Светлана Журова рассказала, куда послала тех, кто предлагал ей допинг

А. МИТНОВИЦКАЯ: Светлана Журова пришла к нам, олимпийская чемпионка, депутат Госдумы. Светлана Сергеевна, приветствуем вас!

С. ЖУРОВА: Добрый день!

А. М.: Мы тоже, как и вы, в ожидании. И всё, что пока нам известно, это решение не отстранять всю сборную целиком. Но это такое вот, через "Твиттер", промежуточное. Они тоже понимают, что им нужно дождаться, что скажет суд, который в Женеве. Кстати сказать, вот вы уже комментировали, но его так неожиданно перенесли из Лозанны в Женеву, чтобы меньше было журналистов, насколько мы понимаем. В вашем случае у вас все были готовы, вы все знали об этом, да ведь?

С. Ж.: Нет. Я, честно говоря, не слышала про перенос, знаю, что просто. 

Д. Н.: Светлана Сергеевна, мы сейчас ждём решения, и понятно, что его пока нет, и вот там что-то рассказывают в сети Twitter, пишет журналистка Sky Sports Орла Ченнауи. Мы там читаем её твиты. Но это пока всё очень далеко. Вот меня очень взволновало, напугало и по-человечески расстроило то, что нашу паралимпийскую сборную тоже могут отстранить от участия в Паралимпиаде, ведь наша паралимпийская сборная, без обид, но она действительно на голову выше, чем даже наша олимпийская сборная. Там такие медали с таким трудом берут эти спортсмены. Я неоднократно с ними общалась и брала интервью. Ну, это просто невероятные люди, просто за гранью добра и зла. Если ещё и их отстранят, это как вообще?

С. Ж.: Да, вы знаете, у нас президиум Федерации спорта слепых. Я там первый вице-президент, и мы так, знаете, по-тихому говорили о том, что вот что-то прям странно, что нигде не упоминается, ни в каком контексте паралимпийский спорт. А этого не может быть. То есть, скорее всего, что-то готовится. Вот прямо было какое-то странное затишье перед бурей. Заметьте, что ни в одном официальном документе это пока не прозвучало. Это прозвучало только в призыве некоторых агентств 10 стран и спортсменов, что вот тут уже не только Олимпиада, а ещё и Паралимпиада. И тут же отреагировал Паралимпийский комитет: "Мы разберём факты, мы посмотрим, мы будем каким-то образом на это реагировать". И могу сказать, что, наверное, в отличие от Олимпийского комитета, всё-таки Паралимпийский — это такая организация, которая только ещё пришла в спорт в таких высших достижениях. И Паралимпиады проводятся не так давно, как олимпиады. У них, наверное, не такие документы ещё проработанные, где можно зацепиться. Поэтому пока даже непонятно, чем это может для нас грозить. При этом, да, действительно, достаточное количество спортсменов были дисквалифицированы в паралимпийском спорте в том числе, никто это не укрывал, и они тоже есть. То есть такие случаи бывают, но они не имеют такого глобального распространения, как это было, например, в Федерации лёгкой атлетики, где процент дисквалифицированных за всю историю федерации значителен. Поэтому мы просто переживали, что вот здесь и на паралимпийцев может быть такой наезд, тем более у них же ещё очень много таких моментов, как использование препаратов, которые показаны самим этим людям. И вот тут где эта грань и как составлены справки, каким образом они все защищены на международном уровне, то есть это тоже очень важный аспект, потому что некоторым из них на каких-то этапах требуются и медикаменты определённые.

А. М.: Это как норвежская сборная по биатлону, где вся сборная астматики. И ты разбери, они все действительно астматики или это что-то другое.

С. Ж.: Да, были у нас даже случаи в нашем виде спорта, когда какие-то спортсмены неожиданно посреди своей карьеры на один год становились астматиками. Когда понимали, что это никак не работает, они опять становились не астматиками. Когда их спрашивали, что случилось, говорили, что прошли хорошую реабилитацию, и всё закончилось. Ну, видно, просто в нашем виде спорта это так не работало, и человек понимал, что он может так себя просто действительно загнать в человека больного уже, и выхода не будет уже из этой ситуации с этим препаратом. Поэтому отказался сам от его использования. Но вот с паралимпийцами это очень грустно, и мне бы не хотелось, чтобы так случилось. Уже некоторые даже журналисты начали писать: "Ну, хорошо, ладно, если даже дисквалифицировать нашу команду основную, мы будем точно с остервенением и задором болеть за наших паралимпийцев". А не тут-то было! Тут уже намекают на то, что "нет, ребята, если уж пойдёте отвечать, то пойдёте всей командой, неважно, какой это комитет: олимпийский или паралимпийский". Но всё-таки я уповаю на здравый смысл, и пока ни та, ни другая организация не делала никаких ярких заявлений на этот счёт, что немаловажно отметить. И зачастую это уже наши какие-то домыслы и попытки решить за них или предположить за них. Но они всё-таки думают, что будут преследовать интересы спортсменов, потому что для них имидж — это очень важно. Вот правильно сказал, как рассматривать слова вчерашние Томаса Баха, он сказал, что это урон в целом олимпийскому движению, и он имел в виду как раз, что это удар по чистым спортсменам, по олимпизму, по ценностям. 

