вам не кажется, что народ жаждет справедливости?

Д. О.: Все действия запрещены статьями нашей той же Думы, что это экстремизм.

С. К.: Подождите! А выборы? Никто их не отменял.

Д. О.: Выборы находятся под контролем чиновников, которые их контролируют. Я не буду называть их фамилии, потому что у меня нет доказательств.

С. К.: Подождите, но сейчас, когда Вы упомянули Белых, за которого вступилась наша в том числе и несистемная оппозиция, Дмитрий Гудков подписался, Ирина Хакамада, правда она теперь с Партией роста идёт, ещё несколько человек, Явлинский, кажется, Венедиктов. Но Белых олицетворяет, хоть он и был чиновником, губернатором, либералов так называемых. И получается, что и там нет честных среди них. Где искать тогда того человека, который мог бы?

Д. О.: Дело в том, что такого разделения нет.

С. К.: А как тогда?

Д. О.: Потому что Белых — это прежде всего губернатор региона. Он крупный чиновник. Венедиктов — это топ-менеджер медиачасти "Газпрома". Хакамада и Явлинский — это политики, которые идут на выборы с официального разрешения Кремля. Поэтому это всё просто какие-то разные части одной и той же нашей большой элиты. Просто есть в ней люди, которые больше светятся, а есть люди, которые светятся меньше. Эти люди светятся больше. Кто-то меньше. Но ценности у них везде одинаковые.

С. К.: Я правильно понял, что Вы пока не определились, за кого будете голосовать на ближайших выборах?

Д. О.: Ни за кого не буду голосовать. Совершенно ни за кого не буду и никому не советую заниматься этим бессмысленным делом.

С. К.: Следующий вопрос — Турция. Мы с придыханием следим, ждём, сегодня обещали, но говорят, ещё не получили документы от Росавиации. На днях возобновляется чартерное сообщение. Интерес к направлению огромный. Многие сейчас пишут, многие спорят и снова ставят в один ряд Крым — Турция. Насколько это уместно, с Вашей точки зрения? И Вы осуждаете тех людей, которые ринулись на открытое вновь Анатолийское побережье?

Д. О.: Конечно же, не осуждаю. Просто я думаю, что они, может быть, не очень правы, что это довольно опасная история, потому что теракты новые, к сожалению, где-то будут наверняка.

С. К.: В Турции?

Д. О.: Не знаю где. В Турции тоже могут быть. Где угодно могут взорвать опять. И взорвут, расстреляют кого-нибудь. Поэтому я бы на их месте туда не совался. Но это моё личное мнение. Я не считаю, что надо кому-то запрещать. Просто это довольно опасно, по-моему. А так — ну что, хотят люди поехать на комфортный недорогой курорт, прекрасно. Готовы они взять на себя такой риск — что делать, значит готовы. Взрослые люди. Я к этому отношусь совершенно нормально. Я к Крыму отношусь иначе, потому что для меня Крым — это какое-то культурное пространство. Это пространство какой-то памяти нашей истории, и природы. Я не отношусь к нему в жанре "отель всё включено", в отличие от Турции. Я говорю, что у меня с ним другие совершенно ассоциации, и поэтому я его так напрямую не сравниваю.

С. К.: "Если всё наше управление — такая … (здесь не очень эфирное слово), почему мы не легли под Штаты?" — интересуется Александр.

Д. О.: Потому что это не так просто. Потому что Штаты не всех берут, знаете ли.

С. К.: То есть если бы была возможность, с Вашей точки зрения, мы бы легли?

Д. О.: Конечно. Естественно.

С. К.: Да Вы что?

Д. О.: Вся внешнеполитическая обида как раз и состоит в том, что как раз не берут.

С. К.: Может быть, мы просто не хотим так, как нам предлагают или на тех условиях, на которых нас бы взяли?

Д. О.: Правильно. Не дают никаких условий, которые были бы адекватными. Да, безусловно.

С. К.: Значит, мы не прогнулись.

Д. О.: Нет.

С. К.: Ну как это так?

Д. О.: Это спор о терминах. Это смотря что чем называть. Нет никаких принципиальных причин этого не делать. Есть просто ситуативная история, что Российской Федерации в американском, американо-европейском мире не дают тот статус, который дают, например, Саудовской Аравии, Катару. Какие отношения у американцев и европейцев с этими шейхами? Отношения понятные. Шейхи продают на Запад нефть и газ. Получив деньги за эти нефть и газ, они покупают на Западе очень дорогие вещи, вкладывают деньги в западные банки, покупают себе элитные квартиры или уж не знаю, дворцы, что хотите. Если настоящий, серьёзный шейх. То есть делают люксовые покупки, вложения, а Запад не задаёт им никаких лишних вопросов о том, что они на Ближнем Востоке у себя творят. Вот это и есть та позиция, которую хотела бы занимать Россия.

С. К.: Доклад Чилкота, вторжение Великобритании в Ирак было ошибкой. Вчера такая неожиданная новость появилась на информационных лентах. Много её обсуждали. Нужен Ваш комментарий, Дмитрий.

"У нас", — пишет слушатель, — "вся проблема в том, что все хотят только языком чесать да заметки разные писать. А у станка стоять не хотят, и, по их мнению, в этом власть виновата. А куда делась гражданская ответственность перед государством?"

Д. О.: Это всё белиберда. Про арабов давайте я договорю.

С. К.: А слушателю-то Вы не ответите?

Д. О.: Там какой-то вопрос конкретный есть?

С. К.: Куда делась гражданская ответственность перед государством?

Д. О.: А куда делась ответственность государства перед гражданами?

Так вот. Запад не задаёт вопросов богатым арабам. То есть, например, Саудовская Аравия хочет воевать с Йеменом у себя там и воюет. И никаких нет санкций. Надо им и воюют они. Эти шейхи, принцы. А по отношению к России (аналогичная совершенно история) вопросы есть. Вопросы есть, претензии есть. И с этим, собственно, связана внешнеполитическая драма России, что невозможно занять по отношению к Западу то место, которое занимает Ближний Восток. Понятно, что я нисколько не сочувствую этой драме, мягко говоря. А почему это происходит? Почему невозможно его занять? Потому что Ближний Восток в их картине мира такой остаточно-колониальной воспринимается всё-таки как некое безопасное место, то есть ходят какие-то люди в тряпках богатые, но в сущности это ничем им не мешает. А из России тянется некий шлейф из Советского Союза, и Российской империи, и ядерного оружия, и Второй мировой войны, то есть большой-большой государственно-исторический шлейф, который не позволяет воспринимать нашу элиту просто как милых безобидных воров, которых можно пригреть на любящей груди. Так не получается. Вот в этом драма всех этих наших людей, которые пьют шампанское за сколько-то там тысяч евро.

С. К.: Вы слышали или читали, может быть, уже истории — флешмоб в Интернете идёт: "Я не боюсь сказать". Такой хештег слитно пишут люди: "яНеБоюсьСказать". Женщины, пострадавшие от насилия, делятся своими трагическими историями.

Д. О.: Да, наверное. Не знаю, кто это запустил, но это вполне вызывает у меня уважение.

С. К.: Знаете, кто там уже? Лолита Милявская написала, вот я смотрю. Анита Цой, Анна Калашникова. Анна Калашникова — это кто?

Д. О.: Не знаю.

С. К.: Очевидно, тоже известная в определённых кругах женщина.

Д. О.: Нет, проблема такая есть, конечно, серьёзная. Хорошо, что люди об этом говорят.

С. К.: Да, но мы возвращаемся к тому закону, который уже обсуждали в прошлой передаче, по-моему. Так называемый антисемейный закон. Кто-то его называет, наоборот, законом о семейном насилии. Возмутил всех тот пункт, что из уголовного права с уголовной ответственности убрали побои, которые относятся к чужим людям, но если в твоей семье это происходит, то ты можешь сесть на два года за шлепок своего ребёнка. С Вашей точки зрения, не перебор ли это?