Этого допустить олимпийский комитет никак не может, потому что для него всегда была принципиальная позиция. Даже когда были бойкоты, когда страны и политики, давайте так говорить, политики этих стран на каком-то историческом пути запрещали своим спортсменам участвовать в олимпийских играх, а именно так это было, то Олимпийский комитет всё равно этим спортсменам разрешал приезжать. Если вы сможете вырваться из страны, то вперёд, как было с англичанами, рядом спортсменов на Олимпиаде-80 в Москве. Понятно, что наших спортсменов никто не выпустил бы. Но МОК им письма как бы так послал, в информационном пространстве тогда даже сказал, что если кто из советских спортсменов вдруг захочет поучаствовать в Олимпиаде в Америке — пожалуйста, вы можете приехать и участвовать. Мы понимаем, что это в тех реалиях было невозможно. Но МОК всегда давал эту возможность. Даже вот, заметьте, последняя самая ситуация, когда, кстати, полномочия такие у МОК есть, только в этом интересном случае, когда вмешательства государства в дела национального Олимпийского комитета доказаны, причём достаточно жёстко. То есть когда насильно переизбирается президент национального Олимпийского комитета, когда государство прям конкретно контролирует всю работу, вот тогда МОК может лишить аккредитации вот такой национальный комитет, и так случилось с Индией на Олимпиаде в Сочи. И эти спортсмены приехали без флага национального. Но спортсмены приехали, потом они собрали президиум, сказали, что Индия молодцы, всё нормально. И они вторую половину выступали под национальным флагом.

Д. Н.: Мы помним это, да, это была довольно громкая история. И всё-таки, если вернуться к допингу. В отчёте мы читали выдержки только в средствах массовой информации, там было очень много про то, что Мутко едва ли не собственноручно менял допинг-пробы. Но всё-таки, если вернуться к допингу в принципе в спорте, ведь мы все взрослые люди, мы понимаем, что в какой-то момент это случается со многими и в России, и в Китае, и в США, — везде. Некоторые спортсмены употребляют, пытаются скрыть потом. Мы знаем, как много было скандалов с нашими ходоками, например, ещё до всей этой кампании, их обвиняли в том, что они употребляют какие-то препараты, и медали возвращали. Если говорить в целом, весь наш спорт, все наши олимпийцы, каков процент тех, кто пробовал допинг, кто его употреблял, по-вашему, у вас ведь есть свои предположения?

С. Ж.: Я процент никакой дать не могу, потому что это дело лично каждого. И увидеть внешне человеку, который не в этом виде спорта, вообще сложно. Наверное, в своём виде спорта я бы посмотрела и могла сказать.

Д. Н.: А какие это факторы?

С. Ж.: Во-первых, скачок в результатах. Мы видим, когда человек за одно лето вдруг добавляет во всех показателях физической подготовки. Я видела это иногда в детстве, когда с какими-то спортсменами происходили такие серьёзные изменения. Но могу сказать, что каждый раз в моём виде спорта эти люди были дисквалифицированы. У нас давно в нашем виде спорта, как внутри страны, так и на международной арене, практически не было скандалов, кроме последнего с мельдонием у Кулижникова. И то он реабилитирован. Поэтому у нас практически нулевой счётчик допинг-скандалов многие годы. В моём виде спорта это практически равно нулю. Да, есть глупость, которую я не поощряю и не оправдываю. Я говорю, что профессиональный спортсмен в принципе не может себе позволить пойти в аптеку и что-то купить, вообще!

А. М.: Светлана Сергеевна, в ближайшие несколько секунд к нам должны подключиться наши телевизионные коллеги. У них тоже есть к вам несколько вопросов.

С. Ж.: Вот, смотрите, мы не закончили про процент. Поэтому, знаете, очень тяжело посчитать процент, потому что можно назвать большое количество видов спорта, где вообще допинга нет. Вот в этом вся проблема.

А. М.: Алексей Баринов к нам подключился. У него есть вопросы.