Д. О.: Нет, с моей точки зрения, насилие надо наказывать очень строго.

С. К.: Любое.

Д. О.: Да, любое насилие должно очень строго наказываться. И если бы я мог на это воздействовать, то я, конечно, выступал бы за то, чтобы максимально ужесточать именно, в отличие от нашего законодательства, которое очень либерально смотрит на насилие, я бы смотрел на него, конечно, очень жёстко.

С. К.: "Если посторонний дядя ударит моего ребёнка на улице, он заплатит штраф 40 тысяч рублей".

Д. О.: Это тоже плохо, это тоже очень плохо.

С. К.: "Если я шлёпну своего отпрыска в воспитательных целях, меня посадят на два года".

Д. О.: Никого бить не надо.

С. К.: В воспитательных целях. Лёгкий подзатыльник.

Д. О.: Нет, детей бить нельзя, точка. А за насилие надо наказывать.

С. К.: А если это в нашей национальной традиции?

Д. О.: В печку такие традиции. Вот и всё.

С. К.: Но не получится же, Дмитрий.

Д. О.: За день не получится, а вообще, в принципе, может получиться. По крайней мере, во многих странах получилось.

С. К.: То есть это оправдано?

Д. О.: Да. Вообще, ужесточение наказания за насилие, я считаю, абсолютно всегда оправдано.

С. К.: А как Вы относитесь к словосочетанию "ювенальная юстиция"?

Д. О.: Я хорошо к этому отношусь. Вот насколько я плохо отношусь к наказаниям за экстремизм, рознь, разжигание, неправильные слова, неправильные картинки, неправильные мысли — это надо всё отменить.

А те преступления, которые относятся к области мыслей, эмоций, образов — это очень спорные вещи, и здесь надо быть либеральными.

С. К.: Но ведь ювенальная юстиция — это тоже перегибы, это изъятие ребёнка из семьи.

Д. О.: Очень много есть семей, из которых нужно изымать детей, потому что у нас много семей алкашей, наркоманов, психов, садистов. У них, конечно, нужно изымать детей. Естественно, нужно. А как иначе? Вы хотите оставить детей в семье алкоголиков?

С. К.: Слушатель пишет: "Дмитрий, ваше отношение к вежливому насильнику как к новому явлению. Откуда вообще такое поветрие?" Вы читали эту историю?

Д. О.: Какой-то анекдот, это не так часто бывает, не нужно обращать внимание особо.

С. К.: "Против всего хорошего, за всё плохое". Мы проанонсировали вчерашнее разоблачение, доклад Чилкота. Очень громко, по всем мировым СМИ. И что дальше, хочется спросить.

Д. О.: Ничего. Дальше ничего, потому что победителей не судят. Они определяют правила игры, поэтому с ними ничего не будет.

С. К.: То есть поговорили и забыли?

Д. О.: Конечно, абсолютно точно. Это и до этого много раз выяснялось.

С. К.: Станет ли это каким-то аргументом, нашим ли, чьим бы то ни было ещё?

Д. О.: Нет. Ничто никогда не учитывается как аргумент. Мы останемся плохими, они останутся хорошими.

С. К.: Они сами себя назвали плохими.

Д. О.: У Вячеслава Бутусова была в своё время замечательная песня, у группы "Наутилус", про негодяя и ангела. Про то, что негодяй и ангел сели играть, и что ангел проиграл негодяю крылья. Кончалась она тем, что негодяй торгует на рынке пером и пухом из ангельских крыл, а ангел летит высоко-высоко такой же крылатый, как был. Понимаете? Вот и всё. Поэтому хоть они миллион человек убили, это совершенно ничего не меняет. Абсолютно ничего.

С. К.: Тут спрашивают личные вопросы, извините, я не буду их читать, заранее прошу прощения у наших слушателей. Если Дмитрий сочтёт нужным, он сам расскажет о себе. Давайте по темам, которые мы сейчас обсуждаем.

Д. О.: Я не в студии Малахова, где полагается обсуждать такие вещи.

С. К.: А Вы хотите?

Д. О.: Как раз нет, поэтому и говорю.

С. К.: Я хочу ненадолго ещё вернуться к аресту Белых. Ваш прогноз: исход этого дела. Насколько всё серьёзно? Просто предыдущие примеры, которые Вы приводили, с тем же Сердюковым, Васильевой, заканчивались, скажем прямо, достаточно легко для фигурантов.

Д. О.: Ну и здесь будет легко относительно. Будет посложнее гораздо, чем в случае с Сердюковым.

С. К.: То есть будет реальный срок, Вы считаете?

Д. О.: Может быть. Будет какой-то достаточно щадящий срок, потом надо будет этот срок разделить на два, потому что условно-досрочное освобождение имеется за хорошее поведение.

С. К.: Типа как у Васильевой?

Д. О.: В общем, через несколько лет он в любом случае выйдет, он не будет сидеть много лет и выйдет на свободу дряхлым стариком. Нет. Он просидит, я не знаю, два года, три. Какой-то срок он просидит, потом выйдет, и всё, ничего не будет. Потому что всё равно у нас, конечно, в этом смысле правосудие очень мягкое. Понимаете, в данном случае я как раз не очень злорадствую. Во-первых, потому что все такие, и я не понимаю, почему один Белых хуже всех. Я думаю, что в каждом регионе есть свои такие же воры, и похлеще. А во-вторых, я вообще думаю, что должна быть какая-то другая система наказаний за коррупционные преступления. Она должна заключаться не просто в том, что человек сидит в тюремной камере. Должна быть, может быть, форма какой-то полезной работы, ссылки что ли какой-то.

С. К.: Ссылка на рудники.

Д. О.: Нет, не рудники. Надо людей не то чтобы держать в этой всей системе ужасной, которая распространяет туберкулёз, насилие. Никому я не желаю тюрьмы нашей современной, кроме каких-то страшных убийц, насильников и так далее. Как-то надо гуманнее, и в то же время чтобы была какая-то польза.

На счёт коррупционеров, если так помечтать, например, сделать какой-то список маленьких городов наших депрессивных, бедных, где очень тяжёлая жизнь, ни на что нет денег, и бросить это имущество их накраденное, все эти деньги, квартиры продать, особняки и на эти деньги, например, в каком-то городе покупать приборы в больницу, дороги делать в этом городке, а его самого заставить там жить (в этом городе) под полицейским надзором, как в XIX веке, и делать что-нибудь полезное. В школе работать учителем, ещё что-нибудь. То есть приспособить этого человека и, главное, его накраденные деньги, имущество для нужд какой-нибудь местности, где большие проблемы с деньгами, с ресурсами, с людьми. Потому что такие люди, в отличие от убийц и насильников, не представляют опасности для окружающих в прямом смысле слова. Они просто должны как-то принести пользу вместо того, чтобы приносить вред.

С. К.: Есть ещё один вариант и о нём сказал Всеволод Анатольевич Чаплин. Знаете его? Он настаивает на отлучении коррупционеров от причастия. Может быть, это выход, если церковь вмешается? Грехи им не будут отпускать!

Д. О.: Чтобы отлучение от причастия было наказанием, человек должен быть глубоко верующим. Глубоко верующим, церковным, тогда да.

С. К.: Все чиновники ходят в церковь. Бизнесмены, толстосумы. Все ходят!

Д. О.: Но это не работает, если человек внутренне не является очень церковным. Иначе это бессмысленно.

С. К.: Я уже запускаю финальное голосование. "Но конфискации-то нет! Отсидят пару лет, вернутся к наворованным бабкам богатыми!" — слушатель пишет.