А. БАРИНОВ: Светлана, позвольте задать вам вопрос. Скажите, положа руку на сердце, приходилось ли применять или видеть, как кто-то применяет допинг? И кто вообще заставляет глотать таблетки или пить какие-то жидкости: тренеры, спортивные чиновники или желание спортсмена любой ценой стать первым?

С. Ж.: Дело в том, что я слукавлю, если скажу, что мне в полушутку не было предложено одним тренером, не моим, кстати, а тренером другой спортсменки, который сказал: "Ну вот что ты мучаешься с этими тренировками? А вот если тебя подкормить..." Это было ровно 20 лет назад. 

Кстати, после этого через год его спортсменку дисквалифицировали. И просто реально доказывал, что на допинге можно выиграть: "Смотрите, какая у меня бесталанная спортсменка и чего она может добиться на допинге, а вы вот все тут талантливые, так и тренируйтесь, а могли бы сейчас ого-го, весь мир удивить!" Но для меня это было принципиально. Дело в том, что я училась уже в то время в институте физкультуры, и я очень интересовалась биохимией, при этом я изучала её даже не с той точки зрения, чтобы узнать, как использовать допинг, а как, наоборот, не использовать допинг, чтобы добиться высоких результатов за счёт тех резервов, которые есть у человеческого организма, и тех лекарств, трав, помощи организму, чтобы показывать высокие результаты. Особенно для меня было важен тот вред, который наносят те или иные препараты организму спортсмена, и что его ожидает потом, когда он закончит свою спортивную карьеру. Вот это меня пугало больше всего. 

Поэтому вот эти факты для меня были первостепенными, почему я и являюсь таким борцом против допинга, хотя я видела, что некоторые спортсмены, к сожалению, себе это позволяли. И со стороны видела... в итоге — самое интересное, что все, про кого я подозревала, что они могут использовать допинг, они все были дисквалифицированы.

А. Б.: Это в очередной раз доказывает, что наказание необратимо. Огромное спасибо.

А. М.: Алексей Баринов, наш коллега с телевизионной студии, отключился, мы с вами остаёмся. Я только что читала сообщение насчёт Степановой, которой хорошую сумму заплатят — 10 тысяч евро — от фонда помощи жертвам допинга.

С. Ж.: Я думаю, что она рассчитывала на большее.

Д. Н.: Давайте поясним слушателям, потому что эта фамилия не слишком известная. Это Юлия Степанова, легкоатлетка российская, которая стала одним из главных информаторов журналистов того самого телеканала ARD. Исходя из её показаний, показаний её супруга, насколько я понимаю, и были сделаны основные выводы. Именно на этих её заявлениях и строился весь фильм немецкий. После того, как он вышел, она эмигрировала из России в Канаду, сейчас живёт в США, и вот теперь получит премию в размере 10 тысяч евро в Берлине за то, что рассказала грязные подробности российского спорта. С госпожой Степановой сейчас кто-то поддерживает контакты из российского Олимпийского комитета. Ведь наверняка у неё здесь были какие-то друзья. Можно говорить о том, что она стала изгоем после провокации.

С. Ж.: Дело в том, что, как я пыталась разговаривать с девчонками, у неё вообще дружба там со всеми не очень сильно складывалась, и у неё непростой по жизни был характер, не очень простая семья. Как-то, когда она была дисквалифицирована, я думаю, что она осталась один на один со своей проблемой, да ещё и мужа за махинации тоже выгнали из РУСАДА, оказывается, он её там прикрывал. И вот два человека, оставшиеся в такой ситуации, приехали обратно в Курскую область. В этой ситуации они понимали, что тяжело им будет устроиться на работу тренерами после таких скандалов. Понятно, что им была заказана дорога в спорт. А, наверное, что-то другое было сложно найти. И уровень достатка, который у них был до этого, всё-таки был значительно больше, чем предполагалось в этой ситуации, ещё и родился ребёнок. И вот здесь у них созрел этот план, что можно попробовать так договориться, может быть, на них кто-то вышел, кто-то вычислил, что они находятся в сложной жизненной ситуации, и этим можно воспользоваться, предложив вывести на чистую воду. Раз ты сама в этом участвовала, значит, ты знаешь, как делают все остальные. И они попали в точку. И она начала ездить по своим знакомым девчонкам, которых уже с микрофоном пыталась раскрутить на какие-то откровенные разговоры. При этом, понимаете, даже то, что мы видели в этих разговорах, особенно меня слово "курс" поразило, потому что курс массажа, курс корабля, курс витаминов, звучит точно так же, как курс анаболиков, но в фильме ARD говорилось так, что, скорее всего, когда говорят в России про курс — это анаболики. Наверное, многие бы очень сильно удивились, услышав, что это всё эквивалент только одного слова и одного значения, но в русском языке это слово имеет очень много значений. Поэтому когда вот это слово одна из девочек произнесла, в фильме ARD — это было основным обвинительным вердиктом для этого человека и признанием её якобы в использовании лекарств запрещённых.