Д. О.: Правильно-правильно, нужны конфискации. И ещё раз, вместо сидения в тюрьме нужно именно приносить пользу, как в Сибири раньше всякие ссыльные, декабристы. Они же там приносили пользу всегда. Кстати, раз уж наша власть сажает людей по политическим статьям…

С. К.: Политическая — это какая? Ещё раз напомните.

Д. О.: Экстремизм, 282-я, всё вот это.

С. К.: Но это не политическая статья.

Д. О.: Я считаю, что это политические статьи, потому что это наказание за мысли, за слова, за позиции. Я категорически против, но если уж это есть, хоть бы ссылку людям давали вместо тюрьмы страшной всей этой. Уже было бы лучше. Живёт человек нормально, на свежем воздухе.

С. К.: А Вы знаете, есть. Это называется гуманизация уголовного законодательства по экономическим преступлениям. Или либерализация. Как-то так это называлось. Был запущен процесс, помните? Об этом много говорил Дмитрий Медведев.

Д. О.: 

С. К.: Любопытная история, да.

Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Роман, Москва. Как считает Дмитрий, ударит ли по карманам наших высших чиновников выход Великобритании из Евросоюза? И вообще, как это повлияет на их офигенное благосостояние?

Д. О.: А почему он должен повлиять? Я не думаю, потому что в Англии очень много недвижимости, как я понимаю. То есть развлечения на Лазурке, деньги в Швейцарии или в офшорах, а в Англии скуплена, я так понимаю, уже половина Лондона русскими. Что у них отберут квартиры из-за Брексита? Я не думаю.

С. К.: Здравствуйте.

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Дмитрий, объясните Вашу позицию. Вы ненавидите всю Украину или только власть украинскую нынешнюю? Почему такая ненависть к Украине?

С. К.: А почему Вы сказали, что Дмитрий ненавидит Украину? Он этого не говорил.

СЛУШАТЕЛЬ: Почему невозможен мир с Украиной? Объясните мне.

Д. О.: Сейчас объясню. Я не могу сказать, что я ненавижу Украину. Я к ней отношусь нормально. Просто проблема в том, что это наш противник. А почему это наш противник — потому что здесь очень большая спорная территория, на которой живут миллионы людей, из которых Украина хочет сделать украинцев, а я, например, не думаю, что это украинцы, я думаю, что это русские люди. Русские люди, русская культура, и мне кажется, что в наших интересах не отдавать их в пространство какой-то совершенно чужой идентичности, которая к тому же заточена против нас.

С. К.: Добрый вечер. Как Вас зовут?

СЛУШАТЕЛЬ: Добрый вечер. Алексей, Москва. А не кажется ли Вам, что Россия всё-таки прогибается под США ввиду того, что единомышленники Яровой весной этого года полностью одобрили пакет соглашений и обязательств перед ВТО?

Д. О.: Конечно, ВТО — колониальная организация. Естественно, членством в ней мы расписываемся в том, что мы принимаем чужие правила игры, нам глубоко невыгодные. Об этом много говорилось ещё в момент вступления туда, до этого. Это всем известно, да.

С. К.: Просто так не выйти оттуда, из ВТО.

Д. О.: Естественно. Вход — рубль, выход — два.

С. К.: Дмитрий, завтра будет саммит большой НАТО, Вы знаете? Стартует он в Польше. И до этого было много тревожных сигналов, инцидентов, столкновений, на Балтике в частности. Как Вы думаете, это может перерасти во что-то действительно для нас опасное?

Д. О.: Нет, так не может быть, потому что всё-таки тут ядерное оружие. Нет, НАТО не будет нас задирать всерьёз. Какие-то провокации могут быть там, где НАТО прямого отношения к этому не имеет, но не буквально с ними.

 * Деятельность организации запрещена на территории Российской Федерации решением Верховного суда.