А. М.: Светлана Сергеевна, только что пришли новости свежие: "Советник министра спорта по антидопинговым вопросам, Желанова, временно отстранена от исполнения обязанностей". Кого ещё нам нужно отстранить от обязанностей, кого ещё нужно уволить, сменить, чтобы от нас отстали? Или не отстанут уже?

С. Ж.: Дело в том, что в докладе озвучено очень серьёзное обвинение.

Там звучат фамилии, никто их не скрывает. Понятно, что эти фамилии всем и так известны, можно придумать как шпионский роман, вставить эти фамилии. И, знаете, я читала подобные произведения. Мне они достаточно нравятся, про политиков. И когда ты читаешь, а это не художественное произведение, а достоверное, ты думаешь: "Ничего себе, а ведь правда это могло быть, потому что даже люди, упоминаемые в этом, они же существуют в жизни и могли совершать такие поступки". Здесь то же самое. То есть где здесь правда, где неправда — это разбираться следственным органам. И я думаю, что Владимир Владимирович точно вчера дал понять, что спуску не будет, что сейчас отклоняются те люди, которые неоднократно уже были упомянуты в докладе. Думаю, что в итоге они будут проверены правоохранительными органами. А мы видим, что в последнее время пощады тем, кто злоупотребляет своими полномочиями, какого бы уровня этот человек ни был, нет. Последнее время факты один за другим говорят об этом. Я думаю, что должно быть, конечно, серьёзное расследование. Надо понять, где эта грань между тем, что товарищ Родченков выполнял чей-то заказ, или это была личная его инициатива для того, чтобы заработать денег, как это было в 2012 году, когда на него было заведено уголовное дело, где он обвинялся как организатор. Я уверена, что все дела, которые сейчас по нему открыты, должны быть очень серьёзно расследованы.

Д. Н.: Светлана Сергеевна, ещё один вопрос. Всякие спортивные мероприятия — это ещё и деньги, вот например, за участие в чемпионате Европы в последнем мы тоже получили деньги, за каждый гол РФС, насколько я понимаю, получил транш какой-то от УЕФА. Это на официальных абсолютно основаниях. А Олимпиада? Вот сколько денег мы потеряем в случае, если не поедем на эту Олимпиаду?

С. Ж.:

Дело в том, что для него это важно во всём мире, может быть, в России не так, конечно. А вот когда меня упрекают и пишут в "Твиттере", в соцсетях: "Потому что они получают миллионы от государства!" Дело в том, что у нас немножко другая система, у нас не так много спонсоров, которые готовы спонсировать спортсмена и компенсировать эти затраты. Все миллионные премии получают спортсмены, возвращаясь в свои страны, от спонсоров. Если ты стал олимпийским чемпионом, там будут такие серьёзные бонусы. У нас вот этой бонусной системы от спонсоров нет, к сожалению, в нашем спорте. Почему, например, та же Дарья Клишина, мы знаем, уехала и стала лицом одной из компаний? Потому что симпатичная девчонка, и в неё начали вкладывать спонсоры. Есть такая практика. Я думаю, что по той же причине, возможно, уехала и Маша Шарапова, и Аня Курникова. Они предполагали, что, если они будут иметь иностранных спонсоров, они могут и тренироваться спокойно, и за Россию выступать им никто не мешает, но при этом они становятся лицами какой-то марки. Вот у нас такой практики, к сожалению, нет. И эта функция возлагается на государство, потому что спортсменов действительно нужно как-то вознаграждать, и кто-то же должен это делать. Но тут замкнутый круг. Когда делает это государство, спортсмену очень тяжело спросить. Вот если это делает спонсор, он совсем по-другому может отнестись: он может выстроить бонусную систему, может придумать даже момент, как отобрать эти деньги, например, в контракт включить. А, кстати, в иностранных контрактах так и есть, потому что я сама много лет имела иностранных спонсоров голландских, и я знаю, что у меня было прописано в контракте. Вплоть до того, что там включены имиджевые риски того или иного спонсора за то, что делает этот спортсмен, поэтому понятно, что он должен быть тоже серьёзным примером. И вот если он этот пример держит как герой, и нужен этому спонсору, то он ему платит.

Д. Н.: Спасибо, что пришли, Светлана Сергеевна. Светлана Журова у нас была в гостях.